Джаспер ЭльПолумракХроники тёмных чернил — 1

Оригинальное название: ElleJasper «Afterlight»

Джаспер Эль «Полумрак»Бета ридер: Ольга НиколайцеваРедактор и оформитель:

Анастасия АнтоноваПереводчики: Lisica_k, banya,

oljaa, AlexandraRhage, Olisska,Likochka11, WindBride, elenam,

sunshima, belkamoon, Zluchka,Clare, _twilight_sun_, MeMik,

PikaVika, laranazira,Rin_ka, maya88, NDobshikoVa,

aveeder, mistletoe, Elena_of_night

Любое копирование без ссылкина переводчика ЗАПРЕЩЕНО!Пожалуйста, уважайте чужой

труд!

Джаспер ЭльПолумракПролог

Саванна, ДжорджияСити МаркетОктябрьПолумрак. Как учит «Галла», оно

сравнимо с двумя вещами: первая этопоследние моменты сумерек переднаступлением полной темноты,вторая жизнь после смерти или

загробная жизнь. Мне хорошознакомы обе.

Смерть мне знакома давно. Явидела её своими глазами, и этооставило ужасный отпечаток в моемсознании, который будетпреследовать меня всегда. Но, как ибольшинство дерьмовых вещей,которые произошли в моей жизни, япросто имела с ней дело, и,возможно, смерть сделала менясильнее. Одну вещь я выучила -независимо от того, как тыстолкнёшься с ней, и независимо отситуации, есть одна существующаяконстанта: законченность. От этогоникуда не денешься.

Мое зрительное восприятие

размыто, поскольку я смотрела взалитое дождём окно угловойкабинки, где сидела в пабе МоллиМакферсон, и я моргнула, чтобывидеть яснее сквозь вечерний душснаружи. Боже, я хотела курить, но вэти дни от курения хотелось блевать,поэтому я выудила кусокникотиновой жевательной резинкииз моей сумки и засунула её в рот.Двадцать третье октября, девятьпополудни, было дождливо и тепло— почти двадцать семь градусов.Больше ни что не было прежним, ихотя для большинства измененияедва различимы, для меня они были"в моем лице" очевидными. Я зналавещи неизвестные другим, и если

честно, довольна как черт. Я вбольшей степени предпочитаю бытьполностью подготовленнойстолкнуться с моими страхами иврагами в лоб, чем быть побитымсосунком из-за неосведомленности— независимо от того насколькобезобидной. И поверьте — я былаготова. Под моей короткой тонкойюбкой вес клинка чистого серебралежал на моем голом бедре какпостоянное напоминание.

— Эй, Райли, хочешь ещё пинту?— окрик пересек небольшой паб ипривлек мое внимание.

Я подняла руку Мартину,бармену, и покачала головой:

— Нет, спасибо. Я в порядке.

Он подмигнул, усмехнулся и ушелпо своим делам. Паб Молли был неслишком забит сегодня вечером, нопостоянное бормотание клиентовотдавало низким гулом в моейголове. Если я останусь подольше,голова начнет раскалываться.

Ладонью я вытерла влагу с окна иизучила оживленные, освещенныефонарями мощеные улицы Конгресс-Стрит и Сити Маркета. Я заметилаего под навесом Белфорда. Господи— как долго он стоял там? Хоть я немогла видеть его небесно-голубогоцвета глаза на таком расстоянии, язнала, что Илай совершенно неиспытывал абсолютно никакихзатруднений при разглядывании

меня, и что его пристальный взглядпрочно сцепился с моим.Непреодолимый, неослабевающийтрепет пронзили мои вены, и язадрожала. Он постоял таммгновение, наблюдая за мной, икогда он ступил в толпу людейпятничной дождливой ночью, тодвигался легко сквозь толпу ко мне,непринужденно и доминирующе —почти плавно. Черты его лица былимолодыми, безупречными, идревними одновременно. Темно-каштановые взъерошенные волосыскользили вкось через его лоб,придавая ему спокойный,сексуальный вид.

Этому виду противоречила

совершенно бледная, самая красиваякожа.

Пока я наблюдала, как онприближается, черты его лицастановились все четче, и я поняла,насколько в действительности можетбыть обманчива внешность.Например, для большинства я,вероятно, выглядела, как полныйфрик с черными волосами и прядямицвета фуксии, в высоких кожаныхботинках, сетчатой футболке ибледной кожей с кроваво-краснымигубами. И довольно реальнойтатуировкой дракона, видимой подсетчатой тканью. Дракон полз отмоей поясницы вверх по хребту испускался по обеим моим рукам,

вызывая у людей двоякое мнение,как и эбеновое крыло ангела, вбитоечернилами в кожу уголка моеголевого глаза. Я не возражала, хотяангелом я не была.

Может это и не видно по мне, ноя, возможно, самый ответственныйчеловек из всех, кого я знаю. Вовсяком случае, сейчас. У меняуспешное дело, я вовремя оплачиваюсвои счета и после того как япривела в порядок свои дела сзаконом, я довольно хорошовоспитывала своего младшего брата.Таким образом, пока я внимательноприсматривалась,заинтересовавшись, что Эли впуталсяв компанию людей, которые были

невежественны, не обращаливнимания на то, что былоправильным ниже их носов,несмотря на безупречную,ребяческую, захватывающую духсимпатичную внешность иочарование. Я такой не была. Большене была.

Плохо то, что я умру за него, иэто я осознавала с полной ясностью.И если такое было возможно, онумрет за меня. Было ли этолюбовью? Навязчивой идеей?Возможно и то и другое. Но этоопределенно было что-то сильное, ия больше не управляла этим. Этобыло ужасающе и волнующеодновременно. Поговорим о

высоком. Это превосходило любуюнаркоту, которую я когда-либопробовала.

Я резко встала и стремглаввыбежала из кабинки, бросивбанкноту в пять долларов на стол имахнув на прощание Мартину,выскочила на улицу под холоднуюизморозь.

Поскольку расстояние междунами становилось короче, я могла,наконец увидеть

как свет фонаря освещает еговстревоженный взгляд, сияющий вего тревожных глазах, когда ониискали мои, и в это время мое сердцеухнуло в груди.

Я знала, что есть намного

большие ужасы и горести, чемсмерть. Невообразимые вещи,существование которых я бы яростнооспаривала всего несколько месяцев.Вампиры. Они были реальностью.Они существовали. И они не те, чтовы думаете.

И я была крайне, неизменновлюблена в одного из них.

«Вы знаете, оглядываясь назад,теперь я могу назвать точныймомент, когда все вокруг меняизменилось. Что забавно, язаметила это сразу, но это никак вдействительности не выражалось.Я просто поняла это. Не позднеетого, как я поняла, что вампирысуществуют. Знаете, что это было?

Цикады. В момент, когда этопроизошло, цикады замолчали. Я неслышала ни одного из гораздо менеетысячи тех, которые наполняликаждую летнюю ночь с тех пор как ябыла ребенком. Они были моимбелым шумом, и они исчезли.Сбежали. И стало раздражающетихо. Как воспринять это?»

Райли По».

Глава 1Беспорядки«Я не боюсь умереть, заранее

подумав о смерти»Анонимная эпитафия, Кладбище

БонавентураСаванна, Джорджия

Кладбище БонавентураАвгуст, после полуночи.

— По - ты, хрен, тащи своюзадницу сюда!

— Заткнись, я не хрен!Ломкий подростковый смех эхом

раздался в ночи, и если бы я не быланастолько зла, я бы тожерассмеялась. Обычно, слышать какдумающие-только-об-одномподростки рассуждают о хрене оченьвеселило меня. Но тогда мнехотелось только задушить всехчетверых - особенно того, когообозвали хреном. Моего младшегобрата, Сета.

Этот мелкий придурок знал, что я

прослежу за ним, особенно, если онсобрался ночевать у Риггса Паркера.

Вот так я и оказалась там, впятницу после полуночи,вглядываясь через ограду,окружающую кладбище Бонавентура.После того, как я работала весь день.

В свете убывающей луны, едвапробивающемся сквозь деревья я струдом могла различить их тощие,обтянутые ливайсами фигуры, тут итам мелькающие среди надгробныхплит и теней.

Ночевка в доме Риггса, как бы нитак. Наверно, они сказалиродителям, что ночуют друг у друга.Неужели до них не дошло, что им неудастся меня облапошить? Похоже,

что нет, поэтому я и оказалась там, всередине этой долбанной ночи, следяза тем, что бы с моим младшимбратцем ничего не случилось.

Я увидела, что они направились кзадней части кладбища, ипоследовала за ними вдоль ограды всторону знакомого дуба. Пробратьсячерез его кривые корни напятнадцати сантиметровых каблукахбыло не так-то и легко.

Но после всех моих вечеринок набулыжниках Ривер Стрит, ясправилась с этим без проблем. Я жепрофессионал. Наконец я сновасмогла их услышать. Они такувлеклись обзываниями ивыпендриванием друг перед другом,

что никто из них меня не замечал.Хорошо. Я выскочу к ним ихорошенько напугаю, а затемотволоку их по домам, пока кто-нибудь не вызвал полицию.

Я оглядела себя, а затемприкинула, что мне нужно сделать.Разумеется, что мне пришлосьперелезать через двухметровыйсетчатый забор именно в тот день,когда я надела кожаную мини юбку исапоги на каблуках.

Если бы мама Ригга позвонилахоть немного пораньше, я бы успелапереодеться. Пришлось поскорей всезакрывать и бежать искать их. Когдая их заметила на улице Виктории, низа что бы, ни подумала, что эти

дураки решили пробраться накладбище.

Это было уже не так легко, каккогда я была подростком. Так, чтовот она я: юбка, сапоги на каблуках ивсе такое. Хорошо еще, что никто,кроме мертвецов не сможет увидетьмою пятую точку (пятую точку —это придуманное подростками слово,означающее задницу, я часто егоиспользую), когда я буду перелезатьчерез ограду.

Я глубоко вдохнула и взялась засетку обеими руками.

Даже в августовскую жару,покрытая росой решетка былапрохладной.

Я нащупала на дубе знакомые

выемки - те же самые, чтоиспользовали в свое время мы сдрузьями - оперлась кончиком ноги овырезанную выемку и перекинуладругую ногу через верх забора.

Меня очень раздражало, что ятакая высокая, но в очередной раз,мои метр семьдесят сантиметровочень пригодились.

Навалившись животом,придерживаясь руками, я перекинулавторую ногу и медленнососкользнула на землю. Когда яприземлилась, футболка зацепиласьза забор и скомкалась вокруг талии, акаблуки увязли в сырой земле.

Я беззвучно выругалась,высвободила каблуки, натянула

футболку обратно и, присевши,прислушалась. Эти мелкиедолбодятлы заплатят мне за все.

Грохот, за которым последовалпоток ругательств, донесся до моихушей сквозь неподвижный ночнойвоздух.

Какого хрена они там вытворяют?Прислушиваясь к голосам, ятихонько пошла по сырому мху идубовым листьям в дальний уголкладбища, ближе к реке.

Кажется, я знала в Бонавентуревсе могилы - раньше мы с друзьямиочень часто тусовались здесь.«Психи» — я знаю, но это было так.

Воспоминание о том, как якурила косяк, перепрыгивая с одного

могильного камня на другой - это нето, чем я горжусь, так же и то как язанималась сексом на одной измогил. Для справки, курение травкии прыжки по могилам я бросиланесколько лет назад. Сексом все ещезанимаюсь, но только не на могилах.

Я подходила ближе,пригнувшись, обходя шишки иколючки, отодвигая длинные бородылуизианского мха, свисавшие светвей.

Наконец, среди теней, в лунномсвете я разглядела мальчишек.Замерев, я с изумлением смотрелакак Сет, и другие забираются встарый склеп. Это объясняло грохот.Проклятье! Даже я этого никогда не

делала, а я сделала много безумныхвещей.

Зная то, что я знаю отпредставителей Галла? Ни за что,черт побери! Я не могла поверить,что Сет решился на это. Надпись наэтом склепе было очень старой,буквы практически стерлись, а те,что еще были видны заросли мхом игрязью. Кроме одной или двух буквостальное прочитать былоневозможно.

Проповедник – уважаемый изнарода Галла, травник и колдун, атак же практикующий вудуист, послесмерти мамы заменил нам с Сетомдедушку. Он называл этот склепАдским камнем и давным-давно

сказал нам держаться от негоподальше.

Если колдун Галлапредупреждает вас о чем-то, вамлучше поверить в то, что это что-токрайне нехорошее. И если у вас естьхоть зачатки мозгов, то выприслушаетесь.

