ПАМЯТИ ПАВШИХ ДОСТОЙНЫ…

СБОРНИК СОЧИНЕНИЙ РЕГИОНАЛЬНЫХ ПОБЕДИТЕЛЕЙ И ФИНАЛИСТОВВСЕРОССИЙСКОГО КОНКУРСА СОЧИНЕНИЙ «БЕЗ СРОКА ДАВНОСТИ»,

ПОСВЯЩЕННОГО 75-ЛЕТИЮ ПОБЕДЫ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ (КРАСНОЯРСКИЙ КРАЙ, ЯНВАРЬ 2020 ГОДА)

Предисловие

Почти двести историй написали школьники Красноярского края для участия во Всероссийском конкурсе сочинений «Без срока давности», посвящённом 75-летней годовщине Победы в Великой Отечественной войне. В каждой работе – жизни, судьбы, люди – солдаты, моряки и лётчики, связисты и артиллеристы, узники лагерей, дети войны, труженики тыла… Но в детских сочинениях они прежде всего прапрадедушки и прапрабабушки – с именами, лицами, характерами, мечтами и надеждами, потерями и трагедиями. Они – это дорогие лица со старых пожелтевших и нечётких фотографий из семейных альбомов, это написанные карандашом строчки фронтовых «треугольников», это бережно хранящиеся в семейных шкатулках медали и ордена, это наградные листы и похоронки, а подчас только воспоминания… И чёткое, очень чёткое понимание того, что его или её, сегодняшнего школьника или школьницы, предок – громадной, невероятной, невозможной ценой победил в той Войне. Школьники нашего края, их родители, бабушки и дедушки – вспоминали и рассказывали свои истории о Великой Отечественной войне.

Абсолютный победитель Всероссийского конкурса сочинений «Без срока давности»

Тамара Ложкина (Тюхтетский район)8 класс

Письмо на фронт

Мой дорогой Ваня!Сегодня снова на улице свирепствовала метель. Как и три недели назад, когда я

впервые писала тебе письмо. Только что я вернулась из цеха. Мы с мамой закончили шить партию рубашек гораздо раньше, чем нужно, и я ходила к соседям послушать радио. Господи, Ваня! Как, наверное, страшно быть на фронте! Я остановилась посреди улицы и закрыла глаза. Ветер почти сразу сбил меня с ног. Но я тут же вскочила и приняла оборонительную позу. Мне хотелось хоть как-то почувствовать то, что постоянно испытываешь ты. Я хотела побороть что-то стихийное. Снег полностью залепил мне глаза, а ветер бросал из стороны в сторону. Как же я продрогла! И как мне стало горько. В груди что-то очень болело. Сегодня спрошу у мамы, в чем дело. Я с трудом добралась до нашего дома. Мама говорит, чтобы я писала тебе что-то радостное и ободряющее. Наверное, она будет перечитывать мое письмо и начнет хмуриться. А потом попросит переписать. Не понимаю, зачем притворяться, что у нас все хорошо. Как будто от этого тебе станет легче.

Помнишь Соню из соседней квартиры? Мы с ней вместе учимся готовить хлеб из отрубей. Каждый раз он получается все мягче и пышнее. Тебе понравиться его есть, макая в варенье из облепихи. У Сони есть младший брат, с которым они часто ссорятся. Его зовут Гриша, и у него очень много конопушек. Я крепко-крепко целую его в нос, когда прихожу в гости. Но Соня сердится на него из-за того, что он постоянно достает из её тумбочки книжки и вырезает из них картинки. Соня не понимает, что Гриша намного важнее книжек, пусть даже библиотечных. Вот я бы согласилась, чтобы ты разрисовал

или разрезал все мои альбомы, лишь бы ты ужинал с нами, задергивал на ночь занавески, а утром щекотал мои пятки. Гриша такой забавный! Ты бы его очень полюбил, Ваня!

Вчера мы с Соней сидели на кухне, а Гриша мастерил пейзаж из сосновых шишек. Он хотел, чтобы мама отправила его поделку их папе на фронт. Соня в тот вечер, как обычно сердилась на Гришу, потому что он опрокинул наш тазик с тестом на пол. Она бубнила и бубнила. Внезапно ей что-то понадобилось, и она позвала Гришу. Мы слышали, как он спрыгнул со стола в спальне и затопал к нам. Тут в кухню вошла Сонина мама, и Соня предупредила её: «Мам, сейчас войдет настоящее чудовище». Мама с интересом обернулась к дверному проему и тут, о Господи! Вошел Сонин папа! Ваня! Я никогда не испытывала так много боли и радости сразу! У Сониного папы была очень красивая форма офицера, но у него не было ноги. Как закричала Сонина мама! Тут же прибежал Гриша. И они все начали целоваться, обниматься, и плакать, и смеяться! А я тихонько ушла. Разве это правильно – завидовать, Ваня?

Ты говорил, чтобы я всегда говорила тебе о том то, что думаю. И знаешь, что я обо всей этой войне думаю? Она зверь. Злобный. В твоих книжках я нашла второй том «Отверженных». И читала его всю ночь. Гюго написал, что прогресс сделает войну ненужной. А ведь мы действительно достигли высокой точки развития и технического совершенствования, да, Ваня? Почему же тогда люди все еще убивают друг друга? Когда же они поймут, что все мы – братья? Разве прогресс требует столько жертв? Разве и ты должен быть заклан из-за него? И приведет ли эта война хоть к чему-то светлому, Ваня? Стоит ли это «светлое» такой скорби?

Я не знаю, могу ли хоть что-то изменить. Наверное, нет. Для тебя и твоих товарищей я делаю все, что могу. Партию рубашек и новых брюк вы получите через неделю. Для тебя я вяжу свитер. Голубой с белыми звездочками. Я так счастлива, что ты скоро наденешь его. Но, Ваня, как мне научиться засыпать по ночам? Если бы хотя бы прекратился снегопад, то я считала бы звезды. Пожалуйста, посмотри ночью на небо. Может быть, именно в этот момент я тоже буду смотреть на него. Напишешь мне, где первый том Гюго, ладно? Я так люблю тебя. Мама шлет тебе привет. Наверное, она потом ещё что-нибудь добавит к письму.

Твоя сестрёнка ТамараP.S. Ванюша, как твое здоровье? Тебе хватает теплых носков? Надеюсь, ты

бережешь себя ради всех нас. Горячо люблю и целую, твоя мама.

Специальный приз жюри конкурса

Полина Германова (г. Красноярск)8 класс

Детство, опалённое войной

…Счастливые дни моих зимних каникул нового 2020 года… Я – в гостях у своей бабушки, вернее прабабушки, – бабы Таси, Морозовой Таисии

Михайловны. Какие вкусные пироги она печёт!.. Какой аппетитный наваристый борщ готовит!.. Моей бабушке 1 марта исполнится уже 90 лет.

Я очень люблю, когда бабушка рассказывает истории о пережитом. Непростая жизнь её семьи – это часть истории нашей страны.

…Маленькая Тася Винник родилась в далёком 1930 году в станице Брюховецкая Краснодарского края в семье партийного работника. Жили очень дружно, умели работать, умели веселиться. В станице был большой клуб, где ставились любительские спектакли, проводились песенные и танцевальные конкурсы. Родители Таси – мои прапрадедушка Миша и прапрабабушка Маша – хорошо пели, были замечательными танцорами… Старые

фотографии говорят о том, что они были очень красивыми людьми. Мария скончалась скоропостижно в возрасте 26 лет – дочери Кате было 4 года, Тасе – 3, Алле – 2 года… Через несколько лет Михаил женился, его новую жену тоже звали Мария. Так у девочек появилась мачеха. Друг за другом появились ещё двое детей – Анатолий и Валентина. Жизнь продолжалась…

…Тасе было 12 лет, когда началась Великая Отечественная война. Отца призвали на фронт в первые дни войны.

В августе 1942 года немцы при содействии румынского гарнизона оккупировали станицу Брюховецкую. В добротном доме Винников расположился немецкий штаб, а женщину с пятью детьми выгнали на улицу… Они стали жить во дворе своего дома в неотапливаемом сарае…

Было холодно и голодно… Вдоль реки Бейсуг вырубили весь камыш: им отапливали жильё. Ели что придётся: варили зёрна кукурузы; рубили траву, смешивали её с остатками проса – пекли лепёшки. Мачеха не делила детей на родных и неродных – всем всего доставалось поровну. Она была не очень ласковой, но справедливой…

Из рассказов бабушки о времени оккупации мне запомнился один… Сладости для ребёнка военного времени – невозможная роскошь… Об этом даже не мечтали – дай бог корочку хлеба в руках подержать!..

Один немецкий офицер, служивший в штабе, бывшем доме Винников, тепло относился к детям: то по голове погладит, то фотокарточку покажет своих детей, таких же кудрявых и светловолосых… Говорил, что Тася очень похожа на его дочь, оставшуюся в Германии… Однажды он дал ребятам несколько плиток шоколада!.. Самого настоящего шоколада!.. Бабушка рассказывала, что от этого запаха кружилась голова, что она впервые за долгое время почувствовала себя по-настоящему счастливой… Но есть без спросу матери было не принято… Прибежали домой и показали Марии своё богатство. Когда та узнала, откуда шоколад, взяла его и, не разворачивая, бросила в печку-буржуйку… А детям строго-настрого наказала не брать у немцев ни крошки, потому что, как она пояснила, «у них всё отравлено»…

…А на следующее утро всех жителей станицы выгнали на городскую площадь – присутствовать при казни комсомольцев-подпольщиков, помогавших партизанам… Двенадцатилетняя Тася собственными глазами видела, с каким достоинством приняли смерть её юные земляки… Несколько недель раскачивались на виселице их почерневшие тела, и часовые не разрешали родным снимать их – для устрашения остальных…

…10 февраля 1943 года советские войска освободили Брюховецкую от фашистов. Бой был страшный: даже лёд на реке Бейсуг горел от непрекращающегося миномётного огня. Погибшие бойцы были захоронены в братской могиле в центральном парке.

Когда я со своими родителями приезжаю на малую родину своей бабушки Таси, обязательно посещаю это святое место. На памятном мемориале высечены фамилии и моих родственников, отдавших жизни за освобождение кубанской земли от врага.

…А прапрадедушка Миша вернулся с войны только через два года. Он воевал доблестно. Однажды со своим отрядом попал в окружение. Решили прорываться; дедушка приказал друзьям отходить, а сам остался прикрывать их… Контуженный, он оказался в плену врага. Попал в страшный лагерь смерти – Освенцим… Как ему удалось выжить – это отдельная история…

Я вслушиваюсь в рассказы моей прапрабушки Таси… Всматриваюсь в прекрасные лица моих предков на фотографиях… И ощущаю крепкую, неослабевающую связь времён… Не важно, сколько лет прошло (и пройдёт ещё!) с той страшной, героической поры – мы, новое поколение, обязаны сохранить в памяти все имена, все даты, все крупинки прошлых событий… Сохранить и бережно передать нашим потомкам.

Послесловие. Повзрослев, Тася стала сдавать кровь: у неё оказалась очень востребованная, редкая группа. На протяжении почти сорока лет прабабушка безвозмездно делилась своей кровью с нуждающимися. Она – Почётный донор России.

Когда ей выдавали шоколад после процедуры сдачи крови, она не могла его есть… даже нюхать. Она раздавала его детям…

У истории нет срока давности.

Возрастная группа 5-6 классы

Таисья Андреева (г. Шарыпово)

Я захотела вас найти…(письмо Мусе Джалилю)

Здравствуйте, Муса Мустафович! В этом году проводится Всероссийский конкурс сочинений «Без срока давности», и учительница, зная о том, как я к Вам отношусь, предложила написать письмо. Вы не представляете, как я обрадовалась, что могу рассказать о том, как я Вас нашла.

«Варварство» – вот первое прикосновение к Вам… Помню, как первый раз слушала аудиозапись этого стихотворения… Помню, как тёплые и солёные слёзы стекали мне в рот… Первые строки вонзились в мою память сразу и, кажется, навсегда. Остальные я выучила неожиданно быстро. И был День Победы. Конкурс чтецов. Я, второклассница, читала «Варварство». Хорошо читала. Проникновенно (это мне сказали потом члены жюри). Все, стоя, аплодировали мне. В День Победы я победила. И не только я. Но и Вы! Мы вместе победили.

Позже я решила не просто прикоснуться к Вам и Вашему творчеству. Я захотела Вас найти! И узнать о Вас всё! И начала с вашего совета, который вы дали своим читателям в стихотворении «Волшебный клубок»:

Как волшебный клубок из сказки,Песни – на всем моем пути…Идите по следу до самой последней,Коль захотите меня найти!

И, действительно, читая ваши «песни», найти Вас оказалось очень просто! Я прочитала стихотворения о детстве, о любви, о дружбе, о Родине… А ещё о войне…

О войне, на которую Вам так не терпелось попасть. Знаю, что у Вас была брóня, которая позволяла остаться в тылу. Но Вы отказались. Вы стали защитником Родины и как солдат, и как поэт. Вы сражались с фашистами, и, если выдавалась минутка, писали стихи. О героях-бойцах, зверствах фашистов, о любви – обо всём, что видели и чувствовали.

В стихотворении «Прости, Родина» Вы рассказали всем, как оказались в плену, как хотели себя застрелить, как у Вас это не вышло, потому что патронов в пистолете больше не было… О, как я понимаю Ваши терзания о том, что на Родине Вас сочтут предателем! Самое страшное, что сочли! Эх, если бы они почитали Ваши стихотворения… если бы увидели, как во время допросов Вам ломали руку, дробили пальцы… Да, руку сломали, но волю Вашу железную ничем сломить не могли! Эта воля помогла Вам заняться подготовкой побегов из плена, созданием подпольных ячеек в разных концлагерях. Вы до последнего надеялись выбраться. Но нашёлся предатель, и вашу группу арестовали, а потом приговорили к казни. Да уж… не все выдерживали, многие падали духом и предавали…

Прочитав стихотворение «Любовь и насморк», я поняла, что Вы мужественный и очень сильный человек. А иначе, как можно писать романтичные и шуточные стихотворения в тюрьме? Причём каждый день! Как?!

А знаете, Вам присвоили звание Героя Советского Союза! Ваша «Моабитская тетрадь» попала в руки поэту-фронтовику Константину Симонову, и он рассказал всему миру правду о Вас, о Вашем подвиге. Поэтому прошу Вас, не терзайтесь больше, не

думайте, что все считают Вас предателем. Теперь все знают, как Вы, находясь в лагерях и тюрьмах, боролись с фашистской нечистью.

Дорогой Муса, хочу сказать Вам спасибо, потому что каждый год в день Памяти я буду повторять строки из Вашего стихотворения. Строки о жестоком истреблении миллионов невинных беззащитных людей. Такое нельзя забыть!

P.S. Я захотела Вас найти и нашла. Нашла легко, потому что Ваши мысли, ясные и простые, рождали такие же «песни» и поступки. Ясные и простые.

Зарина Джанакавова (Уярский район)

Как Евсей домой вернулся Далеко ли близко, в деревне Торгинка Манского района, жили-были Евсей и Агафья.

И было у них пятеро детей. Жили они не тужили, занимались хозяйством, растили своих детей. И всё было бы у них хорошо, да началась война …

Черною тучей двинулись на землю русскую фашистские войска. Грозным рёвом летели по небу вражеские самолеты с черными крестами, бросая на землю смертоносные бомбы! Со всех сторон ползли железные гусеницы, пожирая всё на своем пути. Пришло на нашу Землю большое горе… Повсюду текли реки слёз и крови, крови простого русского человека, ведь враг был беспощаден – не щадил никого, ни стариков, ни женщин, ни детей…

Все люди стали собираться на войну. Не было ни одного двора, откуда бы не провожали со слезами солдат на войну. Стал и наш Евсей собираться в дальний, тяжёлый и долгий военный путь, чтобы со страшной силой, беспощадно бить врага, воевать за землю-матушку. Попрощался он со своими детьми, женой Агафьей и ушел на фронт.

Около четырёх тысяч километров фронтовых дорог прошел советский солдат рядовой наводчик противотанковой обороны Королёв Евсей. Три года и шесть месяцев мужественно и храбро воевал Евсей, безжалостно бил врага ради мира на всей земле русской, ради своих детей и жены.

Но беда подкараулила Евсея… И в одно холодное январское утро 1944 года фашистская пуля сразила его сердце. Измученный, израненный, Евсей из последних сил перед смертью ножом выцарапал на каске и котелке своё имя да место, где родился. До последней минуты мечтал наш солдат о доме, но не суждено ему было вернуться на родную землю – храбрый советский солдат погиб. Он остался лежать на окровавленном снегу.

Много русских воинов полегло в том сражении на псковских болотах. Они не вернулись домой, они были захоронены прямо там, на чужой стороне.

Много лет ждала Евсея его жена Агафья, но не дождалась. Умирая, велела она похоронить её на краю кладбища под маленькой берёзкой.

Прошло 75 лет. В том месте, где шли кровопролитные бои, поисковый отряд под большим слоем мха нашёл заветную каску и котелок. С трудом люди прочитали выцарапанную запись. Они узнали нашего Евсея!!!

И началась его дорога домой. Обратный путь солдата по «дороге памяти». Поисковый отряд доставил его останки в родную деревню Торгинка, где его уже

встречали внуки и правнуки. Торжественное перезахоронение солдата состоялось в 2019 году на его малой родине.

Много людей пришло встретить Евсея. Печально и торжественно прошла эта церемония.

Встречали его всем миром – внуки и правнуки рядового Королёва Евсея Ивановича, его родственники и все жители Торгинки, в которой уже не осталось ни одного двора.

Вот так, спустя 75 лет, солдат, защитник земли русской, вернулся домой.

И уже рядом похоронены Агафья и Евсей, на краю торгинского кладбища, в кругу родных сердцу берёзок…

И я там была, и все это видела. И всю жизнь я буду помнить эту историю, и расскажу её своим детям, внукам и правнукам…

Чтобы помнили!P.S. Я хотела сказать, что еще очень много советских солдат похоронено вдали от

Родины, многие остались лежать в безымянных могилах. И слава тем, кто занимается поиском и возвращает наших солдат домой.

Максим Кузнецов (Шарыповский район)

Военное детство моей прабабушки Зубченко Марии Петровны

Все дальше уходят от нас героические и трагические годы Великой Отечественной войны. Скоро наша страна будет отмечать семьдесят пятую годовщину Победы, но так мало осталось с нами ветеранов, тех, кто прошёл войну и может рассказать о том страшном времени. Теперь наша очередь пересказывать истории их жизни, их подвига, чтобы молодые поколения знали, какой ценой завоевали для нас эту мирную жизнь.

В апреле этого года не стало моей прабабушки Зубченко Марии Петровны – ветерана, труженицы тыла в годы войны. Она прожила 91 год – долгую, но трудную жизнь.

Прабабушка родилась в деревне Берёзовка Боготольского района. Детство и юность разделила война. В своих воспоминаниях она и говорила «до войны» и «в войну». Отец работал конюхом, а мать она и не помнила, та умерла совсем молодой, оставив мужу пятерых детей, но двое из них умерли. Отец женился второй раз, и в памяти прабабушки осталась только она– мачеха, женщина суровая, строгая и больная, её постоянно мучали приступы эпилепсии, особенно ночью.

Когда началась война, отца забрали на фронт, а месяца через два умерла мачеха. В конце января 1943 года пришла похоронка. Этот пожелтевший клочок бумаги с текстом – всё, что осталось от отца.

Трое детей стали сиротами. Марии было 15 лет, младшей Ане 8, братишке Саше 6 лет. Через некоторое время Сашу забрали в детдом. Ужасна была минута прощания с братиком. Прабабушка не смогла забыть его плач и крик: «Няня! Няня! Возьми меня! Я не хочу ехать!» Больше они никогда его не увидели. Судьба братишки Саши неизвестна.

На плечи девочек обрушились все тяготы и заботы повседневной жизни, которые не всегда были по силам взрослым: нужно было содержать хозяйство, чтобы как-то прокормиться. Несмотря ни на что, сестры всю войну сумели продержать главную кормилицу-корову. В конце огорода сеяли ячмень, сами его жали и молотили, им же кормили скот, из ячменной муки пекли хлеб. Муки всегда не хватало, добавляли и отруби, и крапиву. Одежду тоже делали сами. Сеяли лён, пряли, ткали и шили.

Труднее всего было зимой. Холод – самый страшный враг, а заготовка дров была самым трудным испытанием, самой тяжёлой работой. В доме стояла русская печь, в которой пекли хлеб, и железная печка, которую, чтобы в доме было тепло, приходилось топить целыми сутками, дрова возили из леса на бычке. Они тут же шли в ход, и заготовка дров была ежедневной заботой. А вода? В деревне не было ни одного колодца. Воду брали из речки, которая была не близко, а ещё дальше был родник с чистой водой для питья.

Казалось бы, и суток не хватит, чтобы справиться с домашним хозяйством, а ведь ещё приходилось работать и в колхозе: военное время требовало постоянной помощи от всего трудоспособного населения, в том числе и от детей. По 10–12 часов приходилось работать летом на заготовке сена, прополке; осенью – на уборке зерновых, льна. И не было ни одной лёгкой работы, молотить ли пшеницу цепами или рвать лён по 20 соток в

день. Эта работа была самой тяжёлой. Руки истирали в кровь. Раны не успевали заживать. Во время работы очень хотелось есть, а вся еда на поле – это колоски и вода из лужицы. На каждой работе была норма, рассчитанная на взрослого человека. Не только на мужские, но и на женские и детские плечи легли тяжёлые испытания. Кто-то трудился в тылу, обеспечивая фронт всем необходимым.

Война стала общей биографией целого поколения детей. Даже если они находились в тылу, все равно это были дети войны. Их рассказы тоже длиной в целую войну. Вспоминая их, невольно думаешь о нас, о сегодняшнем поколении, выросшем в мире, тепле и достатке. Смогли ли бы мы выжить в таких условиях?

Я преклоняюсь пред всеми людьми, прошедшими весь этот ужас войны.Хочу, чтобы никто не знал такое страшное слово «война».

Юлия Алтухова (Саянский район)

Жизнь прекрасна

Ночь. Я стою и наблюдаю, как на небе мерцают звезды. Чувствуя теплое дыхание этой ночи, я думаю о том, как прекрасна жизнь…

Семнадцать лет. Мне всего семнадцать! Казалось бы, впереди еще вся юность, но, увы, это не так. Я не просто Афоня Новиков, рубаха-парень, – нет. Я рядовой Новиков. Сейчас, осенью 1941 года, мне кажется, что я прошел уже половину жизненного пути. Вместе с другими, такими же молодыми, как и я, солдатами меня отправили на фронт. Три долгих месяца в учебной части – и вот она, передовая!

Свой первый бой я помню до мелочей. Неистово били минометы и дивизионная артиллерия, взлетали зеленые ракеты, падали на сырую землю юные бойцы, сраженные наповал, а те, кто остался в живых, продолжали свой путь, не думая ни о чем, кроме одного: вперед, за Родину! Назад дороги нет!

…1944 год. Я гвардии старший сержант Новиков, теперь уже опытный снайпер, воюющий на 2-м Белорусском фронте. Три года войны за плечами. Три жизни. Мне довелось освобождать Белоруссию, Литву, Кенигсберг… В свои двадцать лет я научился принимать жизненно важные решения. Каждый день я, рискуя жизнью, спасаю товарищей, выношу раненых с поля боя. У меня нет времени на лишние раздумья: порой секунда решает исход сражения. Когда-нибудь (я надеюсь на это) у меня будут целые минуты, часы, дни, чтобы наслаждаться чистым, без гари, воздухом, смотреть на синее небо, не затянутое дымом сражений. Но все это потом. Не сейчас. Сейчас – секунды.

…1947 год. Мне двадцать три. Я Новиков Афанасий Александрович. Человек, прошедший всю войну и выживший в ней. О двух ранениях – в голову и ноги – напоминают осколки вражеских снарядов, прочно засевшие в моем теле. Главное – я дома. Дома! Почти год после войны я добирался до него. Когда меня просят рассказать о том, что было мною пережито, я молчу: слишком жестоки воспоминания о войне. Сегодня о ней напоминают мои награды: медаль «За отвагу», медаль «За боевые заслуги», Благодарственное письмо за подписью Рокоссовского…

…Ночь. Я стою и наблюдаю, как на небе мерцают звезды. Чувствуя теплое дыхание этой ночи, я думаю о том, как прекрасна жизнь.

Семнадцать лет. Именно столько нет с нами моего дедушки Афанасия, замечательного человека, ставшего настоящей легендой в нашей семье, селе, районе…

Алина Каллас (Норильск)

Река Незабвения

Меня зовут Алина Каллас, и я веду свой репортаж с берегов Реки Незабвения. Этой реки вы не увидите на карте, но я уверена, что она живет в сердце каждого российского человека. Стоит отметить, что родилась она не так давно и началась как самая обычная река с маленького ручейка. Но с каждым годом она становится все шире, мощнее и полноводнее.

Итак, 2012 год… В сибирском городе Томске пробился маленький ключик, когда журналисты Сергей Лапенков, Сергей Колотовкин и Игорь Дмитриев заметили, что все меньше и меньше ветеранов принимает участие в уличных шествиях, посвящённых Дню Победы. Они решили восстановить справедливость: герои, отстоявшие свободу нашей страны, должны участвовать в празднике в свою честь – пусть даже видеть его с фотографий.

Посмотрите! Сегодня 9 Мая, и по улицам Томска идет колонна жителей города, которые несут в руках плакаты с фотопортретами своих родственников, воевавших в Великой Отечественной войне. В шествии принимают участие более шести тысяч человек, и они несут более двух тысяч портретов участников войны.

Этот день и стал датой рождения реки людской памяти и благодарности, которую назвали Бессмертный полк. Но я смотрю на эту колонну, и мне кажется – это всего лишь маленький ручеек, всего лишь начало.

А вот уже и 2013. Вы заметили, что прошлогодний ручеек теперь больше похож на реку? В нее несут свои воды речки и ручьи из разных мест России.

Но что это? Вы видите? Украина и Казахстан присоединяются! И вот уже тридцать городов участвуют в движении: Тула, Барнаул, Курган, Новосибирск, Красноярск, Омск, Благовещенск и многие другие. Рожденная в Сибири, выросшая в провинции, Река Незабвения становится поистине народной! В этом году Бессмертный полк объединил более ста восьмидесяти тысяч человек разных национальностей.

Теперь уже начата Народная летопись Бессмертного полка, и потомки ветеранов вносят в нее свои семейные истории. Спросите, что это значит? А значит это, что сохранение в каждой семье личной памяти о поколении, прошедшем через огненное горнило войны – вот наша главная задача!

2014-й принимает эстафету… Ну разве можно смотреть на эту людскую реку равнодушно? Участие в движении – дело личное и добровольное. Но когда почтить память своего родственника – ветерана армии и флота, партизана, подпольщика, труженика тыла, узника концлагеря, блокадника или ребенка войны – выходят более полумиллиона человек – это говорит о многом! Более пятисот городов России вливаются в ряды Бессмертного полка, вливаются, усиливая мощь течения, Белоруссия и Израиль.

2015! Вот это да! Как расширилось русло реки! Люди из двадцати стран, в числе которых Германия и США, встают плечом к плечу в колоннах Бессмертного полка. На улицы городов, поселков и деревень по разным данным вышли уже более четырех миллионов человек.

А это что? Вон там, смотрите выше! Над рекой взмывает Журавлик на фоне пятиконечной звезды! Как это символично – Журавлик над людским потоком, соединяющий души ушедших и память живущих. Слава тебе, Журавль, наш символ Бессмертного полка!

2016… 2017… Ширится Река Незабвения. Растет география Бессмертного полка. И все труднее подсчитать, сколько людей проходит с портретами своих родных 9 Мая.

Детские и постарше, мужские и женские, улыбчивые и серьезные – такие разные лица смотрят на нас… Молча. Строго. Задумчиво. «Живите в мире. Стройте, любите, мечтайте! Мы за это жизнь свою положили…» – как будто говорят они нам.

Вот и 2019 подошел… За ним – 2020… Река Незабвения прибывает, но не стоит бояться потопа. Течение ее мирное, спокойное, светлое. Оно несет нас в будущее. И наш долг не только помнить подвиг предков-героев и гордиться им, но и запечатлеть в веках

силу человеческого духа, мужества и отваги, немеркнущей славы и великой любви к своему Отечеству. Никто не забыт, ничто не забыто!

Анна Азанова (г. Лесосибирск)

Дорогой мой Человек!

События прошлых лет не только определяют судьбу человека, но и формируют его ценностный мир, определённую гражданскую позицию.

Мне повезло! Я живу в большой и дружной семье. У меня есть мама и папа, братья и сёстры, бабушки и дедушки. Но я хочу рассказать о человеке, память о котором особо хранится в нашей семье, о своём прадедушке, Кохе Роберте Карловиче.

С выцветшей черно-белой фотографии на меня смотрит человек, очень подтянутый, в аккуратном деловом костюме, с проникновенным взглядом темных добрых глаз. Серебром отливают волнистые волосы. У него была большая жизнь, некоторые её страницы глубоко запали мне в душу. Особенно воспоминания о его детстве. Он дитя войны.

Вместе со своими родителями прадедушка мальчиком был изгнан из своего родного дома в городе Энгельсе Саратовской области. Семья лишилась всего имущества, потеряла своих родных, нельзя было разговаривать на родном языке. Трудно передать словами весь ужас, который поселился в сердцах переселенцев и особенно детей, когда их посадили в вагоны для скота и закрыли двери на засов. Спали и кушали прямо на полу, была невыносимая духота, и всё время хотелось пить... Не успели обжиться на новом месте в селе Кирово, на юге нашего края, как их погрузили в трюмы барж и повезли на крайний север, на остров Насоновский Усть-Енисейского района, где не было ни кола ни двора. За лето они поставили несколько домиков и продержались зиму. Было очень холодно и голодно. Такая судьба постигла многих русских немцев из Поволжья. Люди помнили, как хорошо жили раньше на Волге и как плохо здесь – на севере, надеялись вернуться домой, но говорить об этом было нельзя... Люди, которые раньше занимались земледелием, теперь, чтобы выжить, учились профессиям рыбака и охотника. Все: подростки, старики и женщины – занимались тяжелым рыбным промыслом.

И мой прадедушка с тринадцати лет пошел работать на рыбозавод. Совсем мальчик, а работал наравне со взрослыми, вязал сети. Отдыхали всего несколько часов. И снова за работу. Два долгих года, пока продолжалась война, продолжался и этот изнурительный труд. Работали на страну, на победу, на будущую счастливую жизнь. Понимали эту ответственность и дети, потому что рано стали взрослыми не по возрасту, по поступкам. Именно тогда приметили старания и какую-то совсем недетскую серьёзность моего прадедушки. И в пятнадцать лет ему предложили: «Ты, давай, завтра одевайся в одежду получше и приходи на работу учеником бухгалтера. Будем учить тебя». А какая хорошая одежда в семье ссыльных? Отстирала мама за ночь и отгладила утюгом на углях его старенькую рабочую одежонку, подштопала, где надо. В ней и пошел на своё новое место работы. Он очень волновался, но желание учиться было огромным. А через год он уже самостоятельно работал бухгалтером. Его трудовой стаж шестьдесят три года. Он всегда говорил, что всю жизнь занимался любимым делом. Когда ссыльным было разрешено выехать с крайнего севера, прадедушка с родителями, женой и сыном приехали в город Енисейск. Здесь, работая, он закончил школу, а потом институт. А когда из рабочих посёлков образовался мой родной город Лесосибирск, прадедушку пригласили работать в Исполком заведующим отделом. Потом были и другие предприятия города. Работал он всегда по своей специальности. Особая ответственность, большое трудолюбие, полная отдача делу и, главное, любовь к тому, чем занимаешься. Это все о прадедушке.

Однажды мне в руки попала статья газеты «Заря Енисея», где целый разворот был посвящен моему прадедушке. О нем помнят енисейцы и жители нашего города. И говорят о нем, что он всегда отдавался работе без остатка, он умел общаться с людьми, проникаться их бедами и проблемами. Он жил для людей. С большим вниманием он всегда относился к ветеранам войны, очень уважал этих людей, отстоявших нашу Родину в то тяжелое время, жалел их и стремился хоть немного легче сделать их жизнь. К нему приходили за помощью мамы, у которых много детей, пожилые люди, и он считал своей обязанностью помогать людям.

Я всегда с трепетом перебираю награды, которые украшают его пиджак. Это знак отличия и медали за долголетний и добросовестный труд. Особое, самое почетное место занимает медаль за доблестный труд в годы Великой Отечественной войны.

О том, как и где прадедушка работал, я знаю из его рассказов. Знаю и помню его, когда он уже был на заслуженном отдыхе. Он вообще не сидел без дела. Всегда искал любую возможность быть полезным. Он и ягодки нам соберёт, и за курочками поухаживает, и стол накроет к обеду. Зимой часто встречал нас с лопатой у дома, чистку снега всегда тоже брал на себя. Дедуля всегда говорил: «Вы все работаете, что же я бездельничать буду?» Но если дедушка присел в кресло, то обязательно с книжкой. Перечитал всю классическую литературу нашей библиотеки. Но особенно любил исторические произведения. Историю нашей Родины он знал, как никто другой. И гордился, что живет в такой великой стране – России. И верил, что скоро все в нашей стране будут жить хорошо, что все трудности временные.

Я часто вспоминаю его трогательную заботу обо мне, о нас – его внучатах. Ни один праздник не останется без маленького подарочка. В моей семье с трепетом хранятся новогодние игрушки дедушкиного детства: ватные дед мороз с трубкой, лиса, жираф, лошадка. У них особенный запах, запах Нового года. Дедушка рассказывал, что, когда он был маленький, мама придумывала ему разные подарочки, даже в тяжелые военные годы. В новогоднюю ночь он всегда с волнением подходил к окну, где в снегу, на подоконнике его ждал какой-нибудь сюрприз. Дедушка верил, что Дед Мороз приходит к нему ежегодно, пока однажды не увидел рукав маминого платья, который бережно укладывал подарок на подоконник, он все понял, но не стал расстраивать маму. Раньше умели радоваться мелочам.

Дедушка Роберт помнил всё и всегда интересовался моей учебой. И я с большим удовольствием делилась своими успехами.

В руках у меня ещё одна фотография. Я – первоклассница, и рядом мой прадед – человек, чья жизнь для меня – пример того, каким нужно быть, чтобы тобой гордились и о тебе помнили.

К сожалению, уже два года его нет с нами, но светлая память о прадедушке навсегда останется в сердцах моей семьи и всех, кто его знал.

Екатерина Никитина (Абанский район)

Герой из рода Снарских

В Белоруссии ещё до начала Великой Отечественной войны жили мои предки по маминой линии – родители и другие родственники моего прадеда – Снарского Максима Павловича, сейчас и его уже нет с нами.

Род Снарских был многочислен. Жили небедно, крепко. Во время революции Снарских раскулачили и сослали в Сибирь. Так в Абанском районе с приездом пятерых братьев Снарских: Емельяна, Василия, Николая, Павла и Ивана – появился хутор Снарский, и располагался он недалеко от деревни Никольск Абанского района. Жизнь

братьев не отличалась от быта местных крестьян: жили со своими семьями бедно, голодно.

У Павла родились пятеро детей: Игнат, Никифор, Терентий, Максим (мой прадед, 1917 года рождения) и единственная дочь Ольга. Максим и Терентий были двойняшками. Максим с братьями и сестрой рано остались без родителей. Шло время, ребята росли, друг друга не бросали. Незадолго до войны Максим попал в тюрьму за кражу мёда, наказание за это отбывал под Воркутой. Освободившись, он домой не вернулся, попал в Кировскую область. Оттуда и был призван в Красную Армию, а потом в 1942 году попал на фронт.

Участвовал в боях с января 1942 по сентябрь 1945. Имел звание ефрейтора, специальность – разведчик артиллерийских и миномётных частей 19 гвардейской артиллерийской бригады. Был связистом, устранял повреждения линии связи. На тяжёлом тракторе таскал орудия, пушки, миномёты.

Мой прадед дважды был ранен: один раз в руку, а в другой раз осколки разорвавшегося снаряда попали в живот. Один из них так и остался в теле. Оперировать было опасно, так как можно было задеть нервные волокна. Участвовал в освобождении Латвии, Литвы, Польши. Комиссован 10 января 1946 года.

Есть у Максима Павловича и высокие награды: орден «Красной звезды» и медаль «За отвагу». Но он мало о них рассказывал, не любил выставлять напоказ свои подвиги.

А мы бережно храним документы, свидетельствующие о подвигах прадеда. Так, 14 марта 1943 года Максим Павлович три раза восстанавливал связь под сильным миномётно-артиллерийским обстрелом противника, устранив 11 порывов, тем самым обеспечив бесперебойную связь наблюдательного пункта с огневой позицией. За это награждён медалью «За отвагу».

А 23 марта было следующее: «В ожесточённых боях возле Латвийского города Салдуса на тракторе вывозил орудия прямой наводки, попав под сильный артобстрел противника, тов. Снарский не растерялся, мужественно рискуя жизнью, вывез орудие, тем самым сохранив его и выполнив поставленную боевую задачу».

А «…с 17 июня по 8 июля 1945 года тов. Снарский на своём тракторе проделал 600 км маршрута без единой остановки и аварии. 25 июня в течение ночи тов. Снарский помогал своему товарищу ремонтировать трактор, чем способствовал беспрепятственному движению техники». За это Максим Павлович был награждён Орденом Красной Звезды.

За храбрость, стойкость и мужество в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками мой прадед награждён Орденом Отечественной войны I степени.

У него ещё много медалей: «За Победу над Германией в войне 1941–1945 гг.», «За доблесть и отвагу в Великой Отечественно войне». А также есть юбилейные медали: 20, 25, 30, 40 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.

В течение многих десятилетий после страшных событий наша страна не забывает героев-освободителей. Подвиг нашего народа в этой войне невозможно измерить ничем. Погибло более 20 миллионов человек! Пришла беда и в семью Максима. Братья Игнат и Никифор не вернулись с войны. Один из них пропал без вести, другой погиб.

Именно такой ценой отстояли свободу наши прабабушки и прадедушки. Уходя на фронт, они знали, что могут никогда не увидеть своих родных. Но, я уверена, точно понимали, что отдадут за них свою жизнь. В годы Великой Отечественной войны из нашего посёлка ушли на фронт 8862 человека, не вернулись 2882 человека. Без вести пропали 428 человек. Это цифры только по п. Абан. По Абанскому району в списках погибших и без вести пропавших на сегодняшний день числится 4919 человек.