Они были потомкамиАфриканских рабов, привезенных наюжное побережье во временаработорговли, и они знали дикую иплохую магию. Темные вещи.

Немного вуду, немного худу,немного традиционной медицины итравничества, и немного заклинаниядухов. Среди Галла все это оченьуважаемые вещи.

Господи, Сет должно бытьпотерял остатки мозгов.

Несколько секунд яприслушивалась, крики цикад почтиперекрывали тихие голоса ребят вмогиле. Проклятье, до чего жегромкие эти насекомые!Прижавшись спиной к старомукамню, я боком продвигалась ктолько что образовавшемуся входу всклеп, края которого былинеровными. Комары присосались коткрытым участкам моего тела, и ясмахнула их, не дотрагиваясь докожи. Они продолжили кусать. Япробралась сквозь последниезаросли мха и, задержав дыхание,посмотрела вниз.

Мавзолей выглядел как стараякаменная хижина - около двух споловиной метра в высоту и полтораметра в длину, и где-то столько женад землей. Проповедникрассказывал, сам склеп был гораздобольше, чем то, что сверху, дажездесь в нашем захолустье.

Они разломали старые ржавыеворота и спустились внутрь. Ихсамих я видеть не могла, но былизаметны их тени в отблесках света.Отлично. Похоже, они подсвечивалисебе зажигалками. Еще чуток, и онисожгут ни в чем не повинный труп исебя вместе с ним. Дебилы. Я нетрусиха, или что-нибудь такое, нотуда я не полезу.

Это место было проклято, и я несобираюсь испытывать судьбу.

Напугаю их до икоты, а потомпосмотрю, как их тощие задницыоттуда вылезут. А потом я отведуСета домой. За ухо. Не особо-товзросло, я знаю. Но ничего лучшепридумать я не смогла. Вот если бы уменя была парочка хорошихфейерверков вроде Блэк Кэтс илиВистлинг Мун...

Устроившись поудобнее янабрала полную грудь воздуха иприготовилась говорить самымнизким голосом, на который быласпособна. Ничего сложного,учитывая то, что голос у меня и такнемного низкий и хрипловатый.

— Полицейское управлениегорода Саванна! А ну убирайсяоттуда сейчас же! — ждать покасопляки оттуда выберутся былопочти весело.

Я стояла зажав себе рот однойрукой, а другой яростно отмахиваясьот комаров и прислушивалась к тому,как парни ругаясь и обзывая другдруга карабкаются по камням.

А затем произошло сразу многовсего. Раздался звук, как будторазбился стакан или горшок и изсклепа с почти звериным воем,вырвался порыв ветра.

Запахло могилой и разложением,я отдернула голову чтобы не попастьв него.

Затем кто-то из мальчишеквыругался и они, кричасрывающимися голосами сталикарабкаться вверх и пытатьсяторопливо вставать. Внезапно ветерпрекратился. Оглушающие трелицикад затихли. Над Бонавентуройбыла такая же тишина, как и подним.

Сет поскользнулся, и я потянулаего за футболку, заставив резковстать.

Он испуганно развернулся, ипосмотрел на меня, явно не узнавая,затем его взгляд стал злым, когда онпонял, кто перед ним. Я отпустилаего, и приподняла бровь.

— О Боже! Райли! — вскрикнул

он. — Что ты здесь делаешь? —нахмурился он. — Пусти!

Остальные мальчишки пересталидергаться и развернулись к нам. Ипопадали на землю от смеха. Одиниз них присвистнул. Риггс, которогоя знаю с тех пор, когда ему былосемь, сказал:

— Сестренка, По, чертовскихорошенькая!

— Проклятье, По, где ты еепрятал?

— Она замужем?— Кого это волнует, чувак? —

ответил Риггс. — У нее охрененнаязадница! — они все засмеялись.

Сет отвернулся и угрожающедвинулся к друзьям:

— Заткнись, Риггс!Я улыбнулась. Какая-то часть

меня гордилась им - несмотря на то,что только что он вел себя какидиот… он захотел защитить меня отприставаний своих дружков.

Может быть, я все-таки не так ужплохо его воспитала.

Я опять схватила его за футболкуи потянула к себе, что было не так-топросто - он был уже с меня ростом,учитывая то, что я была на каблуках.

— Пойдем-ка отсюда, братец, —сказала я и потянула его к заднейчасти кладбища.

Там была возвышенность возлелевой стороны ограды - в самый раз,что бы перелезть. Я взглянула на

друзей Сета и махнула головой:— Давайте-ка сматываться, пока

здесь действительно не появилиськопы. Мне кажется, вам не хочется,что бы ваших родителей разбудилисегодня таким образом. Осквернениемогилы - это федеральноепреступление.

То, что нам нужно, особенно,учитывая то, что копы уже менязнают.

— А что такое осквернение? —спросил один из парней.

— Ты хочешь, что бы мы пошли стобой? — спросил с усмешкой Риггс.— Что бы ты настучала на наспредкам? Нет, спасибо, крошка! —он повернулся к остальным, —

Пошли!— Эй, погоди! — крикнула я,

сделав пару шагов и подумала, что,пожалуй, предоставлю Риггсусамому узнать, что его мать уже вкурсе этой проделки.

— Давайте, ребята! Я развезу васпо домам. — Я не могла их оставитьздесь посреди ночи. Ни за что. —Клянусь Богом, я не настучу на вас.

— Нет, спасибо, детка! —выкрикнул Риггс и он вместе состальными исчезли в тенях.

Из темноты же он крикнул:— Ты горячая крошка, но я не

позволю тебе отдать меня мамочке!— снова ломкий мальчишеский смехи их голоса затихли в ночи.

Почему-то, от этого япочувствовала себя неуютно, но привсем желании на таких каблуках я быне смогла догнать их и заставитьзалезть в мой джип.

Я вздохнула и покачала головой:— Пойдем, братец. Надо

убираться отсюда.Я взглянула на него. Даже в тени

дубов я видела, каким взглядом Сетсмотрел вслед своим друзьям. Ондействительно разозлился на них.

— Как скажешь, — пробормотал.Он пнул комок грязи и положилсвою тощую руку мне на плечо. —Не особенно хотелось идти сюда ссамого начала. Глупая идея.

Я взглянула на него:

— Зачем тогда пошел?— Дурацкий спор. — Сет пожал

плечами.Опять раздался ломкий

подростковый смех, когда Риггс идругие наскочили на нас из темнотыи убежали в другую сторону. Я почтирешила позвонить в полицию. Можетэто самое оно - немного приструнитьих. Но Сет в этом тоже замешан,поэтому я передумала.

Я сделала круг вокругБонавентуры, чтобы убедиться, чтоони вышли, а потом пошла с нимдомой.

— Тупицы, — пробормотала я наних, затем повернулась к Сету.

Из опыта я пыталась не

закидывать его вопросами«Почему?» и «Как все прошло?» —мне часто задавали их, когда я была вего возрасте; все это только изаставляло меня, как по-царскисваливать. Я поговорю с ним позже.Кроме того, я понимала: он жалел отом, что проводил время с этимиребятами и даже о том, что знаетРиггса еще с начальной школы.

— Эй! Хочешь заскочить в«Кристалл»? Я ещё не ела. —Спросила я.

Лучшие фаст-фуд бюргеры на югеоткрыты двадцать четыре часа всутки всю неделю. Вкусно и сытно.

— Да, конечно, — отозвался Сет.— Эй… — Он остановился на

склоне и посмотрел на меня. Влунном свете я могла различитьдорожки на его лице, оставленныебритвой. Глаза, правда, былисовершенно искренними. Мне этонравилось в брате. В глубине его глазможно было прочесть все, что ончувствует и о чем думает. — Извиниза сегодняшний вечер, — сказал он.— Я знаю, что ты должна работатьпо утрам.

Я шутливо ударила его в живот:— Да, но не раньше одиннадцати,

так что ничего страшного. — Яслегка толкнула его под ребра. — Тыможешь зайти и подмести пол дляменя, — я усмехнулась и пнуланоском ботинка шишку на дереве. —

Ты бы отвернулся, если не хочешьувидеть кое-что интересное. — Мояюбка снова готова была задраться.

— Не нужно просить менядважды, — сказал он и повернулсяспиной.

Когда я перелезала черезограждение, то услышала, какприсвистнули Риггс и его компания.Звук раздался недалеко, и я поняла,что они наблюдают из тени.

Чертовы маленькие извращенцы.Из горла Сета вырвалось рычание, ия представила, что если бы Риггс былдостаточно близко, Сет бынакинулся на него. Мой брат былдолговязым, но сильным как черт.

Когда я приземлилась пятками в

грязь, я заметила, какая гробоваятишина стояла над Бонавентурой. Ниодна ночная птица, жук, лягушка, нидаже Риггс с дружками, не издавалини звука. Тонкие волоски на моейшее и руках поднялись, но я тут жеотмахнулась от неприятногоощущения.

— В чем дело? — спросил Сет,когда спрыгнул на землю рядом сомной. — Ты выглядишь, как будтоувидела привидение или что-тотакое.

Я разглядывала могилы,мраморные статуи, которыевиднелись из-за деревьев, и чемдольше я там находилась, темсильнее становилось нехорошее

предчувствие.— Ты не чувствуешь, это? — Сет

замолчал на долю секунды.— Да. Что это? У меня от этого

мурашки. — Он оглядел кладбище.— Слишком тихо.

— Ты знаешь, в какой склеп вызабрались, верно? — Я взглянула нанего.

Его взгляд застыл, и в нём былоотражение ночного неба, он убралчёлку с лица и кивнул.

— Ещё заранее. Я пыталсяуговорить Риггса бросить эту затею,но он придурок. Он пнул по оградедо того как я успел его остановить.

Я полностью согласилась. Риггсполнейший идиот.

— Короче, давай убиратьсяотсюда, окей? — закончила я. —Джип вон там.

— Можно я поведу, — попросилон.

— Нет.— Черт.Я ухмылялась, когда мы шли по

гравийной парковке передкладбищем и мимо двух колонн навходе.

Но странное ощущение непокидало меня, сжимая моивнутренности, даже после того какмы вышли.

Я медленно спускалась вниз попарковке, ожидая что промелькнётРиггс с ребятами, задержавшимися

на кладбище, и меня охватилотревожное чувство скрутившее мойживот. Оглядываясь назад, у меня заплечами были подростковые годынаполненные тёмными закоулкамиулиц Саванны.

Учитывая мой опыт, я привыклаверить предчувствиям. Ячувствовала, как будто кто-тонаблюдал за нами. И я не думала, чтоэто был Риггс или его друзья. Самоестранное проклятое чувство, котороеу меня когда-либо было. Я никогдане пугалась.

Когда я была в возрасте Сета, ябыла задирой панк-ребенком.

Я ничего не боялась и на спорсделала бы все, что угодно. Будучи

подростком, я сама выгляделапугающе, с моей, от природы,бледной кожей, в то время,красными волосами с чёрныммелированием, густо подведённымиглазами и чёрной помадой на губах.

Я прогуливалась по вымощеннымулицам Саванны всю свою жизнь,была в самых грязных закоулках, ивидела много всякого дерьма.Намного больше чем нужно. Раньшея была шизанутым подростком, иесли бы не повстречалаПроповедника, до сих пор была бытакой же.

Но я никогда не испытывала того,что чувствовала сейчас.

Мне хотелось оглянуться назад и

еще того хуже, посмотреть наверх.Какого хрена мне хотелось таксделать? Что может быть надголовой? Удушливый болотныйхолод понёсся у меня по лицу, когдая прошла третий парковочный ряд, ия взглянула на Сета.

Он кусал ногти и уставился накрышу джипа, как будто смотрел вокно. Я знала, почему он вел себястранно. Он побывал в этой чёртовойгробнице. На его месте, я бы тожечокнулась.

Чёрт побери, он сам прекраснознал, если пойдёт внутрь, всё так ибудет. Но я не буду сегодня мучитьего вопросами. Завтра. Я подожду дозавтра

— Они там, — сказал Сет,указывая на лево от узкой улочки.Будучи уверен, что эти придурки какраз пробирались через чей-то двор.Они исчезли за небольшим белымдомом.

— Это дом бабушки Тодда, —сказал Сет. — Сегодня ночью ониостанутся здесь.

Я включила первую передачу имедленно тронулась с места, поехав внаправлении старенького дома. Япочувствовала облегчение, послетого как увидела загоревшийся свет взадней части дома.

По крайней мере, мальчики былине на улице. Мы уехали инаправились, по теперь уже

разгруженной улице Победы. Потоммы заехали в «Кристалл» ипоспешили домой.

Запах пропитанных соусомподжаренных гамбургеров избумажного пакета, заставлял мойживот урчать. Я была фанаткой фаст-фуда, и купила дозу. Я наверно моглав одиночку осилить пять или шесть.Если вы никогда не пробовалигамбургеров в «Кристалл», то знайте- они восхитительны, но для желудкапросто адская смесь.

К счастью, они идеальноподходили для моего пищеварения, ия была голодной.

Я повернула на улицу Аберкорн,нарушив все правила, пересекла Бей

Стрит и наконец-то выехала намостовую.

Как только я свернула к торговымларькам, в нос меня ударил стойкийзапах мочи пятничной ночью. Этоодна из тех достопримечательностей,о которые не найдёшь натуристических маршрутах Саванны -выходные всенародногомочеиспускания в историческомрайоне. Противно. Чертовскипротивно.

Я припарковала джип у чёрноговхода в Татуманию, поставила наручник, и вылезла первой.

Схватила напитки и крикнула:— Пойдём, братишка, пока я не

начала жевать этот пакет… Эй, ты

погуляешь с Чейзом? Он наверноехочет в туалет?

Чейз - это наша трёх летняяавстралийская овчарка. Чепрачный,один глаз голубой, другой карий.Адски крутой пёс, мы взяли его вприюте два года назад.

Когда Сет поднимался полестнице, его взгляд до сих пор былстеклянным.

— Да, конечно.Именно тогда я действительно

заметила тишину на улицах. Нечеловеческая тишина, я всегдаслышала, как мой братец смеётсяили напевает, иногда вой сиренполицейской машины. Я дажеслышала старого Капоте, играющего

на саксофоне на пароходе, на речнойпрогулке. Но цикады? Сверчки?Ночные птицы? Мертвая тишина.

Я сунула ключ в замочнуюскважину и вошла внутрь, Сет приселна корточки, и тут же подскочилЧейз лая и виляя хвостом.

— Привет, мальчик, — сказала я,почесывая мех между его ушами. —Ты скучал по нам?

Сет взял поводок со стены,пристегнул Чейза за ошейник ивышел, прихватив пакет с мусором.

Я наблюдала за ним ещё минуту,пока он не исчез из вида.

Перед тем как закрыть дверь явзглянула через плечо, снаружи былипоздние сумерки «полумрак» (Галла

произносят это как «полу-мрак»). Яничего не видела — затопочувствовала все. Сет и Чейзрезвились на улице, так что яубедилась, что всё в порядке, потомзакрыла дверь и опустила задвижку.

Скоро, я узнаю, что замки иболты были для наивных. И вдействительности, они абсолютно,чертовски ничего не стоят.

Глава 2Начало

Когда сработала сигнализация ввосемь утра, я с удивлениемобнаружила, что фактическивыспалась, несмотря на ночнуювыходку в Бонавентуре. Так как я не

открывала магазин раньшеодиннадцати, я любила утро за егонеспешность, несмотря на то, что ябыла абсолютно непредсказуема надевяносто восемь процентов, наоставшиеся два я оставалась рабомпривычки - пить чай Галла.

Я знаю, посмотрев на меня, вы низа чтобы не подумали, что по утраммне нравится пить крепкозаваренный африканский чай сосливками и сахаром. Я скореесмахивала на... любительницу РедБула (Ред Бул я припасла на ланч).Но чай Галла был, несомненно,божественен, и я пила его каждыйБожий день.

Выскользнув из кровати, я

поставила чай завариваться ивтиснулась в потёртые джинсовыешорты, собрала волосы в конскийхвост, попутно засунув ноги вшлёпанцы, и спустилась вниз.

Я сводила Чейза на короткуюпрогулку, насыпала горку корма в егособачью чашку и открыла дверьчёрного входа в «Татуманию». Когдая уходила, то мельком взглянула внизи мысленно сделала заметку, чтопопозже нужно будет накраситьногти.

Тёмно-фиолетовый лак, которымя красила ногти, буквально два дняназад уже начал отслаиваться. А яненавидела облезлые ногти.Сплошной позор.

Густой, влажный августовскийветер дул мне в лицо и лип к коже,пока я шла привычной дорогой внизпо пешеходной улице Факторс кслужебному входу в магазинПроповедника, который стоялнепосредственно рядом с моим.«Черный глаз».

У Галла это буквально означало«дурной глаз» или «недобрый глаз»,там продавались редкие травы,настойки и магические обереги.Проповедник и его супруга Эстельпринадлежали к малочисленному, нодружному сообществу Галла,которые выращивали свойспецифический чай и другие травына острове, который они по-

простому называют Остров. Да, наодном из небольших островков напобережье Саванны.

Чай был выращен за пределамиэтого долбаного мира.

Как я и сказала, Проповедникбыл травником и магом, постоянностремившимся найти побольшецелебных методов для исцеленияболезней и снятия порчи, или кактам вы это называете.

Несмотря на всё это Проповедникбыл тихоней, очень уравновешенными нежным как котёнок, но стоит емутолько единожды разочарованновзглянуть, как вам тут же захочетсясвернуться в клубок и умолять опрощении (я точно знаю, ведь

прошла через это).Поэтому я решила не

рассказывать Проповеднику про Сетаи чёртов склеп, по крайней мере, дотого, как я не наведаюсь туда присвете дня и не проверю, как сильноони набедокурили. Надеюсь, кромеограды и старого куска глинянойлепнины ничего больше нераскурочено.

Как только я вошла в «Чёрныйглаз», толкнув узкую двойную дверь,на которой был начертан защитныйфирменный знак, отгоняющий злыхдухов, над головой зазвенелзнакомый колокольчик, и Эстельмгновенно появилась из-за голубойзанавески, которая закрывала вход

наверх в жилые комнаты.Большая, душевная, ослепительно

белая улыбка расплылась на еётемнокожем лице, и ярко расшитыйкрасно-чёрно-голубо-жёлтый платок,традиционный для женщин Галла,который она носила обернутымвокруг головы и связывала узлом налбу, соответствовал свободной юбке,которая достигала её лодыжек. Также на ней была фирменная футболкас символикой «Чёрного глаза»,которая доходила ей до бёдер.

Ростом она наверное была метршестьдесят пять сантиметров. Моямаленькая бабуля Галла.

— Ой! Райли По, моя дорогая, —донеслось до меня, она так говорила

каждое утро и бежала меня обнять,как будто мы не виделись целуювечность.

Признаюсь, это здорово, когдакто-то так сильно о вас заботится.Своими сильными потёртымиладонями она сплющила мои щёки,наклонила моё лицо к себе ичмокнула прямо в нос. Тёмные,бездонные глаза уставились на меняи она насмешливо нахмурилась.

— Где же твой братец, а? —спросила она со своим уникальнымакцентом Галла, который я быникогда не устала слушать, для меняи Сета он звучал успокаивающе.Интонация и произношениекреольского акцента с английским

времён Елизаветы и к тому жезавораживающим африканскимоттенком утягивали слушателяобратно в прошлое. Я любила это. —Этот лентяй все еще в постели?

— Конечно, — ответила я и взялаее за руку по дороге на кухню.

Аромат свежезаваренного чаянаполнил двухсотлетнее зданиевместе с ароматом старого дерева ижареного бекона.

Мой желудок громко заурчал,Эстель обернулась и захихикала.

— Бедняга унюхала запах, тысегодня ещё не ела, — сказала онакачая головой. — Сейчас, ох уж этанегодная девчонка. ТвойПроповедник ждёт, вот держи чай. Я

принесу бекон и печенье.— Мило, — сказала я.Я быстро улыбнулась Эстель и

поспешила мимо шкафа изнержавеющей стали с кастрюлями,фарфоровыми чашками, корзинкамиручного плетения, подвешенных напотолке, и газет, покрывающихстены (газетные рисунки покрывалистены, защищали от злых духов, таккак, увидев их, они должны былиостановиться и прочитать каждоеслово, прежде чем двигаться дальше— ещё одно прикольное повериеГалла) к укромному угловомустолику на выходе из кухни.

Проповедник сидел на своёмизлюбленном стуле с прямой

спинкой, которому, наверное, былоуже лет сто, неподалёку от окошка вуглу, из которого открывался вид наРивер стрит.

И не важно, насколько тёплойбыла погода, он всегда, всегда носилклетчатую хлопковую рубашку сдлинными рукавами, заправленную впоношенные джинсы.

С копной коротких, чисто белыхволос, контрастирующих с егоугольно чёрной кожей, каждойчастичкой он был похож на целителяГалла.

Всезнающие карие глазаоценивали меня, пока я шла к немунавстречу, и почему то, даже попрошествии многих лет,

Проповеднику удавалось сделать то,что остальным было не под силу,заставить меня поёжиться. Я никогдане подавала вида, но он знал об этом.Это было нашей игрой, и одинковарный престарелый Галла всегдаодерживал победу.

Я встретила пристальный взглядего карих глаз с выражением полнойуверенности и критичности, ввоздухе повисла самонадеянность, имы продолжали наши гляделки втишине, пока рядом не засуетиласьЭстель.

— Ой, вы оба глупцы, прекратитепялиться, «ничья!» — рассмеявшись,объявила она. — Дон, тебе никогдане надоест играть в эту игру? Садись,

девочка, пока я тебя не отшлёпала потощей заднице. Я уже поела, так чтоприступайте.

Уголки губ Проповедникадёрнулись, заставив меняулыбнуться, и это было окончаниемигры.

— Хорошо, мэм, — сказала я, исделала то, что мне сказали.

Эстель поставила блюдо столстыми кусками жареного беконаи булочками на стол между мной иПроповедником вместе с бутылкойтростникового сиропа. Чай стоял ужезаваренный и ждал нас.

Проповедник усмехнулсяширокой белоснежной улыбкой,такой же, как у его жены. Он

посмотрел на меня немного дольше,потом кивнул в тарелку:

— А ну ка давай налегай, мне неохота слышать, как урчит твойживот, — сказал он с юмором.

— Меня не нужно проситьдважды, — сказала я и приступила.

Несколько минут мы ели втишине, и после двух кексов стростниковым сиропом и трёхломтиков бекона я отодвинула своютарелку и опустила пару кусочковкоричневого сахара, налила сливки иначала пить свою первую чашку чая.

Всё это время Проповедникрассматривал меня пристальнееобычного. Может, причина была втом, что я чувствовала вину за то, что

немедленно не рассказала ему просклеп. Я постаралась спрятать этовыражение, как только могла, ипродолжила пить чай.

Жгучая смесь всевозможныхтаинственных трав Галла сначала каквсегда обожгла моё горло, но затемпрокатилась приятной влажнойволной в моем животе.

Я взглянула на Проповедникаповерх края своей чашки, он попивалчай из своей кружки, крепкий, безмолока.

— Пришли сегодня послеполудня своего брата, как закончишьработать, — сказал он, его голос былглубоким и струящимся. — Мненужно оклеить стены на чердаке, я

ему заплачу. Нельзя давать демонамвуду бездельничать без чтения, астарые газеты уже кое-гдеотклеились. — Он вздохнул и потершею. — Мне нужно, чтобы ихзаменили, но я старею, девочка.Годы берут своё.

Я откинулась в кресле, отпилачай и нахмурилась. Вудуги - это злыедухи у Галла, в которых Проповедникверил всем сердцем. Я не могласказать, что безоговорочно в этоверила, но я не могла и полностьюотрицать это явление.

Я изучала его в течениенескольких секунд:

— Ни черта ты не стареешь. Тывыглядишь так же, как и в первый

раз, когда я встретила тебя. — Яудивленно приподняла брови. —Проповедник, ты ещё о-го-го какоймужик. Серьёзно.

Эстель расхохоталась и сгрохотом взгромоздила кастрюлю наполку.

— Ха! Ой, девочка, позор!— Ты - сумасшедшая

разрисованная белая девчонка, —сказал Проповедник, улыбаясьглазами. — Я люблю тебя, как еслибы ты была моим собственнымребенком, ты знаешь, да? И Сетатоже.

Он пристально смотрел на меня,и я нутром почувствовала, что ончто-то подозревает.

Даже если вы и непридерживаетесь верования Галла,нельзя отрицать ту силу, что излучалПроповедник. Именно его учениеспасло меня, подростка-панка, ивытянуло из пути полногосаморазрушения. Именно из-за моихтатуировок люди Галла называлименя «раскрашенная». Мне всегдаэто нравилось, и я думала, что этоподходящее для меня прозвище.