Из архивных источников известно, что из Сибири с июня 1941 г. по май 1945 г. было отправлено на фронт более 70 дивизий (не считая отдельных полков и бригад). Сибиряки честно выполняли свой долг перед Отечеством, отличались стойкостью и мужеством, отвагой и мастерским владением оружием. Более 1100 сибирякам было присвоено звание Героя Советского Союза. Из них 176 – воины Красноярского края. Более 150 сибиряков стали кавалерами ордена Славы всех трех степеней, 34 из них – красноярцы. 

В честь 60-летия Советской Армии моему прадеду были вручены нагрудный знак «Латвийская ССР» и лента с надписью «Воину-освободителю». После войны Максиму Павловичу присылали письма однополчане и пионеры из Латвии. В нашей Абанской районной газете «Красное знамя» про Максима Павловича была написана статья.

Каждый раз, когда я смотрю фильмы о войне, мне становится страшно от того, сколько страданий и горя принесла она нашему народу. Детей разлучали с родителями и отправляли в лагеря смерти. Постоянный голод, холод и страх. Но, несмотря на тяжёлое время, советский народ продолжал бороться за свободу, за Родину, за каждый клочок родной земли, за будущее!

В тылу работали старики, женщины, дети, они в тяжёлых условиях сеяли хлеб, заготавливали корма для животных, трудились на заводах. Все они наравне с бойцами Советской Армии приближали Победу.

После войны прадед вернулся домой в Абанский район, женился на Пелагее Филипповне Стариковой (моей прабабушке). В их семье родились семь дочерей! Одна из них – Любовь Максимовна Снарская (Столярова) – моя дорогая бабушка (мамина мама). До самой пенсии Максим Павлович проработал в Самойловском совхозе Абанского района.

Много интересных историй из жизни семьи прадеда Максима и о его боевом пути рассказывали мне мама и бабушка. Я знаю, что благодаря подвигу советских солдат, таких же, как мой прадед, мы живём в мирной стране. Не знаем голода, звуков разрывающихся снарядов, воя сирены. Наши родители, бабушки и дедушки рядом с нами. Мы вместе отмечаем праздники, отдыхаем, учимся и работаем… А у детей войны ничего этого не было.

Прадедушка говорил, что все Снарские в Красноярской крае и Сибири – это наши родственники, однофамильцев здесь нет. Удивительно что, незнакомые люди иногда спрашивают: «А вы случайно не Снарские?» Говорят, что «породу» Снарских сразу можно угадать по красивой улыбке, стати, чертам лица и ровным белым зубам. У Снарских эти черты передаются по наследству.

Мой прадед был очень добрым и весёлым человеком. С прабабушкой они прожили вместе до старости в деревне Покровка Абанского района. Напротив их дома была автобусная остановка, и люди частенько заходили к Снарским в гости. Их дом всегда был открыт для гостей. Спроси у любого в округе, где живёт дед Максим Снарский, и каждый ответит, покажет. Очень любили Максима люди. Многим он помог и словом, и делом.

А ещё прадед с прабабушкой любили петь и играли на гармошке и балалайке. Я раньше к этому относилась просто: играет и поёт – это хорошо. А теперь понимаю: огромная сила воли, жажда жизни, стремление сделать мир вокруг добрее, счастливее – вот это заставляло человека, прошедшего через жернова Великой Отечественной войны, быть весёлым, душевным, гостеприимным. И я, пока самая младшая, помню прадеда, горжусь им. Он честно и храбро защищал свою Родину.

Считаю, что все, чья жизнь хоть как-то связана с событиями страшной войны, никогда не найдут слов для оправдания фашизма, не смогут понять тех, кто равнодушно, в угоду личным или государственным амбициям, развязывает на нашей планете кровавые конфликты.

Будет бессмертен подвиг наших прадедов, пока мы будем помнить о нём. «Это нужно – не мёртвым! Это надо – живым!» – эти слова Р. Рождественского в роду Снарских понимают и принимают все, от мала до велика.

Дениз Ибрагимов (Красноярский кадетский корпус имени А. И. Лебедя)

Памяти павших будем достойны

Эту историю, связанную с событиями Великой Отечественной войны, мне рассказала моя учительница. Она не была участницей войны, потому что родилась через четырнадцать лет после её окончания, но жила в городе Старый Крым, который находится на Крымском полуострове.

В годы Великой Отечественной войны в Крыму развивалось партизанское движение. Действовал партизанский отряд и в старокрымских лесах. В его состав входили не только взрослые, но и старшеклассники старокрымской школы. Они покинули свои дома и наравне со взрослыми делили все тяготы жизни в лесу: терпели голод и холод, ночевали в землянках или под открытым небом, скрывались от преследования врагов. На боевом счету партизан было много смелых операций. Они разгромили фашистский гарнизон, уничтожали гитлеровцев, их боевую технику, склады с горючим и боеприпасами, освобождали людей, находившихся в фашистских застенках.

Захватчики прочёсывали леса, пытались подавить партизанское движение. Но это им не всегда удавалось, поскольку партизаны всё время меняли места стоянок.

22 января 1944 года многочисленный карательный отряд окружил гору Бурус, где находились партизаны. Это был 5-й комсомольско-молодёжный партизанский отряд под руководством А. А. Бахтина. Бой длился шесть часов. Дважды доходило до рукопашной. Юные герои отчаянно сопротивлялись. Но силы были неравны. В этом бою погибло четырнадцать старокрымчан: Ю. Стоянов, В. Ливанский, Г. Баниев, Н. Жовнер, В. Бойков, С. Сагайдак, М. Кустенко, Е. Русак, В. Курасов, И. Писаренко, А. Наумов, Г. Погукай, Н. Косько.

После окончания Великой Отечественной войны прошли годы. Директором школы, где училась моя учительница, был фронтовик – Ю. К. Чернявский, потерявший на войне ногу. Он предложил выпускникам заработать в совхозе денег и поставить памятник на месте гибели партизан на горе Бурус. Так они и сделали. Во время каникул занимались подвязкой винограда. Заработали, правда, немного. Памятник получился скромный и не очень большой: металлическая стела высотой примерно два с половиной метра. К памятнику прикрепили табличку с фамилиями погибших.

И вот 12 апреля, накануне дня освобождения Старого Крыма от захватчиков, ученики во главе с директором отправились на гору. Учителя и учащиеся поднимались пешком, а памятник должны были привезти на тракторе. Вечером, когда установили палатки и разожгли костёр, пришёл тракторист и сказал, что у трактора сломалась гусеница. Пришлось спускаться вниз и всё нести на себе. Кто-то взял лопаты, кто-то кирки, кто-то бетон. Сложнее всех было тем, кто нёс памятник. Особенно до того момента, пока на небе не появились звёзды. Кругом тьма непроглядная. Ветки деревьев торчат во все стороны и не дают пройти. Под ногами скользкая грязь. В этих условиях каждый понял, насколько трудно было партизанам.

Вот наконец всё подняли на гору. Спать уже никто не хотел. Ребята и взрослые сидели у костра и разговаривали.

Наутро памятник установили, посадили цветы. Все построились на линейку в честь открытия памятника. И вдруг пришли незнакомые мужчины. Это были партизаны, которые выжили в том страшном бою. Они стояли и плакали. Их тронуло то, что прошло столько лет, а про их подвиг не забыли, что новое поколение помнит героев, отдавших свои жизни за Родину.

Теперь в школе появилась традиция: каждый год 12 апреля выпускники школы отправлялись к этому памятнику почтить память павших.

Я слушал рассказ учительницы и думал, что память о Великой Отечественной войне должна быть вот такой, живой, когда мы совершаем какие-то хорошие дела, чтобы быть достойными памяти павших. Чтобы не прерывалась нить, которая связывает нас и то далёкое грозное время. Иначе эта война станет просто страницей истории, которую перелистнут и скоро забудут. Уже сегодня память о Великой Отечественной войне пытаются исказить и стереть из сознания людей. Этого нельзя допустить.

Анна Садовская (г. Дивногорск)

Всё по-настоящему

Собрав роту, командир Николай Александрович Кузьменко разделил подчинённых на группы, раздав поручения, как всегда взяв на себя самое опасное и сложное.

Был жуткий мороз, начало декабря 1944 года. Войска находились на территории Чехословакии. Небо затянуло тучами. Холодный ветер дул в лицо. Слышны были редкие выстрелы со стороны гор... Как же Николай хотел, чтобы война поскорее закончилась… В памяти еще остался тот день в родном селе, когда ему пришел призыв от Тасеевкого РВК. Уже тогда он знал, что теперь его не будут называть просто Колей, а, как ему представлялось, Кузьменко Николаем Александровичем, товарищем командиром; рисовал в своём воображении героические картины военных будней. В детстве он и его товарищи часто играли в войну, мастерили из дерева винтовки и представляли себя настоящими героями. А теперь все по-настоящему: и оружие, и война, и смерть, и ответственность за ребят.

Поток ностальгических мыслей прервал громкий шепот напарника, старого друга Михаила.

– Чего ты застыл? – спросил товарищ, напряжённо глядя на него. Они находились в лесу, где была расположена база немцев.

– Нахлынуло… ладно, воспоминания в сторону! – сказал Николай в ответ и пошёл вперёд. Еще несколько километров оставалось до пункта назначения.

Всегда зная, что будет делать каждый из подчинённых, Николай никогда не знал точно, что будет делать он сам. Часто он принимал решения на ходу. Михаила это всегда беспокоило по двум причинам: он всегда был с ним в команде, в одной связке, и для него оставалось загадкой, как будет действовать в той или иной ситуации Кузьменко.

Чем ближе они подходили к базе, тем сильнее волновались, и тем больше складывалось ощущение, что за ними следят. Это была не первая операция, поэтому они сочли кажущееся за усталость, ведь они долго не отдыхали, не спали.

Раздался шорох, Михаил его даже не услышал. А Николай оглянулся и заметил тень на дереве.

– Птицы в такое время уже не летают, для лисы или зайца слишком высоко, медведи в спячке. Человек! – подумал он и, схватив за руку друга, потянул его вниз.

– Молчи, замри, – прошептал Николай. – За нами следят и скорее всего мы на прицеле.

Передвигаясь по-пластунски, они искали место для укрытия.– Тут недалеко была скала, – вдруг вспомнил майор Кузьменко, и оба поползли по

направлению к ней.Руки сильно кровоточили. Было больно подниматься по голым камням вверх. От

нехватки сил и недостатка сна рука Николая соскользнула с гладкого и холодного камня, и он упал спиной в сугроб. А внизу… внизу его уже поджидали немцы. Они могли убить его и раньше, когда он лез наверх, но знали, что русские истощены и просто не смогут физически выдержать такую нагрузку.

Нужно было действовать. Ни в коем случае не сдаваться! Оценив ситуацию, Николай мгновенно выхватил из-под тулупа небольшой пистолет и, не целясь, начал стрелять. Он убил пятерых (!), но сам получил два тяжелых ранения. Потом тьма: потеря сознания.

Пришёл в себя, когда Михаил и товарищи уже несли в плащ-палатке его, раненного в неравном бою... Пройдя долгое лечение в госпитале уже на территории Польши, он

узнал о награждении. Николаю Кузьменко вручили две награды: Орден Красной Звезды и медаль «За отвагу». Последней он особенно гордился.

(Рассказ основан на реальных событиях: воспоминаниях моей бабушки Кузьменко Надежды Николаевны об отце и моём прадеде Кузьменко Николае Александровиче.)

Екатерина Жирова (Сухобузимский район)

Память жива…

Я ушла из детства в грязную теплушку, В эшелон пехоты, в санитарный взвод.

Ю. ДрунинаВеликая Отечественная война принесла нашей стране немало бед и страданий. Были

разрушены многие города, много солдат погибло от вражеских пуль. Но всё же советский народ отстоял свою Родину!

Я хочу рассказать о своей прабабушке, Супрун (Шимкевич) Ольге Робертовне, которая участвовала в той страшной войне. Об этом я узнала от своей мамы. Моя прабабушка родилась 24 июля 1920 года в селе Атаманово Сухобузимского района, выросла и выучилась в Красноярске. С 1938 года начала работать на железной дороге запасным дежурным по станции.

– В начале войны, – рассказывала маме бабушка, – все железнодорожники от Красноярска до Иркутска сложили облигации и трёхмесячную зарплату, и на эти средства был сформирован в Красноярском депо поезд. На вагонах его написали: «Подарок красноярских железнодорожников Карельскому фронту». Это был банно-прачечный дезинфекционный поезд № 68. Обслуживали его добровольцы, в числе которых была и моя прабабушка. Ездили от станции Кандалакша до станции Кола...Так ещё совсем молоденькой оказалась моя прабабушка на Карельском фронте. Но рассказывала она больше не о себе, а о своих подругах:

– Повели нас всех на склады, чтобы обмундирование получить. Всем нашли сапоги по размеру, кроме Аннушки. Она была маленькая, а сапоги мужские (таких маленьких солдат не было). И пошла она со складов в туфельках, а сапоги несла через плечо. Шёл со складов строй молоденьких девчонок восемнадцати-двадцати лет. Шли они по улице и пели песни... Женщины и старушки выходили им навстречу, плакали и молились за них – знали, куда идут эти девочки...

Замолчала прабабушка... Задумалась... Смотрела куда-то вдаль... Наверное, вернулась в прошлое, к своим подругам... Но мама не торопила её, ждала... И вот продолжился рассказ:

– Наш поезд бомбили. Мы выскочили из него и упали в кювет... Когда бомбёжка кончилась, я увидела, что Сонечка Бодикова не встаёт. Мы подбежали к ней, но помочь уже ничем не могли – было осколочное ранение в живот. Пока доктор добрался до неё, она уже истекла кровью. Я хорошо помню её последние слова: «Девочки, нарожайте за нас детей...» Хорошая была...

Моя прабабушка дожила до 90 лет. В 2010 году её не стало. Мама говорила, что в последние годы она стала многое забывать – одно и то же переспрашивала по несколько раз – но войну помнила хорошо. Конечно, такое не забывается!

А ещё она часто вспоминала, что в Карелии много озёр: одно к одному, и они голубые, как глаза... глаза тех, кто погиб... А зимой их не видно под снегом. Тащат солдаты раненого и проваливаются под лёд...

Позади у прабабушки была долгая жизнь, но военные годы нельзя забыть! И как бы трудно и страшно не было, но молодость есть молодость! И встретила прабабушка на

войне свою первую любовь. Его звали Николай, он был лётчиком. Мечтали они о счастливой мирной жизни... Но не суждено было им быть вместе – погиб Николай, но память о нём жива. Договор был между влюблёнными: кто останется в живых – назовёт именем любимого своего ребёнка. Сдержала прабабушка своё обещание: своего первого сына назвала Николаем.

После ранения прабабушка была отправлена назад в Красноярск. Много лет она работала в военном госпитале, ухаживала за ранеными. Многое ей пришлось пережить: и гнойные раны бинтовала, и умерших в морг отвозила, и письма раненым писала, и из ложечки кормила тяжёлых больных. Это тоже вряд ли забудешь.

Но не одна прабабушка из семьи Шимкевич была на фронте. Воевал и её брат, Шимкевич Алексей Робертович. Он был радистом. «Чеканил морзянку и левой, и правой рукой. Один был такой на весь фронт, – плачет прабабушка. – Погиб он на Курской дуге... 11 июля 1943 года. Ничего не осталось от Алеши, только фотография да несколько писем...»

И вот эти письма у нас сохранились. Я держу в руках пожелтевший, почти истлевший солдатский треугольник... С волнением разворачиваю листок и читаю строчки, написанные химическим карандашом: «Завтра мы идём в бой. Кто знает, может, меня убьют, но так хочется жить. Оленька, пиши мне чаще. Как ты живёшь? Всё такая же отчаянная и независимая? Береги себя! Может, встретимся не скоро <...> Но мы победим, потому что мы на своей земле!» Больше писем не было... А своего второго сына назвала прабабушка Алексеем... А значит и о брате память сохранена.

Проходит время, но не забываются те дни. Прабабушка часто рассказывала о войне. Пусть одно и то же, но мама любила её слушать. А ещё она любила стихи Юлии Друниной, особенно эти строки:

Я только раз видала рукопашный.Раз – наяву. И тысячу – во сне.Кто говорит, что на войне не страшно,Тот ничего не знает о войне.

И правда, по рассказам, по картинам, по фильмам не ощутишь тот ужас и страх, боль и страдания – всё то, что пришлось пережить и тем, кто был на фронте, и тем, кто работал в тылу. Я очень горжусь своей прабабушкой, её братом – всеми, кто принимал участие в той ужасной, жестокой войне. Они выстояли и победили! Низкий им поклон от нас, от молодых. Мы – будущее России! И нам надо научиться так любить свою Родину, как умели любить её наши прабабушки и прадедушки, как умели любить её те солдаты, которые не вернулись с той страшной войны.

Анна Мурашова (Берёзовский район)

Славный орел земли русской

Тихий январский вечер 2020 года. Свет уличных фонарей слегка пробивается сквозь морозную дымку. Пушистый снег нежно укутал кружевной шалью мирно спящие деревья. Сегодня я опять услышала слово «война». Такое далекое, гулкое, страшное.

Я знаю о войне из книг и рассказов моих родственников, а в школе нам сказали, что 2020 год объявлен Годом памяти и славы. Память и слава, скорбь и торжество. Почти 75 лет назад закончилась война, многие вернулись героями, а кто-то получил это звание посмертно. Передо мной лист бумаги и ручка. Я пишу письмо тебе, мой отважный прапрадед, Оборин Александр Васильевич:

«Мой далекий, но родной, как бы я хотела сегодня обнять тебя, укутаться теплым пледом и за чашкой ароматного травяного чая послушать твой рассказ о тех скорбных для всей страны годах, о твоем первом боевом вылете, о друзьях-однополчанах. Но никогда не

услышать мне твой голос. Ведь ты даже не увидел Победы. Вражеский истребитель оборвал твою жизнь 7 августа 1944 года.

О тебе я знаю много, потому что долгими зимними вечерами бабушка часто рассказывает о твоей жизни. Родной мой человек, еще с раннего детства ты был храбрым и решительным, когда без раздумий прыгнул в холодную реку за мячом. Что ты чувствовал, когда поступал в далеком 1929 году в военную авиационную школу летчиков, услышав от своего отца фразу: «Смотри, не стань воробьем!»? Знал бы он тогда, что за свои подвиги ты будешь награжден шестью орденами и званием Героя Советского Союза!

Ты бесстрашно сражался за Родину с самого начала войны. Я знаю, что у тебя на счету 283 боевых вылета, что в 119 боях ты лично сбил 12 самолетов противника! Ты был и остаешься героем в моих глазах. Перед глазами картина, как твой самолет в сентябре 1942 года без боеприпасов и с оторванной консолью крыла протаранил под Сталинградом немецкий «мессершмитт». Мирно уснул на руках у мамы твой маленький сынишка Евгений, а ты вновь садишься за штурвал самолета, чтобы тысячи таких же мальчишек и девчонок увидели, наконец, мирное небо над головой. Твоя семья с замиранием сердца ждала пожелтевший треугольничек – весточку от тебя. «Жив, слава Богу!»

Жаркий летний день 7 августа 1944 года. Польский поселок Лагув. Ты вылетаешь в составе группы истребителей на прикрытие танкового удара корпуса генерала Рыбалко. Неравенство сил. Противник атакует. Ты сбиваешь два самолета, еще два… Ты не уступишь, не отдашь победу немцам. Вот подходит еще одна группа самолетов противника – их пятнадцать!

Александр Васильевич, мой родной. Ты уже тогда все понял. Хочу спросить: «Было страшно? Не хотелось развернуть свой самолет и попытаться уйти?» Нет, ты направляешь свой самолет на строй бомбардировщиков и атакуешь. Один, без боеприпасов. «Вперед, за Родину!» – кричишь ты в уже объятом пламенем самолете.

Знаешь, твой подвиг бесценен. Тебе было всего 36 лет. Ты так и не увидел своего сына, не прогулялся по вечерним улицам с женой, ты не выпил фронтовые 100 грамм за Победу, но ты – Герой. Ты отдал свою жизнь за жизни миллионов людей. Я горжусь тобой и всегда буду помнить твой подвиг. Стал ты не воробьем, а орлом, сложившим свои крылья за Мир на родной земле.

За окном уже ночь, но по-прежнему идет снег, а я, твоя праправнучка, с любовью смотрю на пожелтевшую от времени фотографию, с которой на меня смотрит молодой, мужественный летчик. Таким ты и останешься в моем сердце навеки.

Максим Семёнов (г. Красноярск)

Дневник моего прадеда – связь времен и поколений

Январь 1942 года. Маленький полустанок Погостье. Здесь проходила одна из кровопролитнейших битв Ленинградского фронта. Этот участок простреливался и получил название «долина смерти». Вот один из «обыденных» случаев, произошедший в этом месте: «…рвет в клочья человека, окатывает тебя его кровью, развешивает на тебе его внутренности и мозг».

Это выдержка из фронтового дневника моего прадедушки Бобренева Михаила Семеновича. Я считаю, что этого достаточно в мирных условиях, чтобы спятить. Однако я сижу в теплой и уютной квартире моей бабушки и с нетерпением жду, когда она вновь начнет листать пожелтевшие рукописные страницы своего отца, на которых зафиксированы некоторые события военного времени, и прокомментирует мне их.

Когда прадеду было 17 лет, он, не раздумывая, ушел добровольцем на войну. В период с декабря 1941 года по май 1942 года находился на исходном пункте Погостье при попытке снять блокаду Ленинграда. Несмотря на юный возраст, он защищал свою землю,

дом, страну. С дрожью в голосе и со слезами на глазах бабушка читает следующие строки: «…сию минуту ты должен идти в огонь, где в лучшем случае тебя легко ранит, в худшем – либо челюсть оторвет, либо разворотит живот, либо выбьет глаза, либо снесет череп…»

О, ужас! От таких строк у меня стынет кровь в жилах… Да разве не хотелось моему прадедушке жить?! Как и у каждого молодого человека, у него было много надежд. Он, по сути, ничего не видел, не жил... А ведь у него было все впереди, ему всего 17 лет. Жутко становится на душе. И все-таки семья Михаила Семёновича надеялась на то, что он вернется домой.

В своем дневнике мой прадед отмечал, что солдаты «шли на смерть, хотя ясно понимали ее неизбежность. Шли, охваченные ужасом, хотя и не хотели. Раздумывать и обосновывать свои поступки тогда не приходилось. Просто вставали и шли, потому что НАДО!..» Далее прадед рассказывает о горах трупов под Погостьем, что явилось следствием плохой разведки, несогласованности, бездарного планирования: несостоятельность командования налицо. И за все одна плата – кровь.

Бабушка пояснила, ссылаясь на дневник своего отца, что, к сожалению, погостьинские бои были типичны для всего русского-немецкого фронта 1942 года, что убедило меня в том, насколько тяжелой и бесчеловечной была та война.

В начале 1944 года Михаил Семенович демобилизовался по ранению, о котором скупо поведала прабабушка моей бабушке в письме: «...в спину припечатал осколок немецкой мины, и он был в полсантиметре от смерти...» Испытав адские муки на войне, Михаил Семёнович вернулся домой подавленный, контуженный, израненный. Война искалечила ему не только тело, но и душу. Страшные сны не давали ему спать. Поначалу он походил на очень сильно испугавшегося мальчишку…

Я очень жалею, что к празднованию 75-летия Победы в Великой Отечественной войне я не смогу обнять своего прадеда и спросить: «Как здоровье, как живешь, ветеран?» К сожалению, некого прижать к груди и некого спрашивать: 40 лет, как прадед похоронен…

Знакомство с пожелтевшими страницами его дневника, который для меня является важным свидетельством войны, как будто вернуло на места былых сражений. Мой прадед был простым солдатом, и то, что хранят его записи, делает более ценной нашу Победу в моих глазах. Это была Победа простых бойцов.

А еще мне подумалось о том, что в эпоху переоценки самых важных человеческих ценностей, когда по Европе снова проходят факельные шествия нацистов, такие свидетельства, как дневники участников войны, акция «Бессмертный полк», крайне важны.

Я проникся свидетельством своего прадеда и думаю, что подобные семейные реликвии проймут других людей, что очередной раз доказывает большую их ценность как исторического документа. Нам, нынешним детям, ближе голоса погибших родственников, ведь протянута ниточка от сердца, пережившего самую страшную катастрофу, к сердцу, бьющемуся сейчас. Эта ниточка нас связывает, удерживает, чтобы не повторился ужас Второй мировой войны, чтобы сохранился мир, такой хрупкий.

Трофим Трикман (Большеулуйский район)

Память нашу не стереть годами

Я люблю бывать в гостях у бабушки и дедушки. Слушать их неторопливые интересные рассказы о прошлом, о том, как трудно жилось, как много выпало на их долю. Нет, они не жалуются, а стараются передать нам, своим внукам, богатый опыт. Хотят научить, как справляться с трудностями, откуда брать силы, когда, кажется, все против тебя. И в финале каждой истории дедушка приговаривает: «Вот так и жили… Но ведь

выжили! Справились! А каких детей вырастили! Вот внучек, как бывает: кто живёт просто – доживёт лет до ста…»

Особенно мне нравятся рассказы про то, как жили во время Великой Отечественной войны. Это куда интереснее скучных параграфов из учебника истории! Простые деревенские люди работали в тылу, далеко от фронта, но тоже для Победы. Все мечтали, чтобы война поскорее закончилась, а для этого надо много трудиться, отправлять в армию продовольствие, лошадей, чтобы наши солдаты смогли быстрее победить фашистов.

Однажды я спросил о прадедушке, был ли он на фронте, где воевал. И вот какой интересный рассказ я услышал.

Козенцев Василий Тихонович (так звали моего прадеда) в 1941 году, когда началась страшная война, жил со своей семьей в Бирилюсском районе, д. Михайлов Погост Маталассовского сельского совета. Всех мужчин в первые дни забрали на фронт, а прадедушку не призвали, так как у него в военном билете была запись, что он не пригоден к военной службе из-за слабого зрения. Но в декабре 1941 года его вызвали в Маталассовский сельский совет и оттуда, даже не дав ему попрощаться с семьей, забрали в Трудовую армию, без документов. В деревне его потеряли. Семье ничего не сообщили из сельсовета. А односельчане даже думали, что он сбежал от армии, стал дезертиром и прячется в лесах. Мой дед вспоминал, что их дом несколько месяцев после того, как пропал прадедушка, был под круглосуточной охраной милиции, думали, что прадедушка проголодается и ночью придет домой. Но Василий Тихонович в это время нёс службу в Трудовой армии, он перегонял лошадей из города Свердловска (сейчас это Екатеринбург) на фронт. Обратно до Свердловска добирались, как могли. Так он гонял лошадей до самой Победы – до 1945 года.

Дедушка продолжает: – Я очень хорошо помню, как 1942 году отец пришел на побывку домой, как они с

матерью бежали навстречу друг другу… Встретились на улице возле колодца и долго, обнявшись, стояли. Отец был такой худой, кожа да кости. Он пришел, чтобы просто немного отъесться. Рассказывал отец, как они, голодные, гнали лошадей, ели траву, корни, всё, что можно было есть, а коней даже больных резать было нельзя, да ещё и заморить голодом тоже считалось преступлением и грозило трибуналом. Так они голодные, холодные, месяцами, ночуя под открытым небом, гоняли лошадей, для фронта, для Победы.

В моей голове возникает картинка: худой-худой прадедушка крепко обнимает прабабушку. Они стоят возле колодца и плачут… А потом пьют ледяную воду и умывают лица водой, но снова у них льются слёзы. Наверное, от счастья, что прадед жив и вовсе он не дезертир. И теперь все в селе будут знать, что он тоже на фронте, только на Трудовом! Когда я вырасту, может, даже сниму фильм о судьбе прадеда!

Дома прадедушка пробыл месяц, а потом снова ушёл в армию. С милицией всё утряслось, за домом больше не следили. Вернулся Василий Тихонович Козенцев с войны в 1945 году. Через несколько лет прадедушке пришла медаль «За доблестный труд в тылу 1941–1945 год». Трудовой фронт отнял у прадеда не только силы, но и здоровье: он стал инвалидом 1 группы. Но все равно после войны прадедушка работал в колхозе бригадиром, а затем разнорабочим. А в 1960 году новая беда. Ему в лесу лесиной переломало ногу. После этого прадед уже не работал.

Мой прадед часто сталкивался с несправедливостью. Много лет после войны он не считался ветераном. Служба в Трудовой армии – это же не передовая (так думали многие). Прадеда даже не приглашали на концерты ко Дню Победы.

Дедушка печально произносит:– 9 Мая – это в нашем доме был праздник со слезами на глазах, отец плакал целый

день, вспоминая все трудности, с которыми столкнулся. Как он всеми силами старался помочь фронту, как он просился на передовую, а его не брали, а ещё больше от того, что его в такой день никто не вспоминает. А я плакал, глядя на него, моё сердце щемило,

когда я смотрел на этого полуслепого старичка, который столько перенёс, а славы не заслужил.

Но через несколько десятилетий после войны, когда военные архивы стали приводить в порядок, документы о службе моего прадеда на Трудовом фронте, были найдены и отправлены в местный военкомат. Прадедушку стали приглашать на все мероприятия, поздравлять с праздником.

– Однажды на концерте ко Дню Победы отцу подарили гвоздику, когда он пришёл домой, то радовался, как ребёнок. Он поставил её в вазу, сидел, любовался, всем внукам, соседям рассказал. Много плакал и вспоминал о своей службе на Трудовом фронте.

Я слушаю рассказ дедушки, и понимаю, что история Великой Отечественной войны – это не только крупные сражения и битвы. История войны – это и история отдельного человека. Что-то похожее на картинку из сотен тысяч паззлов. И каждый имеет свое назначение. Нельзя вынуть или убрать даже один из них, потому что картинка разрушится. Судьба моего прадеда – маленькая часть большой истории Великой Отечественной войны.

Прожил мой прадедушка Василий Тихонович Козенцев 83 года, умер в 1994 году. Вот его фотографии в семейном альбоме. Мы бережно храним не только фотографии, но и истории обо всех членах нашей большой и дружной семьи. Да, я люблю бывать в гостях у бабушки и дедушки. Слушать их неторопливые интересные рассказы о прошлом…

Валерия Зыкова (Балахтинский район)

Я хочу мира и помню о войне!

Наша бабушка Людмила Семеновна Тарасова всегда с болью в сердце рассказывает о своих родных, погибших на войне. У нас сохранились их фотографии, медали, письма и даже похоронки. Они сохранились благодаря нашей прабабушке Нине Даниловне Шумахиной.

Из семьи, где жила моя прабабушка, трое ушли на фронт: отец и два ее брата. В 1943 году в семью Нины Даниловны пришло две похоронки, на ее отца – рядового Даниила Галактионовича Трофимова и брата-разведчика Ивана Даниловича Трофимова. Второй ее брат – военный летчик Трофимов Михаил Данилович в 1944 году под Минском пропал без вести.

Отец нашей прабабушки Даниил Галактионович Трофимов родился в 1889 году. Когда началась война, один из первых ушел на фронт. В составе сибирской дивизии защищал Москву. Пропал без вести в сентябре 1943 года.

Родной брат нашей прабабушки Иван Данилович Трофимов родился в 1924 году в деревне Сургутская Балахтинского района. На войне был разведчиком, погиб 7 сентября 1943 года при освобождении поселка Веселый Хутор Смоленской области, где был и похоронен. Перезахоронен в братскую могилу на Гнездиловской комсомольской высоте Спас-Деменского района.

Второй брат нашей прабабушки Михаил Данилович Трофимов родился в 1919 году в деревне Сургутская Балахтинского района. Закончил четыре класса Ключинской начальной школы, три года проходил пешком в Тюльковскую семилетку, иногда приходилось отмеривать по 25 километров, когда учился в Балахтинской средней школе. В 1939 году Миша Трофимов стал курсантом Челябинского авиационного училища, успешно его окончил и получил специальность: военный летчик-штурман.

А дальше была война… В 1942 году Михаил Трофимов ушел на фронт. Военный летчик бил фашистов в небе над Сталинградом. За мужество, проявленное в боях, был награжден Орденом Красной Звезды, медалью «За отвагу».

О подвигах Михаила Трофимова свидетельствуют документы Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации, которые в октябре 1998 года были высланы по запросу директора районного музея Василия Демидовича Рыжако.

В наградном листе к приказу по 2 ближнебомбардировочному авиационному корпусу №20/н от 21 мая 1943 года, по которому гвардии младший лейтенант Трофимов М.Д. награжден Орденом Красной Звезды, записано: «Трофимов Михаил Данилович, мл. лейтенант, начальник связи АЭ 224 ближнебомбардировочного авиаполка, 1919 года рождения, в Отечественной войне с 1942 года… На Донском фронте по разгрому немецкой группировки под Сталинградом и на Северо-Кавказском фронте имеет 17 успешных боевых вылетов в составе экипажа капитана Романова, старшего лейтенанта Сусидко.

Во время штурмовых вылетов под Сталинградом им уничтожено и повреждено до 6 автомашин с живой силой и грузами противника. Провел 8 воздушных боев, из которых группа возвращалась без потерь. В групповом воздушном бою сбит один МЕ-109.

В наградном листе к приказу по 16 воздушной армии №26/н от 28 мая 1943 года, по которому Трофимов М.Д. награжден медалью «За Отвагу», записано: «Участвуя в разгроме окруженной группировке немецких оккупантов под Сталинградом имеет 13 успешных боевых вылетов… Провел три групповых воздушных боя, в которых все атаки истребителей противника были отражены без потерь в группе… произвел пять штурмовых атак по наземным войскам противника, которые проведены также успешно…»

За свои боевые подвиги Михаил был отмечен отпуском в родные места. 27 ноября 1943 года он приехал в Ключи: подтянутый, в военной летной форме, с орденом на груди. Девчонки деревенские вздыхали и застенчиво отводили глаза. Вздыхай – не вздыхай, а сердце героя отдано другой. Михаил женился на Тасе Григорьевой. Жаль только, что отпуск был коротким. Из родной деревни уходил пешком, по той же дороге, по которой когда-то торопился в школу. На прощание отсалютовал из пистолета.

17 сентября 1944 года Михаил Трофимов не вернулся с боевого задания. Родным сообщили, что его самолет был подбит и загорелся в воздухе. 25-летний летчик выпрыгнул из пылающей машины и приземлился на территории противника. Что с ним сталось? Как погиб герой, нам неизвестно. В Центральном архиве Министерства обороны по картотеке учета безвозвратных потерь офицерского состава значится: «Гв. Лейтенант Трофимов Михаил Данилович, 1919 года рождения, урож. Красноярского края, Балахтинского района, начальник связи авиаэскадрильи 126 гв. бомбардировочного авиаполка I гв. бомбардировочного авиакорпуса, пропал без вести 17.09.44 г.».

Мне интересно и страшно слушать рассказы бабушки о военных временах. Я чувствую гордость и горечь за своих предков. Из большой семьи прабабушки в живых остались только две дочери. Остальных забрала война. У нас тоже большая семья: папа, мама и шестеро детей. Я понимаю, как важен мир на земле, как здорово, когда твои близкие рядом. Я видела по телевизору, что и сейчас есть страны, в которых идет война! Я очень хочу, чтобы все войны прекратились, а люди жили в мире и берегли друг друга!

Лев Поляков (г. Красноярск)

Изнанка войны

Мы сидим дома на кухне с мамой. Тепло, уютно, в чашках разлит душистый чай, а на столе – вазочка с конфетами и печеньем. Я её спрашиваю:

– Мама, у нас из родных кто-то воевал? – Конечно, у тебя же корни в Украине. А там война задела всех. Украинские земли

были оккупированы с самого начала войны, и там велись настоящие бои.

– И что, мои деды воевали с фашистами? Как настоящие герои? Как в кино?– Разумеется. Твой двоюродный прапрадед Митя дошёл до Берлина. У него много

орденов и медалей. Его не раз приглашали в Москву на Парад Победы 9 мая. Вместе с другими ветеранами он шёл в колоннах победителей. Есть и другой прапрадед – Фёдор. Он воевал на втором Украинском фронте. Отвечал за снабжение: продукты и боеприпасы. Именно от него зависело, будет ли у солдата паёк. Но... Ты знаешь... Когда вспоминают войну, любят именно такие, героические парадные истории. Про фронт. Про мужество и отвагу. А ведь есть и другие. И они тоже наши. И тоже про войну. Но об этом говорят редко. А многие и совсем их не знают...

– Расскажи, пожалуйста, мне очень интересно! – Так вот, пока твой прапрадед думал, чем и как накормить солдат, чтоб у них были

силы воевать против немца, его дочь (твоя прабабушка Вера) варила и подавала кофе в богатом немецком доме…

– Мама, зачем ты такое говоришь? Она разве предательница? Моя прабабушка прислуживала врагу?

– Не спеши делать выводы. Вот послушай. Конечно, красивые истории о подвигах советского народа – правда. Но это ещё не всё. Есть и изнанка войны. Твоей прабабушке было всего 16 лет, когда немцы пришли в их маленький город в Полтавской области. Молодых и сильных, способных много работать, построили в ряд. Каждому третьему велели сделать шаг вперёд. Так определилась группа людей, которую погрузили в поезд и отправили в Германию. Это были не современные купейные вагоны. И даже не плацкартные. Люди ехали, как скот. В темноте, холоде, без постелей и удобств... На принудительные работы. Ты знаешь, многие украинцы, евреи, поляки погибли в концлагерях... Твоя бабушка не погибла голодной смертью. И не умерла под пулями на передовой. Судьба приготовила для неё другое испытание. Она вошла в число тех, кого потом назовут «остарбайтеры». Ост – это по-немецки – восток. Арбайтер – работник. «Работники с Востока» получается. Таких миллионы. И об их судьбе говорят редко. Чаще замалчивают. А ведь это те люди, которые попали в жернова сразу двух жестоких режимов. В плену фашистов остарбайтерам чётко дали понять, что они люди другого, более низкого сорта. После Победы остарбайтеры вернулись на родину. Живыми из фашистской Германии. Ничего героического в их возвращении, как понимаешь, не было. Они были вроде предателей. Получить образование или хорошую работу после принудительных работ в Германии было уже невозможно. Родина считала, что такие люди, которые были «по ту сторону», представляют опасность. У бабушки не было мужа, а всю жизнь она проработала на мукомольном заводе. Делала муку. И кукурузные хлопья, кстати. Такие, в картонных коробочках, с козой на этикетке. А о своём плену в Германии она почти и не рассказывала... Ну, ты что нос повесил? Расстроился, что это история не про героизм? Но это история твоей семьи и твоей страны. И ее нужно знать и помнить.

– Кукурузные хлопья будешь?..