Я допила свой чай, поднялась иподошла к Проповеднику, которыйвообще-то выглядел немногоусталым сегодня, и, честно говоря,этот факт до чертиков менябеспокоил.

Обвив руками его шею, я крепко

обняла:— Да, я знаю, мы тоже любим

вас. — Я поцеловала его в щеку, иего особенный, знакомый ароматсамодельного мыла и старых специйударил мне в нос. — Не знаю, что бымы делали без тебя и Эстель, — явстретила его взгляд. — Вы, ребята,спасли мою жизнь. Мою и Сета.

Они знали, я говорила им об этомуже не первый раз. По некоторымпричинам мне нужно было убедитьих, что прежняя жизнь до сих поргонится за мной, нужно, чтобы ониэто понимали.

Проповедник сидел тихо, в своейманере, и мы долго смотрели друг надруга. Он, Эстель и их расширенное

сообщество были единственнойсемьей, которая была у нас с Сетом.

Наш отец? У меня о нём лишьсмутные воспоминания, и они адскимучительны. Он бросил нас сразупосле того, как мне исполнилосьдесять лет, а Сет тогда был ещемладенцем. Я помню, мама плакалачасами, днями, и я всегда ненавиделаего за это. Долбанный кретин.Последнее, что я слышала о нем, этото что он был где-то в тюрьме вЛуизиане. Меня не заботило,попадется ли он мне на глаза снова.Иногда, тем не менее, Сет спрашивало нем, и я полагала, что он достигтого возраста, когда его началоодолевать любопытство. Каждый

парень хочет иметь отца, даже еслиэтот отец - полный подонок.

Эстель засеменила обратно в нашукромный уголок и шлёпнула меняпо заднице, отвлекая от ненавистныхмыслей.

— Ты умница, негоднаядевчонка, — сказала она собираятарелки, прежде чем я успелаподняться и помочь ей. — Заисключением твоих демоническихтатуировок и чертовски короткихшортиков, милая.

Я рассмеялась, быстро чмокнулаеё в щёку, и улыбнуласьПроповеднику:

— Мир вам праведные люди. Япришлю Сета чуть-чуть попозже.

Проповедник кивнул, и я былауже около голубой занавески, преждечем он успел сказать что-нибудь ещё.

— Возвращайся, когда ты будешьготова рассказать то, что не готовасказать сейчас, — произнёс он. — Ятебя выслушаю!

Я с удивлением посмотрела нанего через плечо. Я знала, что онзнает больше, чем говорит.

— Как ты это сделал? —спросила я.

Серьезно. Большую частьразговора я прекрасно блефовала, аон всё равно понял, что яскрытничаю. Проклятие.

Проповедник просто дернулодним плечом, укрытым пледом.

— Ты вернёшься, милая. И мы всёобсудим, — я встретила его взгляд.

— Вернусь.Стремительно пройдя через

занавеску, я быстро покинула«Чёрный глаз».

Едва ли было что-то болеетяготившее меня, чем знание того,что Проповедник был в курсе того,что ты что-то скрываешь от него, ион ждёт, со своим бесконечнымтерпением, что ты придёшь ипроболтаешься.

Поверьте мне, когда я говорю,что он ликует от осознания того, чтозаставит вас корчиться, даже если понему этого не видно.

Моё умалчивание заставляло

меня чувствовать чертовскую вину,но мне нужно было увидеть, чтоконкретно мальчишки натворили вэтом адском склепе. Это былосерьёзным проступком, особенно вглазах Проповедника. На обратномпути я зашла в Татуманию ивзглянула на часы Кит-кат (Е-бэй,Классически-черные,75 юбилейноеиздание, 49$. 99 % с бесплатнымибатарейками и доставкой!) на стене:8.45

У меня было достаточно времени,чтобы съездить в Бонавентуру,проверить, что там повреждено, ивовремя вернуться к открытиюмагазина. Моя первая встреча была водиннадцать тридцать, так что,

никакой спешки. Захватив ключи, яна минуту прислушалась, и ничего неуслышав, решила, что Сет все ещеспит наверху.

— Чейз, ко мне мальчик, —позвала я, и Чейз сбежал вниз поступенькам, с нетерпением ожидаяпрогулку. Мы поспешили выйти, ичерез минуту были на Бей Стрит,направляясь к Аберкорн.

Чейз запрыгнул на пассажирскоесидение, и ветер задувал его ушиназад, а он радовался как щенок. Онбыл умным и абсолютно послушным.Восхитительный пёс.

Так как это была первая субботамесяца, исторический район был ужезаполнен туристами и местными

гуляющими покупателями.В первую субботу месяца играет

музыка, делаются покупки(продавцы выставили товарснаружи)... лотки с едой вдоль берегареки (я сделала пометку в голове,купить позже торт), в довершение ковсему, школьные занятия скороначнутся, а пока всех ждутпоследние деньки каникул

К полудню не было ни одногопустого места, что меня очень дажеустраивало. Всегда были туристы,делающие прорехи в своих джинсах-левайсах, чтобы сделать татуировку,и если я была свободна, то делала имединственный в своем роде кусочекбоди-арта.

Обогнув площадь Лафайет, яувидела Капоте, садящегося наскамейку в парке и достающего изфутляра свой саксофон. Я дваждыпостучала по телефону, Чейз залилсялаем, и Капоте поднял глаза, махнулрукой, и на его лице появиласьширокая, белозубая улыбка.

Он был Галла, один издвоюродных братьев Проповедника,он жил в крошечной квартирке наГастон Стрит. Каким любимым этотстарик был, а еще он умел играть насаксофоне, как сумасшедший.

Однажды я спросила его, почемуон не стал профессионалом, и онпросто ответил: «Мне не нужны всеэти модные вещи, детка».

Капоте был постоянным иобычным явлением для Саванны.

Чем ближе я приближалась кБонавентуре, тем сильнеечувствовался соленый запашокболота, он проник в мой джип ивитал вокруг меня. Я вдохнулаполной грудью.

Некоторые ненавидели этотсолоноватый речной запах, но мне оннравился.

Он напомнил мне мое детство,беззаботное время, после того, какмой отец ушел, и до того, как япревратилась в дикого надоедающегоребенка. Боже, как я хотела бывернуть все это дерьмо назад. Япревратила жизнь своей матери в ад,

а она этого не заслужила.Боль от последнего мгновения с

ней, когда она, мертвая ибезжизненная, покоилась на моихруках, до сих пор преследовала меняв кошмарах.

Я скучала по маме так сильно,что при мысли об этом начиналоболеть в груди, да, я думала об этомкаждый проклятый день, даже если ине хотела. Это просто случилось,вторглось в мое серое существованиеи заставило помнить вещи, о которыхя не хотела вспомнить. Мое чувствовины, мне кажется, с тех пор, как ябыла виновата в смерти моей мамы.

Возможно, поэтому я тогдавыплеснула из себя все до последней

капли сумасшествие. Я могувыглядеть так и сейчас, но ястановлюсь прирученной, когда ониприходят.

Любой напиток «У МоллиМакферсон» всё, что мне сейчаснадо.

Я оставила дикую жизнь далекопозади, и только шрамы и остаткимоего прошлого всё еще заметны иощутимы. И всё это в моем ужепреклонном возрасте двадцати пятилет.

Я переместила джип на полосулевостороннего движения иостановилась, ожидая, на светофореВиктори Драйв. Солнце сияло сквозьнавес дубов и испанского мха с такой

свирепостью, что мне пришлосьприщурить глаза - а было-то всего 9утра.

Я не была не жаворонком, несовой, и одинаково хорошочувствовала себя в любое время дня.Но из-за моей очень белой кожи я неособо любила солнце. Я неистовосгораю.

Тонкий слой частично пота,частично влаги покрыл открытыеучастки кожи, и это охладило менянемного.

Я наблюдала за покупателями исветофором, вслушивалась в звукипробуждающейся Саванны,смешанные со звуками ветра,витающими в моих мыслях, пока

дружелюбный голос из сзадистоящей машины не прервал меня.

— Эй, крошка, хорошая собака инеплохие татушки.

Я незаинтересованно смотрелапрямо перед собой. Низкое рычаниераздалось из горла Чейза, и хотядвойной игнор, возможно отвадилпарня, он этого не показал. Ячувствовала его взгляд на себе, хотя ине удостоила его ни одним.

Это было жуткое ощущение, яхотела быстрей свалить иигнорировать еще больше.

— Эй, не стесняйся, детка, —сказал он, будто у меня есть, чегостесняться. — Не хочешь встретитьсяпозже? Покажешь мне все твои

татушки? — засмеялся он. — Тыможешь оставить собаку дома.

Загорелся зеленый, и я перевеладжип на первую передачу.

Я удерживала сцепление всегосекунду, чтобы взглянуть на парня, ивглядывалась через край моейшторки. Фигурный. Привлекательноодетый взрослый парень в новомЛексусе, желающий поразвлечься внем с чем-то причудливым — мной.У него, возможно, есть жена и дети.

Он так не вписывался в мой пландня — сейчас или когда-либо.

Почему-то парням кажется, чтоальтернативно одетые и все втатуировках девушки легчеподдаются.

Самое смешное, что я реально небыла кем-то таким, я не была готомили кем-то из других субкультур. Уменя просто причудливое,необычное чувство стиля. Яухмыльнулась, и с удовольствиемотрицательно покачала головой, дляменя он был долбаным больнымидиотом.

— Тебе бы хотелось, дедок, —сказала я. Чейз гавкнул, и я сделалаповорот.

Я слышала, как он назвал менясукой, и это заставило менязасмеяться.

Даже Чейз выглядел так, будто онулыбался, с высунутым наружуязыком, который ветер развевал и

шлепал.Меня называли и похлеще, уж

поверь... Но мне это, детка, что слонудробина. Потребовалось бы намногобольше, чем какое-тообзывательство, чтобы причинитьмне душевную боль.

Проехав через небольшоесообщество Тандербольт, янаправилась по дороге Бонавентурык центральным воротам кладбища.Хоть они и открыты с восьми, местовыглядит пустынным - что оченьстранно для августовского утра.

Обычно туристы входили ивыходили из домика хранителя,виляя между могилами и проверяязахоронения известных и

неизвестных людей. Я тихонькоминовала здание хранителя, держасьдорожки, ведущей направо, и ползлана второй передаче.

Бонавентура был воплощениемюга: возвышающиеся, двухсотлетниедубы, покрытые тонкой корочкоймха, десятки узких дорог, ведущих кбелым мраморным статуям и серымнадгробиям кладбища.

Весной розовые и белые азалии, атак же азалии цвета фуксии, рядкомцвели на грязных лужайках, а лозыглицинии свешивались, словногроздья винограда. Правда, оченькрасиво.

Неуловимый солоноватыйветерок, казалось, был повсюду,

шевелил листья и всё, чтопопадалось на его пути.

С кладбища открывался вид нареку Веллингтон и соленые болота,думаю, если бы я умерла, и менянадо было хоронить, Бонавентурабыл бы идеальным местом длявечного сна.

До тех пор, пока это будетпроисходить как можно дальше отпроклятого камня.

Я остановила джип, заглушиладвигатель, переключилась на первуюпередачу, установила машину нааварийный тормоз, мгновенье япросто сидела, так как приехала наместо. Забавно. Лёгкий ветерокшевелил листья дубов, и слабый

шорох был единственным звуком накладбище.

Я оглядела ряды надгробий,белые мраморные статуи истаринные склепы и поняла... былослишком тихо. Даже для кладбища.Ни один сверчок, жучок или птицане издавали ни малейшего звука.Было абсолютно тихо, и мне этопоказалось странным. Я не моглапонять, откуда исходит этастранность.

Я взглянула на своего пса,поднявшего нос и принюхавшегося кчему-то. Он тоже почувствовал это.

— Стой, Чейз! — приказала я.Он скулил, но твердо посадил

свой зад в кресло. Он бы не

сдвинулся с места, пока я не сказалабы ему. Я выскользнула из джипа ипоплелась по грязной дорожке кзадней части кладбища, гденаходилось Проклятая гробница.

Чем ближе я подходила к склепу,тем страннее себя чувствовала;мурашки забегали по моей коже. Этопокалывание появилось безпричины, и я остро всё ощущала, какбудто сотни мелких муравьевползали по мне.

Не раз я оглядывалась назад исмотрела наверх, так же, как и впрошлую ночь.

Мой темп ускорился, как будтомои ноги обладали собственнымразумом. Забавно, та же ситуация смоим сердцем и дыханием. Ужеблизко. Как только Проклятаягробница появилась в поле зрения, яушла с дорожки и поплелась потраве, чем ближе я подходила ккамню, тем сильнее рослонеприятное ощущение.

Может причиной тревоги былимои суеверия, но я всё равнонервничала и зашагала ещё быстрее.Я стояла возле склепа и снедоверием смотрела на него.

Я медленно наклонилась краскуроченному входу, только воттеперь он был невредимым.

Проржавевшие ворота были на месте,не сломанные. Всё выглядело так,как будто ничего не было нарушено.Присев на корточки, я аккуратнопровела пальцами по стариннойрешётке, по краям она плотноприлегала к гробнице, и местами наней была ржавчина.

И на ней... висел замок.Нетронутый. Неповрежденный.

Какого черта? Я продолжалаискать на земле, в грязи, на камняхлюбые признаки того, что произошлос Сетом и его приятелями прошлойночью. Я даже не видела следов откроссовок. Я проверила и соседниесклепы, но все они были в прежнемсостоянии.

Старыми, непотревоженными.Нигде никаких следов вандализма.Ничто не указывало на пребываниездесь подростков и разрушениесклепа. Внезапно, я обернулась иподскочила в тот же момент, как моярука коснулась шеи.

Такое чувство, что кто-то дышална мою кожу. Я огляделась —поблизости никого не было. Вдальней части кладбища я виделаодного из рабочих, катящего тачку,но возле меня не было ни души. Нетак близко, чтобы подуть на моюшею.

Звучит по-детски — ведь язанималась кикбоксингом семь лет иучаствовала в уличных боях — но на

меня повлиял осмотр Проклятойгробницы.

Люди? Они не пугают менявообще.

Я слишком хорошо и слишкомблизко общалась с худшей половинойчеловечества. Но призраки? Как я исказала, раньше я совершенно неверила в них, но Проповедник был насто процентов уверен всуществовании вуду, одно лишь этопочти заставило меня убежать.

Я поспешила к джипу, в которомменя терпеливо ждал мой пёс,запрыгнула внутрь и помчалась,будто чертова напуганная кошка.Пока я проезжала через чёрныеворота Бонавентуры, я чувствовала,

что кто-то наблюдает за мной, и двараза посмотрела назад. Очень, оченьстранно. Возможно, я была в другойгробнице прошлой ночью.

Но этого не может быть. Явыросла здесь и знала Бонавентурукак свои пять пальцев. Я чертовскихорошо помнила, где находитсяПроклятая гробница. Могильщик могпочинить её, но так быстро? Воротабыли заржавевшими. Онисовершенно не выгляделипоправленными.

Они скорее выглядели...древними.

И поэтому я определенно должнабыла поговорить с Проповедником.Что-то было неправильно, и

интуитивно я чувствовала, чтотолько он мог выяснить, что именно.Я поговорю с ним вечером, кактолько завершу последнюю встречу.

Мысли крутились в голове, пока явозвращалась на Факторс Вок, но ктому времени, как я зашла череззаднюю дверь «Татумании», ответ небыл найден.

Это повергло меня в сущий ад.Бросив ключи на тумбочку, япоспешила наверх - принять душ, аЧейз следовал по пятам. Никс -вторая моя татуировщица и близкаяподруга, должна была скоро прийти,я и так уже работала с небольшимопозданием.

Прежде, чем идти в ванную, я

заглянула в комнату Сета, и в тотмомент, когда я открыла дверь, менянакрыло волной горячего влажногоморского воздуха.

Окно спальни было настежьоткрыто, и тепло просачивалосьвнутрь. Сет растянулся на кровати,без рубашки, но всё ещё в тех жеджинсах, в которых был. Я подошла,закрыла окно и тряхнула его за руку.

От двери послышалось рычание, яповернулась и увидела Чейза, мех нашеи у которого вздыбился.

— Что с тобой, мальчик? —спросила я. — Это просто ленивыйСет. Спускайся и жди Никс.

Он опять зарычал, но потомповернулся и убежал. Очень странно,

но я выбросила это из головы ивернулась к братцу.

— Эй, дырявая башка, я не плачувластям Джорджии за охлаждениенабережной. Что с окном? — Темно-каштановые волосы Сета былискользкими от пота, а кожа всялипкой. Я убрала чёлку с его глаз иснова потрясла. — Эй, брат,просыпайся.

Он продолжал крепко спать, икогда я уже решила, что не дождусьответа, он ответил:

— Еще немного, — пробормоталСет и уткнулся лицом в подушку. —Уйди.

Я уставилась на моегодрагоценного братца, который не

доставлял мне проблем со смертимамы, и не смогла сопротивляться.

— Конечно, братишка, — сказалая, наклонилась и поцеловала его влоб.

Подростки. Я сама сегодня спалакак убитая. Со вздохом я покинулаего комнату и отправилась в душ.

Потом я натянула свою любимуюклетчатую чёрно-красную мини-юбку (с реально клёвымметаллическим ремнем, низкосвисающем на бёдрах, красныекружевные шорты под юбкой),чёрные до лодыжек ботинки ичёрный топ. Я стянула волосы вконский хвост; уже было слышно,как Никс спускается по лестнице в

магазин.На шее я закрепила цепочку: с

милым, маленьким, чёрным,стеклянным сердечком и сочаровательным рубином. Быстровышла из комнаты и спустилась поузкой лестнице.

Когда я миновала коридор, Никсповернулась и улыбнулась мне своейпакостной улыбкой, полнойэнтузиазма и жизнерадостности.

Чейз же был на своем обычномместе - на большом плетеномковрике в углу.

— Привет, Райли, —поздоровалась она и присела накоробку с чернилами «Кэнди»,которую должно быть привезли, пока

я была в душе. — Сегодня будетпрекрасный день! — она прошла квитринному окну, выходящему наРивер Стрит, и распахнула шторы. —Ты только посмотри! Солнцепрекрасно освещает счастливые лицалюдей, которые до смерти хотятсделать свою первую татушку!

Повернувшись, она невиннопосмотрела на меня широко-распахнутыми глазами, уперев руки вбока.

— Ты так думаешь? —усмехнулась я. Не было другоготакого человека на земле, какНиксиния Фостер.

— Бьюсь об заклад, обедая в«Гарибальде» мы заполучим, по

крайней мере, одного мужчину иженщину, чтобы проделать нашудьявольскую работу здесь.

Никс изучающе осмотрела меня,её совершенные выгнутые бровисошлись на переносице. Ее глазасузились.

— Ну же, вперёд По!Единственной, на кого я могла

рассчитывать сейчас, былаулыбчивая Никс Фостер, у которойвсегда стакан был наполовину полон,а не пуст. И я по-настоящему любилаеё за это.

Мы вместе учились в КИДС(Колледж Искусства и ДизайнаСаванны) и мгновенно подружилисьпрямо в первый день. Позже, когда я

открыла «Татуманию», она былапервой татуировщицей, кого я нашла.

Как и у меня, у неё былсобственный стиль, менталитет ивзгляд на жизнь, она была большепохожа на тех, кого люди обычноназывают альтернативщиками илиготами, но с некоторымиособенностями.

С чёлкой и прямымикаштановыми волосами, которыедевять из десяти раз она заплетала вкосички, фарфоровой кожей, как уменя, с макияжем «смоки-айс» икрасными губами она определенновыделялась из толпы. Для нас же этобыло просто художественноевыражение самих себя.

Зная, что сегодня была перваясуббота месяца, и Ривер-стрит будетзабита до полудня, она надела одиниз своих любимых нарядов (думаю,что она выглядит фантастически!):черные шорты на подтяжках, рваныечерно-белые чулки, которыеподнимаются выше колен, парачерных платформ Мэри Джейн, ичерная рубашка с красными шарамидля боулинга. На обратной жестороне рубашки была вышитапаутина с небольшим пауком вцентре. Это отлично подходило ктатушке на её шее.

Никс была одной из самыхдобрых и отзывчивых людей,которых я знала, но в кое-чём мы

всё-таки не были похожи - ввоспитании. Хоть она и былауникальной личностью, и ей, как имне, нравилось быть самой собой, ноона никогда не жила на улице,никогда не попадала в беду, никогдане была в полицейском участке и унеё была фантастическая,поддерживающая её семья. У неёникогда даже не было штрафа запревышение скорости.

Я провела свои подростковыегоды очень лихо, дымила какпаровоз, ввязывалась в драки,прогуливала школу, гуляла сдрачунами. Наша толпа состояла измножества готов и любителейтяжелого метала. Не поймите меня

неправильно. Только то, что кто-тогот или панк, не означает, что ониугрюмые, мрачные или опасные.

Я только и познакомилась скучкой лузеров, которые скрывалисвою личность под внешностьюготов. А я всё сильнее погружалась вобщение с ними, в их среду. К моемубольшому сожалению, это так. Готне является тобой. Это то, кто тыесть. Большинство делает эту ошибкувсё время.

А сейчас я не та, кем была в товремя. Не сумасшедший,неосторожный, веселящийсяподросток. Это душевнотравмировало меня. Однако нетничего, с чем я не могу справиться.

Видите ли, вот, чем смешна Саванна.Вы видели в туристических

буклетах Саванну — популярную,наполненную туристами? Это местос идиллической и великолепнойисторией. Когда люди думают оСаванне, они думают о Старом Юге,конных экипажах, мхе, оригинальнойколонии со сценическимиплощадками, высокими церковнымишпилями, и достаточно странной,неоготической архитектурой.Вспоминают Паула Дин и «Полночьв Саду добра и зла».

А другая сторона Саванны,которую никто не видит? Она есть,она прячется в глубине теней.Тёмная. Опасная. Затаившаяся, пока

вы не увидите её. Чёрт возьми, естьдаже такие стороны Саванны, скоторыми я не встречалась —особенно сейчас.

И если вы не будете осторожны,вы можете попасть в безвыходноеположение. Всегда есть возможностьвляпаться. Я знаю. Со мнойслучалось так. Я упала и вляпалась вэто. Иногда, когда вы попадаете, тотам и остаетесь. Либо вас не оставятв живых.

Я сбежала, но не безпоследствий... больших последствий.

Когда мы закончилиподготавливать магазин и поставилимузыку, к нам пришли четвероприятелей, все военные. Точнее, они

собирались стать военными, а мыпривлекали много таких парней идевушек. Армия воздушных сил былапрямо в Саванне, а Форт Стюартрядом в Хайнсвилле.

Этим утром моим клиентом былмолодой девятнадцатилетнийпарень, он и его приятели черезнеделю уезжали в учебный лагерьморских пехотинцев, на островПаррис.

Все они щеголяли в своей формеи были очень-очень накаченными.Боже, они выглядели чертовскимолодыми. Всего на четыре годастарше, чем Сет.

Мой клиент, которого звали Зак,робко подошёл ко мне, в то время

как другие просматривали книгу поискусству и болтали с Никс.Высокий, немного долговязый, нохудой, с парой ясных голубых глаз,он неуверенно улыбнулся мне. Потомуставился на мои руки.

— Классная художественнаяработа! — отозвался он. — Могу яувидеть остальное?

Я приподняла бровь иулыбнулась:

— Ты не такой застенчивый, каккажешься.

Лицо Зака мгновенно покраснелокак помидор:

— О, я не хотел бытьнеуважительным, мэм. Я слышал обэтом и честно, я просто хотел... — Я

засмеялась и тряхнула головой.— Будь попроще, рядовой. Нет

причин для волнения. Мне задаютэтот вопрос каждый раз, какоткрываются двери. Я всегда готова.— Усмехнулась я. — Верхкупальника всегда на мне, так что небудь таким возбужденным. Понял?

Зак тоже засмеялся:— Да, мэм.Его дружки мгновенно к нему

подошли. Никс стояла за ними,ухмыляясь и покачивая бёдрами втакт музыке. Я повела бровями илёгким, уже привычным движениемзадрала футболку «Татумании» иповернулась спиной.

Все всегда хотели увидеть моих

драконов, и я признаюсь — они былидовольно обалденными. Изумрудно-зелёный сам по себе, с редкимирубиновыми чешуйками иобведенный черными линиямирисунок начинался в нижней частиспины и закручивался вверх.Драконы на руках начинались сбицепсов и спускались к запястьям,хвост каждого драконаобворачивался вокруг моихуказательных пальцев.

— Вау... — прошептал Зак свосхищением. — Наверное, больнобыло. Ну и как долго это делали?

— Разве это больно? — спросилодин из его приятелей.