Дарья Блохина (г. Минусинск)

Письмо дедушке

Здравствуй, дорогой дедушка, Ефим Михайлович! Пишет тебе твоя внучка, Даша. К сожалению, нам ещё не пришлось увидеться, ведь ты живёшь в далёком Якутске, а я – в Минусинске. Но, не смотря на разделяющее нас расстояние, я тебя знаю, дедушка. Я видела тебя на старых фотографиях в семейном альбоме. Вечерами мы часто отключаем телевизор и даже компьютер, и тогда мама достаёт с антресоли старый семейный альбом. Мы медленно перелистываем его страницы, и мама со слезами на глазах рассказывает о

тебе, дедушка, о тех страшных испытаниях, которые ты перенёс в годы войны, о твоих подвигах. И в это время дома так тихо, что, глядя на твои фронтовые фотографии, дедушка, мне кажется, что я слышу далёкие звуки той страшной войны, представляю в своём воображении весь этот ужас.

А недавно я увидела твои ордена и медали, дедушка. Почему награды не говорят? Они молча хранят ту страшную тайну, тайну борьбы за свободу ценой жизни многих людей. Когда я приеду к тебе, дедушка, расскажи мне всё, я буду слушать тебя внимательно, я постараюсь всё понять. Я знаю, что ты, дедушка, входил в состав снайперской команды во время Великой Отечественной войны. Мой дед – снайпер! Со слов мамы, я знаю, что однажды ты долгое время провёл в укрытии на холодном снегу, чтобы поразить врага.

От холода у тебя отнимались ноги, а ты терпеливо ждал цели. И вот он – выстрел! И таких выстрелов было триста восемьдесят! Но и тебя настигла вражеская пуля. Ты был ранен, но продолжал ответный огонь. Как же тебе было больно! И сейчас передо мной лежит медаль «За отвагу», твоя медаль, дедушка, медаль героя!

Спасибо тебе, дедушка, за Победу, за то, что ты есть! И пусть эта война не повторится никогда! Это страшно, больно, жестоко. Это потери, незаживающие раны, искалеченные судьбы, смерть. Но это цена за мир, мир, в котором светит солнце, проплывают белые облака, жизнерадостно щебечут птицы, журчит ручей. Мир, в котором царит жизнь.

В этом году исполняется семьдесят пять лет со дня Великой Победы. Я обязательно приеду к тебе, дедушка! Это будет мой праздник, наш праздник! Ты только жди меня, дедушка! И я буду ждать! Я знаю, ты не сможешь ответить на моё письмо, тебе будет трудно это сделать. Но когда я приеду, мы можем написать его вместе. Я буду хранить его, как воспоминание о нашей встрече! Ты только не болей, дедушка! Жди меня, я скоро приеду!

14.01.2020 годТвоя внучка, Даша.

Мария Коваленко (Красноярская Мариинская женская гимназия)

Человек жив, пока жива память о нем

Нам дана короткая жизнь, но память об отданной за благое дело жизни вечна

ЦицеронВойна… Что я знаю о войне? Это очень непонятное для меня слово однажды обрело

смысл. Накануне праздника Победы бабушка принесла в дом фотографию человека в военной форме и сказала, что 9 мая мы будем участвовать в акции «Бессмертный полк».

Эту фотографию я и раньше видела в альбоме бабушки. На ней изображен человек в военной форме. Когда бабушка смотрит на эту фотографию, она всегда бережно проводит по ней рукой, словно пытается обнять этого человека. И я понимаю, что это очень дорогой и близкий ей человек. И мне всегда было странно слышать от своей бабушки, когда она, в который раз внимательно вглядывалась в фотографию, отвечала, что это ее дедушка. Получается, это прадед моей мамы, а мне он прапрадед?!

Почему же с его портретом мы будем шагать среди тысяч в рядах «Бессмертного полка»?

Из рассказов своих родных я узнала, что прапрадеда звали Евсей Поликарпович Пахоменко. Родился он 17 февраля 1909 года в Белоруссии, Витебской области, Дубровненском районе, деревне Волево. Ему было всего 32 года, когда началась Великая Отечественная война. У него была уже семья, в которой росло три дочери. Старшей

Галине исполнилось девять лет, Валентине – семь, и младшей Зое – шесть. Призвали Евсея Поликарповича на фронт в 1943 году. Шел второй год войны, когда пришла повестка. Она застала его на поле, где он с другими колхозниками убирал сено. Проводы были тяжелыми. Его жена, Анна Антоновна, не знала, как она будет справляться с делами одна. И огород нужно убирать, и за хозяйством ухаживать, и детей поднимать. Но она понимала, что теперь ей тоже предстоит выдержать тяготы военного времени. И она вынесла их с честью.

Евсей Поликарпович начал служить в десантных войсках. В одном из первых боев был тяжело ранен в ногу и отправлен в госпиталь, который находился недалеко от деревни, где жила его семья. И его жена, Анна Антоновна, ходила в госпиталь и ухаживала за раненым мужем. Дети в эти часы оставались одни. Они вспоминали, как было страшно, когда гремели выстрелы, как они прятались в подполье. А бабушка в это время помогала не только Евсею Поликарповичу, но и ухаживала за другими ранеными, так как не хватало медсестер, а тяжелораненые все прибывали и прибывали. Была ранняя и очень холодная осень, помещения не отапливались, у деда началось воспаление легких, резко ухудшилось состояние, его перевели в другую палату и запретили навещать. Анна Антоновна, несмотря на то, что ее не пропускали, все-таки попала в палату. То, что она увидела, привело ее в ужас. С высокой температурой, обложенный бутылками с холодной водой (грелок не хватало, поэтому наполняли бутылки теплой водой и использовали вместо грелок), без сознания – таким застала она мужа. Оказалось, что это палата была для безнадежных, так называли тех, кому уже невозможно помочь. Анна Антоновна не отходила от постели мужа ни на миг, она делала все возможное, чтобы спасти его. Евсей Поликарпович выздоровел и снова был отправлен на фронт.

Ранение не позволило вернуться в десантники, и его оставили сначала служить в санитарной части, а потом перевели в пулеметчики. За храбрость, стойкость и мужество Пахоменко Евсей Поликарпович награжден Орденом Отечественной войны II степени. У этой награды своя несколько необычная история. Награда нашла своего героя только в 1985 году, спустя 40 лет. Она так долго искала своего героя, потому что вместо имени Евсей было записано Алексей. И в орденской книжке так и значится: Евсей (Алексей). Этот орден хранится в семье его младшей дочери Людмилы как семейная реликвия, напоминающая нам о героизме и мужестве нашего деда. В составе 100 гвардейского полка прапрадед дошел до Германии. Штурмом овладели Кёнигсбергом. Немцы оказывали упорное сопротивление, но когда советские войска отрезали Кенигсберг от железнодорожного сообщения, промышленных баз и немецких военных частей, город капитулировал. Силы немцев были подорваны. Близилась победа.

Евсей Поликарпович дошел до Берлина, но, по воспоминаниям моей бабушки, не любил вспоминать о войне. Говорил, что очень горько и тяжело вспоминать о тех, кого он потерял в сражениях, отвоевывая у фашистов каждую пядь родной земли. «Что рассказывать? – спрашивал он. – Все время рядом со смертью, под пулями и снарядами. Никто не знал, останется ли жив. А еще все время думалось о семье. Как они там? Почта иногда задерживалась месяцами. Да, было страшно, но все понимали, что нужно бороться. Бороться за свободу своей родины, за жизнь и счастье своей семьи, за себя и за погибших товарищей. Так вот и выстояли. Многих потеряли, но главное – освободили свою страну».

Закончилась война, и Евсей Поликарпович вернулся домой. Семья переехала в Красноярский край, жила в селе Кривцовка Боготольского района. И здесь Евсей Поликарпович находился тоже на фронте, только трудовом. Нужно было становиться на ноги не только самому, но и помогать родине. Никто не жалел сил: строили дома, сеяли и убирали хлеб. Техники было мало, все приходилось делать вручную. Но выжили и снова победили. До пенсии дедушка работал столяром в деревне Кривцовка. Многого лет являлся депутатом сельского совета. В селе его уважали за трудолюбие, а также за спокойный и рассудительный характер, за уравновешенность и умение общаться с людьми, часто приходили к нему за советом.

Он вырастил не только своих детей и внуков, но помогал растить и правнуков. В 1977 году дед переехал в Красноярск к своим дочкам, Зое и Людмиле. Но и в городе он не сидел без дела: помогал по дому, ходил в магазин. Моя бабушка тогда жила вместе с ними и училась в институте, она вспоминает, что в доме всегда было много народа, но никому не было тесно и неуютно. Его внимания и любви хватало на всех. А ещё Евсей Поликарпович никому не доверял стряпать блины и печь пироги, потому что он считал, что женщины вообще не умеют это делать: у них то пригорит, то сырое будет. И каждое воскресенье утром просил сделать ему тесто и готовил на всю семью стряпню – так он называл этот процесс.

Умер Евсей Поликарпович в возрасте 87 лет в 1996 году. 9 мая, в день Победы, мы с бабушкой приносим цветы к его памятнику, и сейчас мне уже не кажутся странными ее слова: «Спасибо, тебе, мой хороший, что у меня такие замечательные дети и внуки, твои праправнуки».

Спасибо тебе, мой дорогой прапрадед, за то, что о войне я знаю только из книг и рассказов. Я горжусь своим прапрадедом, хотя и не видела его живым. Говорят, что человек жив, пока о нем помнят, а в нашей семье о нем помнят и рассказывают внукам, правнукам, и я буду рассказывать своим детям.

Бережно хранятся в семье его младшей дочери фронтовые вещи: Орден Отечественной войны II степени, медали, военный билет и пожелтевшие от времени фотографии.

В славную летопись России навечно вписано имя моего прапрадедушки, Пахоменко Евсея Поликарповича, хотя и был он обыкновенным рядовым солдатом, но сделал всё возможное для Победы. Я живу в мирное время. Могу не бояться завтрашнего дня. И всё это потому, что тогда мой прапрадед, как и тысячи других солдат, встал на защиту Родины, её будущих поколений, а, значит, и меня.

Александр Кругликов (Рыбинский район)

По дороге к Победе

Почему человеческие сердца разные? Одно доброе, а другое не очень. Как сделать так, чтобы все люди на земле творили добрые дела?

...Наступала весна 1945 года. Солнце светило и грело прямо как в июле. Снег таял, словно сахарная вата, и уже кое-где виднелись первые подснежники.

Рыча и немного дергаясь, на опушку леса вышел танк КВ-1. Через несколько минут он оказался в низине, рядом с легким Т-34.

– Ну наконец-то! – крикнул боец. – Мы уже вас заждались, товарищ командир.Люк КВ открылся, и оттуда показалась голова самого командира – старшего

сержанта Владимира Савушкина. – План такой, – крикнул он, – для выполнения боевого задания я выхожу в «Квадрат

4» и жду вас там с батальоном. Мы должны разгромить немецкий тыл. Только вы там не задерживайтесь, а то с нашим аккумулятором долго не простоишь!

Боец кивнул и скрылся в танке. Взревели моторы, и машины двинулись в разных направлениях. По дороге Савушкин изучал карту. В тылу врага он бывал не раз, но в этих краях оказался впервые. «Только бы не подвела техника!» – думал он.

Проехав около семнадцати километров, танк под командованием Савушкина оказался в немецкой деревушке. Его появление пробудило в жителях панику. Увидев танк с красной звездой на броне, женщины и старики метались в поисках укрытия. «Звери, а не люди! Не пощадят никого!» – мелькало у них в голове. Старик, вышедший несколько минут назад из дома, тут же побежал к двери, что-то бормоча на своем языке. Женщины плакали, рыдали, кричали. Одна из них, уже немолодая, увидев русских, схватила ребенка

и побежала прочь. Но рука девчушки выскользнула из ее большой руки, и ребёнок остался на дороге один. Женщина вернулась, но, споткнувшись о камень, упала. Девочка громко плакала, а КВ подходил все ближе и ближе. Обезумев от горя, мать рвала на себе волосы. Неожиданно рев мотора прекратился. Танк остановился в метре от девочки. Люк распахнулся. Показалась большая фигура Савушкина. Лицо его было тревожно как никогда. За долгих четыре года Савушкин так возненавидел немцев, что доброте не осталось места в его сердце. Но сейчас… Сейчас все было иначе. Владимир Савушкин видел перед собой ребенка. Слабого и беззащитного. И не имело значения, к какой нации принадлежал он. Это был РЕБЕНОК. Доброта, давно позабытая, мягким пушистым комочком прокатилась по всему телу и заполнила собой сердце русского солдата, очерствевшее за годы Великой войны. Увидев беззащитного ребенка, Савушкин вспомнил о своей дочурке. Сердце сержанта вмиг оттаяло. Быстро соскочив с брони, он подбежал к девочке и, протягивая руки, сказал:

– Не бойся, я тебя не обижу. Иди ко мне.Двухлетняя малышка, которая еще секунду назад громко плакала, вдруг замолчала и

улыбнулась. Владимир взял ее на руки и, достав из кармана два кусочка сахара, протянул их ребенку. Мать широко раскрытыми глазами следила за происходящим. Не выдержав, она бросилась к русскому солдату и упала перед ним на колени. Женщина шептала какие-то слова. По ее взгляду нетрудно было догадаться, что это были слова благодарности. Великой и бесконечной…

В Берлине есть памятник русскому солдату. Более полувека возвышается на вершине кургана двенадцатиметровая бронзовая фигура. «Воин-освободитель» является символом доброты. Доброты, которую смогли сберечь советские солдаты на войне. Доброты, которой так не хватает нам всем сегодня.

Даниил Федянин (г. Красноярск)

След Великой Отечественной войны в истории моей семьи

Стремительно летит время: идут годы, проходят десятилетия. Уходят из жизни последние свидетели того трагического воскресенья 22 июня 1941-го года. Но вечно будет жива память о тех, кто защищал нашу страну в этой страшной войне, о наших прадедах, которые порой ценою своей жизни отстаивали родную землю.

Великая Отечественная война на долгие годы оставила след в памяти каждой семьи, и кажется, нет такого дома, в который бы она не постучала. Не прошла она и мимо моей семьи…

В наше непростое время, когда многие хотят переписать историю на свой лад, мы, молодое поколение, правнуки героев, просто обязаны сберечь правду о самой страшной войне, сохранить память о событиях ВОВ.

Мы родились и выросли под мирным небом, в том числе благодаря моим героям: Кореневу Александру Кузьмичу и Кореневу Константину Кузьмичу, которые были моими прадедами.

Для нашей семьи то страшное событие: «объявление о начале войны» – прозвучало так же внезапно, как и для большинства мирных жителей Советского Союза.

С надеждой, что вернётся целым и невредимым, ушел на фронт старший из братьев Коренев Александр Кузьмич. Дома его остались ждать молодая жена и двое детей.

В далеком 1941-м начал он свой путь в рядах Красной Армии в звании рядовой, снайпер 608 стрелкового батальона 146 Стрелковой Дивизии 1 Ударной армии.

Летом 1944 года начались ожесточенные бои за г. Остров – важный узел транспортных коммуникаций. К этому моменту советские войска уже перешли в наступление. В бою за Остров наиболее отличилась 146-я стрелковая дивизия: «Снайпер Коренев на своем счету имеет 10 убитых немцев. За время наступательных боев показал

себя смелым и мужественным воином: в составе группы он занял высоту южнее г. Остров, в числе первых ворвался с группой в город, где они захватили 3-х пленных немцев». (Приложение 1)

За этот подвиг прадедушка был награжден Орденом Славы III степени.21 июля 1944 года 146-й стрелковой дивизии за высокие боевые заслуги и

решающую роль в освобождении г. Остров присвоено почётное наименование «Островская».

С 3 по 7 августа 1944 года части 146 Стрелковой Островской дивизии продолжали наступательные бои в районе д. Костигово. В бою за деревню Костигово мой прадедушка красноармеец Коренев «…показал себя смелым и решительным бойцом: уничтожил 12 гитлеровцев и вывел из строя станковый пулемет противника, чем обеспечил выполнение боевой задачи», за что удостоен Ордена Славы II степени.

16.09.1944 года в жестокой схватке с врагом мой прадедушка получил тяжелое осколочное ранение, которое оказалось для него смертельным.

С фронта наша семья получила страшную весть – извещение о гибели. Короткое слово «похоронка» перечеркнуло все ожидания и надежды на долгожданную встречу родных с солдатом...

В скупом клочке бумаги сообщалось: «Коренев Александр Кузьмич погиб от ран, дата смерти и место захоронения: Ленинградская область, г. Остров (военный городок)».

Вернулся с фронта в родной дом живым и невредимым только один из братьев Коренев Константин Кузьмич – сержант-разведчик, воевавший в составе 98-ой тяжёлой гаубичной артиллерийской бригады разрушения 1 гвардейской артиллерийской дивизии прорыва РГК.

За годы войны прадедушка был награжден Орденом Красной Звезды, медалью «За взятие Берлина», медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», медалью «За освобождение Праги». После войны он был также награждён юбилейными медалями, в том числе Орденом Отечественной войны II степени. За трудовые заслуги в послевоенное время – Орденом Октябрьской Революции – одним из высших орденов СССР. Мы бережно храним семейные реликвии и передаем их из поколения в поколение.

Несмотря на все ужасы и тяготы войны, прадедушка не разучился радоваться жизни.

Тяжелые военные времена не обозлили его, не сделали грубым и жестоким, а наоборот, дали возможность прожить долгую и счастливую жизнь, создать большую и крепкую семью, воспитать своих сыновей, увидеть внуков и правнуков.

Мне было всего 2 года, когда прадедушки не стало. Мне не удалось из первых уст услышать правдивые рассказы о войне, и поэтому о военной судьбе моего прадеда я услышал из пересказов моей мамы.

Удивительным для меня было еще то, что прадедушка Константин, будучи уже в преклонном возрасте, мог забыть, куда пропали его очки, но события военных лет помнил с точностью до минуты. Он называл точное время и место военных действий, цитировал приказы командования, помнил имена и фамилии бойцов, даже клички лошадей, находившихся в артиллерийской бригаде, знал наизусть.

С особым трепетом, с болью в душе рассказывал он о молодом солдате, еще не опытном бойце, который прибыл в распоряжение разведывательной группы. Война для этого бойца закончилась, так и не начавшись... В наступательных боях наши войска заняли оборону на одной из рек. Транспортировкой советских тяжелораненых солдат

через реку, на небольших плотах занимались специально обученные собаки. Берег, на котором находилась оборона, хорошо просматривался и простреливался со стороны противника. Именно по этой причине молодому бойцу был отдан приказ о запрете приближения к плоту с ранеными до наступления темноты.

Стоны раненых солдат заставили новобранца не подчиниться приказу и подойти к плоту… В тот день немецкий снайпер не промахнулся и молодой солдат был убит.

Слова моего прадеда в конце этого рассказа звучали всегда одинаково: «Он ослушался меня, подошел! Я говорил ему нельзя! Ну, что тут теперь поделать…»

Многие годы прадедушка хранил в памяти дату, имя и место смерти того молодого бойца-новобранца.

Тяжелые военные годы на всю жизнь оставили свой след в судьбе моего прадеда, на которую он никогда не жаловался. Голод военного времени выражался в особо бережном отношении к хлебу и другим продуктам питания. Перетерпевший холода и стужу, он всегда выбирал одежду, отдавая предпочтение ее практичности.

На 88-ом году жизни прадедушки не стало, все родственники и знакомые пришли проводить его в последний путь, небольшая улочка, на которой жил мой прадедушка, заполнилась людьми. Вместо траурных маршей духовой оркестр играл «День Победы», «В землянке», «Темную ночь». Мы провожали нашего героя со слезами на глазах, но в душе и в сердце он остался для нас тем смелым, мужественным, преданным своей Отчизне героем, который спасал нашу страну от фашизма.

Святая обязанность нашего и последующих поколений – сохранять и передавать правду о самой страшной войне XX века, о мужестве наших прадедов, о великом подвиге народа! Вечная память. Низкий поклон.

Леся Ситникова (г. Красноярск)

Есть такое право – Родину защищать

Я не знаю, что такое война. Вернее, много об этом слышала, читала, смотрела не раз военные фильмы. Но страшно представить себя в том времени, когда человеческая жизнь теряет привычную ценность, когда всё подчинено одной цели: выжить, выстоять, победить.

Когда я думаю о далёких сороковых двадцатого века, то пытаюсь понять, где черпали люди силы для того, чтобы выдержать все испытания, которые посылала им жизнь. Не случайно исторически так сложилось называть главное событие сороковых – Великая Отечественная война. Осознать величие подвига наших прадедов очень сложно, почти невозможно…

Это сейчас все мы знаем, что наши соотечественники в годы той страшной войны совершали подвиги: одни с оружием в руках на фронте, а другие – работая в тылу. Но думали ли люди тогда, что их время – это время всенародного подвига? Наверняка нет. Просто понимали, что нельзя сидеть, сложа руки, что нужно действовать, чтобы не отдавать свою землю врагу. И взрослые, и дети знали, что это их время – время, в которое им выпало жить, делать свою историю, историю своей страны. И они просто жили. Только жизнь их представляла собой огромный, бесконечный человеческий подвиг, когда не было времени думать только о себе, но было желание победить.

Как и у большинства жителей современной России, история моей семьи тесно связана с событиями Великой Отечественной войны. В нашей семье не принято много говорить о жизни моих родных в военные годы, но думаю, что пришло для этого время.

Судьба моих прабабушек и прадедушек в годы войны сложилась по-разному. Прадед Егор Григорьевич (родился в 1914 году) на войну не попал, был инвалидом. Работая на заводе, он лишился глаза: раскаленная металлическая окалина попала ему в глаз. Однако когда пришла война, дед, к тому времени переселившийся вместе с молодой женой в один

из колхозов Красноярского края, возглавлял продуктовые обозы, уходившие с юга нашего края в разные концы голодающей страны. Его супруга, Анна Власовна (родилась в 1921 году), в годы войны возглавляла женскую тракторную бригаду, работавшую на колхозных полях. Они оба были тружениками тыла, заслуженными колхозниками. До конца жизни прабабушка и прадедушка сохраняли активную жизненную позицию, пользовались заслуженным уважением своих односельчан. Они прожили долгую, счастливую жизнь, отпраздновали бриллиантовую свадьбу, но никогда не хвалились своими заслугами. Да и попросту никогда, кроме 9 Мая, не говорили о трудностях, выпавших на их долю в военные годы.

Прабабушка по другой линии – Евдокия Тимофеевна (родилась в 1917 году) – в годы войны жила в Перми. В войну она прошла трудный путь: работала и в шахте, и на лесоповале в составе женских бригад. Она не понаслышке знала о том, что женщины взвалили на себя трудную ношу, помогая мужчинам приближать победу. Бабушка вспоминала о войне нечасто, только когда ее израненные ноги «давали о себе знать»: промерзшие во время холодов в неприспособленной для работы обуви – ботинках, а то и вовсе в резиновых сапогах (калошах).

А вот прадедушка Иван Тимофеевич (родился в 1922 году) воевал. Ушел на фронт он в самом начале войны. Был участником битвы за Москву, получил ранение. После госпиталя вернулся на фронт, однако после второго ранения был демобилизован. Долго лечился. Конец войны прадед встретил в родном колхозе. Он видел войну с разных сторон: солдатом на передовой и тружеником тыла, растившим хлеб на истощенных землях; был награжден медалью «За боевые заслуги», которая вручалась отличившимся лицам за умелые, инициативные и смелые действия в бою, способствовавшие успешному выполнению боевых задач. Деду Ивану горько было вспоминать о годах войны. С возрастом все чаще на очередную годовщину Победы дед плакал…

Никто из моих прадедов не считал, что совершал в годы войны что-то героическое. То, как пережили они войну, было обычным делом для всех россиян. Просто люди понимали нужды и боль своего времени, своей большой страны. Они умели свою личную боль, свои проблемы отодвигать на второй план. Тогда у всех было такое отношение к жизни, когда каждый имел право сделать свой единственно правильный выбор. А потому всё, что делали мои прадеды, было для фронта, для общего дела – для Победы.

Время, увы, быстротечно: никого из прадедов уже нет в живых. Но все члены моей семьи знают, как ковалась та самая Победа, о которой наша Россия вспоминает уже 75 лет. И мы будем помнить всегда, кому мы обязаны своей мирной жизнью. Жизнью без войны. Нам незнаком цвет войны, её запах, мы не слышим раздирающий душу вой сирен, а выстрелы для нашего поколения ассоциируются только с праздничной канонадой. Но я понимаю, что мир хрупок, а потому для каждого из нас, представителей молодого поколения, предстоит хорошо потрудиться для того, чтобы его сохранить.

Возрастная группа 7–9 классы

Олег Стрижнёв (г. Сосновоборск)

У нас в запасе вечность…

Основано на реальных событиях

В июне 1941 г. в Литве, близ г. Рассейняя, один советский танк КВ-1 два дня сдерживал целую танковую дивизию врага. Танк уничтожил 12 грузовиков, 4 противотанковые пушки, 1 зенитное орудие, несколько десятков живых сил противника. Фашисты, потрясённые героизмом танкистов, похоронили шестерых членов экипажа с воинскими почестями.

В кармане гимнастёрки одного из них могли найти письмо…

Здравствуй, сынок! Мой родной Ванюшка! Я твой отец. Я солдат. Война идёт третий день. Не знаю, как и когда попадет моё

письмо к тебе в руки. И попадёт ли вообще. Но не писать я не могу. У меня для этого есть несколько минут. А, может, целая вечность.

Я танкист. С первого дня мы в бою. Мы – это экипаж нашего танка, мои боевые друзья. Вчера во время боя мы отбились от своих и оказались около Рассейняя, это в Литве. Осматриваемся, изучаем местность. Вдруг – вдалеке немецкий грузовик, в нём наши пленные. Выгружают их у леса, собираются расстреливать. Те пытаются бежать и получают пули в спину. Мы, мгновенно приняв решение, прицельно стреляем в грузовик. Он заполыхал, а мы дождались, когда пленные скрылись в лесу, и пулемётом подкосили оставшихся фрицев.

Мы поняли, что оказались на единственной в этой глухой местности дороге, что по ней будет передвигаться немецкая техника и что у нас очень удобная позиция для боя. И действительно, вскоре мы подбили несколько грузовиков с немецкой провизией. Они образовали затор. Теперь враги здесь не пройдут: вокруг болото. Пройдут только в случае нашей смерти. Мы приняли такое решение.

Успех, Ванечка, окрыляет солдата, даёт силы для новых схваток. Мы понимали, что фашисты быстро отреагируют. Так и случилось. Танк содрогнулся от близкого разрыва. И сразу ещё несколько прицельных выстрелов прямо по нашей броне. Бьют пушки, которые немцы подтянули к этому месту.

Хотел написать, что это значит – быть внутри танка, когда броня раскалена от солнца и боя, когда в эту броню попадают снаряды, когда едкий пот заливает глаза, а кровь из ушей течёт за воротник… Но не буду расписывать, ты умненький, и так поймёшь.

Хорошо, что серьёзно повредить фашисты нас не успели. Мы повернули башню и разнесли две пушки в клочья! Глаз у нашего стрелка меткий! Правда, сознание теряет время от времени. Потихоньку в себя приходим. Видим сквозь дым: уцелевшие немцы убегают.

Но на этом бой для нас не закончился. Немецкая зенитка с тяжелыми бронебойными снарядами подползала к нам. Фашисты её ветками замаскировали. Но мы-то давно её заметили. Приготовились к выстрелу. Снарядов у нас мало. Промахнуться нельзя. Ждём. Нервы на пределе. Холодный пот по спине. Зенитка остановилась. Медленно стала нащупывать нас сквозь листву. Но мы выстрелили первыми! Поврежденная зенитка свалилась в канаву. Несколько немцев около неё погибли, остальные побежали. Выводить орудие и подбирать погибших немцы не стали. Потрепали мы им нервишки, Ванюша!

Потом наступила ночь. Местные жители принесли нам воду и еду. Молодцы, не побоялись. Хорошие люди везде есть.

Немцы, пользуясь темнотой, подложили под наш танк взрывчатку. Но она только гусеницы нам порвала. Мы ответили пулемётными очередями.

Ночь тянулась бесконечно долго. Всё время думал о вас. Я решил: начнёт светать – напишу тебе. Ты должен знать, за что я погиб. За кого погиб. За тебя, Ванечка. За ясное небо над твоей головой. За улыбку на твоем лице. За твои счастливые глаза.

Это будет последний день моей жизни, сынок. Немцы подтянут ещё более крупные силы. Нешуточная схватка предстоит. Помнишь, мы с тобой сказку читали, как держал Иван оборону на Калиновом мосту. И подступал к нему сначала Змей о трёх головах, потом о шести, а потом и девятиголовый. Устоял Иван, не пустил поганых на землю русскую. Я себя сейчас таким Иваном чувствую. Сложу голову в этой битве – не беда, тысячи наших встанут. Победа всё равно наша будет.

Русская земля-страдалица должна жить мирно и счастливо. Но если, не дай бог, снова бой, ты встанешь оборону держать. Ты ведь тоже Иван! Вот и будем жить вечно.

Прощай, сын. Завещаю жить!25 июня 1941 г.

Кирилл Кузьмин (г. Лесосибирск)

Война – это боль и память

Все дальше в историю уходят события Великой Отечественной войны. Вот уже прошло почти 75 лет со дня Великой Победы. Но всё, что было сделано для Великой Победы, нас, живущих в 21 веке, не только интересует, но и волнует.

Нет, наверное, в нашей огромной стране семьи, которую бы обошла стороной война. Моя семья не исключение. Из нашей родни ушли на фронт 24 человека. Об этом я знаю из рассказов родителей и бабушек-дедушек. А лично я помню только одного ветерана, своего прадеда, танкиста Соколова Степана Мироновича. Помню, как на праздник 9 мая он надевал свой парадный пиджак с орденами и медалями, они тихонько звенели, а я залезал к нему на колени и перебирал эти медали. Вместе с ним мы ехали на митинг, а потом за большим семейным столом всей роднёй пели военные песни. Я был маленький и не понимал многого, но уже тогда я усвоил твёрдо: война – это боль, страх, слёзы. Когда прадед рассказывал о войне, мама, бабушка, даже некоторые из мужчин плакали. А ведь тогда ему было всего 20 лет, а он управлял огромной боевой машиной – танком. Всю жизнь вспоминал прадедушка своего боевого командира, Ивана Акимовича Сарычева, который сгорел в танке в одном из боёв. Этот человек был намного старше прадеда, был заботливым командиром, а ещё писал стихи. Эти стихи мой прадедушка помнил наизусть и читал за праздничным столом. Мы старались этот праздник снять на домашнее видео, потому уже и в моей памяти остались эти строки:

Умрем, но врага не пропустим к Москве, Дверей мы ему не откроем,Пусть помнят фашисты, что русский народВсегда остается героем!

Недавно я прочитал рассказ А.Н. Толстого «Русский характер» и был поражён похожестью судеб Егора Дрёмова и моего прадедушки. К счастью, прадед не был так покалечен, как герой рассказа, но за время войны под ним было подбито 7 танков.

Страшные, жестокие бои развернулись под городом Ржевом. Прадед вспоминал: «Команда: “Вперёд!” А куда вперёд? Прямо перед нами горят два наших танка, бьёт вражеская артиллерия. Снаряд попал в мой танк, заклинило башню, горит корпус. Мы спаслись чудом, я читал молитву, и Господь Бог помог». Танки «КВ» были совсем не приспособлены к боям, горели, как свечи. Но зато в танк «Т-34» дед был просто влюблён.

С его слов записано о танке «Т-34»: Красота, мощь! Одна броня чего стоит, лобовые плиты толстые, я ж за ними был как за каменной стеной».

Свою службу в Красной Армии начал Степан Миронович в 1940 году. Призвали его в танковые войска, в город Уссурийск. Прежний тракторист освоил специальность механика-водителя. Тогда страна укрепляла свою мощь на Дальнем Востоке. А когда началась Великая Отечественная война, его танковая дивизия и ещё несколько других были спешно переброшены под Москву. Так что прадедушка мой защищал столицу, и медали у него есть – «За оборону Москвы», а ещё юбилейная «В память 850-летия Москвы», которую вручили старому солдату в 1997 году.

Боец воевал, а дома его ждали старые родители, которые проводили на войну не только сына Степана, а всех своих четверых сыновей и двоих зятьёв. Две похоронки пришли в этот дом. Мать почти ослепла от слёз.

Прадедушка Степан всегда знал, за что воевал: за своих родителей, за погибшего брата, за девушку, которая ждала его с фронта и которой он писал письма – фронтовые треугольнички. Они до сих пор хранятся у нас в архиве.

Прадед в составе 58 танковой дивизии III Белорусского фронта дошёл до Кёнигсберга (ныне Калининград). Здесь и встретил долгожданную Победу. За мужество и героизм был награждён Орденом Красной Звезды и медалью «За взятие Кёнигсберга». Думал, скоро вернётся домой, но его воинскую часть снова погрузили в эшелоны и отправили на Дальний Восток – громить империалистическую Японию. Добавилась ещё одна медаль – «За победу над Японией». Для прадеда война закончилась в монгольском городе Чойболсане. А домой он вернулся в марте 1946 года. Женился на девушке, которой писал с фронта. Звали танкиста уехать из села, предлагали руководящие должности, но престарелые родители не хотели никуда уезжать из родного села, а оставить их одних прадедушка не смог. Так и проработал всю свою жизнь в колхозе.

Сколько боли и горя принесла война нашей семье! Но ведь таких семей миллионы.А ещё война – это память. Память без срока давности.В нашей семье – это несколько бесценных фронтовых фотографий прадедушки. На

самом видном месте висит портрет молоденького танкиста в непривычной для нас военной форме 1940 года.

Это письма-треугольнички со штампом «Проверено военной цензурой».Это шкатулка с боевыми орденами и медалями и трудовыми наградами прадеда. Это многочисленные вырезки из газет со статьями о Соколове С.М.Это сочинения мои и моего брата о родном человеке, которого мы считаем героем.Это лента, врученная прадедушке, когда ему присвоили звание «Почётный

гражданин Енисейского района». Она так и висит в его комнате. Это его любимая песня «Три танкиста», которую наша семья пела вместе с ним, поёт

уже без него и будет петь всегда.Это портреты всех моих предков-ветеранов, которые мы несём в Бессмертном полку.Это наша война, наша боль и память. Думаю, что и в других семьях такая же боль

потерь и память о своих героях. И как бы ни пытались наши недруги переписать историю Великой Отечественной войны, ничего у них не получится.

Анастасия Кононова (Партизанский район)

Встать, задуматься и открыть в себе память

Ещё тогда нас не было на свете,Когда гремел салют из края в край.Солдаты, подарили вы планетеВеликий Май, победный Май!

75 лет прошло с того дня, когда над страной прогремел салют Победы. 1418 дней и ночей наш народ шёл к ней, веря в «бой священный и правый, смертный бой не ради славы – ради жизни на Земле». Несколько поколений живёт под мирным небом, но не меркнет память о тех событиях, и нас переполняет гордость за нашу страну и благодарность людям, которые, не жалея себя, подарили нам мир. Наш долг помнить о тех событиях, не давая затмевать и порочить нашу Победу. Очень мало осталось тех, кто приближал её, а ещё меньше тех, кто воевал, рискуя своей жизнью. Мы должны восхищаться этими людьми и дарить им свою заботу и любовь.

Приближается праздник 9 Мая. Всё чаще показывают по телевизору фильмы о войне, рассказывают о героях сражений, тружениках тыла, показывают Бессмертный полк. Сердце переполняет боль, радость, гордость, горечь и тревога. Закрываю глаза… Война – это страшное слово! Много слёз и страданий принесла она каждой семье, много жизней унесла она. Трудно было не только на фронте, но и в тылу. Рано взрослели дети, они работали наравне со старшими.

Дети войны – это наши с тобою родители,Дети войны, не искавшие звёзд победителей,Не было им ни регалий, ни воинских почестей,Но до земли поклониться им хочется.

У меня есть замечательная бабушка, которую зовут Ашуркина Татьяна Петровна. Родилась она в 1929 году. Когда началась война, ей было 12 лет. Она ребёнок войны. Порой со слезами на глазах бабушка рассказывает, как тяжело было тогда. Работали, чтобы приблизить победу: «Всё для фронта! Всё для Победы!» Сеяли пшеницу и овёс на полях, боронили на лошадях, пололи поля. За свой труд получали паёк – 30 килограммов зерна в год! Голод! Об этом страшно вспоминать: в семье семеро детей, Татьяна – самая старшая. На 60 килограммов зерна трудно было прокормить семью. Вместе с мамой ходила на поле и собирала мёрзлую картошку. Не было одежды: одна фуфайка и пара валенок на всех. Голод и холод победили! Трёх сестричек похоронили…

Невозможно без слёз слушать бабушку, сколько горя довелось ей пережить.Это они – в одночасье, в момент повзрослевшиеДети войны, с малолетства порой поседевшие.Сколько заботы свалилось на детские плечики,Сколько работы с утра и до позднего вечера.

К концу войны бабушке было уже 16 лет. Девчонки заменили мужчин на полях. Они пахали на лошадях, а потом девушек отправили учиться на трактористок. Осенью им стали доверять серпы – подросли. Жали вручную.

Это они на полях урожай собиралиВ холод и в дождь промокшие и замерзшие.Не довелось догулять, доиграть, дорезвиться.Так уж пришлось: надо было для фронта трудиться.

Ашуркина Татьяна Петровна – Ветеран Федерального значения. Она награждена четырнадцатью медалями. Сейчас моей бабушке 90 лет. Как мне хочется повернуть время вспять, чтобы спасти всех погибших! Ведь они сражались и трудились, чтобы мы появились на свет! Как мне хочется вернуть детство детям войны! Как мне хочется, чтобы прекратились все войны на земле! Пусть память бережно хранит, какою ценою досталась нам Победа! Пусть война снится только во сне.

Екатерина Пояркова (г. Красноярск)

Письмо из прошлого

Здравствуй, Катенька, моя дорогая, любимая внученька!

Сейчас ты живешь в большом шумном городе с широкими проспектами и улицами, с высокими разноцветными домами и красивыми фонтанами, с зелеными парками и уютными сквериками. Я же родился в глухой деревушке с красивым названием Белоозерка в Шарыповском районе. Возле нашего дома – большое озеро. Когда ветер поднимает волны, то возле самого берега они взбивают белую пену. Это сказочное зрелище. Поэтому и озеро – Белое, и деревня наша – Белоозерка. В Белом озере я еще мальчишкой купался и ловил рыбу.

Моя дорогая внученька, хоть я никогда тебя не видел, но знаю, что у тебя такие же голубые глаза и русые волосы, как и у моей дочурки Анечки, твоей прабабушки. Ей было всего восемь лет, когда началась эта страшная, беспощадная война. В том же году мне пришла повестка с печатью военкомата. Вот и нашу семью затронуло горе тяжелой, кровавой войны. Моя жена Ульяна собрала все, что могла. Испекла хлеб, положила соль, зашила в правый карман молитву. И я с Богом отправился на фронт. Меня провожала вся семья: Ульяна и две моих дочурки – Анюта и Катюша. В то время они уже понимали, куда я уезжал, и очень хотели, чтобы я вернулся живым. Поезд тронулся. Мои дорогие долго махали мне вслед.