— Кто это сделал? —

поинтересовался другой.— Это заводит, — пробормотал

Зак, краснея пуще прежнего.Я улыбнулась и покачала головой

на все вопросы, на которые яотвечала уже сотни раз. Как только яповернулась, то увидела парня,стоящего напротив огромнойвитрины «Татумании» и смотрящеговнутрь. Я замерла. Я почувствовала,что моё дыхание остановилось вгорле, а сердце шумно застучало вгруди.

Прошло не больше, чем трисекунды, а мне показалось, что онпростоял там целый час. Хоть он иносил чёрные очки, мне казалось,что он смотрит прямо на меня. Я не

могла отвести от него глаз. Когда яморгнула, он ушёл. Да... И оченьбыстро.

Я хотела броситься к витринеили, ещё лучше, к двери, чтобыпосмотреть, куда он ушёл. Но я этогоне сделала. Без понятия, почему.Что-то удерживало меня на месте.

Я быстренько натянула футболкуи повернулась к парням, пожавплечами.

— Да, больно немного, но не таксильно. Потребовалось шестьзаходов, каждый по четыре часа, —ухмыльнулась я. — А художникстоит прямо за тобой.

Все обернулись и оценивающепосмотрели на Никс, а она легко

кивнула:— Пустяки.— Потрясающе! — воскликнули

все в разное время.Я посмотрела на Зака:— Ты готов? — спросила я. —

Посмотрел на меня?— Да, мэм, — сказал он, снова

заставляя чувствовать себя древнейстарухой.

Но это были нравы Юга дляродившихся и выросших здесь,однажды вдолбив их в голову, вызапоминали их навсегда.

Из заднего кармана он досталсложенный лист белой бумаги сэскизом и развернул его. Он потянулего мне, и я пристально вгляделась в

рисунок. Это был от рукинарисованный символ кельтскогоплемени - ящерица. Я кивнула.

— Мило, — и это былодействительно так. —Фантастическая детализация. Тынарисовал это? — спросила я.

— Да, мэм.— Хорошая работа. — Склонив

голову, я встретила его пристальныйвзгляд. — Дай-ка я скопирую это,запущу программу в компьютере, ивсё будет готово к нанесениютатушки.

— Я включу Вдову! —возбужденно сказала Никс, ипоспешила к моему месту, чтобывключить старый музыкальный

центр (называемый Черная Вдова).Вообще, я создала «Татуманию» в

просторной передней комнате, почтикак салон красоты — зона отдыха сдиванчиками, двумя плюшевымикреслами и несколькими стульями ввиде лестницы. Квадратныйжурнальный столик с несколькимиальбомами, заполненнымихудожественными проектами, стоялв углу магазина. Два места рисованиябыли в центре, с четким видом наРечную улицу, так чтобы прохожиемогли заглянуть посмотреть.Единственным скрытым местомбыла комната, расположенная взадней части здания, с лестницей,которая вела вверх в мою с Сетом

квартиру. Наверху была наша кухня,ниже небольшой зал, который былнашей гостиной, а внизу две ванныекомнаты и две просторные спальни.Я думаю это прекрасное место, схорошим видом на Речную улицу.Проповедник помог мне получитьэто место несколько лет назад.

Приблизительно два часа идесять минут спустя, я закончилакельтскую ящерицу Зака, и он былвзволнован этим.

Признаю, это выгляделочертовски круто — татуировка,охватывающая его правое плечо илопатку, а голова ящеркиприходилась прямо на его ключицу.

Он и его приятели попросили

сняться со мной, и я конечносогласилась.

Меня всегда озадачивало то, чтобольшинство моих клиентовсмотрели на меня как назнаменитость. А я просто былахудожником, который полностьюотдается своей работе, не более.

Это же не реалити шоу, думаю я.Никс сказала, что я была

легендой в области татуировщиков...я же просто любила моихудожественные работы. Закпообещал прислать мне фотографиюи попрощался.

Каким-то образом — я не знаю,было ли это потому, что они былитак молоды, полны жизни, или

потому, что я знала, что они в итогебудут выброшены в центре битвы, нив чем невиновные, которые уйдутнавсегда — стало грустно из-за этогопрощания. Обычно, я не такаямягкая, но сегодня я определенно нев форме.

Было почти пять часов дня, когдая вспомнила о брате.

С тех пор как мы открылимагазин, время пролетело быстро, ятолько что закончила злой черепкота на грудной клетке парня, когдамысль, что Сет сегодня весь день незаходил в магазин, внезапнопоразила меня.

Я поспешила наверх в егокомнату, он не сдвинулся с места.

Страх сковал горло, и на одномгновение я подумала, что он мертв.Старые воспоминания оставилимного шрамов, и это состояние, вкотором я нашла нашу маму... Этонавсегда запечатлелось у меня вголове. Я почти пробежаларасстояние до кровати и схватиларуку Сета.

Она была все еще теплой, и вдуше я знала, что так и будет. Япросто волновалась.

— Сет? — сказала я, и потряслаего. Нет ответа. — Сет! — у менячуть не остановилось дыхание, покая ждала, что мой маленький братецответит мне. Я набрала воздух влёгкие, глубоко вздохнув, и крикнула

изо всех сил: — Сет!Глава 3Перемены

Очень медленно Сет поднялтяжелые веки, его зеленые глаза,пристально смотрящие на меня,казались подернутыми пеленой.

— Что?Из меня вырвался выдох

облегчения, одновременно сощущением, что я веду себя какистеричная мамочка. Едва касаясь, яосмотрела шею моего брата, егощеки и лоб, а он пристально смотрелна меня, словно из моей головывырос огромный ветвистый рог.

Я осмотрела его лицо:

— Ты в порядке?Сет попробовал подняться, но

снова упал на простыни.— Да. Нормально. Просто...

устал.Я поправила волосы, упавшие на

его лоб.— Из-за твоих скачек ночью по

Бонавентуре, ты, кажется, подхватилчто-то. — Я не была уверена, что этислова его в чем-то переубедят,особенно в разгар лета на Юге, номама постоянно повторяла их, исейчас они были вполне уместны. —Просто сейчас оставайся в постели иотдыхай. Ты хочешь что-нибудьвыпить? Перекусить?

Глаза Сета снова закрылись:

— Нет, спасибо. — Онперевернулся на живот.

— Ты случайно не накурился? —он уткнулся в подушку. Это вызвал уменя усмешку.

— Нет, Мамочка. Но если тыбудешь давить на меня, то я этосделаю. А сейчас, мне нужнонемного вздремнуть.

Беспокойство о моем младшембратишке, было в новинку для меня.Он никогда не болел, и как я ужеговорила, он никогда не ввязывался внеприятности. Допустим, раньшеменя это успокаивало. Сейчас же? Яволновалась. И мне это совсем ненравилось. А с другой стороны, япостоянно переживала за Сета.

— Хорошо. Я через какое-товремя забегу проверить. — Япоцеловала его в макушку. — Люблютебя.

— Я тоже тебя люблю, —пробормотал Сет, и крепко уснул,еще до того как я покинула комнату.

Остаток дня я была занята в«Татумании». У меня был расписандень до семи вечера, а Никс какобычно никого не записала насубботу, и весь день была свобода натот случай, если заглянет кто-то изпостоянных клиентов, и из-за них еёВдова была включена целый день.

Весь день я не могла перестатьдумать о двух вещах: о моемуставшем маленьком братишке и том

парне в окне. Не знаю… что-то внем, очень зацепило меня.

Всё, что я запомнила — эточерная футболка, темно-каштановыенемного взъерошенные и торчащие вразные стороны волосы и бледнаякожа. Он был слишком далеко, чтобырассмотреть детали… помню толькосовершенные полные губы.

Но почему же он так сильнозаинтересовал меня? В глубинедуши, я надеялась, что он обернется.Я была готова поспорить, что онсделает это и бесконечно долгосмотрела в витрину.

Но он не обернулся, и ничегоудивительного в этом не было. Безсомнения, он заметил, что я

наблюдала за ним, но обычно я непривлекаю парней вроде него.

Посмотрим правде в глаза.Парень должен быть весьма

уверен в себе и раскрепощен, чтобызаинтересоваться девушкой статуировкой дракона на спине иобеих руках. Я уже говорила, о том,что у меня над левым глазомнарисовано черное ангельскоекрыло? Я ее сделала в подростковомвозрасте (моя первая татуировка) и,если честно, я даже не помню, какэто произошло. Я была на вечеринке,а когда проснулась утром, та-дам…нежная кожа вокруг глаза былакрасная как свекла, и эта татуировкану никак мне не подходила, я была

далеко не ангелом.Что бы я не чувствовала, мне

казалось, что я сделала ее зря. Насамом деле, зря. Но сейчас япривязалась к ней, и просто необращаю на нее внимания. К томуже. Единственное качество, которымдолжен обладать мой парень —смелость. Установить с нимдоверительные отношения, вот вэтом была основанная причина,почему у меня до сих пор нетдружка. Эти две черты так редковстречаются вместе. Не то чтобы, янаходилась в активном поиске…

— На что ты смотришь? —спросила Никс. Она смотрела наменя из-за спины лётчика, которому

набивала татуировку. Никсповернула голову к переднему окну:— Я пропустила что-то интересное?

Я покачала головой.— Вряд ли.— Лгунья.Я усмехнулась, еще раз покачала

головой и продолжила свою работу.Никс проверяла Сета дважды, и я

бежала наверх, чтобы проверить егосамой, как раз перед тем, как мойпоследний клиент приехал.

Он по-прежнему крепко спал. Онслишком долго спал, но я списывалавсё на... что угодно. У подростковэто ведь бывает? Я побежала черезулицу, прикупила пару пирожных инаправилась обратно в дом.

Я и Никс ели их, пока они былиеще горячими, сахарная пудрапревращалась в сладкий тягучийклей. Нет ничего лучше.

Уже после семи вечера, когда я иНикс были заняты расписываниемклиентов, наконец-то в магазинзабрел Сет.

В мгновение, когда он вошел,Чейз приподнял голову с лап изарычал.

— Чейз, прекрати! —скомандовала я. — Что с тобой нетак?

Он никогда раньше не рычал наСета или на кого-нибудь из нас.

— Что это с ним? — спросилСет, глядя на собаку.

Он выглядело так, словно принялдуш - его волосы были влажными, иот него не пахло, как раньше, славаБогу. Но он все еще не казался собой,даже после всего того отдыха.

— Не знаю, — ответила я. —Может он знает, что ты не оченьхорошо себя чувствуешь.

— Может быть, — сказал он,подойдя ближе и осматривая мойнабросок. — Хорошо выглядит,сестрёнка.

Я вытерла пятнышки крови соспины моего клиента марлей, быстропосмотрела на Сета, и продолжилаработу с иглой.

— Спасибо, — сказала я исосредоточилась, низкий гул Вдовы

потянул меня в работу. —Проповедник хочет, чтобы ты помогему обклеить стены газетами, еслиты хорошо себя чувствуешь. — Язакончила место, над которымработала, вытерла, а потомотпустила педаль. — Я ещё нерассказала ему о прошлой ночи. Тыже знаешь, он немного помешанный,так что давай-ка лучше я это сделаю.Я приду, как только управлюсь здесь.Это мой последний клиент.

Сет просто кивнул, и убрал своюдлинную челку с лица.

— Ладно. Да… со мной всё впорядке. Увидимся.

Он вытащил очки из заднегокармана, надел их на лицо и пошел

вперед.— Хай, Никс! — сказал он.— Привет, дружище, — ответила

она. — Хорошие очки.— Спасибо!Не оборачиваясь, Сет вышел за

дверь и направился по тротуару кмагазину «Черный глаз».

Никс послала мневопросительный взгляд. Это не былопохоже на Сета, уйти так быстро. Онобожал Никс, и не было ни дня, какон не обнял бы её или не приставал кней. Он был таким милым парнем.Сегодня он ничего этого не сделал.

— Похоже, ему совсем дерьмово,— сказала Никс. — Бедный малыш.

— Да, — согласилась я, и

продолжила свою работу.К 9:15 я закончила с последним

клиентом, а Никс работала надпоследними штрихами. Я чистиламесто работы, когда Джин(названный в честь Джина Симонса,естественно) оповестил нас о новомклиенте.

Джин был большим, черным каксмоль вороном, который сиделпрямо над входом и, когда кто-товходил или выходил, онпронзительно громко каркал. Самаязабавная вещь, которую я когда-либовидела. Никс подарила его мне,когда я только открыла«Татуманию».

Я оглянулась через плечо как раз

вовремя, чтобы увидеть женщинусредних лет с короткими волосами, вслаксах цвета хаки и синей рубашке,застегнутой на все пуговицы,перешагивающую через дверь.