Мы прибыли в распределительный пункт и после двух недель подготовки нас отправили в самую горячую точку. Я был назначен радистом, обеспечивал связь со штабом, всегда был на передовой. Мне было очень страшно, когда полз под пулями, чтобы починить оборванные провода или проложить новую телефонную линию. Да что уж говорить, страшно было всем, но не за себя – за всех детей, которые могут не увидеть мирного неба над головой. Я боялся, что фашисты захватят нашу Родину. Нет! Этого не будет! Этого нельзя допустить! От этой мысли я рвался в бой, и ничто не могло остановить меня. Тогда я очень хотел, чтобы у вас, мои дорогие, было все хорошо.

Каждый день я писал домой письма, хоть несколько скупых, но теплых строчек, чтобы мои родные знали, что я жив. К сожалению, не все они доходили. Из-за постоянных бомбежек почтальон не всегда мог добраться до пункта отправки писем, или письма терялись в дороге.

Я прошел дорогами войны до Берлина и остался жив. Вернулся домой. Радость встречи, наше счастье не передать словами. А через год у меня родился сын! Назвали мы его Колей. И зажили большой дружной семьей…

Как я счастлив, что ты, моя дорогая правнучка, не знаешь, что такое война. Никогда не слышала, как рвутся снаряды и гудят вражеские самолеты. Не видела, как летят бомбы, разрушая дома и дороги. Не можешь даже представить себе, что маленький кусочек хлеба – самое вкусное и желанное лакомство…

…Как бы я хотела получить такое письмо. Но это невозможно. Мой славный прадед умер задолго до моего рождения. Мы никогда не видели друг друга, но я чувствую кровную связь с дедушкой, горжусь его подвигом и люблю его.

Мой прадедушка Шулешов Сергей Васильевич был призван в самом начале Великой Отечественной войны в тридцать один год. Сергей Васильевич прошел всю войну и вернулся домой только в 1945 году. Рассказывать о войне, о пережитых страшных событиях дедушка не любил. Поэтому его младшая дочь, моя прабабушка, лишь упоминала, что ее отец воевал. Когда в Интернете стали публиковать сведения об участниках Великой Отечественной войны, мы узнали, что наш дед не просто солдат. Он – настоящий герой!

Вот строки из наградных листов Шулешова Сергея Васильевича: «Проявил себя смелым и отважным», «…держал бесперебойную связь», «За день боев, под огнем противника, исправил свыше двадцати порывов в телефонной линии», «…способствовал своевременному выполнению боевой задачи», «Достоин награждения орденом Красная Звезда»…

Идут годы. Выросло уже несколько поколений людей, не видевших войны. Теперь уже внуки и правнуки в праздник Победы идут в Бессмертном полку, приходят к Вечному огню, кладут к подножию памятника цветы, отдают дань памяти своим предкам, всем тем, кто отстоял мир на Земле.

И мы всей семьей тоже идем Девятого мая в Бессмертном полку, в молчании стоим у Вечного огня, вспоминаем своего прадеда… Вновь и вновь прикасаемся к Великому Подвигу русского народа.

Русские семьи бережно хранят память о своих героических предках. Наша семья не исключение.

Анастасия Трифонова (г. Красноярск)

Трасса длиною в жизнь

Стремительно уходит Великая Отечественная война из жизни людей, из их сердец. Уходят в историю имена Александра Матросова, пионеров-героев… К нам, детям начала нового века, они являются не из горячей современности, а уже из остывающей истории. Смерти и ужасы войны не так отзываются в наших душах, слезы потерь не так солоны. Возможно, так и должно быть, мудрость жизни и состоит в том, чтобы все уходило в прошлое. Но в этом состоит противоречие: нельзя вечно помнить о войне, но и забывать о ней нельзя. Правду о войне должны оставить потомкам её участники, её современники, её свидетели, все, кого она опалила своим огнём. Миллионы жизней взяла война, но миллионы она вернула.

Я учусь в лицее 11 города Красноярска. Помимо прочих причин я люблю свою школу за то, что ее стены хранят память о Великой Отечественной войне. В нашем лицее есть музей. Мне нравится там бывать. Переступая порог музея, я погружаюсь в мир интересного, и история начинает оживать.

Сегодня мало кто знает, что история великих воздушных сражений Великой Отечественной войны начиналась, в том числе, в Красноярском крае. Одна из экспозиций посвящена секретной авиаперегоночной трассе «Аляска-Сибирь». Наш музей занимается ее историей со дня своего основания. За это время была проделана большая работа: учащиеся лицея были участниками поисковых экспедиций, были созданы передвижные выставки, баннеры и брошюры, организованы десятки мероприятий, посвященных истории трассы.

В центре выставки вы можете увидеть макеты знаменитых «Бостонов» и «Аэрокобр», которые через Красноярск перегонялись из Фербенкса (США) на фронт. Когда я знакомилась с экспозицией, меня поразил факт, что трасса, протянувшаяся на шесть тысяч шестьдесят три километра, в сложнейших климатических условиях во многом благодаря отваге, опыту и мужеству летчиков полярной авиации была запущена всего за десять месяцев. Здесь же висит карта, на которой отмечены маршруты перегонов.

Экспозиция содержит документы, фотографии, вырезки из газет, в них рассказывается, как совсем молодых людей, наших, советских летчиков учили летать на боевых машинах в Иваново, оттуда их привозили поездом в Красноярск, и уже из Красноярска через промежуточные аэродромы они летели в Фербенкс (штат Аляска). Сложности были с самого начала – от освоения новой, сложной техники до изучения английского языка. Но особая проблема для летчиков-перегонщиков заключалась в неимоверно сложных климатических условиях: полет над Беринговым проливом, Верхоянскими хребтами, над полюсом холода.

Больше всего мне запомнилась одна газетная вырезка. В ней рассказывается о трагедии, произошедшей на Красноярском аэродроме шестнадцатого октября тысяча девятьсот сорок второго года. Обученные летчики из Иваново были доставлены поездом в

Красноярск, где их посадили на транспортный самолет ЛИ-2. На нем через промежуточные аэродромы они должны были прилететь в Фербенкс. Самолет взлетел, сделал круг над аэродромом, накренился резко вбок и упал на беговую дорожку. Раздался страшный взрыв, потом еще и еще. В самолете вместе с экипажем находилось двадцать человек. Все они погибли…

Останки людей были захоронены в братской могиле на Троицком кладбище. Надпись на памятнике гласит: «Погибшим воинам-летчикам.1941–1945гг.»

За три года существования Красноярского авиамаршрута погибло сто пятнадцать человек, в авиакатастрофах разбился восемьдесят один самолет. Двадцать самолетов было потеряно в Красноярском крае, когда их перегоняли на Запад. Тридцать два человека погибли при переучивании советских летчиков на американскую технику.

Работа на трассе – это настоящий подвиг советских летчиков в тылу: не зря их награждали боевыми орденами и медалями за вождение самолетов. Трасса «АлСиб» стала секретным оружием СССР в борьбе с немецкими захватчиками.

Я очень рада, что именно в моей школе есть музей с такой экспозицией. Это знаменательно еще и потому, что рядом с нашим лицеем в тысяча девятьсот тридцать четвертом году был построен пятиэтажный дом для летчиков и технического персонала полярной авиации. Этот дом имеет два «народных» названия – «Авиадом» и «Дом Мазурука». Илья Мазурук – генерал-майор авиации, легендарный полярный летчик, руководивший Красноярской воздушной трассой во время войны. В мае две тысячи пятого года по инициативе учащихся лицея в Авиадоме была установлена мемориальная доска в память о павших пилотах маршрута «Аляска-Сибирь».

Великая Отечественная война закончилась семьдесят пять лет назад. Это не так уж много для истории, но современное поколение молодых людей мало знает о ней, не ведает, что случилось в соседнем доме, на соседней улице.

Время неудержимо движется вперед… С каждым днем остается все меньше выживших в войне и ее прямых свидетелей. Я считаю, наш долг – использовать все доступные возможности, чтобы с помощью живых ныне людей получить информацию о каждом, не забыть о тех, кто сделал всё для Великой Победы!

Михаил Смирнов (г. Красноярск)

Шкатулка Памяти

Здравствуй, моя любимая, долгожданная сестра Верочка! Лет через пять-шесть, когда ты научишься читать, ты обязательно прочтешь это мое письмо.

В 2018 году, готовясь к краевому конкурсу сочинений- презентаций «Герои России», я начал собирать материалы о нашем прадеде: расспрашивал бабушку и маму, рассматривал семейный фотоальбом, перечитывал бережно хранимые в нашей семье письма с фронта, с особым трепетом и гордостью в душе держал в руках пожелтевшие листочки военного билета, представления на награду, наградной лист… Именно тогда у меня возникла идея создания семейной Шкатулки Памяти. Верочка, надеюсь, что через несколько лет ты будешь мне помогать в этом благородном деле, может быть, мы побываем на Дальнем Востоке, на месте боев Красной Армии с японцами в 1937–1945 гг, а потом, спустя десятилетия, будешь рассказывать своим детям и внукам о нашем прадеде-герое. Мы, потомки, обязаны по крупицам собирать правду о войне, о неповторимой тяжёлой работе, которую во все времена наши защитники называли «обыкновенным делом, которое должно добросовестно выполнять».

В нашей стране нет, наверное, семьи, которую обошла бы стороной эта страшная война. Вот и у нас в семье, Верочка, есть участник тех великих сражений. Это прадед, Смирнов Павел Афанасьевич. О его судьбе мы узнали из рассказа бабушки, Анны

Павловны. Наш прадед, сестричка, родился в 1907 году и всю жизнь прожил в селе Жилино республики Бурятия. Когда ты станешь постарше, мы с тобой туда обязательно съездим, сестренка. В 1938 году он был призван на службу, участвовал в боях на Халхин-Голе в звании сержанта во второй роте третьего танкового батальона.

Чтобы подробнее узнать о событиях на Халхин-Голе, я обратился к «Военной энциклопедии». Оказывается, сестричка, оборонительная война на Дальнем Востоке началась задолго до 1941 года, до начала Великой Отечественной войны. В мае 1939 года японцы вторглись на территорию Монголии в районе реки Халхин-Гол, пытаясь прорваться на территорию СССР и отрезать Дальний Восток. Прадед рассказывал, что солдаты и офицеры не имели боевого опыта, не хватало не только оружия и боеприпасов, но и даже питьевой воды. И все-таки Красная Армия разгромила Квантунскую! В память о событиях на реке Халхин-Гол был учрежден памятный знак. Есть такая награда, сестренка, и у нашего прадеда, вместе с другими документами она хранится в Шкатулке Памяти.

Верочка, еще задолго до твоего рождения в нашей семье появилась традиция пересматривать кадры документального фильма 1940 г. режиссера И. Копалина «Халхин- Гол», слушать песню «Три танкиста». Надеюсь, что такие традиции будут и в наших с тобой семьях.

Не раз судьба испытывала нашего прадеда: он был обморожен, контужен, ранен, но выжил! Выжил для того, чтобы потом рассказать своим детям обо всём, что пришлось увидеть, испытать... Открываю Шкатулку Памяти, достаю наградной лист: «…14 августа 1945 года в боях за освобождение деревни Кудзио Смирнов Павел Афанасьевич, сержант второй роты 209 танковой бригады 25 армии, своим умением и быстротой обеспечил командиру танка меткую и бесперебойную стрельбу из пушки и пулемёта. Несмотря на ранения в руку и бок, он продолжал обеспечивать ведение огня до тех пор, пока не загорелся танк».

За подвиги и заслуги во время военных действий наш прадед, Смирнов П.А., награжден Орденом Славы третьей степени и медалью «За победу над Японией». Немного материала об этих наградах я уже собрал, выяснил, что Орденом Славы награждались лица рядового и сержантского состава Красной Армии, проявившие в боях за Родину славные подвиги храбрости, мужества и бесстрашия. Таким человеком был наш с тобой прадед, сестренка!

Держу в руках тяжёлые медали, удостоверения к ним, перелистываю пожелтевшие потрёпанные листочки военного билета, представления на награды, наградной лист и пытаюсь представить, сколько испытаний выпало на долю нашего прадеда, на долю всего народа…

Героизм… Героизм!Это то, что нам предки, рискуя собой, завещали,Что в себе заключает благодатную силу прошедших веков.Это то, что бойцы в битвах страшных, кровавых впитали,Когда землю свою защищали от смертных врагов!

Верочка, запомни, пожалуйста, эти слова! Бережно храни, пополняй, сестричка, нашу Шкатулку Памяти, а потом, в старости, передай ее внукам и правнукам, чтобы не порвалась связь времен и поколений, скажи, что мы гордились своим прадедушкой!

Целую тебя, моя дорогая сестренка. С любовью, твой брат Михаил

Елизавета Зуева (Ачинская Мариинская гимназия-интернат)

Украденное детство

В нашем городе День Победы отметили особенно хорошо: прошёл митинг у памятника Скорбящей матери, где мы возлагали венки у Вечного огня и дарили цветы нашим Ветеранам! Печально, что с каждым годом их становится всё меньше. На парад смогли приехать не все, многие остались дома по состоянию здоровья, а кого-то не стало еще осенью. К сожалению, не смогла дожить до 73-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне и моя прабабушка, о судьбе которой я узнала совсем недавно, на ее девяностолетнем юбилее. Именно этот день стал для меня настоящим откровением моей дорогой и милой бабули, которая всегда старалась быть веселой, очень заботливой и невероятно доброй. Мы с братом никогда не интересовались жизнью бабушки Вали, но то, что я услышала, не оставляет меня по сей день. Я не могу не поделиться историей этой хрупкой, но сильной духом женщины, бывшей узницы фашистского концлагеря, моей прабабушки.

…Я была совсем ребенком, когда мама умерла, а папу увезли в больницу, он опух от голода. Помню, сижу у мертвой мамы, завернулась в тряпку и плачу, пришли какие-то люди, взяли меня на руки, а маму в яму вместе с другими бросили. Увезли меня в детский дом, там я и жила несколько лет, пока немцы не выгнали нас на улицу. Детей было около сотни, они всех на улицу прогнали, мы ночевали в кустах. Травы нарвем, в одних платьицах, стриженые, босиком, летом нам не давали обуви, ходили в любую погоду босиком, все ноги в цыпках, голодные, никто не кормил нас, а нам кусочек хлеба бы кто дал, мы бы не знаю куда пошли. Ночь спим, день голодом сидим и опять спим. А немцы в детском доме жили, в столовой питались, развлекались. Коменданту надоели мы, приказали нас собрать всех. Директора нашего сразу приказали на повешение, а детей зачитывают по спискам, по фамилиям и, у кого еврейская фамилия, сразу говорят: «Враг! Расстрелять! Вы юды, вам жить нельзя, всем вам будет капут!» Увозили в телегах к огромной яме, а там, со всех сторон выстраивали и из пулемета расстреливали. Кто от пули, кто от страха, кто живой падали в эту глубокую яму, земля шевелилась… Ужас! Тех, кто не евреи, нас всех оставшихся построили, и немец-переводчик нам объявил, что выдадут нам справки с немецкой печатью о том, что мы не евреи и не партизаны, и что мы можем идти к своим родственникам, и хлеба дадут нам. Ради хлеба, ради одного кусочка хлеба мы были готовы на все. А куда идти? Ни мамы, ни папы у меня нет, родственников я не знаю. Тут подходит ко мне женщина и говорит, что знала мою маму, что была ее подругой, но умерла она от голода, а у меня фамилия не Никольская, а другая. Достала мне большую бумагу, завернутую в рваную клеенку, там и имя мое, и адрес, где я жила. Сказала, что отец мой выжил в больнице, и живет там. Привязала мне свернутое письмо к лямочке у рубашки и шепотом произнесла: «Убегай скорее, беги отсюда к отцу, найди его!»

Счастливая, я бегу к своим ребятам, рада очень, что папа у меня нашелся, живой папа! Зову детей с собой, папа меня возьмет и им поможет, будем все рядом жить! Вместе! Отстояли в очереди все за справками и за кусочком хлеба, который сразу же проглотили и пошли спрашивать куда идти.

Долго шли, ночевали, где попало, грязные, голодные, ноги сбитые, но счастливые. Ведь идем в деревню мою, к папе. Ведь идем в деревню мою, в мой родной уголок, там я родилась, и там папа мой.

… Пришли мы в деревню, а там гром, ветер, дождь, никто нас не пускает ночевать. Женщина бежит, я говорю ей: «Тетя, у меня тут папа живет, Григорук Василий звать его». Женщина сказала, что все знают его и пустила нас в свой дом. Притащила соломы, настлала нам ее в избе, с крыши в ржавые тазы вода капает, а мы счастливы, что в удобствах таких ночевать будем! Хозяйка побежала по всей деревне рассказывать, про нас, так кто простоквашу, кто вареной картошки, кто свеклы принес. Кормили нас страшно вкусно, и обсуждали, что я на отца шибко похожа. Оказывается, женился он и живет со своей женой и детьми на станции. Рано утром я подняла ребятишек, хотелось к

папе скорее бежать, увидеть его, обнять, ведь папа живой и не знает, что я тоже живая. Вот радости будет!!! По дороге нас становилось все меньше и меньше, кого в няньки в деревнях разбирали, кого в дети, кого в прислугу. Я осталась одна. А кто я? Герой я в куче, а одна я – трус. Куда я одна пойду? В деревне женщина попросила меня ребёнка ее понянчить, а как до станции кто поедет, меня отвезет. Староста деревни добрый дяденька был, взял меня и отвез прямо к отцу. Папа работал машинистом поезда, дом его большой, красивый. Выходит к воротам очень статная красивая женщина и грубым голосом спрашивает, что нам нужно. Староста сказал, что дочь мужа нашлась. Та грубо и громко закричала: «Вон пошли отсюда, вон!!!» Но мы не уехали, остались папку ждать, а тут и он подъезжает. Ну, староста ему в подробностях рассказал обо мне. Папа на меня посмотрел и спросил: «Ты откуда знаешь, что я твой отец?» Я подала ему письмо, он его прочитал, обрадовался и обнял. Повел нас в дом, а жена встала в дверях, руками вход закрыла и сказала, что не пустит самозванку, что дочь его уже давно крысы съели. Папка начал объяснять, но та и слышать не хотела…. Не пустила в дом. Отец попросил накормить, она еще пуще закричала, что не дочь я ему, чтобы уходили вон отсюда. Папа обнял меня, стал просить остаться, но староста не позволил, чтобы не убили меня в семье этой и отвез меня к своим знакомым, которые приняли, накормили, помыли, сшили мне из полотенец вафельных юбочку и кофточку. Так и осталась у них жить, а папа с мачехой в соседях.

Вот так я спешила к папе, уверенная была, что будем вместе, даже мыслей не было, о таком повороте судьбы. Очень я переживала, что не приняла меня жена папы, да и он сильно переживал, встречи со мной искал. Однажды пришел, познакомил меня с его детьми. А ребята обрадовались нашему знакомству. Но все понимали, что мачеха не позволит мне жить с ними. Папа уговорил свою сестру взять меня к себе, чтобы вроде у родных людей была. У нее только один сын был уже большой, лет 16, да немец на поселении жил. Узнала она, что всю молодежь в Германию погонят, и сына ее тоже. Немец этот и подделал мои документы, по которым мне 16, чтобы меня вместо сына забрали. А мне 11 лет всего, таких не увозили в Германию. А я живу, ничего об этом не знаю. Вдруг приказ на меня приходит. Видно же что ребенок. Угнали. Всех кого куда разбирают, а меня никто не берет. Собрали таких, как я, и в концлагерь отправили. Я там 4 года провела в мучениях, труде, голодании, пытках и страшных событиях. Потом лагерь заминировали, узнала, что во время тревоги взрывать будут нас, я и решила бежать. Объявили тревогу, все побежали в подвал прятаться, а я в лес рванула, долго бежала без остановки, попала в деревню немецкую, зашла в дом и сильно просить стала, остаться хотя бы на одну ночку. Дяденька сжалился, в подполье спрятал, сказал тихо сидеть, а то если найдут, всех расстреляют. А рано утром выпустил и показал куда идти, там американцы помогут. Иду тихо, осторожно, вдруг, выскакивает огромная собака, пасть раскрыла и готова проглотить, а следом вооруженный партизан, повел в штаб, а там негры. Первый раз таких людей увидала, они черные, допрашивают меня, а я их разглядываю и думаю, как с черной кожей плохо жить, бедненьким. Стали они меня уговаривать в Америку ехать, разными деликатесами манили, много хорошего обещали, а я на Родину и все тут! Начальник их глаза выпучил, стал говорить, что там голод, есть нечего. Я готова, ни есть, ни пить, лишь бы на Родину. Он разозлился и сказал: «Настырная какая, отправьте ее в Россию!»…

Вот такая история, не приведи Господь никому, со мной случилась. За годы войны выучила 3 языка: французский, немецкий и американский. Я уехала в Сибирь, в Ачинск, где живу по сей день, но в свои девяносто лет до сих пор помню каждую минуту своего неслучившегося детства…

Смотрю на прабабушку – живой, душевный, очень позитивный и добрейший души человек. Пока она рассказывала свою историю, все время пыталась накормить нас, подкладывала в тарелки салатики и котлетки, просила больше кушать хлеба, видимо, пыталась восполнить в нашем детстве то, чего сама была лишена. А нам и есть-то не

хотелось, от ее рассказа все тело парализовало, каждая клеточка организма сопереживала и пыталась принять все, что казалось фантазией очень талантливого писателя. Мысли о бабушке Вале не покидают меня, я все время думаю, каково было этой маленькой и хрупкой девчушке и еще тысячам таких же детей, думаю, как повезло нам, что рядом еще живут такие люди и своими рассказами помогают нам формировать правильные жизненные ценности и качества. Думаю о постоянных вооруженных конфликтах, где страдают дети. Люди! Пусть в мире прекратятся воины, пусть хотя бы у одного поколения детей детство не будет украдено!

Кирилл Кошляк (г. Лесосибирск)

Господи, мы все дети твои…

Прошлым летом мы с семьей гостили у родственников в Тюмени. Они, как водится, организовали для нас культурную программу: парк, театр, аттракционы… И вот, когда оставалось два дня до нашего отъезда, в газете я увидел объявление о том, что в Музее Областного поискового центра проводится экскурсия, вход свободный. Музей этот находился недалеко от нашего дома, и мы, решив скоротать время до отъезда, отправились за новыми впечатлениями.

Войдя в здание, мы увидели группу ребят-поисковиков, которые о чем-то рассказывали. Глаза вдруг вырвали из полумрака заплаканную женщину, скорбно качающего головой мужчину, вытянутые лица мальчишек, стоящих стайкой возле какого-то экспоната.

Будто издалека донесся неторопливый голос девушки.«…Мы давно заинтересовались этой воронкой посреди заросшего болота. Уж

больно большая она была, а поэтому никак не могла быть засыпана землей полностью. Сколько таких воронок мы уже обследовали! Когда ребята расчистили место и проверили глубинным поисковым щупом дно воронки, то увидели на экране останки двух незахороненных людей. После раскопок со дна удалось извлечь останки двух советских солдат. Когда их стали поднимать из ямы, обнаружили совершенно случайно останки женщины с детьми».

Голос девушки вдруг задрожал, сбился, на глазах появились слезы. «Я, я не понимаю, как так можно… Больше 75 лет назад их уложили в воронку – двоих солдат в разорванных сталью шинелях и женщину с двумя маленькими детьми. Целую стертую с лица земли историю, целую ветвь человеческого будущего, и не одну…

На женщине на уровне груди иконка была, маленькая такая... Она, наверное, перед смертью Бога молила за своих детей. Видно, не дошла ее молитва ни до Бога, ни до людей…»

«Господи, мы все дети твои…» – раздался приглушенный голос рядом стоящей женщины.

«Да, только не все это понимают, – ответила немного успокоившаяся рассказчица. – На уровне живота матери были найдены останки ребенка, почти младенца, а рядом еще один ребенок пяти-шести лет. Среди осколков косточек младенца поисковики увидели детскую руку, которая сжимала игрушку. Десятиклассница Настя Коровина, боец поискового отряда “Савояр”, разузнала больше об этой кукле. Оказалось, что она была сделана на Охтинском химическом комбинате в городе Ленинграде – об этом говорит штамп на спине куклы.

Сложно представить, каково ребенку на войне. Кругом холод, голод и смерть. И среди всего этого ужаса почти единственный лучик света, единственная радость – игрушка. Во время войны почти все дети работали и делали всё для фронта. И это был

маленький кусочек детства, напоминающий о времени мира, когда папа был дома, а не на фронте…»

Наталья Швецова, командир поискового отряда «Савояр», продолжила свою экскурсию по страшным находкам, не имеющим срока давности. Мы ближе подошли к подсвеченной изнутри витрине. А в ней, опираясь на алый бархат, таращил на нас голубые глазенки маленький пупс. Тот самый. Из ямы. Из детских рук. Он тоже был истерзан: проломлена голова, раздавлены руки и ноги.

Назад мы шли молча, как-то не хотелось ни о чем говорить. В голове больно билась одна единственная мысль: «Как же так… Господи, мы все дети твои… Какие же черные души были у тех, кто сотворил это зверство. Женщина и двое детей были жителями деревни Новая Кересть в Новгородской области и уж, конечно, никак не могли повлиять на исход войны. Тогда зачем эта вопиющая жестокость?! Сколько еще таких невинных жертв войны скрывает наша многострадальная земля?

Я не знаю, как сложится моя дальнейшая судьба, но навсегда в моей памяти останется этот маленький голый пупс, потрепанный войной, – символ трагедии без срока давности.

Таисия Леденёва (Каратузский район)

Ложка

Не важно, кто ты на войне: пехотинец или моряк, танкист или лётчик, разведчик или командир роты, но у всех был автомат, гранаты, патроны, любовь к Родине, к семье и к земле, где родился и вырос. Солдатская фляжка, котелок, кисет с махоркой, ложка всегда были верными товарищами всех солдат на войне, поэтому я хочу рассказать историю о старой солдатской ложке, которая хранится у нас дома.

Это было давно, когда ещё не было СССР, а была Великая Российская Империя. Мой прадед Ульских Иван Фёдорович был мобилизован на Первую мировую войну 1914 года. Тогда прадедушка Иван вылил из олова ложку, ведь она была лучше деревянной. В деревнях тех лет алюминиевые ложки были в богатых и зажиточных домах, а в основном ели деревянными ложками. Прадед прошёл войну и в 1918 году вернулся домой, в Белоруссию, живой и здоровый, а в 1924 он с семьёй переехал жить в Сибирь, в село Нижний Кужебар.

А солдатская ложка всегда была с ним. Прадедушка Иван ел только ей.В 1939 году началась Финская военная компания. В основном, брали сибиряков,

молодых парней, поэтому на фронт был призван муж старшей дочери, моей бабушки Нади, Леденёв Алексей Леонтьевич. Прадед принёс ложку в дом дочери и отдал её дедушке Алексею, сказав при этом: «Это ложка счастливая, я прошёл Германскую и остался жив. Храни её, и она будет хранить тебя!»

В 1940 году дедушка пришёл с Финской войны, был ранен в ногу, обморозил ноги в болотах Карелии, но вернулся домой с медалью «За отвагу» и 300 рублей деньгами. На эти деньги они с бабушкой купили себе избушку. И снова ложка вернулась в дом к прадеду.

22 июня 1941 года без объявления войны Германия напала на Советский Союз. В этот день дед Алексей пошёл на работу, но вернулся домой и, встретив бабушку Надю, сказал одно слово «ВОЙНА». 23 июня 1941 года он ушёл на фронт, и опять ложка была с ним. Раненный в 1942 году в грудь, он попал в плен. Дедушка сбегал с концлагеря, но его с другими солдатами жестоко избили и вернули в лагерь. Там их практически не кормили, но местные жители приносили им свекольные и картофельные очистки, гнилую капусту и кидали через забор. Голодные пленные собирали и ели их сырыми. Потом жителям Германии разрешили покупать пленных для работы в поле и на фермах. Богатая помещица выкупила деда Алексея, и он больше года работал в тяжёлых условиях.

Распахивали земли, строили загоны для скота, собирали мины и осколки, закапывали ямы от взрыва бомб. И всё это делали пленные русские солдаты.

Там от американских солдат он узнал о победе над фашистами. Союзники переодели в американские френчи и брюки этих оборванных солдат и передали в комендатуру войскам НКВД. Вместо радости освобождения он попал в лагерь, где ещё год провёл в допросах. Освобождённых было много, и очень долго разбирались, кто и как попал в плен. Но свою ложку он спрятал в сапог, где скрывал от надзирателей НКВД.

С позорным клеймом «враг народа» он поехал в Нижний Кужебар. До Каратузского района он добирался три месяца. Не было ни продуктов, ни денег, а только справка «враг народа». После победы над фашизмом многие не хотели довозить изменников Родины. Но встречались милосердные люди, они понимали, что не все враги, и довозили от села до села на телегах. Машинисты поездов прятали их с животными и провозили на свой страх и риск. Но всё-таки он добрался до Сибири! Из широкоплечего молодого человека, а ему было только 34 года, он стал худым, сгорбленным стариком, очень отощавшим и обессиленным от голода, тяжёлой работы и долгого пути домой.

Работал в колхозе, а когда началась реабилитация, подали документы, но в военном архиве города Москвы оказалось, что «Леденёв Алексей Леонтьевич погиб в 1942 году».

Деду выдали военный билет, где записано, что он был в плену. Ни о наградах, ни о ранениях записано не было, а ведь пуля 37 лет была рядом с сердцем! Дедушка отказался от реабилитации и сказал: «Родина дала, Родина забрала и не надо стоять на коленях и выпрашивать!!!» А солдатская ложка опять вернулась к прадеду Ивану. Когда он умер, ложку снова отдали деду Алексею.

Дед Алексей ушёл из жизни в 68 лет. Теперь эта ложка хранится у младшего сына Алексея, моего папы Александра. Для нас большая честь хранить эту реликвию, прошедшую три войны, два военных лагеря. Видавшую взлёт и падения, войну и победу, развал СССР и становление России.

Я горжусь своим дедушкой Алексеем! Несмотря на все невзгоды, он остался честным человеком! Для меня и всей дедушкиной семьи он – ГЕРОЙ!!!

Диана Бернацкая (Абанский район)

Материнская доля

Русские матери, русские матери, сколько в войну сыновей вы утратили...В семейном альбоме моего дедушки хранится старая, пожелтевшая от времени

фотография пожилой женщины, высокой, худощавой, в по-старушечьи завязанном платочке. Женщины с очень печальным лицом. Когда я спросила, кто это, дедушка ответил: «Это моя бабушка, Бернацкая Анастасия Александровна . Трудная судьба выпала на ее долю. Четверых из пяти сыновей, ушедших на фронт, не дождалась она. Но выстояла, выдержала. Не очерствела душой. И свою любовь и заботу она щедро дарила нам, своим внукам. Такой доброй, ласковой и кроткой осталась она в нашей памяти…» Я попросила его рассказать о бабушке подробнее.

Печальную историю ее жизни поведал мне дедушка Саша, ее младший внук. Семерых детей вырастили и воспитали они с мужем: пятерых сыновей и двух дочерей. Сыновья были ее гордостью. Все высокие, статные, трудолюбивые. Ее надежда и опора в старости. Но грянула война, которая страшным горем прошлась по судьбам людей незабываемой болью обожгла человеческие сердца

Одна за другой стали приходить из райвоенкомата повестки. Один за другим стали уходить на фронт и сыновья Анастасии Александровны. Первым ушел на на фронт старший сын Михаил. Не суждено было ему вернуться. Пропал без вести в августе 1941 года. Настала очередь сына Серафима, который был лучшим трактористом в колхозе. Ни

одной весточки мать не получила от него. Тоже пропал без вести в июле 1942 года. Вскоре пришли повестки Василию и Никодиму, которому было всего 19 лет. Они уходили на фронт совсем молодыми, надеясь скоро вернуться. Ушли навсегда…

Только осталась висеть на стене, на самом видном месте, отцовская скрипка, на которой любили играть братья. Отец, когда сердце сжимала боль от неизвестности о судьбе сыновей, иногда снимал её со стены. И тогда в его руках скрипка пела, страдала, плакала. Ведь за всю войну о сыновьях не было ни одной весточки Но мать всё время ждала, надеялась и верила. Тяжелые мысли её одолевали, лишали покоя и сна. Но она не причитала, не плакала. Она словно окаменела от горя, от душевной боли и усердно молила Бога уберечь её сыновей. Её душевная боль превратилась в исцеляющую силу. Она стала лечить людей. Помогала всем, кто приходил к ней со своим недугом. Кому травкой, кому наговором, а кому святой водицей и молитвой. А кому добрым и ласковым словом. И всегда была тихой, печальной, затаив в сердце свою неизлечимую боль.

А в декабре 1941 года ушёл на фронт и пятый сын Илья, отец моего дедушки. Тракторист, он старательно пахал мирные поля и растил хлеб. Всю войну прошагал он пехотинцем, сражался на многих фронтах. Он единственный из сыновей, который вернулся домой живым. Больной, израненный душой и телом. Мать выходила сына, подняла на ноги. С ним и его семьей доживала она свой век, помогла вырастить четверых внуков, которых очень любила. Часто просила она свою внучку Валю с её подружкой спеть песню о погибшем солдате:

На опушке леса старый дуб стоит,А под этим дубом партизан лежит,Он лежит, не дышит, он как будто спит,А над ним старушка мать его сидит…..

И не могли понять тогда они, почему по щекам у бабушки всегда текли слезы. Лишь повзрослев, поняли причину её печали и горьких слез. До сих пор её внучка помнит слова этой грустной песни.

Даже трудно представить, как выдержало материнское сердце, когда всего за два дня получила она извещения о гибели четверых своих сыновей. Но она продолжала ждать, верить и надеяться, что сыновья вернуться в родной дом, обнимут свою мать за плечи, скажут: «Мама, я вернулся». Она часто сидела у окна и глядела на дорогу, по которой они ушли на фронт.

Так долгие годы она жила надеждой, теплившейся в её сердце: «А может, мои сыны придут ещё?» Не вернулись… Не дождалась…

Она ушла из жизни так же тихо и незаметно, как и жила, сидя у окна и глядя на дорогу. Простая русская женщина отдала для победы самое дорогое – своих четверых детей. Свою любовь, свою надежду, свою радость. Судьба бабушки Насти – это судьба многих солдатских матерей, это судьба – подвиг.

Имена её, не вернувшихся с фронта сыновей, занесены в Книгу Памяти Красноярского края.

Затаив дыхание, слушала я эту трогательную историю. Слезы наворачивались мне на глаза. Было горько оттого, что столько пережила она, простая и в то же время великая русская женщина. И сердце наполнилось гордостью за нее.

Память о бабушке, о ее тяжелой судьбе бережно хранят в своем сердце ее внуки, а теперь и правнуки. Память о ней – вот все, что нам осталось. А еще та единственная фотография, которая бережно хранится в семейном альбоме.

Юлиана Фёдорова (Таймырский Долгано-Ненецкий район)

История создания музея боевой славы Дудинской гимназии

Нет на свете ничего страшнее забвения. Забвение – ржавчина памяти, и она разъедает самое дорогое.

Ю. Яковлев

Когда в 2007 году возникла идея создать школьный музей, ни у кого не было сомнений в его тематике и наполнении. Так появился музей боевой славы Дудинской гимназии. А дальше были годы интересной, плодотворной работы, поездки на Невский пятачок, Курскую дугу, в Поныри, переписка с ветеранами и их родными, долгие беседы с родственниками. Я, Федорова Юлиана, представитель третьего поколения музейной группы, хочу сегодня провести для вас экскурсию по нашему музею.

Первые экспозиции музея были посвящены военным историям родных и близких учителей и учеников нашей гимназии. Это поименное обращение, к светлой памяти каждого павшего на полях сражений Великой Отечественной войны, это благодарность каждому, кто выжил в эти страшные годы, кто уже в послевоенное время поднимал и восстанавливал страну.

Ах, как дивны июньские ночи! Пение соловьев, запахи трав, гуляния и песни до утра. Первая любовь, смелые и дерзкие планы… Не суждено было исполниться юношеским мечтам. В 4 часа утра 22 июня 1941 года без объявления войны Германия напала на Советский Союз. Все изменилось в один миг. И вот уже бывшие школьники с выпускного вечера уходят на фронт… Так случилось и с Ниной Федоровной Бобровой, прабабушкой выпускницы гимназии Батуриной Александры. Нина Федоровна вспоминала: «Под утро, возвращаясь с прогулки, мы узнали, что началась война. На фронт меня не взяли, но в числе других комсомольцев направили на рытье копониров для авиачасти. А было это в нескольких километрах от города (Новошахтинск Ростовской области). В один момент, когда мы работали, наш город захватили немцы, так что возвращаться нам было некуда. С отступающими частями Советской Армии погнали нас до Каспийского моря. Люди были полуголодные, болели малярией, умирали. Мне было тогда 17 лет». Нина отступала с летчиками. А потом была переправа через Дон. Много солдат и мирных людей погибло, утонуло. А Нина спаслась. Схватившись за хвост лошади, она переправилась через Дон, и на берегу ее, полуживую, кто-то вытащил из воды за волосы. В составе батальона аэродромного обслуживания номер 23394 Нина прошла всю войну. Работала поваром в летной части. Вместе с армией прошла Белоруссию, Украину, Польшу, Чехословакию, Румынию. Закончилась война для Нины Федоровны в Германии. В нашей экспозиции представлены письма Н.Ф. Бобровой, награды (медаль Жукова, Орден Отечественной войны II степени, медаль «За оборону Кавказа») и фотографии из личного архива.

Нелегкая судьба была и у снайпера Алексея Владимировича Калинкина, папы учителя гимназии Барабановой Н.А. В июле 1941 года в составе 19-ой Армии под командованием Г. Жукова Алексей Владимирович оказывается под Ельней, где фашистская Германия развернула перевалочную базу для вооружения своих войск. Город взяли штурмом. А через месяц новый приказ – взять село Выдрино, имеющее стратегическое значение. «Были страшные рукопашные бои, многих наших бойцов тогда не досчитались в дивизии. На скотном дворе в деревне немцы установили пулеметы. Стоило красноармейцам подняться в атаку – их тут же накрывал шквальный огонь противника», – вспоминал Алексей Владимирович. Солдат послали уничтожать огневую точку. Только несколько перебежек успели они сделать. В нескольких метрах от Алексея разорвалась мина. Взрывная волна подбросила его, а пуля и осколок в 5 сантиметров пробили ногу… В госпитале профессор, осматривая рану, сказал: «Сынок, придется тебе жить с «железом». Лет через тридцать медицина будет способна сделать операцию». Пулю извлекли лишь в 1968 году, а осколок так и остался сидеть в ноге. С этим осколком

Алексей Владимирович и ушел из жизни в 2004 году. В музее представлены письма и фотографии из личного архива Барабановой Н.А.

Сколько таких историй в нашем музее? Мы не считали. Но все они про обычных, казалось бы, ничем не примечательных людей, про людей, которые самоотверженно защищали свой дом, свою семью, свою родину. Иногда ценой жизни. Черкасов Семен Тимофеевич, Давыдов Иван Иванович, Обидин Николай Григорьевич, Евдокименко Иван Яковлевич, Самардак Герасим Иванович, Гродня Казимир Иосифович, Гродня Раиса Болиславовна, Плотницкий Назар Федорович, Федин Тихон Алексеевич, Понкратов Андрей Алексеевич, Павлов Федор Иванович, Гилёв Виталий Сергеевич, Сусеков Иван Павлович, Тимченко Алексей Яковлевич, Киричек Евдокия Петровна и Иван Сергеевич и многие, многие другие. «Ах, война, война! Болеть нам ею – не переболеть, вспоминать нам ее – не перевспоминать», – говорил Виктор Астафьев.

В 2008 году музейная группа посетила Невский пятачок. «Сбивалось дыхание, слезы наворачивались на глаза, когда осознавали, какие страшные события здесь разворачивались», – рассказывали руководитель и участники группы. Блокада Ленинграда. Эвакуация. Дорога жизни. Моя прабабушка Костюкова Татьяна Ивановна была эвакуирована из Ленинграда зимой 1941 года вместе с заводом имени С. Кирова. В сохраненных и восстановленных списках эвакуированных мы смогли найти только «Тат. Ив. 1917» – надеемся, что это про нашу бабушку Таню, 1917 года рождения. По дороге Татьяна сильно заболела, ее сняли с поезда в городе Омске. Прабабушка всю войну работала в тылу на благо родины. «Все для фронта! Все для победы!» После войны она так и не смогла вернуться в Ленинград – слишком сильны были воспоминания. Хотя родная сестра Татьяны, Зинаида, пережившая блокаду, ее очень ждала.

Из поездки на Невский пятачок привезли прострелянную солдатскую каску, осколки снарядов, гильзы, походный котелок и колючую проволоку – немых свидетелей тех страшных боев. Они представлены в нашей экспозиции.

В 2011 и в 2016 годах музейными группами были выпущены два вестника, в которых содержались истории судеб участников Великой Отечественной войны – родных и близких учеников и учителей гимназии. Вершков Степан Петрович, Белов Алексей Максимович, Андреев Афанасий Кириллович, Ненюков Михаил Павлович, Редин Василий Иванович, Лебедев Алексей Петрович, Петров Федор Куприянович, Петров Иван Андреевич, Акуленко Александра Ивановна, Брылев Матвей Петрович, Стародубцев Семен Петрович, Краснощекова Дарья Андреевна – это далеко не полный список имен.

В 2018 году музейная группа гимназии посетила места ожесточенных сражений в районе северного и южного фасов Курской дуги. Поныри, Теплое, Ольховатка. Затаив дыхание, слушали мы рассказ экскурсовода А. Макарского о «Цитадели» – плане стратегической наступательной операции гитлеровской Германии, о самоотверженности наших солдат, о великом танковом сражении, где «железо воевало с железом», о Понырях, где эти же страшные немецкие танки были остановлены людьми. А когда мы спустились в траншеи, то отчетливо представили, о чем рассказывал Анатолий Исаакович Цветков, прадедушка ученицы гимназии Софьи Цветковой: «Немцы долго планировали операцию, а мы в это время зарывались в землю, оплетая местность проволочными заграждениями, минируя все вокруг. Молодежь как раз подобралась, которая пороху еще и не нюхала, но немцев не боялась». Экспонаты, привезенные из этой поездки, также представлены в нашем музее.

И все-таки даже война не может отменить саму жизнь, простые человеческие чувства.

25 лет моей любимой дорогой Лебедевой Надежде.Моя любовь летит к тебе, любимая подруга.Прорвав войны густые тучи, перелетев поля, леса и реки,Она идет к тебе, мой милый друг…

Такие строки с фронта написал Иван Макарович Лебедев своей любимой жене Наденьке в августе 1943 года. Это чувство Иван Макарович пронес через всю войну, именно оно помогало выжить в самые трудные минуты, согревало душу, наполняло эти суровые годы светом.

«Пару слов о себе. Жив, здоров, пока еще не ранен. Тебя, конечно, интересует, как я дерусь с немецкими ордами… Последние 14 дней непрерывно в боях, ну за хорошую битву с фрицами командование моей части представляет к Ордену Красной Звезды. Если это осуществится, тогда, думаю, что ты тоже за меня будешь рада. За вас отомстил в одной из атак, лично уничтожил 15 гадов», – эти строки написаны в июле 1942 года Георгием Трофимовичем Мартыновым, папой учителя Михайлюты Л.Г., сестре Тоне. Переживая за своих родных и в то же время чувствуя ответственность за судьбу своей страны, чуть позже Георгий напишет: «Мы мало прожили на этом свете и мало сделали для общества. Мы – коммунисты должны жить и работать больше». В экспозиции нашего музея представлены письма Георгия Трофимовича и фотография молодого красивого кудрявого парня.

Лица, лица, лица… молодые, красивые, веселые и серьезные. В 2017 году в гимназии была открыта Аллея Славы, где представлены фотографии родственников педагогов, выпускников и учеников нашей школы, прошедших те суровые военные годы.

Проходя по этой аллее, всматриваясь в лица, читая истории, невольно задумываешься, почему люди продолжают воевать? Неужели малая жертва принесена народами? Неужели гибель миллионов людей была напрасной и ничему нас не научила?!

Война прошла, солдаты постарели,Но до сих пор терзает боль людей.Ведь тысячи семей осиротели,Ведь слишком тяжким оказался груз потерь!Шумит набат печальный на планете, И скоро снова мы отметим юбилей.Как хорошо, чтоб мир был на всем свете!Ты ничего, друг мой, для мира не жалей!

(Савченко Валерия, выпускница Дудинской гимназии).

Виктория Власенко (Идринский район)

Сколько стоит счастье в тылу?«Присядь, бабуля, расскажи про детство», – Пристав с расспросом, жду её рассказ. «Как жили бедно с фронтом по-соседству, Поведай мне хотя бы пару фраз»...

Т. Аширова75 лет со дня Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 года… Это было

недавно, это было давно… Многое изменилось с того времени: мода, стиль жизни, характеры и взгляды людей… Современная молодежь практически ничего не знает о тех страшных событиях 1941–1945 годов. Да, знаем, что была война, что она унесла много жизней и сломала много человеческих судеб. Великой ценой досталась свобода и независимость нашему народу. Это подвиг солдат и неизменный подвиг тех, кто остался в тылу – стариков, детей и женщин.

Из нашего села в армию ушли почти все мужчины призывного возраста. Мужской труд лег на плечи их жен и детей.

Моей прабабушке Никитиной Александре Николаевне в этом году исполнилось 94 года. Её память хранит все детали страшной жизни в тылу. Она многих знает и помнит, но

её душа не может избавиться от обиды и несправедливости, которую нанесла война. Прабабушка Саша часто рассказывает мне истории, которые оставили неизгладимые рубцы в воспоминаниях. Часто я вижу, как она смахивает слезу со щеки. Она не пытается вызвать у меня жалость. Нет, просто прошлое идет рядом с ней всегда, напоминая ежеминутно о тех страшных днях, которые пришлось ей пережить. В 1942 году ей было всего лишь 17 лет, пора расцвета и надежд.

Трудно приходилось в тылу, но сдаваться было нельзя, на это просто никто не имел права. Деревня стонала от нужды и непосильного труда. На плечи женщин и подростков война легла всей тяжестью, всеми лишениями, горем и слезами. В тылу умели и делали все. Копали под посев землю лопатами, сортировали зерно, косили серпами и косами хлеб, вязали снопы, готовили в зиму сено и работали возле молотилок. Изо всех сил старались не уснуть, сидя на прицепных плугах; надевать ярмо на животных, боронить на быках и возить на них зерно; доить коров и выращивать лен, коноплю, махорку; копать картофель и рыть колодцы; стричь овец и пасти табун лошадей; катать валенки и вязать снопы по 1200–1300 штук; вить веревки и выделывать шкуры и многое, многое другое. Сейчас трудно поверить, но работая по 16–18 часов, а то и по 20, еще находили время поплакать, написать или продиктовать письмо на фронт или почитать последнее известие…

Питались в это тяжелое время, чем придется. Готовили суп из крапивы, в ржаную муку добавляли лебеду. В домах было холодно, печи топили хворостом. Случалось, что на всю семью были одни валенки. У детей не было каникул, вместо этого они работали в колхозах. Кто ухаживал за телятами на ферме, кто собирал колоски в поле, стараясь сберечь каждое зёрнышко. Вспоминает прабабушка, как в 1944 году при сборе колосков пыталась припрятать десяток в волосах под платком. Бригадир заметил и отобрал, а все отработанные часы и дни вычеркнул из ведомости.

Бабушка знает много историй про жизнь в тылу во время Великой Отечественной войны. Многие из них она рассказывает мне не первый раз. Я же в свою очередь делаю вид, что слышу их впервые. Не могу просто взять и прервать эти рассказы. Поражает меня одно – как можно было выжить в таких нечеловеческих условиях? Как можно было не упасть духом? Как можно было надеяться на что-то хорошее?

Люди, прошедшие через этот кошмар, не очерствели душой и не превратились в зверей. Нет у них в душе зла за подлость и предательство, за зверскую хватку к жизни, за издевательства и унижения. Не потеряли они веру в настоящие человеческие чувства и отношения друг к другу. На такие поступки способны только люди с открытой, не знающей зла душой, чистыми помыслами и огромной верой в счастье, пусть и не в свое... Низкий поклон вам, пережившие и победившие войну, огромной ценой завоевавшие счастье в тылу.

Мария Иванова (г. Минусинск)

«Оглядываясь назад…» (Из воспоминаний Фирюлина Степана Терентьевича, участника Великой Отечественной войны)

…Так хотелось бы подняться выше, на самую вершину. Но никак. Возраст. Уже исполнилось 80, годы… Но и отсюда, с этого невысокого уступка горы вся его родина как на ладони.

Перед ним лежала деревня Калдыбай. Сейчас осталось пять домов. А когда-то здесь было двести подворий у подножия горы Кортуз. Здесь он бегал мальчишкой на отцовскую пасеку. Здесь они с братьями наперегонки взбирались на самую вершину горы, чтобы увидеть под собой всю необъятную красоту сибирской природы...

Именно эти места он видел, закрывая глаза в минуты отдыха на войне…

Он пошел на войну осознанно, добровольцем. Оставил работу учителем, простился с женой и дочкой и отправился защищать то, что дорого его сердцу.

А память приносит новые картины воспоминаний.Долгие месяцы разлуки. Как связаться с родными, как узнать о жене и дочери? Для

солдата письмо – не просто поддержание связи с родными. Оно словно кусочек родного дома, с запахом Родины и ароматом маленького ничем не заменимого счастья.

А перед внутренним взором взрывы снарядов... У артиллерии особая роль в сражении. Установив свои орудия, они принимают бой, понимая, что в каждом бою им было суждено – или остановить врага, или погибнуть.

Вспомнилась и Курская битва... Она сохранилась в памяти не своими долгими многодневными боями. И даже не ранением и контузией. Навсегда он запомнил окровавленные тела погибших товарищей. Вот они вместе шутили, курили потихоньку в затишье боев, дремали рядом. Одно мгновение – взрыв – и нет уже таких родных ребят.

Это осталось с ним навсегда. Много лет прошло после войны. Но этот момент гибели товарищей приходит к нему раз за разом во сне до сих пор.

Война перевернула жизнь. Заставила понять, что на самом деле является главным.Он привез сюда сегодня и детей, и внуков, и правнуков. Это они сейчас

поднимаются на вершину, чтобы увидеть всю эту красоту под собой. А он сидит на краю своей деревни, своей Родины и ждет их возвращения. Продолжение жизни – вот главная ценность, вот то, что надо сохранить…

Мне не довелось знать своего прадеда Степана Терентьевича. Но в нашей семье хранятся его воспоминания. Он старался передать нам, своим потомкам, свои понимание красоты через стихотворения и дневниковые записи. Я благодарна ему за его прошлое, за его Победу. Мне очень хочется память о нем передать и следующему поколению.

Анастасия Жижаева (Канский район)

Память, которой не будет концаВойна прошлась по детским судьбам грозно,Всем было трудно, трудно для страны,Но детство изувечено серьёзно:Страдали тяжко дети от войны…

Я сижу в тепло натопленном доме моей любимой прабабушки Маловой Марии Ивановны. За окном мороз, а мы с нею пьём чай с клубничным вареньем и смотрим фильм «Жила-была девочка». В фильме рассказывается о двух девочках, которые переносят все тяготы блокадной жизни со взрослым мужеством и стойкостью. И в то же время они остаются детьми, предаваясь играм и развлечениям среди страшной действительности. У прабабушки на глазах появляются слёзы. Я тихо спросила её: «Почему ты плачешь, бабуля?» Прабабушка ответила: «Вспомнила своё детство». Я попросила её рассказать о нём.

Прабабушка немного помолчала и только потом начала рассказывать. Когда началась Великая Отечественная война, их семья проживала в деревне

Михайловка Канского района. Прабабушке на ту пору было всего три года, поэтому она не помнит начала войны. На фронт ушли её отец и старший брат, в семье оставались её бабушка, мама и пятеро детей. Так как было трудно, то пришла и её старшая сестра с ребёнком. Все собрались «в одну кучу, и стало девять человек». Но она помнит, как пришла похоронка на отца. Это было осенью 1942 года. Это было трагедией для семьи, но не последним испытанием.

Как и все семьи, их семья испытывала голод. Переносили голод «как могли»: так как не было хлеба, то выращивали много овощей, держали корову – «кормилицу». А летом, когда заканчивалась картошка, переходили на траву. Варили суп из молодой лебеды,

стряпали лепёшки из спорыша: траву высушивали, просеивали, получалась зелёная мука. В ход шло всё что можно: ели черемшу, «пучку», медуницы, сосновые почки. Доводилось и сусликов есть. Осенью собирали грибы, ягоду. Как делили еду? Старались никого не обидеть, но младших поддерживали особо, ведь они слабенькие. Как одеты и обуты были дети? В 1946 году прабабушка пошла в первый класс, а её сестра в четвёртый класс. Валенки у них были одни на двоих. С утра училась прабабушка и надевала валенки, а потом она бегом возвращалась домой, и в школу бежала в этих же валенках её сестра. Со скольких лет трудились дети? Сестра прабабушки окончила четвёртый класс, а она – первый класс. Наравне со взрослыми шли полоть поля. Что получали за свою работу? К концу года, может, килограммов десять давали зерна. Но этого не хватало семье для нормального пропитания до следующего урожая. Экономили, как могли.

Как и маленькие героини фильма «Жила-была девочка» дети и во время войны, и в тягостные послевоенные годы оставались детьми: играли в «Ручеёк», «Воронового коня», в чехарду.

Прабабушка с теплотой вспоминает имена своих учителей: Марина Васильевна Иванова, Екатерина Васильевна Васильева, Зинаида Георгиевна Моргунова. Они были из числа приезжих, очень грамотные, святые люди! Самой молодой из них была первая учительница прабабушки Зинаида Георгиевна. Она приехала из Канска, была очень внимательна к детям, играла с ними, с морозной улицы приглашала к себе в дом обогреться. Прабабушка до сих пор вспоминает своих учителей с благодарностью.

О чём мечтали дети военной и послевоенной поры? Ежечасно думали о еде и мечтали быть сытыми.

Что можно пожелать внукам и правнукам? Прежде всего, чтобы они никогда не страдали: никогда не видели войны и не жили так, как довелось их прабабушкам и прадедам.

Прабабушка закончила свой рассказ и молчала минуты две. Я тоже молчала, а потом обняла её крепко-крепко. Теперь я понимаю, почему она так трепетно и заботливо относится к нам, своим внукам и правнукам, оберегая наше счастливое детство. Спасибо тебе, моя родная!

Елизавета Бугаева (г. Красноярск)

И была война! Несколько лет назад, теплым июньским днем, мы семьей гуляли по центру нашего

города. Смеялись, разговаривали, в руке я держала воздушные шарики, на душе было легко и радостно. На перекрестке улиц мы зашли в маленький скверик немного отдохнуть в тени деревьев. И вдруг, сидя на скамейке, перед собой я увидела мальчика и девочку, они стояли неподвижно. Девочка чуть постарше меня, а мальчик совсем еще маленький. Они были странно одеты, укутаны в какие-то большие платки, завязанные на спине, девочка обута в огромные мужские сапоги. Мальчик держал в руке бидончик, а девочка что-то прижимала к сердцу, наверное, что-то очень ей дорогое… позже я узнала, что это была горбушка черного хлеба. В ногах у них лежали живые цветы.

Через минуту я поняла, что дети – каменные, это был памятник. Тогда меня, еще совсем маленькую шестилетнюю девочку, поразило то, что они совсем не улыбались. У них были грустные глаза, полные боли и безысходности, и не по годам взрослые лица…

Я спросила у мамы, что это за странные дети? И тогда она впервые рассказала мне о войне. О том, как вся страна сражалась с беспощадным врагом. О 900-дневной блокаде Ленинграда и о детях, живших там в это страшное время. О том, что около 4 тысяч детей было эвакуировано в Сибирь. В Красноярск добралась лишь половина из них, остальные

погибли в пути. Этот памятник был создан в память о маленьких блокадниках в 2005 году, в год, когда я родилась.

Прошло несколько лет с того дня. Повзрослев, я побывала в разных городах поселках. В каждом из них есть памятники, посвященные героям и жертвам войны. Некоторые особенно запали мне в душу, о них я расскажу.

Два года назад я с родителями побывала в Санкт-Петербурге, во время войны он назывался Ленинград. Жили мы у наших знакомых на окраине города, на Ржевке. Однажды, глядя в окно, я увидела прямо под окнами железнодорожные пути. Но по ним ни разу не проезжал ни трамвай, ни поезд. Я спросила об этом. И мне ответили, что это не просто рельсы, они сохранились со времен Великой Отечественной войны и ведут к Дороге Жизни – единственной транспортной магистрали, проходящей через Ладожское озеро, связывающей в дни блокады город со страной. А всего в 300 метрах от дома есть памятник, посвященный детям, погибшим в тяжелые блокадные годы. Мне захотелось его увидеть. Я ожидала стелу с вечным огнем или статуи ленинградцев… Но то, что открылось моему взору, потрясло меня! Посреди березовой рощи стоит каменный цветок, бетонная ромашка высотой с 4-этажный дом, на лепестках которой изображен улыбающийся мальчик (детский рисунок), и слова: «Пусть всегда будет солнце!» К цветку ведет аллея из 900 берез, по одной на каждый день блокады. Они украшены красными лентами, повязанными вокруг стволов, как галстуками. А в конце аллеи – небольшой холмик: Траурный курган, где в окружении березок стоят бетонные плиты, на которых высечены страницы из дневника одиннадцатилетней девочки Тани Савичевой. Их всего восемь. Восемь страниц! Но страшнее слов я не читала в своей жизни!

Женя умерла 28 дек. В 12.30 час утра 1941 г.Бабушка умерла 25 янв. 3 ч. дня 1942 г.Осталась одна Таня.Мама рассказала, что Таня умерла в эвакуации через два года от неизлечимой

болезни. С тех пор ее дневник стал символом ленинградской блокады и свидетельством страшных фашистских преступлений.

Той же ночью мне приснился сон. Холодно. Снег. Пронизывающий ветер, дующий с Невы. Пустынная улица, редкие прохожие. Они никуда не спешат и не смотрят по сторонам, а лишь себе под ноги. И еще странно, что нет машин, совсем нет. Кругом тишина и только звуки метронома отсчитывают секунды. А рядом Сашка. Младший брат. Держит в руках бидон с водой, дергает меня за руку и говорит: «Кушать хочу!» И тут я замечаю, что на мне большой платок, завязанный на спине, на ногах огромные тяжелые сапоги, наверное, папины, а в руке – кусочек хлеба. Отдаю его брату, ему нужнее, он ведь маленький.

Вдруг раздался страшный вой воздушной тревоги и звуки взрывов… В ужасе просыпаюсь! Еще не успев отойти ото сна, мысли перебывают одна другую «Где мама? Папа? Умерли? Что теперь делать? Теперь я старшая!» Успокоившись, вижу стены знакомой комнаты и фейерверк за окном. Наверное, праздник у кого-то. Я заплакала от счастья, потому что все это был сон и все живы, и от нестерпимой боли за Таню Савичеву и всех детей, для которых война не была сном.

Через год после поездки в Санкт-Петербург я с бабушкой отправилась в путешествие по Европе. Оказались мы в Трептов-парке Берлина. Огромная бронзовая статуя солдата со спасенной немецкой девочкой на руках и мечом, рубящим фашистскую свастику, возвышается на холме. Подвиг спасения был на самом деле.

Я стояла перед солдатом, потрясенная его величиной, могучей силой и доблестью, излучаемой им. И думала, какой же широкой душой и человечностью обладал наш солдат! Ведь он спасал немецкую девочку – ребенка своего врага! А потом поняла, что настоящий подвиг на войне – это не забрать, а спасти жизнь, особенно жизнь ребенка, ведь дети и война – вещи несовместимые. Гордость за наш народ и мою страну переполняла меня!

Мы живем в мирное время и, глядя вокруг, трудно представить, что когда-то была эта ужасная война. Для меня она как страшная сказка, фантастическая, нереальная. Мне, порой кажется, что ее не было вовсе! Не было грохота разрывающихся снарядов, перепаханных боями земель, не было гибели миллионов людей, ужасов концлагерей, не было без срока повзрослевших детей, спавших у заводских станков, не было блокадного Ленинграда… тысячу раз не было. Но вспомнив тот маленький памятник в родном городе, свой сон и статую солдата с ребенком на руках, понимаю, что это было! И была война! И была Победа! И стоят мраморные, бетонные бронзовые изваяния, маленькие и большие, известные и не очень, по всему миру, созданные для того, что бы мы помнили о войне и чтобы помнили наши дети. Помнили, чтобы жить!

Ольга Шпилькова (Саянский район)

Помню и горжусь!

Дорогой прадедушка,Пишет тебе правнучка Оля. Мы с тобой никогда не виделись: ты умер в далёком

1989 году, а я родилась в 2006. Но я знаю о тебе из рассказов бабушки, твоей дочки Нади.Дедушка, я так благодарна тебе за то, что ты вместе с другими солдатами отстоял

нашу страну в Великой Отечественной войне!Двадцатилетним парнем из сибирской деревни Кулижниково в 1938 году ты пошёл в

армию, а оттуда с началом Великой Отечественной войны – на фронт. Такой молодой! Бабушка рассказывала, что ты не раз рисковал жизнью, чтобы выполнить задание или помочь товарищам, что ты был несколько раз ранен. Особенную гордость я испытываю, когда вспоминаю одну, рассказанную бабушкой историю… Это было в 1944 году. Вы получили задание взять «языка». Но к врагу не подобраться: фашистский пулемётчик не давал приблизиться к цели. И ты, мой дед, смело ворвался одним из первых в траншею и забросал гранатами огневую точку! Твои товарищи смогли взять «языка». За этот храбрый поступок тебе вручили медаль «За Отвагу», которой ты очень дорожил. Знаю, что награждали ею за исключительную храбрость, проявленную на поле боя. Дедушка, какой ты был бесстрашный! Про таких, как ты, во время войны сложили пословицу: «Сибиряки идут – врагу смерть несут».

Я так рада, что ты дошёл до Берлина и даже оставил свою надпись на стене Рейхстага! Как здорово, что ты вернулся домой, женился и вместе со своей женой, моей прабабушкой, воспитал шестерых детей!

Дедушка, ты был мастером на все руки. Работал и скотником, и ветеринаром, и киномехаником! Я считаю, что на таких, как ты, смелых, решительных, смекалистых, трудолюбивых, держится наша земля.

Бабушка говорила мне, что ты не раз рассказывал школьникам о своём боевом пути и послевоенном труде. Я бы тоже очень многое отдала, чтобы побыть рядом с тобой, послушать твои рассказы о войне, узнать, как жилось тебе в нелёгкие военные и послевоенные годы.

Дедушка, участников Великой Отечественной войны уже очень мало. Но вас помнят родственники, земляки. Поэтому в 2014 году началась акция Бессмертный полк. Я каждый год, начиная с 2015, 9 мая иду в Бессмертном полку с твоим портретом. Пусть все видят: мой прадед Гарцук Василий Митрофанович из сибирского села Кулижниково приблизил День Победы. Пусть все видят твои награды: Орден Отечественной войны I степени, Орден Славы III степени, Орден Красной Звезды, медали «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «За Отвагу».

Рядом со мной мои друзья, родители, учителя, односельчане. Мы все вместе поём песню наших земляков Владимира и Андрея Иголкиных «Бессмертный полк»:

Плывут портреты, как святыни,И рядом мёртвые с живыми,Сыны и дочери России – Бессмертный полк.

Дедушка, в этот момент я чувствую, что ты и все, защитившие нашу страну от фашизма, рядом с нами. Меня переполняют чувства гордости и благодарности.

Дедушка, ты всегда будешь в моём сердце! Я горжусь тобой!

Валерия Скударнова (Шарыповский район)

Письмо в далекий 45-й год

75 лет живем мы без войны. Это целая жизнь. За это время родились и состарились бабушки, их дети дали жизнь своим детям… Но память о Великой Отечественной войне живет в каждой семье, потому что у памяти нет срока давности. Почти не осталось в живых ветеранов войны, да и те, для кого победный май был босоногим детством, уже старики. Война, закончившаяся в мае 45-го, до сих пор стоит в глазах прошедших ее дорогами, потерявших своих боевых товарищей; детей, голодавших и замерзших в тылу; матерей и вдов, надрывавшихся на непосильных работах: все для фронта, все для победы.

По сей день люди ищут могилы близких и не хотят смириться с казенными словами «погиб» или «пропал без вести». Я несколько лет занимаюсь изучением истории своего села. Много интересного узнала о жизни односельчан в грозные военные годы. Хочу об этом рассказать.

Тебе, односельчанину, не вернувшемуся с фронта; тебе, умершему от ран в последние дни войны; тебе, герою войны; тебе, Солдату, я пишу это письмо. Хочу, чтобы ты узнал от меня, девчонки из 21 века, как пережили страшную годину твои односельчане, как, не жалея сил и здоровья, ковали победу в тылу, в далекой от войны сибирской деревне. Я расскажу тебе о тех, кого ты знал, с кем ходил в одну школу, жил по соседству, дружил.

Помнишь Матрену Соловьян, твою одноклассницу. Она в 18 лет ушла добровольцем на фронт, была санитаркой в госпитале, приходилось бывать и на передовой: выносить из-под огня раненых. Сама была ранена, контужена, на одно ухо оглохла. Вернулась с фронта совершенно седой, 22 года ей было. О войне вспоминать не любила. Только однажды рассказала соседке, как уснула в перевязочной. Четверо суток она не спала, бегала от одного раненого к другому. Нечаянно споткнулась, упала и уснула.

Очнулась от крика солдата и от собственной боли. И в первый раз расплакалась от своего бессилия. Вернувшись домой, работала ударно в колхозе, вышла замуж за фронтовика Архипа Иудовича, только вот детей Бог не дал.

В этом же году женился и Дикань Михаил Федорович на кудрявой красавице Лене. Жену привез из Минской области, куда его забросила военная судьба. Елена Ивановна на себе испытала все тяготы оккупации и немецкого плена. Она была сослана вместе с другими девушками в Германию, где работала на фабрике по изготовлению сукна. Освободили их в 1944 году союзные войска США. Елена Ивановна считала себя виноватой в том, что работала у немцев. «Буду работать в колхозе с утра до ночи, чтобы никто, даже в мыслях, не упрекнул меня», – говорила она.

А Настя Маринкова закончила только семь классов, когда началась война. Грамотной на селе считалась. Пожилые женщины приходили, чтобы прочитать «казенные бумаги», в которых были известия с фронта, из госпиталя, а иногда и похоронки. В 1943 году направили ее на курсы бухгалтеров в Ачинск. Чтобы выжить, сдавала кровь. В пункте приема крови разговорилась с женщиной, которая часто приходила сюда. Оказалось, что ее сын тяжело ранен и лежит в госпитале в Казани, и она отдает свою

материнскую кровь (пусть не ему она поможет, а другому) для спасения солдатских жизней. Тогда и решила для себя Анастасия, что и ее кровь должна помочь выжить раненым. Все руки у девочки были синими, все пальчики исколоты. Отучилась Настя, а работы бухгалтера в деревне нет. Отправили на нефтебазу движок заводить. «Свет давала людям», – шутила она. Так до конца войны и крутила тяжелый агрегат.

Я держу в руках старую фотографию из семейного альбома. На ней моя прабабушка Гулеева Ульяна Федоровна. Муж с первых дней ушел на фронт. И осталась Ульяна с ребятишками: мал мала меньше. Прабабушка не любила об этом времени рассказывать. Была, как говорится, и лошадь, и бык, и баба, и мужик! И откуда только силы брала? Не вернулся с войны мой прадед Яков, погиб в 1943 году. А дальше было как у всех вдов: работа – дети – дом. Ульяна Федоровна всегда говорила: «Господь терпел – и нам велел». Так и прожила всю жизнь долготерпивица Ульяна.

Величко Мария Никитична, твоя соседка, после окончания в 1938 году курсов трактористов в деревне Никольск работала на тракторе. Тяжелая это работа, особенно для женщины. А во время войны была эта работа во много раз тяжелее! Спасала мысль, что этот непосильный труд для фронта, для победы.

Помнишь Валю Арефьеву, сестру твоего друга? С октября до апреля работала она на лесозаготовках. За выполненную норму давали 40 граммов хлеба, а если не распилишь нужное количество кубометров, нормы нет и хлеба тоже нет. Весной Валентина вместе с колхозниками пахала землю на конях, а вот боронила, бывало, и на своей коровушке. На уборке овса, пшеницы, ржи вязали снопы и ставили их в суслоны, скирдовали, подтаскивали их к комбайну и молотили, а зерно сдавали государству под лозунгом «Всё для фронта, все для победы». Так в непосильном труде прошли военные годы.

Невозможно в письме рассказать обо всех твоих односельчанах, о «великом» труде крестьянина, о слезах, пролитых от горя и от бессилия… Но всех объединяла вера в победу, вера в советского Солдата.

Солдат! Мы гордимся твоими подвигами и память о тебе чтим. Об этом говорят памятники, установленные по всей стране, Мы вместе с тобой встаем плечом к плечу в Бессмертном полку 9 мая. Прошло 75 лет, а чувства в этот день у людей все те же. Этот праздник остается праздником «со слезами на глазах». Спасибо тебе, Солдат, за мир, за детство, за наше счастье.

Низкий поклон от односельчан. С уважением, Валерия.

Возрастная группа 10–11 классы

София Лобашкова (г. Зеленогорск)

Письмо из прошлого

Всё началось с одного вопроса: «Здравствуйте, могу ли я взять собрание сочинений Александра Трифоновича Твардовского?..»

«Одну минуту», – тихо отвечает мне библиотекарь, тут же направляясь за необходимым изданием.

В ее отсутствие я безмолвно рассматриваю окружающую обстановку. Время в этом месте будто застыло: среди огромных стеллажей с книгами, многие из которых в несколько раз старше меня, невольно чувствуешь себя человеком из будущего. Действительно, мало что здесь напоминает о современности, лишь большой самодельный плакат, где аккуратно выведенными буквами написано: «Никто не забыт и ничто не забыто». Гуашь еще не застыла, потому становится понятно, что нарисован он был сегодня. Как раз в канун 9 мая…

Минутное ожидание кажется мне вечностью. Я перевожу взгляд на стену и замечаю раритетные часы, которые раньше видела только на картинках. Стрелки показывают 11:40 – близится полдень.

«Пожалуйста, здесь есть все, что вам нужно. Избранное…» – замечает библиотекарь, прерывая тем самым мои размышления.

Поблагодарив ее, я трепетно принимаю ценные книги. Они ярко-голубого цвета, 1957 года издания, с давно пожелтевшими и слегка надорванными страницами. Двухтомник, являющий собой целую историю. Интересно, сколько же людей читали его до меня? Однако второй том особенно привлекает мое внимание: я замечаю между листами небольшие кусочки бумаги. Это оказываются тетрадные листки, сложенные в несколько раз. Никаких указаний на то, кому они могут принадлежать, нет... Сомнения вмиг одолевают меня, но желание узнать, о чем речь в этих сочинениях, оказывается сильнее. Я аккуратно разворачиваю их, и мое сердце начинает биться всё быстрее. Через мгновение передо мной оказывается рукописный текст, и я погружаюсь в чтение.

Раннее весеннее утро. Ликующее солнце уже успело взойти и осветить все красоты дивной природы. Лёгкое дуновение ветра осторожно смахивает хрустальную росу с густой травы.

Коси, коса,Пока роса,Роса долой –И мы домой.

Усталые косцы трудятся, а я неустанно помогаю им в этом нелегком деле. Ведь я – коса, во все времена являвшаяся одним из главных инструментов крестьян, колхозников и деревенских жителей. Однако в лирической хронике «Дом у дороги» мне отведена гораздо более важная роль. Ведь я не только помогаю крепким мужчинам справляться с высокой травой, но и являюсь своеобразным символом мирного времени, поскольку именно с косьбы и начиналось утро в сёлах. Люди вставали с первыми лучами солнца, уверенно брали меня в руки и начинали усердно работать. Какое же прекрасное было время!..Но война разрушила всё. На смену сильным мужчинам, ушедшим на фронт, пришли женщины: матери, жены и дочери. Вспоминая своих дедов, отцов и мужей, каждая из них держит свою косу и старается скосить как можно больше. Ах, если бы я только могла им чем-нибудь помочь… Но всем известно, что дух русской женщины не сломить. Как и в случае с Анной Сивцовой, главной героиней хроники, обладающей очень сильным характером. Превозмогая боль и отчаяние, она работает в полную силу. Я невероятно

горжусь ей, но сознаю, что каждый раз, когда она приходит на покос, она думает о своем муже Андрее и о нелегкой доле, вынужденно выпавшей на её плечи. Но она не может быть слабой. Помимо этого, она очень надеется на возвращение мужа. А как же сильно надеюсь на это я…

К счастью, Андрей действительно возвращается с фронта, но видит он лишь разрушенный дом и заросшее сорняками поле. Трава разрослась везде, ведь косить ее было некому. Анна с детьми, как и все остальные жители, покинули отчий дом, занятый немцами. А я осталась здесь одна, посреди давно догоревших пожаров, переломанных досок и безвозвратно сломанных судеб.

Но Андрей находит в себе силы снова начать жить. Неустанно повторяя: Коси, коса,Пока роса,Роса долой –И мы домой.

Он, как и прежде, вновь отправляется на покос. Но с тех пор изменилось главное: он, как и я, остался здесь один. Без семьи, детей и дома. И лишь я, чудом сохранившаяся и пережившая самые страшные годы, напоминаю ему о счастливом довоенном времени, когда все были вместе…

Как свидетельница этого ужаса, как та, кто прочувствовал на себе все горести Великой Отечественной, я прошу лишь об одном: чтобы этого больше никогда не повторилось. Никогда.

Часы звонко пробили 12. Полдень. «Простите, у меня перерыв, нужно уйти…», – словно сквозь сон слышится мне

тонкий голос библиотекарши.«Одну минуту», – говорю я, понимая, что ход времени для меня остановился. Я

поднимаю влажные глаза и вновь смотрю на то, что меня окружает. Вокруг все та же обстановка, передо мной стоят все те же высокие стеллажи с теми же мудрыми книгами. Казалось бы, ничего не изменилось. Но незримые изменения в моем восприятии заставляют меня мыслить иначе. Я аккуратно сворачиваю драгоценные листки и кладу их обратно в книгу. Стараясь спешно покинуть читальный зал, я бросаю взгляд на тот самый яркий плакат, привлекший мое внимание в самом начале. «Никто не забыт и ничто не забыто», – прочла я про себя, осознав, что значение этих слов для меня больше не будет прежним.

Валерия Арефьева (г. Минусинск)

Мой самый главный ветеран

Я своего прадеда никогда не видела. Никогда! В 1941 году он ушёл на фронт, и даже трое его детей почти не помнили своего отца. Младшей дочери было три года. Что я знаю о прадеде? К моему стыду, совсем мало. Жена и дети уже умерли, и спросить о прадеде мне не у кого.

Знаю, что звали его Андрей Александрович Пилюгин. Призывали прадеда на фронт в городе Минусинск. Служил Андрей Александрович миномётчиком.

Уже в 1942 году в семью пришла страшная весть: « Пропал без вести...» Вспоминая мужа, прабабушка говорила: «Ушёл и пропал. Куда подевался? Ну хоть бы что-нибудь узнать».

И пришлось молодой вдове Елизавете Фёдоровне растить трех детей одной. Неграмотная женщина работала сторожем, уборщицей, кладовщиком, но детей подняла.

Любимый сын, так похожий на погибшего отца, закончил техникум, старшая дочь стала медсестрой, а младшая 46 лет работала учителем начальных классов.

Уже и их нет в живых, но живы внуки, слава богу, есть правнуки (старший – оперный певец, младший — детсадовец) и внучка – краса, дошкольница.

В комнате на стене довоенная фотография. На ней – красивые и молодые мужчина и женщина. Это мои прабабушка и прадедушка. Лицо мужчины очень знакомо: моя бабушка была на него очень похожа!

Дети А.А. Пилюгина пытались найти своего отца, куда-то писали, но безрезультатно. Тогда Интернета не было. В общем, не нашли.

И вот теперь я решила продолжить поиски. Вышла в Интернет, набрала фамилию, имя, отчество, место проживания. Указала всё, что знала о прадеде.

С волнением жду результата поиска. Глазам не верю! Нашла: пропал без вести в феврале 1942 года... миномётчик... и всё, больше ничего! Где погиб наш миномётчик, как погиб? Не во всём может Интернет помочь. 1942 год – страшный год. Может, участвовал прадед в Сталинградской битве, а может, защищал небольшую деревню, мост, безымянную высоту? И пропал без вести:

Я не слышал разрываИ не видел той вспышки, –Точно в пропасть с обрыва –И ни дна, ни покрышки.И во всём этом миреДо конца его дней –Ни петлички,Ни лычкиС гимнастёрки моей.