Она улыбнулась, положилаброшюру на журнальный столик ипоспешно вышла.

Никс бросила на меня взгляд, а яусмехнулась и подошла к двери.

— Привет от Святого Джеймса,— прочитала я в брошюре. Я глянулана Никс и подняла бровь. — Тыдолжна мне обед.

— Это была совсем не женскаяодежда, — сказала Никс и фальшивонадулась.

— Безусловно, монахиня.

Я сунула брошюру в свой ящик.— Они больше не носят

привычные одеяния, дурында.Я стояла перед дверью.— Пойду, проверю Сета. Я скоро

вернусь, ладно?— Конечно, — ответила Никс, и

я вышла уже второй раз за этот день.Сейчас толпы людей, которые

были ранее, таяли, и появлялисьновые, другого типа — гуляки.Вечерние толпы. Те, на которыхлежит ответственность за вонючуюмочу и запах спирта в переулках.Множество интересного происходитпосле наступления ночи на Речнойулице. И я видела их воочию. Я самабыла такой днём раньше.

Подойдя к «Черному глазу», явдохнула тяжелый морской воздух отреки Саванны; внизу по улице игралоркестр.

Я могла узнать уникальныйсаксофон Капоте из сотен других вцентре города, и его мелодии,витавшие в воздухе, густые, как запахконфет, доносившийся сподветренной стороны Речнойулицы.

Черт, эти вещи вызываютпривыкание. Чистый сахар и сливки.Только при мысли об этом мойжелудок заурчал.

Я ступила через переднюю дверьмагазина Проповедника ипочувствовала уникальные ароматы

трав и неизвестных микстур,которым не удалось заинтриговатьменя.

Стены были увешаны полками изтемного мореного дуба, и всепространство было заставленобанками или флаконами с чем-то.

Глаз тритона? Уверена. Пылькладбища? Абсолютно. Ногтимертвеца? Получи это.Измельченные перья? Да. Банки ифляги неизвестных, замечательныхсмесей были повсюду, включаябанки чая. Сплетенные из травыкорзины всех форм и размеров,которые свисали с колышков настене и деревянных стропил былипросто великолепны, как и длинные

полосы стеганых одеял. Галла былиизвестны тем, что сохранили своенаследие через язык, искусство,навыки и уникальную кулинарию.

У меня было несколько корзин,стеганые одеяла и банки соспециями, которые Эстель и еесестры сделали и отдали мне. Всеручной работы Галла иединственные в своем роде.

Эстель появилась из-за занавеса.— О, дорогая, Проповеднику

пришлось уйти. Твой братобклеивает наверху стены. Мальчикне очень хорошо выглядит. Онболен?

— Да, мэм, — ответила я иотправилась обратно. — Или просто

подхватил что-то. Возможнопростуду. Куда ушёл Проповедник?

— Отправился зачем-то наОстров. — Ответила она. — Он несказал мне зачем. Может,переправить несколько зелий. Его небудет еще несколько дней, вот жесумасшедший мужчина.

Я похлопала ее по руке, когдапроходила мимо.

— Я собираюсь поднятьсянаверх, проверить Сета. Но я скороспущусь вниз.

— Хорошо, дорогая. — Ответилаона.

— Я только взгляну на него исразу назад. Он должен заниматьсяделом.

Я двинулась вверх по узкойдеревянной лестнице, как у нас сСетом, и почему-то моему желудкустало нехорошо. Вам знакомочувство щекотки, когда выподозреваете, что что-то не так? Япопала на площадку 5х5 м. идвинулась через холл. Пройдя трикомнаты, я нашла его.

Войдя внутрь, я заметила свежуюгазету, приклеенную к стене, и Сета,свернувшегося калачиком на полувозле окна. Мое сердце подскочилоснова, точно так же, как ранее, и япоспешила к нему. Я пощупала егоруку, потом щеку и заметила слабоедвижение его груди. Он спал.Братишка спал. Опять. На этот раз,

надев очки.— Сет, — сказала я и потянула

его за руку. — Давай же, дружище,просыпайся. Я отвезу тебя вбольницу на обследование.

— Нет, я в порядке! —пробормотал он, пожимая мою руку.— Честно, Ри, все в порядке, ячувствую себя прекрасно, просто...устал. Мне не нужен доктор. — Онзевнул. — Я только хочу пойтидомой.

Я вздохнула:— Прекрасно. Тогда давай-ка

домой. Эстель не хочет, чтоб тызависал здесь всю ночь.

Я потянула снова, и на этот разон позволил мне помочь ему встать.

Я посмотрела на него.— Если ты не разберешься с чем-

то, чем бы это ни было, то скоро язавезу тебя в Медицинский центр.Понял? Ты сводишь меня с ума.

— Извини, — сказал он, и оперсяна меня, пока мы шли к лестнице. —Я так устал.

Мы медленно спустились полестнице, и вышли из-за занавески.

— Ты что-нибудь ел сегодня?— Нет, — неуверенно сказал он.

— Я не голодный.— Чёртово дерьмо, —

пробормотала я и стянула с негоочки.

Он смотрел искоса и отводилвзгляд.

— Ты должен что-нибудь съесть,— настаивала я.

— О, это правильно парень! —сказала появившаяся Эстель изасуетилась. — Я что-нибудьприготовлю для него.

Сказала она и поспешила накухню, продолжая говорить:

— Я же говорила раньше, чтопарнишка должен был отдохнуть.Спросила его, хочет ли он бутерброд,но он отказался. Он всегда хочетесть, ты же знаешь, значит, что-то нев порядке.

Она вышла из-за занавески,держа контейнер с крышкой.

— Дай ему немного этого супа,Райли. Я приготовила его утром.

Цыпленок.Она склонила голову набок,

разглядывая его:— Он выглядит ужасно, девочка.— Знаю, я уложу его в постель

сразу же после того, как заставлю егохоть что-нибудь проглотить, дажеесли потребуется применить силу.

— Я уверена, все будет хорошо.— Спасибо Эстель, — сказала я и

приняла суп, матушка Галланахмурилась и покачала головой.

— Звоните мне, если вам что-нибудь понадобится, покаПроповедника нет, хорошо?

— Увидимся утром. — Яулыбнулась ей.

— Да, да, я приготовлю вам чай,

девочка, — сказала Эстель. — А тысейчас позаботься о мальчике. Мызашли через заднюю дверь«Татумании», на всякий случай, еслиСет решил облевать все.

— Никс, я отведу Сета наверх изатем вернусь, — заявила я.

— Нужна помощь?— Нет, у меня все под контролем.

Спасибо! — ответила я и поплеласьнаверх, брат еле волочил ноги.

Наша кухня находилась на самомверху, недалеко от лестницы,поэтому мы остановились там, и яналила часть супа Эстель вкофейную чашку, размельчив кускицыпленка и овощи.

Я подала чашку в руки Сета.

— Держи, болван, — сказала я.— Выпей, хоть немножко!

Сет скорчил гримасу, но осушилчашку. Вытер рот тыльной сторонойруки и поставил чашку на стойку.

— Счастлива?Я нахмурилась.— Вряд ли, но пока этого

достаточно. Тебе нужно лечьотдохнуть. Я уверена, что это всеголишь летняя простуда.

Сет вышел из кухни и направилсяпо коридору, потом остановился,вернулся обратно ко мне и крепкообнял, чем несказанно меня удивил.

— Спасибо за то, чтоприсматриваешь за мной, Ри, —сказал он. Длинные, худые руки

обвились вокруг меня, словно тиски,и он уткнулся лицом в мои волосыоколо уха. — Люблю тебя!

Черт, этот парень знал, какабсолютно растопить мое сердце, и яобняла его.

— Я тоже люблю тебя, братишка.Если тебе понадобится помощьночью, приди ко мне, хорошо?

Сет уже шел по коридору,повернувшись ко мне спиной:

— Конечно, — ответил он иисчез в своей комнате.

Я наблюдала за ним в течениеминуты, прежде чем отправитьсявниз, чтобы закончить с Никс.

В глубине души я волновалась заСета, так же, как и о том, почему

Проповедник уехал в такой спешке,особенно до того, как я смогла с нимпоговорить. Проповедник былслишком стар, чтобы перевозитьсвою старую задницу куда-либо, атем более в неустойчивой лодке наОстров.

Всё что угодно могло случитьсятак далеко, и его никто не услышалбы, но он не слушал. И, конечно, какбы я не старалась я не моглаизбавиться от образа парня,уставившегося на меня через витринумагазина. И да, меня раздражало, чтоя зациклилась на этом…

Я имею в виду, десятки парнейсмотрят, и десятки приходят вмагазин, и более десятка

заигрывают, многие из них тожеочень симпатичные. Так почему жеименно этот парень так зацепил? Из-за того, что он не запал на меня? Этамысль чуть не заставила менясмеяться. Не было ли этомышлением выпендрежника?

Удивительно, ночь пролетела безприключений, и это было поистинечудесно для субботнего вечера.

Группа панков пришла как разперед закрытием, и вели они себягромко и оскорбительно (этонапомнило мне саму себя в ихвозрасте), один из них совершилгрубую ошибку.

Он подошел сзади и застал меняврасплох, когда положил свою руку

на мою.Прежде чем он успел сказать хоть

слово, я дернула его руку, завела ееему за спину и подняла так высоко,что он еле стоял на пальцах ног,визжа «Эй» своим ломким,писклявым голосом. Он был высокимподростком, не меньше шести футовростом.

Я подняла его руку за спинойвыше.

— Хорошо, хорошо!— О, да, — сказала Никс

извиняющимся тоном. — Вы большеникогда не захотите сделать это ещераз. — Она улыбнулась, и ее темно-рыжие косички, запрыгали, когдаона покачала головой. — Ей не

нравится, когда ее трогают.— Вы, ребята, приходите, когда

найдете свои манеры, — сказала я, илегонько пнула парня.

Он впился в меня взглядом, а егодрузья смеялись.

Я подняла брови.— И когда узаконишь свое

удостоверение, оболтус.— Проклятье, какая же она

горячая! — сказал один из них, всевыбежали из магазина и пошли потротуару.

Я только покачала головой ивзглянула на усмехающуюся Никс.Так как уже было поздно, яосвободила ее от обязательства обедав Гарибальди - пока что, во всяком

случае.Я не хотела оставлять Сета

одного дома. Вместо этого я заказалаЧень (сочный цыпленок,растительная лапша и два ролла скреветками) и осталась там на ночь.

Я размялась (в моей спальневисит мешок для кикбоксинга, такчто я бью по нему каждый день) идолго принимала ванну. Когда яповела Чейза на прогулку безпятнадцати полночь, Сет по-прежнему крепко спал.

Я шла по Факторс Вок к Эмметпарку.

Никого не было рядом, хотя вотдалении я видела людей,пересекающих Бэй Стрит, и на

набережной я слышала смех имузыку, которая доносилась избаров. Тусклый свет от уличнойлампы освещал булыжники, делаятени от них длинными ипересекающимися в виде креста.Повеяло легким бризом, и в этотмомент Чейз рванул к остановке ипонюхал воздух, волосы на моей шеестали дыбом.

Я быстро огляделась вокруг, ноникого не обнаружила.

— Пойдем, малыш, — сказала яЧейзу, но, хотя он продолжал нюхатьземлю, он остановился и осторожнооглядел всё вокруг.

Мы подошли почти к концуЭммет парка и спускались к

мостовой на Ривер Стрит, ужевиднелась статуя машущей девочки,когда я опять ощутила удар.

Я дернулась и обернулась,всмотрелась в тени, но не заметиланичего необычного. Чейз издалнизкое рычание, и я потянула его заповодок.

— Вперед, малыш.— Нет, не уходи ещё, — сказал

голос из глубины темноты. —Вечеринка только началась, крошка.

Четверо парней появились в светефонаря, и я сразу узнала двух из них,это были те панки, которыеприходили в «Татуманию» ранее.Говорил же парень, которому язаломила руку. Все они были

накаченные... Я задела его гордость,и теперь он хочет отомстить мне.

Чейз зарычал.— Да, а я так не думаю, —

сказала я и развернулась, чтобы уйти.— О Боже, ты только что ввязала

себя в бой, — сказал один, и всезасмеялись.

Парень, которого я унизила,преградил мне путь, и яостановилась. Остальные, которыеказались немного старше,столпились вокруг меня в местах, докоторых Чейз не мог дотянуться, егорычание постепенно усиливалось.

Я дернула поводок.— Сидеть, малыш!Великолепно. А сейчас мы уйдем.