Рассказала о своих поисках родственникам. Помолчали, вспомнили, глядя на единственную фотографию прадеда Андрея.

Никогда не ходила в Бессмертном полку. А в этом году обязательно пойду. Нашей Победе исполняется 75 лет. И мой дед «пройдёт» рядом с павшими и живыми по праздничному родному городу, потому что эта Победа без срока давности!

Марина Деньгина (г. Железногорск)

Бортовой номер 42174, или О чём молчала тайга

На городском кладбище Железногорска есть захоронение, которое выделяется датой смерти человека, покоящегося в нем: «29 МАРТА 1944 ГОДА».

А ведь город наш начал свою историю спустя несколько лет, с августа 1950 года. Как такое могло произойти?

29 марта 1944 года под Красноярском погиб военный летчик Василий Семенович Мошкей, участник перегона военных самолётов для нужд фронта из Аляски в Сибирь по воздушной трассе, которая сейчас известна под именем АлСиб (а в годы войны называлась Красноярская воздушная трасса). По АлСибу перегонялись американские боевые самолёты, поставляемые в нашу страну по договору ленд-лиза.

В первые дни Великой Отечественной войны Советский Союз потерял 1200 боевых самолётов. В небе господствовали фашисты. Первые поставки Советскому Союзу американских и английских вооружений, в том числе самолётов, морскими караванами через Северную Атлантику показали ненадёжность этого маршрута. Фашисты, базировавшиеся в Северной Норвегии, топили суда. В начале 1942 года из 35 судов морского каравана союзников было потоплено 23! Вместе с ними в морскую пучину ушли 210 самолётов, 130 танков, 3350 автомашин!

В октябре 1942 года было принято решение о строительстве трассы Аляска–Красноярск, по которой можно было бы перегонять самолёты в Советский Союз через полюс холода. Внизу непроходимая тайга, морозы 40–50 градусов.

Известный полярный лётчик, Герой Советского Союза, командир перегоночной дивизии Илья Мазурук писал: «Американцы сразу сказали, что по ней могут летать либо сумасшедшие и самоубийцы, либо русские».

Именно русский человек в самом высоком смысле этого слова и является героем нашей истории.

МОШКЕЙ ВАСИЛИЙ СЕМЁНОВИЧ, лётчик-истребитель 5-го авиаполка, перегонявший самолёты по трассе «АлСиб».

Василий Семенович Мошкей родился в1918 году в Белоруссии, в городе Витебске. Закончил Читинскую школу летчиков. Тогда же прибавил себе лишние два года, поэтому в личном деле пилота в строчке «дата рождения» стоит 1916 год. На самом же деле Василий Мошкей был на два года моложе своих анкетных данных. С самого начала войны летчик-истребитель принимал участие в боевых действиях, был тяжело ранен и попал в госпиталь. Здесь его и нашел полковник Илья Мазурук, подбиравший в свою секретную перегоночную дивизию настоящих профессионалов, честных и надежных, прошедших боевое крещение.

Это сегодня благодаря усилиям, настойчивости многих людей мы всё знаем об этом человеке. А помог случай…

В начале 1980-х в г. Железногорске (тогда Красноярск-26) жил Владимир Кузьмич Пашун, профессиональный фотограф, заядлый таёжник, работавший в НПО прикладной механики. Вернувшись однажды после очередного похода, он рассказал, что в деревне Усть-Кан местный лесничий Потаев поведал ему, что недалеко в тайге находятся обломки военного самолёта и человеческие останки. Именно благодаря настойчивости Пашуна был сформирован поисковый отряд, который 12 июня 1982 года отыскал, заснял место катастрофы и документально его оформил.

В течение трех лет велась кропотливая исследовательская работа, переписка с архивами, делались запросы в Центральный архив МО СССР, архив Министерства гражданской авиации СССР, главное управление кадров Министерства обороны. Но выяснилось, что данных для установления личности погибшего недостаточно. И в сентябре 1985-го в приенисейскую тайгу направилась вторая поисковая группа. В составе были представители НПО ПМ, горвоенкомата, судмедэксперт городской прокуратуры А. Агапов, журналист А. Жетмеков. Бортовой номер 42174, обнаруженный на панели фюзеляжа разбившегося самолета, позволил определить, что это машина 5-го перегоночного авиаполка I перегоночной авиадивизии «Аляска–Сибирь». Изучение человеческих останков и сравнение их описания с данными персональной медицинской карты летчика Мошкея, хранящейся в военном архиве города Подольска, подтвердило: близ Усть-Кана погиб именно Василий Семенович Мошкей.

В тот день, 29 марта 1944 года, на последнем участке трассы «Киренск–Красноярск» в небо поднялись 7 самолетов. Когда до пункта назначения оставалось не более 30 минут лета, погода резко ухудшилась, летчики потеряли друг друга из виду. Два самолета вернулись назад в Киренск, три прорвались до Красноярска, а два так и не прибыли в пункт назначения. Один из них пилотировал Василий Мошкей, другой – летчик 5-го перегоночного авиаполка, старший лейтенант Георгий Иосифович Самарцев. Самолет Самарцева упал вблизи деревни Глубокий ручей того же Сухобузимского района, жители которой еще летом 1944-го с почестями похоронили пилота, а все документы переправили в военкомат. Василий же Мошкей до сентября 1985 года числился в списках пропавших без вести.

10 сентября 1986 года прах военного летчика Василия Мошкея был торжественно захоронен на центральной аллее городского кладбища Железногорска. На похоронах присутствовали и родственники Василия Мошкея, которых удалось найти.

С 2002 года за могилой Василия Мошкея ухаживают ученики нашей 101-ой школы, от поколения к поколению передавая эстафету заботы. Несколько последних лет опекали могилу лётчика ребята, закончившие школу в 2018 году. Под руководством своих учителей они собрали большой материал по истории АлCиба для оформления Памятной стены, чтобы новые поколения школьников знали и помнили историю своей страны, героев, которые жизнью своей заплатили за нашу жизнь. Мы знаем, Василий Мошкей не имеет официального звания Героя, как не имеют его тысячи и тысячи других, молодых и не очень, русских и казахов, украинцев и белорусов, татар и молдаван, сложивших головы свои в тяжелейшей войне. И не только на своей земле. Но за свою землю! Поэтому память о них священна. Для нас Мошкей – герой. В боях под Москвой он был тяжело ранен и был вынужден носить корсет, который не позволял ему самостоятельно забраться в кабину самолёта или выбраться из неё. Он мог это сделать только с помощью товарищей и понимал, что в случае аварии ему никто не придёт на помощь и он будет обречён.

Со временем в школе появились новые традиции: Вахту Памяти три раза в год несут восьмиклассники (сентябрь, февраль, май). А ученики 9–10-х классов ежегодно 9 мая организуют митинг на Аллее Славы городского кладбища, на котором присутствуют работники военкомата, молодые солдаты, первые лица города, ветераны, кадеты, школьники.

В прошлом учебном году возникла ещё одна традиция: экскурсии у Памятной стены. Это огромная карта АлСиба. Прекрасно оформленная, содержащая богатый фактический материал, она не просто украсила нашу школу – она работает! Работает для малышей и старших школьников, для родителей и гостей школы. Уже проведено около двух десятков экскурсий.

И я горжусь, что с моим одноклассником Сашей Мангасаровым (мы учимся в 11-ом классе) участвую в этой работе: мы вместе ведём экскурсии.

НИКТО НЕ ЗАБЫТ…

Анастасия Барсук (Ермаковский район)

Испытание длиною в жизньСвятой памяти, истинноВечной памяти тех, ктожизнь положил за нас,за други своя…

Польша. Жителям города Казимежу-Дольного от гражданки России, ученицы 11-го класса Жеблахтинской средней школы, Ермаковского района, Красноярского края, Барсук Анастасии Валерьевны

письмо.Я хочу рассказать Вам, граждане Польши, что мой земляк, Мараков Артемий

Афанасьевич, погиб на вашей земле. Он защищал вашу страну и вашу землю.Артемий Афанасьевич погибнет в начале августа 1944 года во время форсирования

Вислы в районе города Пулавы и Казимежу-Дольного в боях за обладание позицией на левом берегу Вислы. Погибнет, освобождая Польшу от фашистских захватчиков. В руках у меня письмо Артемия с фронта своим семейщикам. Какое слово, какое русское, тёплое: семейщики, заединщики… Всё понятно – значит, все вместе, заодно. «Здравствуйте, уважаемые семейщики Лиза, Аля, Нина. Посылаю я вам своё низяющее почтение и от души сердечный привет. Первым долгом я вам собчаю про свою жизнь. Живу сейчась

ничего из госпиталя выписался 9 июня. Поехал на фронт 19 июня а поетому Лиза прощай жив буду писать буду да не поминай меня плохим. Аля а тебе посылаю родительское благословение расти и слушать мамы Лизы. Передай маме чтобы она благословила ити второй раз на фронт. Ну и так Лиза оставайтесь дожидайте меня. Жив я буду не забуду вас передай привет всем родным и знаком. Лиза я от тебя не могу получить ни одного письма. Ну пока досвидания остаюсь жив здоров того и вам желаю счастья в жизни» . (Орфография письма сохранена).

А вы думаете, наш солдат не хотел остаться в живых..?А Лиза, его Лиза, на руках с двумя девчонками, Ниной и Алей, будет работать и

работать не покладая рук. И будет надеяться, что вернется её Артемий с войны. Ждать заказано. Письма на фронт Артемию писала по ночам. Слёзы и молитвы Матери Божьей не спасли суженого. В своём последнем письме солдат благословит свою дочку Алю. Альбина Артемьевна, почти не помнившая отца, фронтовое письмо его с благословением будет читать в самые трудные дни жизни. Может, и правда, оно помогало. Аля станет любимым учителем физкультуры многих поколений абаканцев и просто душевным человеком. Поэтому не было выше чести для дочери, «нежели душу отдать за други своя». В 1990 году Альбина Артемьевна отправляется в Польшу на встречу с отцом в чужой земле. Письмо из воеводства растревожило душу до невыносимости. Там было всё как в справке. «По сообщению польского агентства «Интерпресс», Варшава, Мараков Артемий Афанасьевич, погибший 3 августа 1944 года на территории Польши, захоронен в одной из братских могил на советском воинском кладбище в городе Казимеж-Дольны Люблинскокого воеводства ПНР». Одновременно архив сообщает, что после окончания военных операций в городе Казимеж-Дольны было заложено большое кладбище солдат Советской Армии, которые погибли в этом районе. На этом кладбище похоронено 8648 солдат и офицеров, из которых около 6500 полегли в Казимеже-Дольном. Кладбище расположено на видном месте и окружено каменной оградой. При входе на кладбище надпись на двух языках «Парк-кладбище воинов Советской Армии в Казимежу-Дольном».

Эта поездка к отцу останется в памяти навечно. И для Али 9 Мая теперь всегда День Поминовения отца своего и всех павших. А теперь хочу спросить я, Барсук Анастасия.

Почему поляки так быстро забыли, кто их спас от фашистов? Почему не остановят молодчиков, которые уничтожают памятники советским воинам? Разве не русские солдаты спасли город Краков от полного разрушения? Разве не русские воины освобождали пленных из лагерей Польши? Разве не наш Артемий Мараков погиб на вашей земле, за вашу свободу? Вы, наверное, никогда не смотрели замечательный фильм «Зося» о любви девушки-полячки и русского солдата? Да и в этом бою за Казимеж-Дольны погибли не только русские солдаты, но и польские повстанцы. Думаю, некогда было сильно разбираться, где тут русские, а где поляки. Всех хоронили вместе, в обнимку, в братских могилах. Что же теперь? Они спят вечным сном, а мы будем ссориться и отрицать то, что было на самом деле. Это же вы писали на чёрном мраморе «Вечная слава героическим воинам Советской Армии, павшим в боях за освобождение народной Польши».

На дворе XXI век, кто знает, что принесет нам этот век. Мы прожили в нём всего лишь 19 лет. Живут и здравствуют сегодня внуки и правнуки, внучатые племянники Артемия Афанасьевича Маракова. Дочь, Альбина Артемьевна, на заслуженном отдыхе. Поверьте, их душа наполнена светлой верой в мир на Земле. Русские не хотят войны. Мы её пережили как никто другой. Только вы, польские граждане, верните свою память в 45-й год. И большой грех будет для вас забыть русского солдата, положившего за нас и други своя жизнь. А вдруг он снова понадобиться, русский солдат. История повторяется.

Дарина Поварцова (г. Зеленогорск)

Достаточно ли родиться человеком, чтобы человеком быть?

Сердечную доброту и способность чувствовать, умение жалеть и сопереживать обычно называют «человечностью», но вот парадокс: далеко не каждому человеку человечность действительно присуща. Человека называют «венцом творения» и «высшим существом», но многие людские действия заставляют задуматься только об одном: так ли идеален человек? Бессмысленные войны, безжалостное и (главное!) практически бесцельное истребление себе подобных, стремление загубить абсолютно всё окружающее – всё это заставляет усомниться в высоком предназначении человеческого племени. Далеко не всех можно назвать настоящими людьми. Среди людей прячутся те, кто из человеческого имеет только разве что внешний облик. Если изучить внимательно мировую историю, то можно заметить, что именно такие подобия людей и стоят у истоков самых ужасающих войн. Жестокий человек (человек ли?..) страшен сам по себе, но гораздо страшнее, если он обладает талантом вести за собой других, создавая целую нечеловечески жестокую армию, жаждущую крови. Пожалуй, самым масштабным (по вживлению в сознание людей желания убивать) событием стала Великая Отечественная война.

Освенцим, Собибор, Дахау, Майданек и ещё более полутора тысяч названий. Концентрационные лагеря и их подразделения создавались нацистами на оккупированных территориях. Концлагеря унесли сотни тысяч жизней. Мало кто вернулся оттуда живым, но те, кому это удалось, не только сохранили страшные события в своей памяти, но и рассказали о них другим от первого лица. Записки, воспоминания, рисунки бывших узников концентрационных лагерей пропитаны болью, смертью и всепоглощающим отчаянием, но вряд ли они вмещают в себя хотя бы десятую часть того ужаса, который царил в лагерях смерти.

А что с теми, кто истребил, растоптал сотни жизней, упиваясь властью над истощенными душами, веселясь и разбрасываясь человеческими жизнями, как в забавной игре, кто с лёгкостью, играючи, оставил одно огромное кровавое пятно в истории целого мира? Если после убийства на месте души остаётся только тлеющий уголёк, то что осталось внутри тех, кто служил в концлагерях? Была ли у них вообще душа?

Одним из выживших узников концлагеря был красноярский художник Евгений Кобытев, создавший книгу «Хорольская яма». Книга наполнена зарисовками: автор рисовал всё, что видел, и прятал свои работы, поэтому их удалось сохранить и по окончании войны опубликовать. Кобытев был известен как талантливый портретист, который стремился придать рисункам жизни. Среди зарисовок портреты не только узников, но и служащих лагеря с краткими описаниями людей, изображённых на них. Кобытев пытался рассмотреть в этих лицах хоть что-то, делающее их людьми, хоть какой-то намёк на человечность, на душу. В некоторых фашистах ему удалось найти людей, что вызывает только ещё больше вопросов. Если бы все нацисты как один были нелюдями, не любившими и не видевшими ничего, кроме чужих смертей, можно было бы объяснить ту просто феноменальную жестокость, с которой истязали людей в концлагерях. Но в ком-то Кобытев рассмотрел добродушие, а в ком-то – способность сожалеть.

Почему же так? Главный вопрос, который задаёт нам война: «Почему человек может иметь развитый интеллект, восхищаться искусством, иметь семью, в конце концов, чувствовать – и в это же время отбирать у других возможность делать то же самое, причём считая это нормальным и даже забавным?» Может, потому, что решил, будто имеет право вершить судьбы, потому что он выше? Возможно... Но простых солдат обычно оправдывают тем, что они всего лишь исполняли приказ.

Евгений Кобытев в «Хорольской яме» обращается именно к простому солдату, «не эсэсовцу, не гестаповцу, не нацисту, не из тех, кто вершил свои злодеяния по убеждению, выслуживаясь перед начальством, щеголяя своей жестокостью». Кобытев будто

оправдывает солдата: «Ты – простой немецкий солдат... “Приказ есть приказ”, – думал и говорил ты, снимая с себя моральную ответственность».

Однако автор вспоминает о солдате, который помог заключённым бежать. Был у него приказ, по которому он должен был следить, чтобы этого не произошло? Конечно же, был. Приказ есть приказ, но он не помешает человеку быть настоящим человеком. «Видишь ли ты искажённые ужасом лица детей, которых ты, прежде чем застрелить, заставлял ложиться на тела убитых тобой матерей? Видишь ли ты их худенькие затылки, в которые ты стрелял, стрелял, стрелял?» – а был ли такой приказ? Был ли приказ не просто убивать, а изощряться и получать удовольствие от детских смертей? Почему, если отойти от приказа и сжалиться над заключёнными, можно самому получить пулю в лоб, а если самовольно придумать более жестокое наказание, то можно получить поощрение? Почему все переворачивается с ног на голову?

Лица, смотрящие со страниц «Хорольской ямы» – капитан Зингер, унтер-офицер Миллер, унтер-офицер Нидерайн – все они родились людьми, но люди ли они на самом деле? «Простые немецкие солдаты-ветераны», утолявшие свою жестокость, прикрываясь приказом, – люди ли они? Те, кто безжалостно расстреливал беззащитных детей и женщин – «кучка дикарей, что хриплыми смеялись голосами», как называет их Муса Джалиль в стихотворении «Варварство», – люди ли они?

Пожалуй, что нет. Как пела группа «Сплин», «тот, кто убил, тот и убит». Можно родиться человеком, но право им быть нужно заслуживать. Заслуживать и подтверждать своей человечностью, а не исполняя приказы утопающего в чужой крови начальства.

Дарья Захаревич (г. Дивногорск)

Письмо немецкому солдату, который отучил русского мальчика играть в войну

Я пишу тебе, неизвестный немецкий солдат, в этом письме не будет обращения на Вы, ведь нужно обращаться к людям так, как они этого заслуживают. Я хочу спросить у тебя, зачем ты пришел на нашу землю, зачем принес страдания, смерть? Сколько же горя и мук пережили из-за тебя мирные люди, сколько судеб ты покалечил, сколько погубил надежд и скольких детей ты лишил детства, врываясь в чужие дома!

Наверное, ты уже не помнишь того мальчика, которого ты навсегда отучил играть в войну. И откуда тебе знать, что происходило в его детской душе! Подумаешь, мальчишка! А вот я, слушая рассказ моей прабабушки, не могла сдержать слез. Когда началась война, моей прабабушке было 12 лет, она жила на Украине, в деревне Чмировка, Старабельского района. В семье была средней из сестер, брат уже воевал. Советская армия начала наступать, и линия фронта передвинулась на запад, деревню оккупировали фашисты. Дом, как и остальные здания в деревне, немецкие солдаты забрали в личное пользование. Всю семью прабабушки согнали в погреб, где им и пришлось прожить полгода оккупации. Ваша фашистская бесцеремонность наводила ужас на всех оккупированных жителей.

Однажды ты с другими немецкими солдатами в пьяном угаре вломился в погреб, желая развлечься. Ты, жаждущий показать свое превосходство, достал пистолет и со злой ухмылкой тыкал им в лицо испуганного пятилетнего мальчика (это был мой двоюродный прадедушка Кузьма). Продолжая издеваться, ты предложил ребёнку поиграть. Что бы испытал твой сын в подобной ситуации? Маленькие ручки Кузьмы задрожали, ему стало страшно, но он старался не показать испуга, а, наоборот, сжал кулачки.

– Гуд? – спросил ты. Какого ждал ответа? На ломаном русском произнес:– Кароший, мальчик, гуд, гуд.Это страшное «гуд» навсегда осталось в памяти моей бабушки. Когда я слушала эту историю, мои руки покрывались мурашками, а сердце

сжималось от ужаса. Тяжело представить, как несчастные дети смогли пережить то

страшное время. Хочу привести тебе слова воспоминаний одной советской девушки, пережившей оккупацию, Матюшкиной Раисы Афанасьевны, пострадавшей от таких же, как ты:

Пускай сегодня знают люди Про тех, кто вырос в дни войны,Мы никогда не позабудем, Что были дважды рождены.

Тебе, конечно, не понять эти пронзительные строки.А маленький Кузьма после событий в погребе родился заново. Он никогда больше

не мог играть в войну. Не участвовал в обычной мальчишеской забаве. Не мог смотреть, как дети падают от воображаемых ранений, имитируя звуки выстрелов. Ведь человек, который ребёнком видел и пережил настоящую войну, не сможет воспринимать ее как игру. В этом я обвиняю тебя!

Правнучка Кузьмы из XXI века. 13.01.2020.

P.S Если бы все дети, у которых война забрала детство, решили написать письмо о том, что они пережили в то ужасное время, страшно представить, каких размеров оно было бы и сколько бумаги потребовалось.

Вероника Левицкая (г. Железногорск)

Эхо прошедшей войны

Пройдет время, и все, кто был взрослым, когда шла война, умрут… И может случиться так, что новые малыши забудут наше горе, нашу радость, наши слезы! Так вот, не давайте им забыть! Понимаете?.. не давайте!

Альберт Лиханов «Последние холода»

Я читаю письмо, написанное более семидесяти пяти лет назад… Сложенный треугольником конверт. На нём номер полевой почты, адрес. Таких писем в годы Великой Отечественной войны полевые почтальоны доставляли до шестидесяти тысяч каждый месяц. Для тех, кто получал эти весточки с фронта, они были долгожданным разговором с близкими, залогом того, что ушедшие «воевать с фашистом» отцы, мужья, сыновья и дочери ещё живы. Для меня эти письма – словно эхо прошедшей войны, докатившееся «по праву памяти» до сегодняшнего дня.

Моей семье время сохранило три заветных «треугольника». Из них я узнаю о самой кровопролитной в истории человечества битве, навязанной Советскому Союзу нацистской Германией, едва ли больше, чем из учебников и сайтов интернета. Голос их автора звучит убедительней сухих исторических фактов и в полной мере раскрывает величие всенародного подвига, совершённого ради спасения Отечества и сохранения мира на Земле.

Письма хранятся у моей бабушки вместе с Красноармейской книжкой, Орденом Красной Звезды и медалями. Это семейные реликвии… Пожелтевшая с годами бумага, стёртые края, неровные строчки, выведенные карандашом и местами почти истлевшие: «Дорогая моя мама! Вот и увидел я Волгу и Сталинград. Сегодня третий день, как я на передовой…»

Письмо написано моим прадедушкой, Орешковым Владимиром Фомичом. В Сталинград он попал восемнадцатилетним парнем, только что окончившим Новосибирскую артиллерийскую школу. Набранных добровольцев обучали там всему, что должен уметь артиллерист. Прадеду предстояло стать стрелком-наводчиком. После шести месяцев занятий он был отправлен на фронт. И сразу попал в ад: пылающая Волга и непрекращающиеся бомбёжки, один паёк на двоих и орудия без снарядов: боеприпасов не хватало, и они приходили с опозданием. А против советских солдат стояло 13 дивизий, в которых насчитывалось около 270 000 фашистов, 3 тыс. орудий и около пятисот танков. Городом, предприятия которого выпускали военную продукцию, Гитлер намеревался овладеть всего

за неделю, получить доступ к Волге, откуда можно было попасть в Каспийское море, на Кавказ, где добывалась необходимая для фронта нефть. «Фрицы не сомневались в успехе, – писал прадед, – в Европе-то им недели 2–3 было нужно, чтобы осадить всю страну. А тут неделю бьются, чтобы захватить один дом, одну улицу. Мы дерёмся остервенело. Но ты за меня не переживай. Возле пушки стоять не опасно, железяку ни одна пуля, ни один снаряд не пробьёт. Напиши-ка лучше, как вы урожай убрали, какая выдалась нынче осень…»

Это потом близкие узнают, какова была истинная картина, что открылась Владимиру Фомичу… Сталинград был наполовину разрушен. В уцелевших домах кое-где жили люди. Горело всё: земля, небо, вода. Стальным дождём сыпались с неба снаряды – более миллиона бомб сбросили гитлеровцы на город. Но самое страшное, что увидел здесь прадед – глаза детей, потерявших во время бомбёжек родителей или осиротевших. Одного такого мальчика, рассказывал он, спасли артиллеристы, когда искали на улицах снаряды. Ему было четыре года. «Малыш забился в щель между развалинами и тихонько плакал, – делился болью прадед. – Там его, испуганного, отощавшего, мы и обнаружили. Он прожил во взводе почти неделю. Ел жадно и всё время, распахнув недетски серьёзные глаза, просил найти маму». Читая об этом, я думаю: видели б этот взгляд те, кто сегодня, рассуждая о героизме во время Великой Отечественной войны, цинично объясняет его страхом перед пулями заградительных отрядов, а готовность пойти на смерть – «неразвитостью личностного начала, неспособностью осознать бесценность человеческой жизни». Им, исказившим смысл и суть тех трагических событий, я отвечу строками из письма моего прадеда: «слёзы маленького ребёнка действовали на солдат куда сильнее, чем призывы политруков».

Этот мальчонка был спасён и отправлен в тыл. А у двух с половиной миллионов детей война отняла жизнь! Распластала по земле снарядами, погребла заживо, как было в Керчи, сожгла в сараях, подобно детям Хатыни, отравила в «душегубках» вместе с ребятами дома-интерната в Ейске, продала в рабство (по три марки за каждого), погубила в концлагерях, «употребила» в качестве доноров для раненых нацистов. Бесчеловечная, она никого не пощадила. Только почему об этом забыли те, кто сегодня, стремясь исказить историческую правду, сносит памятники воинам Красной Армии, освободившим Европу? Кто юродиво кается перед потомками солдат Вермахта, извиняясь за гибель «на русских полях» и «в русском плену» якобы «насильно мобилизованных» «невинных жертв» Третьего рейха? Я считаю это предательством по отношению к 26 миллионам погибших советских людей и к тем, кто уберёг в своё время весь мир от коричневой чумы. К таким скромным труженикам войны, как мой прадед, прошагавший «в кирзовых сапогах» от Сталинграда до Кенигсберга, приближая Победу.

Великая Отечественная стала частью жизни ветерана Владимира Фомича Орешкова, но рассказывать про неё он не любил. Говорил: «Воевал, как все». И близким писал: «Воюю, как все…» А воевать

приходилось много. Я знаю, что перед ответственным боем прадед вступил в ряды Коммунистической партии Советского Союза. Это было накануне разгрома фашистских войск под Сталинградом. Нужно было брать высоту. Пехотинцы должны были на плотах переплыть Волгу и пойти в атаку. Перед артиллерией была поставлена задача прикрывать «царицу войны»: бить прицельным огнём по вражеским окопам и дзотам. А затем, когда передовая часть закрепится, погрузив орудия на плоты, переправить их на противоположный берег и продолжать обстрел. Это было нелегко. Два орудия ушли на дно, одно было разбито сразу после переправы – «фашист огрызался». Неприятельская армия ещё не верила, что вскоре будет окружена и ей ничего не останется, как сдаться в плен. Это произойдёт 2 февраля 1943 года.

За героизм и мужество, проявленные при защите города на Волге, прадед будет награждён Орденом Красной Звезды и двумя медалями «За оборону Сталинграда». Следующую медаль, «За оборону Севастополя», прадед получит летом 43-го.

«Сегодня купался в Чёрном море, – напишет он из Крыма ещё в одном письме. – Вода в нём тёплая, не то что в наших сибирских речках. Только вот солёная, не попьёшь».

Конечно, он не писал о том, какими изматывающими были бои в Крыму. О том, что не осталось ни пяди не политой кровью бойцов земли. Что и тёплая вода Чёрного моря порой становилась красной. Ничего этого нет в письмах моего героического прадеда. В них забота не о себе, а о родных и близких ему людях: «Как там перезимовали вы? Не голодуете? Будет чем сеяться-то?»

Может, поэтому судьба долго берегла его. Но «война не любезность, а самое гадкое дело в жизни», и серьёзное ранение Владимир Фомич получил в Кенигсберге, в 1944 году. В госпитале он пролежал долго: едва не отняли ногу. Медаль «За взятие Кенигсберга» боец Орешкин получил на больничной койке. Состояние было тяжёлое. Стало ясно, что воевать артиллерист-наводчик больше не сможет, нужно комиссовать. Радоваться бы ему: война заканчивается, скоро будет дома, а он места себе не находил. Полгода не отпускала саднящая болью тоска. Память выдавливала на поверхность сознания одну и ту же картину: раскидистая, усыпанная крупными плодами яблоня, девушка-санинструктор рядом с ней – осталось только руку к яблоку протянуть, а потом… Потом не сок на губах, а яркая вспышка взрыва. И – ничего после неё. Кроме войны, отнимающей самое дорогое… Так трагично и жестоко оборвалась первая прадедушкина любовь. Судьба позволила молодым найти друг друга в мареве войны и навсегда развела у этой яблони, в осыпавшейся листве которой притаилась вражеская мина…

Письмо из госпиталя не сохранилось, но было оно короткое. Заканчивалось так: «Приеду один. Нет больше Валюши». Материнское сердце сын подробностями надрывать не стал. Но с того момента и до конца своих дней не съел прадед ни одного яблока. Смотреть на них не мог…

Он умер через 30 лет, оставив после себя МИР, потомков, награды и письма, одно из которых я читаю и не раз ещё буду читать. Прочту детям. Внукам. Не дам им забыть о трагедии Великой Отечественной, о её жертвах, о пережитых лишениях и боевых подвигах людей, спасших человечество от уничтожения.

Эхо прошедшей войны. Я слышу его не только в письмах моего прадеда, но в криках пролетающих журавлей, в гуле снарядов, оставшихся лежать в земле, в скорбном молчании памятников Мамаева кургана, в звоне колокола Хатыни, в стонах стен Освенцима и Бухенвальда, в мерной поступи караула у Вечного огня. А вы, мои современники, слышите его?

Услышьте!

Юлия Горбунова (г. Ачинск)

Вагон в прошлое

Тихая зимняя ночь. На небе горят звезды. Перрон запорошило легким снегом. А вокзал чем-то напоминает муравейник. Столько людей! Все суетятся, бегают. Куда едет каждый из них – неизвестно. Вы спросите, куда еду я? Отвечаю: я еду в Северобайкальск. Давно переехали всей семьей в Ачинск, а Байкал до сих пор во сне снится. Зимние каникулы – родители разрешили съездить вместе с бабушкой и лично поздравить её брата с юбилеем, как-никак деду Григорию восемьдесят пять. Как говорит бабуля «дай Бог каждому». А вот и поезд подкатил. Как странно… Почему-то у меня в жизни все выделяется. Вот даже сейчас: поезд весь зеленый, лишь один предпоследний вагон темно- синего цвета, и наши билеты именно в него.

Ну что ж поедем… А проводники хорошие: вежливые, внимательные. Только устроились в купе, я закинула сумки на полку, поезд тронулся, как проводница поинтересовалась, что нужно, принесла чай.

Я люблю поезда, железную дорогу, мерный стук колес и то, как за окном одна картина сменяет другую. Люблю, когда попадаются интересные попутчики, с которыми можно поговорить или просто послушать их рассказы. Вот и в этот раз мне повезло: преподаватель одного института, геолог и… моя бабушка (я даже не могла представить, что именно она станет для меня самым интересным рассказчиком). И вот мы сидим и говорим, и как-то само собой разговор зашел о праздниках, о выходных, потом о весне, о майских праздниках, о Дне Победы. Бабуля как-то безучастно вначале молчала, а потом как бы между прочим сказала:

– Я совсем девчонкой тогда была. Помню в нашем украинском селе остались только женщины да те, кого на фронт не взяли. Они, конечно, помогали, но в основном все на бабьих плечах. И дом, и поле, и сельская ферма. Мама дояркой была, девятнадцать голов за ней числилось, а их надо всех накормить, напоить, подоить да и убирать тоже самим приходилось. А молоко на фронт посылали. Если план выполнили, то и в селе остается немного. Тогда уже голод отходит понемногу. В колхозе ведь и поля, и живность всякая. К тому же, в каждом дворе и свои куры, гуси да свиньи были. Но чем дальше, тем труднее, а тут ещё и «гости» пришли. Делали, что хотели. Огороды грабили, скотину уводили. Соседка наша тетка Аксинья воспротивиться попробовала, так тут же на месте и расстреляли. Никто никак долго решиться не мог детишкам ее правду сказать. Как они по матери плакали, и вспомнить страшно. Нас самих-то пятеро было, а мама и их к себе троих взяла. Говорит, своих выкормлю и их не обижу. Так стали жить большой семьёй. Боялась мамка особенно за Гришку, уж очень страшным ненавидящим взгляд его становился, когда фашисты мимо двора проходили. Самое страшное было впереди. Почуяли, видно, фрицы, что наши рядом, и совсем звереть стали.

Приказали согнать всех стариков в один сарай и сжечь, как скотину какую, да так чтоб все видели. А ведь как можно? Мы ведь старым людям кланяться должны. Да и молодых сжигали… даже детей не жалели. Нам спрятаться в погребе удалось, восемь дней оттуда почти не выходили. За неделю немцы все село разграбили. А впереди зима. И что осталось? Мы, дети, в овраг бегали, там можно было корни разные найти, травы, голубей из рогатки стреляли. А слаще брюквы пареной, казалось, ничего не бывает. А одевались как? Кто в чем. Мама тапочки сошьет, а сквозь них ноги былинки сухие накалывает. Зимой на двор чтоб сбегать, ждали, пока один сходит, а уж потом другой, валенки – то одни на всех. Дружные были, жалели друг друга, мамку особенно, она вся пожелтела как-то, похудела и осунулась. Старшие помогали, чем могли. Вот так и жили, и не одни мы были такие. Вот сейчас все ругают жизнь, правительство. Все говорят, что трудно жить. А раньше? Разве легко было жить раньше? Еще труднее. Но ведь выжили, все вынесли: и холод, и голод, и войну. Хотя легко, мне кажется, никогда не будет… никогда.

Она закончила говорить. Сидели молча. Она, наверно, вспоминала тяжелые годы своего детства, молодости. А я думала… Я, оказывается, совсем ничего не знаю о моей

любимой бабушке. Я привыкла к тому, что она рядом, ласковая, добрая, с лучистыми морщинками вокруг глаз. Страшно представить, как тяжело ей было тогда в прошлом. Но ведь это наше общее прошлое, великое и страшное прошлое… Мы не должны отказываться от него. А настоящее? Не стоит закрывать на него глаза. Все ли хорошо сейчас? Как много унесено жизней в наше-то мирное время. Как можно с этим смириться?! Из-за чего? За что люди борются? За независимость? Зачем она нужна, да такой ценой? Мы сами делаем свое будущее. Какое оно нас ждет, зависит от каждого из нас. Во имя тех, кто отстоял Победу, во имя бабушек и дедушек, стоит жить, творя добро, делая выводы и созидая прекрасное.

А на перроне нас встречал седоволосый дед. Бабуля и он обнялись и долго так стояли, не разнимая объятий. Это был тот самый Гришка. В глазах, полных слез, не было ни капли напоминания от того страшного ненавидящего взгляда. Они были полны огромной радости и любви…

Сергей Попов (Идринский район)

Слова, заставившие повзрослеть…

Было это в прошлом году. Гостей к нам понаехало: бабушка с дедом, тётя с дядей, мои двоюродные братья! Вечером мама накрыла во дворе стол. Долго ели, пили, веселились! И вдруг дед попросил слово. Все затихли, а он с дрожью в голосе сказал: «Давайте помянем…» И начал перечислять… Всего оказалось пять человек: два прадеда, деда назвал, дядю, а ещё упомянул учителя-фронтовика. «Завтра двадцать второе июня. В этот день беда ворвётся в нашу страну, в наш дом. Война начнётся! Все уйдут на фронт и многие сложат головы свои…», – долго говорил он, вспоминая родных, смахивая скупые слезы. Меня так поразила его речь, что по сей день будоражат моё сознание слова, сказанные им! А в тот вечер они так взволновали меня, что, как мне показалось, заставили меня повзрослеть. До этого дня никогда я столько не думал о войне, не интересовался этими событиями.

Спать с братом пошли на сеновал, заснуть не могли, всё говорили-говорили о страшной године, о которой из учебников истории знали немало. Знали, но как-то всё это далеко было. Решили дождаться четырёх часов утра, начала Великой Отечественной войны. Ночь была очень тёплая и тихая. В четвёртом часу лучи ещё не взошедшего солнца легли на верхушки деревьев, осветили горизонт. Вдруг где-то на окраине села сначала запел один петух, потом заголосил другой, третий… Петушиную песню подхватил и наш Петюня (так называет нашего петуха бабушка).

Запели ранние пташки. Мой брат посмотрел на часы и сказал: «Четыре часа. Представляешь, вот так же тихо и тепло было семьдесят четыре года назад там, у Бреста. И вдруг эту тишину нарушили гул самолётов, взрывы бомб. Проснувшиеся люди не могли понять, что случилось. А случилась война!»

Долго мы представляли, как они, испуганные, кричали, куда-то бежали, а кто-то уже умирал… « Какие мы счастливые!» – произнёс я.

Днём решил поговорить с дедом. Меня удивило то, что он помнит своего учителя. Попросил о нём рассказать, и услышал рассказ об этом удивительном человеке, Летягине Николае Фёдоровиче.

Интересно было узнать, что врага били не только на западе, но и на востоке нашей страны. Николай Фёдорович – командир контрразведки «СМЕРШ». Боевой путь начал на Дальнем Востоке. В августе сорок четвёртого переведён на Западный фронт в состав пятой танковой бригады, а в сентябре – в отдельный стрелковый батальон контрразведки Дальневосточного округа. Принимал участие в боях против Квантунской армии. За удачно проведённую боевую операцию, в результате которой был захвачен начальник штаба

одной из частей Японской армии, был представлен к Ордену Красной Звезды. Имеет медаль «За боевые заслуги».

Говорят, талантливый человек талантлив во всём. Это о Николае Фёдоровиче. Он был краеведом (его именем назван районный краеведческий музей), музыкантом, художником, а еще – прекрасным поэтом. Деду он подарил сборник стихов, который со временем оказался в моих руках.

Долго я читал, изучал тоненький экземпляр пожелтевшей от времени книжицы и пришёл к выводу: тема войны – основная тема творчества Николая Фёдоровича.

Правда войны, узнанная и выстраданная в солдатском окопе, в смертельной атаке, в горящем танке, звучит в его стихах. Поэт-фронтовик Михаил Луконин писал:

В этом зареве ветровомВыбор был небольшой.Но лучше прийти с пустым рукавом,Чем с пустой рукой.

Такое же высокое ощущение гражданского долга, ответственности перед историей, страной, народом было свойственно и Николаю Фёдоровичу. Стихотворения о войне проникнуты чувством гордости за русского солдата-освободителя, солдата-земляка. Великая Отечественная война в лирике поэта не просто «воспоминание», а время утверждения важных нравственных норм, высшая и неизменная нравственная мера всего. Тому в подтверждение строки стихотворения «Год тревожный»:

Кому-то выпало на долюИз школьных парт идти на фронт,Где обливалось сердце кровьюИ градом шёл горячий пот.

Благословляли нас родные,В семнадцать лет мы в пекло шли,Сражались с танками стальными,Огнём прицельным гада жгли.

А тот, кто на год был моложе,Стоял в спецовке у станка.Он защищал Отчизну тожеИ бил трудом своим врага.А кто трудился в поле, дома,Тот тоже жил одной судьбой…

А ещё я узнал, что в основу некоторых стихотворений положены реальные факты. У Николая Фёдоровича был друг, бывший фронтовик, Константин Иванович Чебыкин. Однажды он рассказал эпизод из фронтовой жизни: отбивая атаки фашистов, письмо домой ему пришлось писать три дня. Через несколько дней появилось стихотворение «Письмо с фронта». В нём, как и в других стихотворениях Николая Фёдоровича, звучит вера в победу, надежда на возвращение домой, тревога за судьбу матери:

В минуту, тихую от боя,Я третий день пишу письмо.

Листок почтовый мой в линейку.Дождешь ли, мама, ты его?В который раз берусь за грифель,В который раз его держу,

Но как назло идут атаки, Письмо никак не допишу.

Ты не печалься только, мама,Опять атака, в бой иду.И как обидно. Не закончилВсего лишь строчку дописать.Сейчас взметнулась ввысь ракета,Пора идти мне наступать.Я бил в упор из автомата,Кто сдался в плен, лишь уцелел.Взрывал гранатой их в траншее,В бою был точен мой прицел.Сейчас решил я покурить.Теперь, как видишь, всё в порядке,Спокойно, мама, можешь жить!

Это стихотворение свидетельствует о мужестве, героизме русского солдата – защитника матерей, жён, детей, Родины!

Николай Фёдорович считал, пока в душе нашей живёт, звучит торжественная, радостная и вместе с тем скорбная музыка Великой Победы, нет прощания с павшими. Они, победители, – они вечные, они герои! В стихотворении «День Победы» поэт пишет:

День Победы, Великой ПобедыБудет вечно в душе молодым.Его подвиги в мире воспеты,Он в историю входит живым.День Победы– величие духа –Это праздник великой цены.Он сильней колокольного звука,Его воины славой полны….

Девятого мая мы отмечаем юбилейную дату – семьдесят пять лет Великой Победе! Выросли дети, внуки, правнуки поколения, вынесшего на своих плечах тяготы войны. И в то же время война не становится только историей в их сознании. Если сжато сформулировать то главное, что определяет наше отношение к событиям и итогам Великой Отечественной войны, я думаю, это можно выразить двумя словами: память и ответственность.

Память о преступлениях на войне, о подвигах, об усилиях народа, вступившего в противоборство с фашизмом, о поколении дошедших и недошедших до Девятого мая тысяча девятьсот сорок пятого года!

Ответственность не только перед прошлым, но и перед будущим, ответственность за сохранение мира, за будущее страны, планеты!

Юлия Гогорева (Ермаковский район)

Он приехал Родину защищать

В моих руках – бесценные сокровища: несколько ветхих, с бурыми пятнами страниц из дневника моего прадеда и ломкая, пожелтевшая от времени, исписанная неразборчивым почерком половинка тетрадного листка – похоронка. Самая настоящая, та, которую под Новый, 1943-й год принёс почтальон: «Ваш муж, гвардии красноармеец Суслов Фёдор А., уроженец Новосибирской обл., в боях за Социалистическую Родину,

верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит 28 ноября 1942 г. Похоронен 0,5 км севернее д. Жеребцово Смоленской обл.».

Вновь и вновь перечитываю эти строки, и по телу пробегает мелкая дрожь: я не только прикасаюсь к истории своей семьи – я держу в руках частичку истории моего народа, моей страны. Каким был он, мой прадед, гвардии красноармеец Фёдор А. Суслов? Где эта «д. Жеребцово Смоленской обл.»? Что там происходило тогда, в ноябре 1942?

Некоторые факты из биографии моего прадеда я узнала из его дневника. Судьба этого документа уникальна. По окончании войны земляк прадеда, его однополчанин, вернулся в родное село и передал моим родственникам этот самодельный блокнотик. На первой же странице читаю: «Суслов Федор Андреевич. Родился 18 (неразборчиво) 1912 года в крестьянской семье, в деревне Сусловой Мамонтовского района Барнаульского округа Алтайского края... В детстве помню себя с 1920 года…». И далее: «Мою просьбу купить инструменту отец удовлетворил, потому что ещё в детстве мне удалось овладеть талантом играть на музыках: на гармонии, гитаре, балалайке…». Благодаря именно этому таланту, в молодости прадед был первым парнем на деревне. Переливы его неугомонной гармони и раздольной русской песни были украшением каждого концерта в сельском клубе, каждой свадьбы или вечёрки. «Наипервейший гармонист был», – с гордостью вспоминали о нём родственники. Кто знает, может быть именно «талант играть на музыках» позволил бы гвардии красноармейцу Суслову Федору Андреевичу остаться в живых…

«14 октября 1942. Покров день. Снег идёт сырой. В окопах воды по колено <…> Здесь, подо Ржевом, бои идут днём и ночью. Бьёмся, как можем. Мать Пресвятая Богородица, спаси и сохрани Землю нашу. Дай сил выстоять…» На мой взгляд, в этих словах проявляется национальный характер моего прадеда, ведь русская земля всегда осознавалась нашим народом как оплот Православия. Потому-то и обращается мой предок к Богородие-заступнице с просьбой защитить родную землю. Как истинный патриот, не о спасении собственной жизни молится он – о спасении Отечества. Он понимает, что силы, о которых просит, нужны не только ему одному, а всему нашему народу для сокрушения врага.

«18 ноября. Бьёмся под Хлепнем. Очень холодно, мороз небольшой, но сильный снег, сырость и ветер наскрозь. Приезжали артисты, 5 человек. По дороге попали под обстрел, и гармониста у них убило. Интересовались, нет ли среди нас, кто играет. Я вызвался. Песен много новых военных знают, я перенял, да ловко так у меня вышло. Особо душевная – про землянку. Руководитель их уговаривал меня очень с ними ехать, говорит, что и обмундирование справят, и питать будут лучше. Нет, я наотрез отказался. Так и сказал ему, что, я за тысячи вёрст сюда ехал не других развлекать на гармонии. Я приехал Родину защищать. Так он и отступился». Не знал тогда автор этих строк, что Родину защищать ему осталось ровно десять дней. Как бы ни было мне больно это осознавать, но именно эти строчки из дневника моего прадеда, я читаю с чувством особой гордости. Через десятилетия он являет собой пример мужества, верности гражданскому долгу и высочайшего чувства ответственности за судьбу Отчизны.

О том, где воевал мой прадед, я узнала не только из его дневника. Первый же запрос в Интернете дал такой результат: «После взятия деревни Кузнечиха 27 ноября 1942 года мы овладели половиной деревни Жеребцово. Фактически деревни-то и не было – только редкие уцелевшие печные трубы» (из воспоминаний замполита Н. Кузнецова в газете «Правда» от 06.05.1981 г.). Я выяснила, что в настоящее время деревни Жеребцово не существует, что раньше она входила в состав Сычёвского района Смоленской области и была расположена в пяти километрах к западу от Хлепня, о котором упоминается в записях прадеда. В ноябре 1942 года за Жеребцово шли ожесточённые бои, так как эта деревня оказалась на пути частей Красной Армии, которые стремились выйти к железной дороге Вязьма–Ржев. Окрестности Жеребцово местные жители назвали «долиной смерти». В ходе ржевских боев появилось много таких долин, ведь Ржевская битва – одна

из самых кровопролитных не только в истории Великой Отечественной войны, но и в истории всего человечества. Четырнадцать долгих месяцев наши войска пытались выбить немцев с хорошо укрепленного плацдарма, но эту территорию гитлеровцы считали «трамплином для будущего прыжка на Москву» и отступать не собирались. Участник боёв на Ржевском выступе А. Шумилин в мемуарах пишет: «Мы несли большие потери и тут же получали новое пополнение. Каждую неделю в роте появлялись новые лица… Противник, вооруженный «до зубов», имел всё, а мы ничего. Это была не война, а побоище. Но мы лезли вперед. Немец не выдерживал нашего тупого упорства. Каждый шаг, каждый вершок земли стоил нам, окопникам, многих жизней». П.А. Михин, фронтовик, будучи непосредственным участником событий, о масштабе ржевской трагедии вспоминает: «Груды немецких трупов и тел наших солдат, причём в три, а то и в четыре ряда. Сначала наши лежат, потому что первыми они попали, потом мы немцев побили, потом снова наши. Вот три-четыре ряда. А везде же это, кругом». В своей книге «Артиллеристы, Сталин дал приказ!» Мы умирали, чтобы победить» он пишет: «… Наши потери убитыми и ранеными в Ржевской битве приближались к двум с половиной миллионам человек. Это превышает суммарные потери наших войск в Сталинградской и Курской битвах, вместе взятых. Но Ржев так и не был взят …» Да, в результате сражений в ноябре-декабре 1942 года Ржев немцы удержали, но именно эти, как их называли тогда, «бои местного значения» помогли осуществить окружение врага под Сталинградом. Однако Сталинград вошёл в историю как начало коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны, а Ржев – как кровопролитное изматывающее противостояние.

Из донесения штаба 20 Армии: «Потери наших войск за период с 25.11. по 13.12.1942 г. Всего по 20-й Армии – убито 12080; ранено 38305; без вести 1385…» Вот в этой-то мясорубке во время операции «Марс» (второй Ржевско-Сычевской наступательной операции) 28 ноября 1942 года, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, и погиб мой прадед, гвардии красноармеец Суслов Фёдор Андреевич. Похоронен он был, как и большинство погибших, наспех, прямо на месте гибели. Это его голос звучит в стихотворении А.Т. Твардовского:

Я убит подо Ржевом,В безыменном болоте,В пятой роте, на левом,При жестоком налете...

В начале марта 1943-го закончились бои в Сычёвском районе. Наши войска уходили на запад, а тающий снег день за днём обнажал страшную картину: тысячи, десятки тысяч советских воинов, отдавших жизнь за свободу и независимость своей Родины, лежали среди груд искорёженного металла на истерзанной Ржевской земле. Местный житель, В.А. Капитонов вспоминает: «... поcле освобождения от немцев мы ходили… за трофеями. Неприбранные, кое-как присыпанные на месте гибели наши солдаты встречались сплошь и рядом вокруг деревни…»

С 23 марта 1943 года началась работа по погребению трупов военнослужащих: их хоронили в больших братских могилах. На поле боя 20 Армии в результате этого первого захоронения уже к 1 мая 1943 года было устроено 312 братских могил. В одной из них был вторично погребён мой прадед. В 1954–56 годах останки павших из многочисленных братских могил в районе боевых действий были перенесены на крупные воинские кладбища – в город Зубцов на Московскую Гору и в деревню Аристово Сычевского района. Многие подробности этого перезахоронения неизвестны. Именно с этого времени, кода мой прадед был похоронен в третий раз, его след теряется:

И во всем этом мире,До конца его дней,Ни петлички, ни лычкиС гимнастерки моей…

Всем сердцем не принимая подобное положение вещей, наша семья уже несколько лет ведёт поисковые работы. Мы не теряем надежды побывать на могиле прадеда и установить там табличку с его именем, чтобы увековечить память о его ратном подвиге.

Недавно из сообщений СМИ я узнала, что в Тверской области к 75-летию Великой Победы будет открыт мемориал в память о погибших подо Ржевом. Предполагается, что он будет одним из самых больших в России. Совсем скоро, в праздничный весенний день, мой прадед, вместе с миллионами защитников, павших за нашу Родину, возвысится над Ржевской землёй на двадцатипятиметровую высоту в образе статуи солдата, которого уносит клин журавлей, чтобы ещё раз сказать нам:

Я вам жизнь завещаю – что я больше могу?..Завещаю в той жизни вам счастливыми быть И родимой Отчизне с честью дальше служить!

Фото 1. Извещение о смерти гвардии красно-

Иляна Латышева (г. Железногорск)

Я не участвую в войне, Она участвует во мне (Взгляд из 2020 года)

В сочинении частично или полностью приводятся стихи В. Жукова, В. Кулагина, Ю. Левитанского, М. Дудина, а также фрагменты материалов из личного архива в недавнем прошлом учителя русского языка и литературы, жительницы г. Железногорска Зинаиды Николаевны Гурьяновой (светлая ей память!). Безмерная – по праву памяти! –благодарность Зинаиде Николаевне от моей мамы и меня и за личный рассказ – историю Юрия и Кати, которая легла в основу работы.

Автор

В приказах войну называют – «Великая».Великая – и не скажешь правильней.А раз Великая, то многоликая!В ней каждый воюет свою и тотальную.

П.Булушев

…И прошлое налётом миномётнымБьёт по любви,По дружбе,По весне.

М.Борисов«Война пронесётся, и от неё останутся лишь легенды, книги, памятники, символы и

могилы». Это слова Всеволода Вишневского, написанные в 1943 году. Как говорится, возразить трудно. Но добавить можно: война оставила после себя не только много памятников, она ещё оставила глубокую борозду-след, что, не зарастая до сих пор, тянется сквозь века. Тянется, потому что тогда, 75 лет назад, кто-то (возможно, мой прадед) разминулся с младшим братом, который мог быть у него…

Не потому ли в рядах вот уже нескольких послевоенных поколений «гуляет ветер и глухо воет пустота»? Кем заполнить её? Или, может быть, чем?

Книги, дневники, письма военных лет буквально потрясают своей простотой – кажется, что проще (и вместе с тем достовернее) не бывает. Разве что молчание может сравниться с этой простотой. Но молчание трудно передать будущему, а вот письма и дневники в некоторых семьях сохранились. В них – «память пылающих лет», переданная короткими, незамысловатыми фразами. В них самыми простыми словами выражены и любовь, и личные обиды, и недопонимание – но вместе с тем вера в будущее и жажда жизни.

В нашей семье со времён войны хранятся письма, дневник и несколько открыток. Каким-то образом переданные и – что совершенно невероятно! – уцелевшие в суматохе тех дней, они кажутся мне сейчас чудом.

Это – тоже литература документов. Потому что в них – само дыхание жизни, опаляющее и освежающее одновременно. Казалось бы, в то время было не до слов. Но никогда слабый человеческий голос не звучал с такой силой, как на поле боя, среди нестерпимого грохота орудий и воя снарядов, среди тысяч и тысяч тонн искорёженного металла. И это не был голос команды или приказа.

***

Фото 1. Извещение о смерти гвардии красно-

Два закадычных друга и девушка, ставшая женой одного из них. Война разбросала, развела их по разным дорогам, но верность старой дружбе, единение душ отразились на страницах дневника и писем. Ведь память – это мост между прошлым и будущим. И бессмертие – не на небесах. Оно на земле: в бесконечной смене благодарных поколений, в той же памяти – вечной, как сама жизнь. Не случайно «памятник» и «память» – слова одного корня. И «нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой».

Время не властно над историей тех записей, и я в который раз трепетно листаю страницы старого дневника; раскрытый на любой из них, он снова и снова возвращает меня в суровые будни «сороковых роковых».

«4 января 1944 г.Прошёл Новый год. Встречали его с чашкой чая, куском хлеба и ложечкой

повидла… Кончаются дрова. Взять неоткуда. А впереди ещё весь январь и февраль…»«24 января 1944 г.С утра – методичный обстрел. Это они или мы? – Они… (сволочи!) Вой снарядов,

сильные, лопающиеся звуки. По радио надоевшее: «Район подвергается обстрелу. Движение прекратить!»

Между страниц дневника лежит пожелтевшее от времени фронтовое письмо. По-видимому, строки его родились в момент затишья между боями и оказались на листе бумаги, положенном на приклад или полевую сумку. Удивительно, но в этом письме мало патетики, зато много земного, личного: «…Нина, прости меня, я в самом деле немного (только немного!) виноват перед тобой. Ну да ведь сама знаешь – война! Но только ещё раз уговор – ты сама пиши почаще. А я даю слово, что буду писать тебе не реже, чем кому-нибудь. А пока всё. Юрий».

Наверное, нередко в силу необходимости соблюдения пресловутой военной тайны авторы тех писем о многом не договаривали или выражались иносказательно, «эзоповым» языком – даже когда речь шла о сугубо личном. А может быть, именно поэтому.

Вот так написана и большая часть этого письма. Рядом с номером полевой почты –05095 – стоит штамп: «Просмотрено военной цензурой». Такие письма не предназначались для широкой огласки, однако волею судеб они зачастую оказывались в таких же, как и наша, семьях, и предать их забвению мы, живые и живущие, не должны, не имеем права.

***Как в крошечной капле воды отражается солнце, так и в этих скупых, наспех

начертанных весточках из войны высвечивается духовная красота и сила человека.«25 февраля 1944 г.С 23-го в городе прибавка хлеба. Прибавка довольно существенная, так как даёт

людям ужин или возможность резерва для обмена на другие продукты. В сводках последних дней – некоторая сдержанность».

***У царицы полей,У пехоты,Мотыльковая жизнь На войне.За полсутокДве кадровых ротыВ пулемётномСгорели огне.Третью ротуНа четверть скосило – Привели пополненье взамен…

А на фронте всё так же,Как было, – Без существенныхПеремен.

***Последующие страницы дневника поведали о дальнейшей судьбе Юрия Алексеева.На фронте судьба свела его с девушкой-связисткой. Война диктовала свои условия,

пыталась навязать свои представления о ценностях, обостряла чувства… Вскоре молодые люди поженились.

Шёл 1944-й год. До конца войны оставалось чуть больше года. Дивизия, в которой служили Юрий и Катя, вела бои за освобождение Праги…

***Огнём и кровью захлебнулся дот.А наст был бел, хрустел, как лист бумаги…Войска пошли вперёд, чтобы с высотОбрушиться на помощь Златой Праге.Уже пробилась травка одолень.Сквозным туманом занялись рассветы.Лиловым буйством плещется сирень.Подать рукой до Мира и Победы!

***…После очередной отбитой атаки Катя не смогла найти Юрия. Не зная о том, в

какой из госпиталей, находящихся на окраине города, увезли его, раненого, она объездила все – кроме одного, самого дальнего, в котором по всем расчётам Юрия быть не могло. Судьба же распорядилась так, что именно сюда и был помещён тяжело раненный Юрий. Катя так и не нашла его…

Кому-то надо завершить бои,Нести непоправимые убытки –

И похоронки…За год с небольшим до конца…Вечная Слава! Вечная Память! Вечный Покой!

***Война калечила судьбы, врываясь в семьи. Человек создан не для убийства себе

подобных. Но, к сожалению, берёт иногда верх Чёрная Сила, которая не признаёт за людьми их права на жизнь, светлые, чистые чувства, естественность желаний…

Трагично сложилась и судьба Кати. Она умерла в тот же день того же месяца, что и её муж Юрий, но только спустя несколько лет. Что это? Знак свыше или странное стечение обстоятельств? Подарок судьбы или её гримасы?

«Двое из двадцати миллионов…» – Юрий, Катя…

***Таким вот необычным образом война вошла в нашу семью.Вошла она и в меня.Не смогу, наверное, толком объяснить, почему так взволновала меня эта давняя

простая история, сохранившаяся на страницах дневника. Может, «это память опять от зари до зари беспокойно листает страницы»?

***

Но что с того, что я там был,В том грозном «быть или не быть»?Я это все почти забыл,Я это все хочу забыть.Я не участвую в войне – Она участвует во мне.И отблеск Вечного огняДрожит на скулах у меня.

***Вечная Слава… Вечная Память… Вечный Покой…

Алина Левданская (Боготольский район)

Без срока давности

Во сне я к деду обратилась … Так получилось, он мне снился.«Спасибо! – говорила деду, – за ту Великую Победу!» …

Здравствуй, дорогой мой прадедушка Емельянов Ефим Павлович! Странно, наверное, обращаться так к человеку, которого уже много лет нет на нашей красавице Земле… Я уверена – ты меня услышишь…

Я знаю, что письма пишут живым. Но ты ведь жив в памяти, в душе и сердце моих родных: бабушки, папы, мамы. На письма всегда ждут ответа. Но для меня ответ – это вся твоя трудная судьба. Ты меня, конечно, не знаешь, а вот я с тобой знакома по рассказам бабушки. Она показывала твои пожелтевшие, едва сохранившиеся фото. На них твоя великолепная улыбка, наполненная радостью, счастьем, жизненными силами, поражает меня вновь и вновь. Каждый раз, пересматривая старые снимки, я задаюсь вопросом: «Как человек, воевавший два года с жестоким и коварным врагом, получивший тяжелейшее ранение, защищавший Родину на одном из самых кровопролитных фронтов, не потерял оптимизма и силы духа? Ведь не всем под силу бороться до конца, зная, что одно неправильное действие может грозить смертью себе, а ещё страшнее – своим товарищам».

Июль 1941… Ты собираешься на фронт… Твоя любимая жена и трое детишек в слезах. У тебя в голове лишь одна мысль, быть может, просьба к Богу: «Марьюшка, увидеть бы вас Катенькой, Васенькой и Ванечкой хотя бы еще раз, хотя бы на минутку». В твоём воображении всплывают картины, как твои ребятишки растут без тебя, как сыновей учат работе чужие мужчины, как их обижают, а заступиться некому, как прелестная доченька Катя выходит замуж, как твоей Марии приходится все тяготы возложить на свои плечи. Глаза мгновенно наполняются слезами… Вот-вот предательская слеза скатится по твоей щеке. Но нет, прадедушка, ты сдерживаешь её. Ведь кто, если не ты, сможет им помочь? Крепкие, теплые объятия со всеми родными, возможно, последние. Пора! Пора! Ну, вот и всё, тебя больше нет. Лишь отзвуки твоих прощальных слов в голове у моей бабушки: «Я вернусь, обязательно вернусь!»

Вот и прибыл на фронт. Паника. Страх. Боль. Ужас. Они чуть было не овладели тобой. Но ты не сдался. С 1941 по 1943 провоевал на Невском пятачке! Сколько стойкости и мужества ты проявил за эти два года. Ведь Невский пятачок – это земля из крови и железа. Там были огромные потери. Всё выдержал: ледяную воду, в которой приходилось находиться часами, чтобы не заметил враг, голод, когда желудок начинал питаться самим собой, грязь, отсутствие какой-либо гигиены, из-за которой заводились бельевые вши. Большинству современных людей, которые привыкли жить в комфортных условиях, не

под силу такие жизненные испытания. Вы с советскими бойцами отбивали атаку за атакой. Целых два года в аду! В январе 1943 года получил ужаснейшее ранение – лишился ноги. Сколько боли ты вытерпел, мой дорогой! И физической, и моральной. Думал, что теперь неполноценный, искалеченный. Боялся возвращаться домой: «Вдруг я разочарую жену, буду для неё обузой?» Но нет! Твоя жена, получив первое письмо за три месяца, которые ты провёл в госпитале, была очень счастлива – ведь ты жив! Вскоре пришла весточка и от неё. Тебя ждут дома! Долгожданная выписка, поезд.

Здравствуй, малая Родина! Волнение охватывало всю дорогу от Боготола до Булатово. Возле дома тебя ждали дети и любимая жена. Они встречали тебя хлебом и солью. До боли знакомый запах твоей любимой выпечки! Твоя семья рядом. За миг ты стал самым счастливым человеком на Земле. Но и с возвращением домой ты столкнулся с трудностями: нужно было кормить детишек. По рассказам бабушки, твоя полеводческая бригада всегда перевыполняла дневную норму. Кроме этого, занимался ещё и выделкой шкур, катал валенки: это был дополнительный заработок. К тяжёлому крестьянскому труду приучал и детей, позже внуков. Ты удивительный, уникальный человек!

Твоё поколение подарило нам мирную жизнь. Казалось бы, радуйтесь, люди! Но всё чаще стали появляться сообщения: в Болгарии демонтируют памятник советскому солдату, памятник командующему 1-м Украинским фронтом во время Великой Отечественной войны Николаю Ватутину снесли на Украине радикальные националисты, назвавшие военачальника «кровавым русским генералом». Ватутин принял активное участие в освобождении Киева и Правобережной Украины. Не осталась в стороне и Польша: была разрушена 21 могила советских солдат, которых похоронили на Старом кладбище. В последнее время осквернения памятников погибшим советским солдатам и жертвам Второй мировой войны в Польше происходят особенно часто. От рук вандалов недавно пострадали памятник Благодарности Красной Армии в Ольштыне, памятник советским воинам в Миколине. В сражении, которому посвящен монумент, погибли более 40 тысяч солдат и офицеров, переходивших через Одер. Для меня это террористы или бандиты. Полная дикость и варварство! Нет слов! Моему возмущению нет предела. Неужели можно забыть Освенцим, в крематориях которого нацисты сжигали поляков, евреев и русских, считая их недочеловеками. А Бабий Яр на Украине? Хатынь в Белоруссии? От Польши недалеко ушли и прибалты. Они что тоже забыли концлагерь Саласпилс?

Дед, ведь в концлагерях крематорные печи затушили такие же советские солдаты, как ты. Разве можно забывать об этом? Злодеяния, совершённые фашистами, не могут быть преданы забвению. Они не имеют срока давности.

Обещаю, что сохраню память о жестокостях нацистов на оккупированных территориях, не дам переписать историю. Приложу все усилия, чтобы все помнили, кто их спас и кому обязаны мирным небом над головой. Ведь приближается 9 Мая. А это 75 лет со дня Великой Победы! Прадедушка, мы помним ветеранов, свято чтим их память. Жаль, что с каждым годом уходят от нас живые свидетели того страшного времени. Но нам дана память. И мы должны помнить о великом подвиге нашего народа! Наша семья гордится тобою: ты защищал нашу Родину, нас. Я знаю, что достались дорогой ценой тебе твои ордена и медали! Но бабушка вспоминала, как ты говорил, что главным для солдата были не награды, а мирное небо и счастливая жизнь, которую вы подарили своим будущим детям.

Жаль, что нить твоей жизни оборвалась в 1993 году, каких-то 10 лет, и я бы расспросила тебя обо всём сама.

Нам тебя сильно не хватает…

Прости, прощай! Твоя правнучка Алина

Никита Полежаев (г. Красноярск)

Фотография(рассказ)

Тем тёплым июньским вечером небольшая деревушка близ Ленинграда уже прекращала привычные для своих жителей бытовые хлопоты. Огородные грядки придомовых участков были приведены в порядок, свежий урожай яблок собран трудолюбивыми хозяйками в огромные плетёные корзины, спрятанные в тени от вечерней зари. Мария, глаза которой щурились от оранжево-розового пламени летнего заката, только закончила вечернюю стирку и принялась развешивать белоснежное бельё вдоль недавно отстроенного деревянного дома, в котором жила её небольшая, но счастливая семья. Леонид, супруг Марии, заканчивал колоть дрова для топки новой печи в их доме, согревающей семью прохладными летними ночами. Взъерошенные и уставшие, Лиза и Петя прибежали домой к родителям после долгой игры с ребятами в чехарду. Жители дома №2 Каменной улицы готовились ко сну.

Леонид, поцеловав перед сном Марию колючими чёрными усами, почувствовал некоторую робость жены, и это было весьма ожидаемо, так как для супругов подобное выражение чувств было непривычным и заставляло обоих краснеть, однако Мария, помедлив чуть более нескольких секунд, наградила любимого человека не менее смелым и горячим ответным знаком нежности. В тот момент она была настолько счастлива от мысли, что спит рядом с любимым мужем и слышит ёрзающих в кроватях родных детей в соседней комнате, что переполнявшие её душу эмоции не дали ей заснуть той ночью, 22 июня 1941 года. Все остальные уже спали, и тогда Мария встала и подошла к освещённой луной стене, на которой в деревянной рамке висела их единственная семейная фотография, сделанная два года назад в Ленинграде: на ней Мария держит на руках шестимесячного Петю в белой пелёнке, Леонид левой рукой обнимает жену, правой – трёхлетнюю дочку Лизу. Вспоминая день той съёмки, которая стала памятным событием в их жизни, Мария и не подозревала о том, что может потерять близкого человека гораздо раньше, чем она могла подумать...

«Внимание, говорит Москва! Передаём важное правительственное сообщение. Граждане и гражданки Советского Союза, сегодня в 4 часа утра без всякого объявления войны германские вооружённые силы атаковали границы Советского Союза...» – раздаётся пронзительный трезвон с частыми помехами старого радиоприёмника в углу кухни дома семьи Ивановых. На лицах членов семьи выразилось нежелание принять только что услышанное. Они моментально почувствовали себя скованными леденящим страхом неизвестности. Когда уже стало известно, что все граждане мужского пола деревушки близ Ленинграда обязаны пойти на фронт, трезвость ума Леонида позволила ему понять, что защищать свою Родину – дело неотложное и чрезвычайно важное, поэтому, покидая дом, он старался отстранять мысли о жене и детях, так как знал, что в любом случае их придётся покинуть, хотя бы на время. «Маша, знай, мы вернёмся с победой! Я уверен!» – убеждал Леонид взволнованную супругу, однако сам едва верил в правдивость сказанных им слов. К сожалению, они оказались прощальными для семьи...

Через месяц по адресу дом №2 Каменной улицы той самой деревни пришло письмо. Стремительно постаревшая и измождённая ежедневными переживаниями о муже, Мария получила письмо у почтальона, зашла в чистый, но тихий дом и разорвала слегка помятый и грязный конверт:

«ИЗВЕЩЕНИЕУважаемая Иванова М.А.,

спешим сообщить, что вчера, 19 июля 1941 года, ваш супруг, Иванов Леонид Максимович, уроженец г. Ленинграда Ленинградской обл., был убит в ходе боевых действий в г. Киеве.

Военный комиссар Антонов П.М.Начальник штаба Солнцев К.С.».

Такого чувства, которое женщина испытала во время прочтения письма, она не знала никогда прежде. Закончив читать, она медленно села на стул и просидела в неподвижном положении несколько часов, проливая большие капли горьких слёз на деревянный пол. Она была словно потеряна в своих самых глубоких мыслях, так как не могла произнести ни звука. Мария также не слышала некоторое время своих детей, задающих своей рыдающей матери многочисленные вопросы. Для неё это было настоящей трагедией. Пройдёт время, и Мария вернётся к прежней жизни с двумя детьми и деревенским бытом: она будет обучать детей грамоте и письму, будет играть с ними, не забудет и о прекрасном саде; но она никогда больше не испытает того счастья, которое она получала в присутствии своего мужа дома.

2020 год. Седые и постаревшие Елизавета и Пётр, которым уже исполняется 80 лет, живут в Москве в новых квартирах в соседних домах. У обоих по двое внуков – по выходным родные съезжаются по семейной традиции, чтобы вместе посмотреть любимые фильмы. Когда две большие семьи собираются вместе, в центре просторной гостиной огромный стол не умещает на себе все блюда, которые готовятся к встрече, словно они готовятся к празднованию Нового года. В той же гостиной на стене с многочисленными картинами и рисунками талантливых внуков висит небольшая пожелтевшая фотография в деревянной рамке – та самая семейная фотография, сделанная в Ленинграде. Помимо весёлого смеха во время семейного застолья и просмотра комедий на большой плазме любимым предметом обсуждения становится именно она – фотография, благодаря которой старшее поколение вспоминает тот последний тёплый июньский вечер и те невыносимо тяжёлые месяцы скорби своего отца, а младшее поколение с удивлением слушает невероятные истории своих дедушек и бабушек и не может поверить, насколько тяжело было пережить то время. Таким образом, фотография передаёт военные воспоминания из поколения в поколение и сохраняет вечную память храбрости и мужеству героев Великой Отечественной войны.

Софья Бригида (Назаровский район)

Здравствуй, дорогой мой Ленинград!

Пишет тебе та самая Саша, которую ты встречал когда-то яркими лучами солнца. Помню, как я любила ходить с сёстрами к пекарне – там всегда приятно пахло печеным хлебом и булочками. А потом пришла война...

Запах хлеба и булочек остался лишь в моей памяти. К пекарне мы больше не ходили. Наша семья (мама, я и сёстры Вера и Нина) перебрались к озеру Ладога. Думали, что будет безопасней. Но и здесь немцы постоянно бомбили. Лес стал для нас бомбоубежищем. Поселились в двухэтажном здании, которое находилось недалеко от леса. Спали на полу. «Еду» варили в большой десятилитровой кастрюле. Люди стали слабеть от голода. Умирали каждый день.

Мне было шесть, но я помню, как мы прятались от немецких обстрелов, как мама на последние деньги покупала на базаре холодец и делала из него жидкую похлёбку. Однажды мы нашли в холодце человеческий мизинчик. Больше холодец мама не покупала.

От голодной смерти нам помог спастись папа. Солдатам, строившим Дорогу Жизни, давали солдатский паёк – одна картошка и кусочек хлеба. Папа ночью «приползал», чтобы отдать свой паёк нам. Из этой одной картошки мама варила похлёбку. Как-то на переправе через Ладожское озеро убило лошадей. Мясо – солдатам, а оставшиеся мослы ночью папа принёс нам.

Немцы не давали выбраться из блокады. Баржи, на которых переправляли людей по Ладожскому озеру, постоянно бомбили. Весной 1943 года мы пытались попасть на баржу, но так как были очень слабыми, не смогли этого сделать. Старшая сестра Вера, будучи посильней, смогла выехать из окружения на первой барже. А мы не сумели пробраться ни на вторую, ни на третью. Подошла вторая и третья баржа, но мы не смогли пробраться и на них. На одной барже могло поместиться около ста человек. Баржа, на которой уплыла сестра, была уже далеко, когда налетели немцы и потопили вторую и третью баржи.

А мы оставались с тобой, мой Ленинград! Каждый день я бегала за пайком, крепко держа блокадную карточку и боясь потерять её. Блокадный хлеб не был таким, как тот, что в пекарне, но он был дорогим для нас, и мы знали цену каждой хлебной крошки.

Дорогой мой город, как же ты сумел преодолеть голод и страх, бомбёжки и ужас блокады? Мы жили тобой – ты жил нами. Трудно было нам – трудно и тяжело было тебе.

Помнишь, Ленинград, как ты хотел уберечь нас, детей, от страшной и беспощадной войны? Я помню… Каждый раз, закрывая глаза, вспоминаю, как нас сажали в вагоны, чтобы увезти подальше от тебя, от войны. Я так боялась потерять маму и младшую сестру. Но всё обошлось, и мы вместе уезжали в тыл. Я думала, что в тылу безопасно. Наивная девочка…

На станции Бологое наш поезд остановился. Напротив стоял состав, гружённый соей. Голодные люди бросились к нему и, отталкивая часовых, которые кричали, что соя отравлена немцами, с жадностью её ели. Нас спас часовой – дал картофелину и кусочек хлеба. Через сорок минут люди стали умирать. Трупы выбрасывали на ходу поезда. До Саратова живыми добрались только две семьи: мы и бабушка с внучкой.

Немного окрепнув, мы через Всесоюзный розыск нашли Веру. Дорогой город! Я знаю, что теперь твое имя Санкт-Петербург, но в моем сердце ты

навсегда останешься Ленинградом. Говорят, что время неумолимо, что со временем меркнут ощущения, блекнут эмоции. Но почему я плачу каждый раз, когда вспоминаю о тебе, родной город? Это не только память детства, это вечная живая память…

С уважением, Губанова А.П.Примечание: Губанова Александра Павловна родилась в 1935 году. С 1939-го по 1944 год жила в Ленинграде. В настоящее время живёт в городе Назарово Красноярского края.

Губанова Александра Павловна

Алина Бортникова (г. Красноярск)

Секунда – это тоже жизнь

У-у-у… Первый взрыв. Маленькая Зоя задрожала от ужаса. Она прижала к груди единственную свою игрушку – плюшевого зайку. Зоя настолько истощала, что плюшевый защитник был почти с неё ростом.

Девочка пошла в первый класс. Она знала, что в стране идёт война, но была уверена, что её это не коснётся, что она совсем крохотная, её защитят, спасут.

Сейчас же малышка сомневалась в этом. Она сидела в подвале блокадного Ленинграда и дрожала, прижав к груди единственного плюшевого защитника, вспоминая, как Зоя впервые отправилась на ярмарку. Ей было всего 4 года, она шла с папой, который крепко держал её за крохотную ручку. У него были тёплые руки, грубые от работы, но очень ласковые, любящие. На этой ярмарке папа купил ей этого плюшевого зайку.

У-у-у… Второй взрыв. Зоя закачалась вперёд-назад. Она почувствовала, как к глазам подступают слёзы, но кроха не дала им волю. Девочка слышала крадущиеся шаги ледяного страха, такого колючего.

Вот мама приходит домой взволнованная, опустошённая. Смотрит на Зою и тихо говорит: «Война. Началась война, доченька». Приходит папа, обнимает маму и маленькую Зоечку… Он ушёл на фронт, махнув на прощание рукой и грустно улыбнувшись. Мама ушла в соседнюю комнату и тихо заплакала. Она не знала, что Зоя это видела. Горькие слёзы хрусталём капали на мамины щёки.

У-у-у… Третий взрыв. Кроха идёт впервые в школу. Мама подготовила с вечера два белоснежных банта и воротничок. Зоя была крайне взволнованна. В её голове была единственная мысль: «Написать папе письмо. Написать папе письмо». Заглянув в почтовый ящик, девочка обнаружила известие с фронта. Радостно отдала конверт маме, предвкушая рассказ папы о войне и его героических сражениях. Но мама не разделила с ней эту радость. Она крепко обняла Зою и горько заплакала. Девочка сразу поняла, что папы не стало.

У-у-у… Четвёртый взрыв. «Мама! Мамочка! Проснись! Не оставляй меня…» Мама не открыла глаза. Горькие слёзы обжигали щёки Зои и капали на бездыханное лицо матери. «Мама! Мамочка!»

У-у-у… Голодно, нечего есть.

У-у-у… Страшно, темно. Только плюшевый зайчик рядом.У-у-у… Тупая боль пронзила маленькую Зою. Нельзя, невозможно, так не должно

быть! Где её первая любовь, первое предательство, верная дружба, окончание школы и института, собственные дети?

Тёплые руки отца. Нежные, по-родительски ласковые руки, теребящие её белокурые косички. Родной, завораживающий голос мамы, звонко смеющейся с папой на кухне. Всё это пронеслось перед глазами Зои за одну секунду. Секунду, длившуюся бесконечно быстро. Она пролетела мгновенно и в то же время тянулась, словно целая жизнь.

Всё исчезло. Вокруг только темнота. Пронзительная тишина поглотила подвал. Маленькая Зоя лежала бездыханно, крепко прижав к себе единственного своего защитника – плющевого зайку. Казалось, даже в глазах-пуговицах померк блеск жизни…

Жители блокадного Ленинграда, дети осажденного города. Сколько их погибло, так и не узнав первой любви, радости, победы. Сколько страданий выпало на хрупкие плечи этих смелых людей. Многие жители Ленинграда, совсем ещё дети, погибли под гнётом фашиста, так и не повидав в этой жизни ничего кроме боли, мучений, страданий. Но есть и другие. Есть те, кто выстоял, выиграл в борьбе, голодая, теряя близких.

27 января 1944 года жители блокадного Ленинграда обрели свободу благодаря своей стойкости, храбрости и вере в светлую победу русского народа. Каждый, кто был в этом легендарном городе, все те, кто выжил, и те, кто погиб, по праву заслужили называться героями. Но разве может это звание затмить все муки и потери Ленинграда? Тот ужас, который пережили герои блокадного города, навсегда оставил след на сердце. Тень тех дней отпечаталась на лицах героев. Но память о них будет жить вечно! Мы всё помним, живые герои страшной блокады. Помним и живём вместе с вами! Всегда!

Анна Горжелюк (Нижнеингашский район)

Маяки памятиЕсть имена и есть такие даты, –Они нетленной сущности полны...Не заглушить их памяти святой.И в наших будут жить они потомках.

А. ТвардовскийНаверное, у каждого человека есть событие, которое врезается ему в память, и он

проносит это через всю свою жизнь. Если вам зададут вопрос: «Какое событие вы будете помнить всегда?», то вы обязательно станете припоминать приятные моменты из жизни. Это естественно для человека – накапливать больше положительных эмоций, нежели отрицательных, и пытаться как можно дольше их не забыть. Несмотря на это, в памяти огромного количества людей, в памяти миллионов семей событием, которое никогда не забудется и будет жить вечно, является Великая Отечественная война.

Память о войне и Великой победе неподвластна времени, её хранят и передают из поколения в поколение. Спустя много времени, не забывают родные тех, кто отдал свою жизнь, защищая родную землю. До последнего своего вздоха мать оплакивала опалённую войной юность сына, ушедшего на фронт и не вернувшегося. Оплакивали и причитали жены и дети тех, кто ушел и не вернулся.

Я с полной уверенностью могу сказать, что живёт светлая и гордая память и в сердцах молодого поколения, продолжающего жизнь, дела и мечты погибших. Я родилась в счастливое и мирное время, но много слышала о войне из воспоминаний участников, рассказов близких, учителей, разных писателей. Не обошла стороной беда, настигшая в июне 1941 года, и мою семью. На фронт были призваны трое моих прадедушек: Гавриил Егорович, Тимофей Михайлович и Геннадий Николаевич. К сожалению, мало что мне известно об их жизни, но некоторые сведения поведала мне бабушка…

В солнечное воскресное утро двадцать второго июня люди даже не могли представить себе, что уже наступила война. Почти все деревенские ребятишки были у школы, молодые учителя организовали игру в «лапту». Звонкие радостные голоса раздавались на всю деревню. К школе народ всё шёл и шёл. Высоко на столбе висело радио, напоминающее по форме тарелку. Из него доносились весёлые громкие песни и музыка. Голоса играющих и радио будто старались перекричать друг друга. Шум, веселье… И вдруг радио замолкло, а после позывных заговорило тревожным голосом: «Внимание, говорит Москва! Передаем важное правительственное сообщение... Сегодня в 4 часа утра без всякого объявления войны германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза…» «Война!», – и вздох, и крик, и шёпот, и растерянность, и страх – всё было в этом слове. Люди побежали домой, плача, унося с собой эту недобрую весть. 

Через некоторое время в сельский совет пришёл указ о немедленном сборе мужчин и отправке их на войну. Так мои прадедушки ушли на войну в самые первые дни… Прадед Капитаненко Гавриил Егорович первым ушел на фронт в сентябре 1941, ему пришла повестка из военкомата, но воевал он недолго… Родные и близкие ждали возвращения моего прадедушки. Уже в декабре месяце пришло официальное сообщение родным, где говорилось, что он погиб смертью храбрых. Мою прабабушку охватило сильное горе, а моей бабушки ещё не было на свете. Прадед Горжелюк Тимофей Михайлович готовился к военным действиям в г. Канске и оттуда был отправлен на фронт. Получил звание сержанта. Весной сорок второго года пропал без вести. Его не нашли ни среди погибших и раненых, ни среди живых, до сих пор наша семья не может найти данные о нем ни в одном городе. Мой прадед, Лобецкий Геннадий Николаевич, родился в городе Омск. До начала войны жил в городе Красноярск, работал в железнодорожном депо. В августе 1941 года был призван в ряды Красной Армии, воевал в гаубичных войсках рядовым.

Гаубичные войска находятся далеко от линии фронта, и обычно солдаты редко видят врага в лицо. Но так случилось, что 8 июля 1944 года близ деревни Еськовичи Минского района Минской области располагалась военная часть полка, в которой служил прадед.

Военнопленные немецкой армии разоружили конвой и ночью напали на лагерь наших солдат. В этом бою погиб мой прадед Лобецкий Геннадий Николаевич и был похоронен в Братской могиле.

Мои прадедушки не совершали подвигов, двое из них были просто солдаты, а другой – сержант, и по зову Родины ушли в самое пекло войны в первых рядах. Мы должны быть благодарны советским солдатам, всем тем, кто не дожил до счастливого часа Победы, кто, не щадя своей жизни, пал смертью храбрых на полях сражений за то, чтобы на земле снова ласково светило солнце, улыбались люди, цвели сады и зеленели пашни. Теперь про них мы говорим «слуга Отчизны», про миллионы живых и павших. Про них слагаем стихи и песни об их великом подвиге: «…шел солдат во имя жизни, Землю спасая, мир защищая, шел вперед солдат!» Это они – маяки нашей памяти, чей добрый взгляд сверху нам будет светить вечно.

Мы, поколение новой молодой России, помним о великом подвиге русского народа! Мы бережно храним память о погибших в боях за родную землю! Мы склоняем головы в знак глубочайшего уважения перед теми, кто не щадил жизни, защищая светлое будущее страны!

Ева Львова (Северо-Енисейский район)

Живые страницы

Уже 75 лет люди хранят память о прошедших трагических событиях Великой Отечественной войны. Историческая правда о войне складывается из человеческих судеб,

память о которых хранят потомки. Период Великой Отечественной войны описан многими документалистами, писателями и публицистами. Я хочу показать войну так, как я ее увидела, почувствовала, читая простые письма погибшего солдата и воспоминания жены о нем, которые хранятся в нашей школьной экспозиции «Они сражались за Родину…»

Великая Отечественная война изменила историю всей страны. Не прошла она и мимо нашего небольшого сибирского поселка Вангаш: за годы войны 55 мужчин ушли на фронт, чтобы защитить страну от фашистских захватчиков. По-разному сложилась судьба наших земляков. О тех, кто не вернулся с войны, могут рассказать их письма, воспоминания родных, документы, которые собирались следопытами группы «Поиск» под руководством Аристовой Елены Александровны и Выходцевой Евгении Ивановны. Теперь эти документы бережно сохраняются в архиве школьной экспозиции «Они сражались за Родину…». Внешне это ничем не примечательные папки с пожелтевшими листками, но каждая из них хранит свой рассказ о маленьких радостях и больших трагедиях обычных людей в годы Великой Отечественной войны.

Я расскажу только об одной папке, в которой справка о мобилизации в РККА, несколько старых писем военных лет, поблекшая довоенная черно-белая фотография и лист с машинописным текстом. Это фотография и письма рядового Чернова Никиты Григорьевича к жене Черновой Анне Николаевне. Машинописный текст хранит воспоминания жены Чернова Никиты Григорьевича: «Наша семья до войны жила хорошо. Никита был спокойным и добрым. Работал драгером. Старшей дочери Тамаре уже было десять лет. Он ее всюду за собой водил: на рыбалку, в лес. Пятилетнему Юрке рассказывал разные истории. Младшей дочери Миле было 4 года. И все бы продолжалось хорошо, если бы не эта ужасная война. Никиту на фронт пока не брали. Он был коммунистом и считал, что его место там, на фронте. Уходя, муж сказал мне: «Аня, я вернусь, я обязательно вернусь. Жди, береги детей». Анне Николаевне о довоенной жизни на память осталась только фотокарточка мужа. Счастливые годы закончились.

В папке лежит справка от 9 июля 1942 года, подтверждающая нахождение Чернова Никиты Григорьевича в рядах Красной Армии в составе стрелкового полка. За сухими строчками канцелярского языка скрываются чувства человека, который стремился в бой с врагом и который верил в победу. Он любил жену, детей, но счастью угрожал враг, который был еще далеко, но уже сейчас нес смерть советским людям.

Теперь только письма связывали Никиту Григорьевича с семьей. Письма! Как ждали почту! И боялись… Письма с фронта приходили и на почтовых карточках полевой почты, и на почтовой бумаге, и на простой разлинованной бумаге, сложенной треугольником. Несколько таких писем, сохранившихся в семье Черновых и переданных в архив экспозиции, я перечитываю не в первый раз.

Солдат на войне, но в письме Никита Григорьевич «забывает» о ней: «От 4 сентября 1942 года. Аня, как я соскучился о ребятах, они у меня с ума не сходят, ведь их у меня трое. Поцелуй их всех за меня. Миля наверно стала большой, обо мне не вспоминает». Он снова любящий муж и отец. В письме Никита Григорьевич обращается к старшей дочери Тамаре: «От тебя жду отдельное письмо, да учись хорошо только на отлично, слушайся маму ты ведь у меня большая…». Часть текста размыта, сгибы и края письма обтрепались… В своих письмах он всегда надеется на возвращение с победой: «Ждите меня домой с победой, полным уничтожением гитлеризма…». Рядовой Никита Григорьевич Чернов не стремился стать героем – он защищал свою страну от фашизма, от врага, который угрожал его семье и Родине. Только война с непримиримым врагом могла заставить мирного человека взяться за оружие.

Никита Григорьевич письма жене писал часто. Письмо без ответа только добавило бы волнений жене, которой и так было тяжело с тремя детьми. Он не писал о войне. В его письмах чувствуется только любовь к жене и детям.

«От 17 сентября 1942 г.

Добрый День Аня, ребята, Тамара, Юра, Миля. Шлю вам свой горячий Привет и желаю вам в жизни всего доброго в данное время здоров, сообщаю вам, что от вас получил два письма сердечно благодарю. Аня поцелуй ребят за меня. Ждите домой с Победой. Привет всем родным и знакомым. Остаюсь жив здоров… пока… пока целую всех вас крепко».

«Живые страницы» передают радостные моменты военной жизни солдата. Простые человеческие чувства в письмах Никиты Григорьевича находят отклик в душе каждого посетителя экспозиции о войне.

Последняя пожелтевшая от времени «страница» в судьбе семьи Черновых трагична. Письмо однополчанина жене рядового Чернова Никиты Григорьевича разрушило хрупкие надежды Анны Николаевны.

«Привет из города Уфы! Здравствуйте многоуважаемая жена Чернова Никиты Григорьевича. Шлю я вам свой пламенный красноармейский Привет! И желаю хороших успехов в вашей жизни. Сообщаю, что Ваш Муж Чернов Геройски сражался с немецкими окупантами на Сталинградском направлении и 23 сентября помер от вражеского осколка. Смерть была Лёгкая. пока досвидания. Писал его товарищь Истомин Афанасий Д. из госпиталя. Написал я наплохой бумажке. За это извините. Лучше неимею.

11 октября 1942 года. Досвиданья. А.Д. Истомин»В этих письмах, в воспоминаниях родных, в исторических справках и документах

периода Великой Отечественной войны отражается судьба одного человека и судьба нашей многомиллионной страны. Я вижу между строк исторические цепочки событий одной большой трагедии, причиной которой стал фашизм. В Год Памяти и Славы в честь 75-летия Победы в Великой Отечественной войне мы должны помнить о героизме простых солдат на войне, потому что только мы, потомки, можем оценить их великий подвиг во славу Родины.

Екатерина Белобородова (Назаровский район)

О тех, кого важно не забывать

Великая Отечественная война – это событие, которое принесло с собой голод, страх и разрушения. Безвозвратные потери военного и гражданского населения СССР составили почти 27 миллионов человек, поэтому нельзя не вспоминать о великих подвигах всех, кто сражался за нашу страну. Война не обошла стороной и мою семью.

Соловьева Надежда Егоровна, моя прабабушка, родилась 30 сентября (в свидетельстве датой рождения является 27 ноября) 1923 года в деревне Новая Сокса. Там же она училась и в летнее время работала в колхозе. Иногда было тяжело, но по праздникам семья отдыхала и собиралась вместе, соблюдая традиции и создавая атмосферу любви и заботы. Про учебу в Соксинской школе Надежда Егоровна рассказывала так: «В классе учились ребята разного возраста, многим одноклассницам было 18–20 лет. Бывало, пойдем на перемену, а за кем-то из них приезжают сваты. Начинается урок, а девку увезли – отдали замуж». Далее – Крутоярская школа, а потом – работа библиотекарем в деревенском клубе. Но мирная жизнь оборвалась: началась война, и летом 1943 года прабабушка добровольно отправилась на фронт. Для семьи это стало горем, все беспокоились за судьбу девушки и не знали, как без помощницы в такое суровое время можно прокормить семью.

Надежда Егоровна работала связисткой сначала на Сталинградском фронте, затем на Прибалтийском, на передовой. В ее обязанности входила передача по телефону команд артиллерийских расчетов во время артподготовки. Она писала домой при любой возможности. Проезжая города Златоуст, Рязань и другие места нашей необъятной Родины, девушка обязательно сообщала в письмах о своем местонахождении.

Что пришлось увидеть на войне моей прабабушке? Что пришлось пережить? От бабы Светы, дочери Надежды Егоровны, я узнала шокирующие подробности: «Мама рассказывала, что немцев под Сталинградом уже разгромили. По снежному, разрытому взрывами полю лежали горы трупов... В отряде была судимая девушка, которая ходила по полю и пинками отламывала пальцы у покойников, чтобы снять с них кольца, выбивала золотые зубы. Было очень страшно». А однажды во время бомбежки землянку, где находилась связь, засыпало землей так, что прабабушку сложно было откопать. Ее контузило, и эта контузия давала о себе знать всю оставшуюся жизнь.

И вот долгожданная победа! Встретила её Надежда Егоровна в Кёнигсберге (Калининграде), вернулась домой в июле-августе 1945 года, живая и невредимая, после чего работала учителем физкультуры и завклубом в своей деревне. И спокойно потекла мирная жизнь, забывались страшные события, постепенно восстанавливалось всё, что так жестоко уничтожала война.

Большим счастьем в жизни Надежды Егоровны стал брак с Соловьевым Василием Федоровичем и то, как её родные приняли нового человека. Василий очень полюбил Надежду, называл её «моя Надюшка» и даже шуткой говорил: «Генерал в юбке!». Появились дети, которые никогда не слышали ссор, не были обделены вниманием и любовью, воспитывались строго и приучались к труду. По вечерам слушали рассказы отца или пели. Может быть, жили бедно, но это никак не ощущалось, когда рядом были любящие друг друга люди. Именно к таким отношениям, трепетно оберегающим семейные ценности, должен стремиться каждый, заботясь о близких.

Многое я узнала о своем прадедушке, Соловьеве Василии Федоровиче, от бабушки, да и мама кое-что рассказывала. Василий активно участвовал в сельской жизни, работал в совхозе, занимался художественной самодеятельностью. Это был удивительный человек, простой в отношении ко многим вещам, зачастую подходил к житейским проблемам с юмором и показывал этим пример другим людям. Его широкому кругозору и великолепной памяти многие могли бы позавидовать, потому что знал Василий Федорович наизусть большое количество песен, литературных произведений, например, сказку «Конек-Горбунок», которую он позднее рассказывал своим детям.

А когда началась война, решил встать на защиту своей Родины. В декабре 1941 года – комиссия, и прадедушку признали годным к нестроевой, но в армию не брали до марта 1943 года. За время войны Василий Федорович побывал в Ленинграде, Ярославле, в Гаврилов-Яме, близлежащих деревнях, на границе с Латвией, в Витебской области БССР.

Василий Федорович показал себя образцовым солдатом, каждый раз опасаясь, чтобы его не могли посчитать дезертиром: «Я боялся отстать, ведь меня могли заподозрить в дезертирстве». Были случаи, когда ему несказанно везло и у него была возможность спастись от пуль: «Пули свистели над головами, стали появляться раненые и убитые. Я положил себе на голову диск пулемета. Пуля прошла рекошетом, и это спасло мне жизнь».

Однако не всегда можно вовремя среагировать или перестраховаться, и это оборачивалось трагическими последствиями: «Как поленом меня стукнуло по груди, и я упал… Прошло немного времени, ко мне подошел санитар и сказал, что у меня раны в горле и челюсти…». Об этом прадедушка написал в своем дневнике, который не воспринимал серьезно, потому что считал, что никому не будет интересно читать о его жизни. Нет, заблуждался Василий Федорович. Без этих откровенных размышлений, переживаний не смога бы я лучше узнать его, понять, какой ценой далась Победа нашим солдатам, тебе, прадедушка. Это память, вечная память…

А после войны Василий Федорович и Надежда Егоровна, будучи уже законными супругами, объехали множество городов и вернулись домой…

Я горжусь тем, что Надежда Егоровна и Василий Федорович смогли вытерпеть тяжелое испытание войной, стали достойными участниками этого великого события и проявили отвагу как люди, с честью сражающиеся за свою Родину. К сожалению, время

беспощадно, и моих дорогих людей уже нет в живых. Василий Федорович умер от инсульта 1 апреля 1999 года, а через 14 лет ушла из жизни и прабабушка. В законном браке они прожили 52 счастливых года.

Я хочу, чтобы каждый человек, независимо от того, причастна ли его семья к Великой Отечественной войне или нет, понимал, насколько важно сохранять мир, в котором мы живем, помнить о тех, кто жертвовал собой ради светлого будущего, и быть благодарными за совершенные подвиги во имя жизни на земле.

Татьяна Волочилова (Саянский район)

Цена тишины

Просыпаюсь от тихого хруста. Будто бы неосторожный солдатский сапог наступил на сухую ветку. Спросонок мысли, которые только что были уложены в голове в аккуратные стопки, встрепенулись, перемешались и разбежались по разным сторонам, оставив меня совсем одну. «Показалось», – единственная малютка-мысль, которую я успела ухватить за хвост. Поворачиваюсь на другой бок. На подмогу товарищу остальные мысли потихоньку начинают возвращаться в мою сонную голову. Наперебой что-то кричат, толкаются, шумно рассаживаются по местам. Доброе утро!

Я упорно стараюсь их не слушать, пусть убегают себе, а я еще подремлю. Знаете, без них иногда даже лучше. Все проблемы, страхи, заботы исчезают, улетают вдруг куда-то далеко-далеко… А потом опять все сначала: знай себе, разгребай весь этот беспорядок в голове.

Утренняя философия на границе со сном могла бы продолжаться еще долго, но неожиданно одна угловатая мысль наступила на хвост другой, совсем маленькой и пискливой. Ай! Погодите-ка, хруст сапога? Резко открываю глаза и осматриваюсь вокруг. Что здесь происходит?

Сон сняло как рукой. Даже рой мыслей на несколько секунд застыл в оцепенении. Вместо стен родной комнаты я увидела совершенно другую картину: передо мной был лес, светлеющий в первых лучах солнца на малиновом небе. Рядом со мной костер, вернее, тлеющие красноватые угли на его месте, а вокруг несколько спящих человек в солдатской форме. Глубокая предрассветная тишина, которую нарушает только звук хруста, который я без конца прокручиваю в голове. Кто же это мог быть, а главное, как я здесь оказалась? Опомнившиеся мысли, перекрикивая друг друга, начали осыпать меня предположениями. Кыш, не мешайте!

Решительно поднимаюсь и оглядываюсь. Рядом со мной покоится винтовка. Ого! Никогда в жизни не держала подобного оружия в руках. Среди мыслей наметился разлад. «Не тронь, себя покалечишь!», «Возьми, интересно ведь!». Эх, была не была. Решительно накидываю ремень винтовки на плечо. Так безопаснее. Стараясь не разбудить спящих (пусть хоть кто-то сегодня выспится), отхожу от лагеря.

Кажется, хруст раздался с северо-запада. Медленно направляюсь туда. Впереди – кусты, а за ними резкий спуск к реке. Глаза быстро привыкают к темноте, и я без лишнего шума пробираюсь к обрыву. Еще на подходе замечаю костер. Подхожу еще ближе – звонкие девичьи голоса! Нахожу укромное место, из которого хорошо виден их привал. Решаю понаблюдать. Я совсем близко, поэтому отчетливо слышу их разговор. Четыре девушки и мужчина долго и заразительно смеются. Наконец, раздается голос мужчины: «Теперь все, девчата, теперь им деваться некуда, ежели, конечно, Бричкина вовремя прибежит».

– Даже на ночь с книгой не расстаешься? – послышался откуда-то издалека голос мамы. Снова открываю глаза. Теперь я в своей комнате. Обыденный вид: стол, гора учебников, телефон рядом с подушкой. Что же это было? Неужели приснилось?

Чтобы удостовериться в реальности потираю глаза. Комната. Зажмурилась, снова открыла. Комната. Бедняжки-мысли в моей голове совсем сбиты с толку. Машинально беру в руки книгу, в обнимку с которой, видимо, я уснула вчера. «А зори здесь тихие…» – выведено на обложке крупным курсивом. Вспоминаю свой сон. Как в тумане слышится тихий голос: «…ежели Бричкина прибежит…».

– Не прибежит… – тихо проговариваю я.– Ты о ком? – весело спрашивает мама, открывая шторы и впуская в комнату

лучезарное утро.Молчу. Слова сдавило комом в горле. Беспомощно бегаю глазами по комнате.

Понимаю, что у реки была группа девушек-зенитчиц со старшиной Васковым из 171-го разъезда. Не прибежит, не прибежит, не прибежит! Они еще не знают, что Лиза Бричкина убежала навсегда.

Пальцы сами собой обводят широкие золотистые буквы, выдавленные в толстой книжной обложке. А зори, и правда, тихие. Необыкновенная безмолвная заря. Она обволакивала, как будто накрывала мягким пледом. Там, во сне мне казалось, что такую тишину ничто не сможет нарушить. Но хруст… А может быть этот хруст – шаги убегающей вдаль Лизы?

Легкий торопливый шаг оказался сильнее той тишины. Девушка бросила ей вызов, пошла наперекор, но, к сожалению, оступилась. Однако жертва ее отнюдь не напрасна. В этой битве она не проиграла, ведь теперь мы можем наслаждаться этой тишиной. Лиза сохранила ее для нас.

Раньше я не любила тишину. Считала ее пустой, пыталась заполнить, нарушить. И мысли в моей голове были под стать хозяйке: шумные, непослушные. А теперь все чаще прислушиваюсь. Быть может, где-то вдалеке снова послышится тот хруст, шорох солдатской формы или веселый девичий смех.

И вы прислушайтесь. Остановитесь на пару минут, поставьте на минимум звук шумного настоящего. Ведь когда-то в прошлом за эти тихие мгновения Рита Осянина, Женя Комелькова, Лиза Бричкина, Галя Четвертак и Соня Гурвич перечеркнули свои судьбы. Они хотели, чтобы сегодня мы научились слышать тишину, чувствовали ее. В ней – память о них, вечная жизнь.

Слишком дорого мы заплатили за эту тишину…

Сергей Хомяков (Иланский район)

«Мы о войне этой знаем лишь по рассказам…»

Сколько войною задетоСедых и детских голов?!Мы о войне этой знаемЛишь по рассказам отцов.

В этом году наша страна отмечает великую дату в своей современной истории – 75-летие Великой Победы. В нашей школе проходят различные мероприятия, посвященные этой памятной дате: классные часы, конкурсы военных песен, сочинений, военно-исторические игры. Эти мероприятия помогают нам по-новому взглянуть на историю нашей страны, узнать много интересного об односельчанах, которые прошли дорогами войны, о живых и павших. На одном из уроков литературы наш учитель Бычкова Нина Анатольевна рассказала историю о своем дедушке-фронтовике, которая мне очень запала в душу, и я бы хотел ее вспомнить в своем сочинении. Нина Анатольевна рассказывает:

«День Победы! Весна. Солнце. Концерты и салюты. А у бабушки на глазах слёзы... Почему? Я долго не могла понять, почему в этот праздничный день моя баба Женя плачет.

И вот мы сидим рядышком. Я вся – внимание. Любимые натруженные руки бережно перекладывают старые фотографии. С одной из них на меня смотрит счастливая семья моего деда. Взволнованная бабушка рассказывает: «До войны мои родители жили в деревне Бор под Ленинградом в большом добротном доме. Глава семьи Федоров Владимир Иванович, 23 лет отроду, ушел на фронт в июне 1941 года, в первые дни войны, оставив дома молодую жену Евгению Михайловну и двоих маленьких детей, младшим из которых был мой отец Федоров Анатолий Владимирович, которому в начале войны едва исполнилось 3 года, брату Борису было 5 лет, а сестра Рая родилась в июле 1941 года, уже на захваченной немцами территории. Как в немом кино, передо мною сожженная деревня, черные от пожара поля пшеницы, бегущие в страхе люди, выстрелы, пулеметные очереди, гул самолетов. А самолёты с чёрными крестами всё летят, летят, и падают бомбы. Все бегут к вырытым окопам. Взрыв! Совсем рядом! Моя, тогда еще совсем молодая, бабушка падает, закрывая собой новорожденную дочь, затем медленно встаёт на колени и тупо, непонимающе смотрит на неподвижное тельце.

Так погибла младшая сестра моего отца. Убитых было много. Братскую могилу вырыли возле церкви в деревне Вычелобок, где, скрываясь от наступающих немцев, оказалась моя бабушка с ребятишками и односельчанами. В ней, по словам бабушки, похоронена маленькая Раечка.

Баба Женя продолжает: «Володя воевал в артиллерии, участвовал в боях под Ленинградом, а погиб в боях за освобождение Эстонии 18 февраля 1944 года. Его могила находилась в Эстонии у деревни Устье-Жердянка, но в связи с развалом СССР была перенесена на братское кладбище города Сланцы Ленинградской области. Я никогда не видела своего деда, а он меня. Осталось его письмо – пожелтевший треугольничек, хранящий тепло его рук.

Вот последнее его письмо от 19 января 1944 года.Дорогие мои!Если до вас дойдёт это письмо, не знаю, буду я жив или мёртв, но вы должны

знать правду…  Я долго отстреливался, мы держали рубеж до последнего патрона. Бой был страшный и кровопролитный. Много истребили немцев. Тут же рядом лежит раненый и контуженый солдат Иван Дмитриев. Вчера мы лежали с ним от восхода солнца до темноты на берегу речки, боясь себя обнаружить. Когда потемнело, нашли укрытую траншею. Здесь провели ночь. Пушка наша разбита, патронов нет. День 19 января подходит к концу. Ни вчера, ни сегодня мы не спали, но главное мы живы. Очень хочется верить, что война скоро закончится... Мы отомстим за наш народ, за вас. За Раеньку. Моя любимая жена Женечка, я знаю, что тебе трудно будет смириться с мыслью утраты Раечки. Но прошу тебя,не забывай, что у нас есть ещё два сына, и ты должна жить для них. Вот как будто всё. Хотелось так много сказать, найти тёплые слова, которыми можно выразить свои чувства. Но ты и так хорошо знаешь своего Володю и понимаешь с полуслова. Ведь так?

Желаю счастья. Здоровья и доброго духа. Будь умницей. Не надо сильно печалиться. Ведь этим не поможешь. Жди меня, а если не вернусь, знай, что погиб я не напрасно. Целую тебя и Толика с Борькой. Будьте счастливы. Любящий вас отец и муж Владимир.

Летом 1944 года бабушка Женя, тогда еще совсем молодая, получила похоронку. Дед Нины Анатольевны для всех нас – ГЕРОЙ, он один из миллионов солдат, чьими

жизнями оплачена Победа. В семье Нины Анатольевны чтят его память, бывают всей семьёй на могиле, где покоится он и тысячи солдат, погибших в той страшной кровопролитной войне, забывать которую мы не имеем права.

С каждым годом мы всё дальше и дальше уходим от военной поры. Но время не имеет власти над памятью о том, что люди пережили в ту страшную годину. Люди! Вы должны помнить тех, кто совершил этот подвиг во имя нашей Родины и нас с вами! А Нина Анатольевна в честь бабушки и погибшего в боях деда назвала дочь Евгению и внука Владимира, значит, память о них жива!

Такие истории должны храниться и передаваться из поколения в поколение. Они лучше любых учебников учат нас любви к своей стране, воспитывают в нас чувства уважения и глубокой благодарности к старшему поколению, к поколению тех, кто мужеством своим заслонил нас от фашистской «чумы».

Очень проникновенные строки написал в память о безымянных героях войны Расул Гамзатов, ими и хочется закончить сочинение.

Мне кажется порою, что солдаты,С кровавых не пришедшие полей,Не в землю нашу полегли когда-то,А превратились в белых журавлей…

И теперь эти благородные птицы, в которых вселились души наших дедов и прадедов, обнимают нас своими крылами, защищая от бед и невзгод. Счастливого полета им!

Евгения Шваргонова (Нижнеингашский район)

Что такое война

Пишет мальчик. Пишет ещё не послушными пальчиками в тетради в клетку. Пишет, высунув от усердия кончик языка. Ошибается, зачёркивает и вновь выводит. За ним строго следят глаза деда. И вот радость, оно получилось: «ВоЙНа». У деда от увиденного появляется слеза, которая катится по его морщинистому лицу и застревает на безобразном шраме, идущем через всё лицо. Довольный внук непонимающим взглядом смотрит на деда. Старик, отмахнув горькие воспоминания, через боль, как-то скупо улыбается внуку. У мальчика в глазах появляется немой вопрос: «Почему, я же так старался?». Дедушка решился спросить:

– Мой мальчик, почему ты написал именно это слово? Я видел, как ты старательно выводил его.

– Дедушка, ну как же ты не понимаешь? Война – это значит большие гусеничные танки, «Катюши», много другой интересной техники, которую я видел по телевизору на параде. Там стреляют, горит огонь… Это даже круче, чем фейерверк на 9 Мая. Это же так интересно, дедушка!

Дед, глубоко вздохнув, начал свой горький рассказ.«Было это давно, мой внучек, 75 лет назад. Я был такой же, как ты сейчас,

маленький глупый непоседа. Мы жили в Ленинграде. И вот однажды, сидя за столом, я услышал, как в соседней комнате родители что-то взволнованно обсуждают. Я никогда не подслушивал, но в тот раз невольно стал прислушиваться к разговору, потому что мамины слова то и дело обрывались судорожными рыданиями. Я понял, случилось что-то плохое, но я не понимал, что. Когда в комнате всё затихло, вышел отец и сказал:

– Сынок, мне нужно уехать, не знаю, на сколько. Ты теперь главный в семье, следи за мамой и за сестрой.

Тогда я не понимал, что отец никогда больше к нам не вернётся, и обрадовался: – Я – главный! Вот это здорово! А ты куда, папа? И когда обратно? Отец присел передо мной на корточки, крепко обнял и сказал:– Я ещё не знаю, но думаю, что скоро. – Ты можешь не торопиться, я смогу присмотреть за нашей семьёй, пока тебя не

будет.По взгляду отца я понял, что говорю не то, поэтому поспешно добавил: – Но как только сможешь, так сразу возвращайся, я-то уже большой, а Лёлька по

тебе быстро соскучится.

– Хорошо, – сказал папа и вышел, а я, дурачок, опять не понял, что уходил он навсегда.

Через два дня мы проводили папу на фронт. Он махал нам из кузова большого грузовика, наполненного такими же молодыми, крепкими мужчинами. Именно таким он и остался в моей памяти».

Дед откинулся на спинку стула, словно устал говорить. Внук боялся пошевелиться, потревожить деда. Старик глубоко вздохнул и продолжил.

«Через полгода Ленинград плотным кольцом обступили фашисты. Было страшно, вокруг слышались взрывы, выстрелы. Но это было лишь начало беды, в городе начался сильный голод. Еды почти не было, каждому выдавалась карточка, на которую давали краюху хлеба.

Я помню, с нами по соседству жила одинокая бабушка, она раз в три дня ходила за хлебом и получала сразу по три кусочка, так она сохраняла свои силы. Однажды ночью, когда я не мог заснуть от голода, я услышал, как за стенкой плакала та самая старушка. Я не мог сомкнуть глаз до самого рассвета. И как только увидел вошедшую в комнату маму, рассказал ей о соседке. Она сказала:

– Эта бабушка потеряла карточки, все. Шла, ноги подкосились, присела отдохнуть на какую-то скамейку и не заметила, как выронила.

После её слов у меня на глазах выступили слёзы:– Мама, у неё же никого нет, ей нужно помочь. – Как? Ты же видишь, что мы сами голодаем. Посмотри на себя? Кожа да кости, а

Лёля? Сквозь её прозрачную кожу видны жилки да вены… А, впрочем, сынок, ты прав, сделай доброе дело, отнеси старушке кусочек, как-нибудь переживём.

Я обнял маму и в знак благодарности поцеловал, прихватив чёрный сухарик из пустого буфета, пошёл в соседнюю квартиру. Двери не запирались – красть было нечего.

Я постучался, никто не откликнулся, я прошёл в комнату, где стояла кровать. Бабушка лежала, сжавшись в комочек, и её рука свисала до пола.

– Здравствуйте! – громко поздоровался я, – я нашёл вашу карточку, правда, только одну и принёс вам хлеба. Я знаю, что вы хотите есть, возьмите, пожалуйста.

Ответа не было, глухое молчание. Я подошёл ближе, глаза старушки были закрыты, я дотронулся до худенькой свисающей руки. Она даже не открыла глаза, а рука бабушки была ледяной. И только тогда я понял, что она умерла. Ноги мои подкосились, и я сел подле неё на холодный пол. Слёзы застыли в моих глазах, я впервые видел мёртвого человека. Не знаю, сколько я так просидел, но вскоре пришла мама и увела меня. Дома я сразу лёг, не раздеваясь. В этот день я больше не вставал с постели».

Дед посмотрел на внука выцветшими глазами. Ребёнок опустил голову, его душили слёзы. Дед обнял внука и продолжил.

«Я видел много смертей до того, как нас эвакуировали. Люди умирали очень страшно. Замерзали на улице, травились, пытаясь съесть хоть что-то, сходили с ума. Бывало, даже в приступе обессиленной злобы бросались друг на друга.

Мама делала всё, чтобы продлить наше с Лёлей существование. Мы были маленькие и не понимали, что мамин хлеб есть нельзя, но есть хотелось…

И мы ели. С каждым днём мама становилась всё прозрачней и уже не вставала с постели, лишь

разговаривала с нами, успокаивала, обещала, что скоро наши победят фашистов, папа вернётся и всё будет, как прежде. Говорит, а у самой слеза по щеке катится. Я, как и обещал, следил за мамой и сестрой, поил маму горячей водой, заварки давно не было, и уговаривал поесть, она отказывалась. «Пусть Лёля ест», – говорила. А Лёля ела, смотрела на маму непонимающим взглядом, плакала и ела, потому что есть хотелось.

Мама умерла первой. Спали мы все вместе на одной кровати, чтобы было теплее. Дров не было, а мебель была уже вся сожжена. Я проснулся и сразу понял, что что-то не так. Мама была холодной и не дышала. Я заплакал, плакал долго и тихо, чтобы не

разбудить Лёлю, которая лишь к утру перестала стонать и заснула, а может, потеряла сознание от голода.

Проснулся от того, что кто-то тряс меня за плечо. Это оказался батюшка из нашей церкви. Я сразу узнал его. Я видел его, когда мы с мамой ходили в церковь на Пасху. Батюшка крикнул кому-то: «Здесь ребёнок!» – а потом обратился ко мне: «Сынок, я пришёл за тобой, пошли со мной, не бойся…». Я начал будить Лёлю, чтобы она тоже собиралась, но батюшка взял меня за плечо и сказал: «Не тревожь её, не надо. Она там, где ей хорошо». Я не поверил, начал кричать: «Нет, умерла только мама, а Лёля жива. Мы только что разговаривали, не может быть… Лёля, нас спасут, мы к папе поедем, вставай! Скорее!» Но она никак не просыпалась. Я понял, что я не сдержал папино обещание: люди, которых я любил, не вернутся никогда: не смог я их сберечь.

Батюшка помог мне подняться, я попросил минуту, чтобы попрощаться с сестрёнкой. Батюшка и ещё какой-то человек вышли из комнаты. Я упал на колени перед кроватью, плакал и целовал свою Лёлю, ещё надеясь, что она всё-таки проснётся… Потом меня вывели на улицу. Я шёл, спотыкаясь, не спрашивая, куда, да и спрашивать особо не хотелось. Тут меня больше ничего не держало, никто меня не ждал. Словно во сне я видел, как по заснеженной Ладоге к нам приближалась машина. Батюшка перекрестился и перекрестил нас.

Во время эвакуации начался обстрел. Машина резко затормозила, и острый край брезента ударил меня по лицу. По шее потекло что-то неприятное, тёплое, липкое. Было очень больно, но я не плакал, чувство голода заглушало всё остальное. Так я очутился в чужом городе. Помню больницу. Белую и тёплую. Нас там хорошо кормили. Каждый день я смотрел в больничное окно, всматривался в лица прохожих, искал отца, но его не было. Ни к кому отцы ещё не вернулись.

Мы привыкли жить в большом доме все вместе, стали одной большой семьёй. Потом я узнал, что этот дом назывался Детским домом.

Дед опять тяжело вздохнул и сказал:«Вот так, внучок, это страшное слово вошло в мою жизнь, не с той радостью,

которую ты испытал, когда написал его, а с болью, слезами, бедами. Это слово облетело каждый уголок нашей Родины, не пропустило ни один дом, не пощадило ни одну семью. Оно посеяло в сердцах людей страх… Это слово рушило человеческие судьбы, жизни, лишало будущего…

Дед затих. Внук всё понял. Он крепко обнял деда и погладил его страшный рубец на лице. Молча подошёл к столу и уверенной рукой дописал к слову «ВОЙНА» слово «БолЬно»!

P.S. Биографические сведения я услышала от своей прабабушки. Она рассказывала в своих письмах о родственниках подруги Вари, которые проживали в Ленинграде. Один из главных героев – это её брат, эвакуированный из Ленинграда в 1942 году.

Редактор Е.И. Шевчугова