Я ненавижу пинатьнесовершеннолетние задницы, но ябы сделала это, если бы надо былодраться. А, похоже, что именно этоони и собирались сделать.

— Не вынуждайте менякомандовать им, — проговорила я.

Я подняла бровь.— Взять мячик, — прошептала я.Одна из моих самых любимых

цитат из фильма «Останься сомной». Люблю этот долбаныйфильм.

— Ты знаешь, я могу изменитьтвое мнение, — сказал мальчик напобегушках, игнорируя мой юмор.

Половина его лица была закрытакапюшоном, а другая светилась

дерзкой улыбкой и подростковымсамодовольством.

— Насчет чего? — спросила я,едва сдерживаясь от смеха.

— Прикосновений, — ответилон, и сделал шаг ко мне. Он провелладонью по своей лысине. — Твояподруга сказала, что тебе это ненравится, но я думаю, я могуизменить твое мнение.

Я сняла поводок с Чейза ивзглянула на половину парней.

— Стоять, Чейз, — скомандовалая. — Итак, позволь мне сделать этонемедленно. Ты что? Будешь держатьменя, пока твой маленький дружокбудет клеиться ко мне? Серьёзно?

— Сейчас, ты на моей

территории, — сказал он, пожимаяплечами. — Вокруг никого нет,кроме нас, крошка.

Я засмеялась, подошла ближе ипосмотрела на него соблазняющимвзглядом. Его глаза расширились, онждал продолжения.

— Неужели ты сказалтерритория? Я тебя умоляю.

И я быстро стукнула коленом емув пах. Он согнулся пополам, и яударила его в челюсть тем жеколеном.

— Черт! — закричал он искорчился на земле в агонии.

— И не звони мне, малыш, —добавила я и посмотрела наостальных.

У всех был отсутствующийвзгляд, когда они смотрели на своегодруга, который лежал на земле.

Что-то двигалось в тени, но этопроисходило так быстро, что моиглаза не успевали. Я замерла наместе, не успев среагировать. Всетрое ребят были оторваны от земли ираскинуты в разные стороны, ихприглушенные проклятия пронзилиночной воздух, потом послышалисьтяжелые удары, когда они рухнули наземлю.

Я присвистнула и огляделась посторонам.

— Эй! — закричала я.Что за чертовщина? Затем из-за

угла здания стала приближаться

фигура. Судя по высокому и худомусилуэту, я могла сказать, что это былпарень. Я подошла поближе.

— Не подходи, — произнёс он, ия остановилась.

Его гладкий, с легким акцентомголос пересек темноту и долетел домоего слуха, приказывая.

Стоны валяющихся панков плылив ночном воздухе. Чейз, которыйсидел на месте, низко зарычал. Всёвнутри меня трепетало. Не столькоиз-за страха, сколько от адреналина.Что я только что увидела? Или,скорее, не увидела? И почему онскрывается?

— Ты довольно проворный.Благодарю…

— Ты дура? — спросил онровным, злым голосом, прервавменя. — Почему ты пришла сюда такпоздно? Одна? — Он тихо выругался.

Я моргнула от удивления.— Ну, мне надо было выгулять

мою собаку. Спасибо за помощь.Я повернулась, схватила Чейза за

поводок и направилась вверх помощеной кривой домой.

Кто, черт возьми, этот парень?Гражданин линчеватель? Черт, он немог знать, я вообще не просила опомощи. Почему он был так зол? Невсе женщины беспомощны.

Я покачала головой и пересеклапарк, подошла к черному входу«Татумании» прежде, чем его голос

встряхнул меня. Секунду я вставляюключ в замок, Чейз влетает внутрь, ичерез мгновение он стоит возлеменя.

Сработал рефлекс, и мой кулакполетел прямо в его челюсть, но онлегко поймал его одной рукой. Егохватка была стальной, и я никак немогла вырвать свою руку.

Я подняла колено, но прежде чемуспела ударить его в пах (если вы незаметили, это мое любимоедвижение), я оказалась полностьюприжата к кирпичной стене своегомагазина.

При свете уличного фонаря у негоза спиной, его лицо было простотемным пятном. Одной рукой он

закрывал дверь. Мое сердцезастучало быстрее.

Это была не та ситуация, вкоторой я хотела бы находится. Ясмотрела с ожиданием на егозатемненное лицо.

— Ты слишком небрежна, —сказал он. — Тех панков былослишком много для тебя. Они моглипричинить тебе боль. — Онпридвинул свою голову ближе комне, и я увидела только очертаниясильной челюсти и длинных волос.Он выглядел... знакомым. — Я могупричинить тебе боль, — сказал онсмертельно тихим голосом.

Я знала, что он мог видетькаждый дюйм моего лица - я могла

чувствовать, что его пристальныйвзгляд испытывающее изучаеткаждую деталь. Свет фонаря лилсяпрямо на меня. Я выдвинула лицо исузила глаза.

— Что ж, либо ты меня ударишь,либо изнасилуешь, — тоже тихосказала я. Сейчас одного крика былобы достаточно, чтобы кто-нибудь изсоседей выбежали на улицу, но яждала.

Казалось, что он взвешиваетситуацию, пока пристальноосматривал меня. Я чувствовалаугрозу, но не боялась. Странно.

Это было за несколько секунд дотого, как он отпустил меня.

— Не будь настолько безумной,

— сказал он. — Ты не настолькосильна, как думаешь.

Я не глупая. Даже если я нечувствовала страха, я точно нехотела, чтобы этот пареньспециально побывал в моейквартире, хотя, я уверена, что он могсделать это раньше, если бы захотел.

Я задержала свой взгляд на еготемном лице и незаметно потянуласьк ручке двери.

— Буду иметь в виду, — яосторожно повернула ручку.

Звук позади моего джипазаставил меня подпрыгнуть — что-топрогремело. Я мельком посмотрелатуда и, когда мой пристальныйвзгляд вернулся к возможному

противнику, моргнула. Он исчез. Да,так быстро. Я быстро глянула наверх,а затем вниз, но его нигде не было.Нигде, чёрт возьми!

Я не стала ждать повторногопоявления. Поспешила внутрь изакрыла дверь. Когда я была готовако сну и проверила Сета, который —сюрприз — все еще спал, япопыталась выкинуть это странноепроисшествие из головы.

Кто был этот парень? И дал бы ондёру, если бы я всё-таки была быопрометчива? В конце концов, язадремала.

Некоторое время спустя, шумпрервал мой сон и я села в кровати.Мое дыхание участилось, и я реально

почувствовала, как сердце бьется подфутболкой. Чейз на своей кровати вуглу молчал. Фонарь светил прямо вмоё окно, роняя свет на старуюкирпичную белую стену, и на одномгновение мне показалось, что кто-то стоит в тени, наблюдая за мной.

Мое сердце чуть не остановилось,когда я подумала, что мой личныйнаблюдатель вернулась. Япоразмыслила получше.

— Сет? — произнесла я,предположив, что он встал, и емунужна моя помощь. — Это ты? — япротянула руку и включила лампу.

Когда я посмотрела снова, тамникого не было. Прозрачные белыезанавески, которые висели на

французских дверях балкона,вздымались на ветру. Я не помню,оставляла ли я дверь открытой. Яприслушивалась несколько секунд, вголове гудело. Я пыталась собратьмысли в кучку. Затем я поняла, чтоэто был телевизор в гостиной.

Встав с кровати, я закрылафранцузские двери и пошла на звук,найдя там Сета, сидящего на диванеи смотрящего телик. В солнечныхочках. Зевая, я остановилась у арки.

— Что случилось? Тебеполегчало?

— Да, — ответил Сет, необорачиваясь ко мне. — Кажется, явыспался.

— Хорошо. — Я осмотрела

комнату. — Ты ел?— Нет, — ответил он. — Я не

голоден.В комнате становилось все

темнее и темнее, что и следовалоожидать в два часа ночи, телевизорбросал блики света на стену.

— Почему ты в очках?— Глаза болят от света.Я взглянула на него. Небольшие

бицепсы, долговязый, в поношеннойрубашке и дырявых джинсах онразвалился на диване. Я покачалаголовой.

— Ладно. Если проголодаешься,то возьми в холодильнике суп Эстельили то, что осталось от Чень.Увидимся утром.

— Ага, — ответил он, и я могуточно сказать, что он даже ни разу необернулся.

Воскресенье началось какобычное воскресенье. Я включилателевизор и услышала, как поутренним новостям сообщали, что вДафин парке было найдено теложенщины, когда рабочие увозилимусор. Информация была дана бездеталей, но репортер сообщил, чтоэто была женщина около сорока лет,и по всей вероятности, её ограбили.Я была в шоке, ведь на ее местемогла оказаться я.

Почему-то, эта женщина осталасьв моей памяти на все утро. Она и тотзагадочный парень. Я слышала его

голос в своей голове снова и снова, и,как ни странно, мне он нравился.

Не спрашивайте почему!Воскресенье было единственным

днем недели, когда я закрывала«Татуманию» и проводила все утро сЭстель. Казалось, что день и ночь уСета смешались, и он спал большуючасть дня. У него никогда не былотемпературы, поэтому я не гнала егов больницу. Но я следила за ним, онбыл просто сам не свой. Не больной,просто не в себе. Всякий раз, когдаон просыпался, он был своей тенью,тихий, отчуждённый и... в общем неСет По. Обычно мой брат былмилым, очаровательным парнем схорошим чувством юмора.

Я знаю, что многое меняется,когда ударяет половое созревание, ноэто было нелепо. Изменениепроизошло мгновенно. Теперь, когдаон спал - он спал, как мертвый впрямом смысле слова. Я едва моглаподнять его. И отношение Чейза кСету было непонятным. Он рычалкаждый раз, как Сет входил вкомнату. Чейз никогда не испытывалк нам ничего кроме любви иверности, особенно к Сету, и обычноспал в ногах в его кровати. Это былоочень странно, и, если бытьоткровенной, начало волновать меня.Я хотела, чтобы Проповедник былздесь и обследовал его, но он недолжен был вернуться с острова до

вторника.А пока что, всё внутри меня

ныло. И для заметки, я больше невидела того парня из магазина. Да,позор мне, я подловила себя на том,что ищу его, и да, если бы этопродолжалось только один день. Ноон больше не заходил, и, честно себепризнаться, я была разочарована.Думаю, это тоже меня немногозадело. Я не знаю почему, но это так.

В воскресенье днём я попросилаЭстель присмотреть за Сетом, пока язакупалась в продовольственноммагазине. Я на ходу застегнулапуговицу и ширинку джинсов, ибелую футболку с логотипом«Татумания». (Хорошо - я сама себя

рекламирую. Вы можете менявинить? Плюс озорной логотип-этокруто.) Я надела свои черные сапогии направилась к выходу. Фудс Лайонбыл забит покупателями, и япоторопилась сделать покупки по-своему списку. В тот момент, когда явышла из магазина, япочувствовала... что за мной следят.

Повсюду от меня люди толкалисвои тележки, стоянка былаполностью заполнена, тем не менее,из всех окружающих меня глаз яощущала только одни, которыеследили за мной. В очках,прикрывающих мой пристальныйвзгляд, я осмотрелась. И поняла, чтоникто не обращал на меня особого

внимания. Я не смогла не задатьсявопросом, следил ли линчеватель изсвоей машины или из другогомагазина.

Когда я вернулась домой, Сет всееще спал. Я была уверена, что он былв порядке: все еще без температуры,все еще дышит — и пошлапрогуляться с Чейзом понабережной. Капоте играл внескольких шагах от меня, так что янашла скамейку поближе. Онблагодарно кивнул мне, я слушалаего, пока ела своё пралине измагазина сладостей. Улочкапостепенно заполнялась народом, ирядом со мной на скамейкеоказалась пожилая пара. Чейз же

сидел у моих ног.Периферийным зрением я

заметила, что они украдкойразглядывают меня, по ухмылкеКапоте я поняла, что он тоже этозаметил. Похоже, что мои драконывосхищают людей всех возрастов. Ярешила прогуляться по набережной,чтобы размять ноги и позволитьЧейзу побегать, так что я бросиладвадцатку Капоте в футляр. Онприподнял свою шляпу, я помахалаему, и мы с Чейзом побрели.

Лёгкий бриз, садящееся солнце— всё это было похоже наидеальный августовский вечер.Саванна Ривер-Квин отправлялась вречной тур, пассажиры примкнули к

перилам и махали руками.Креветочная фабрика гриля маниласвоим аппетитным ароматомжареного пряного мяса.

Всё то время, пока я шла, ячувствовала, что кто-то наблюдает замной, преследует меня. У меня былонесколько глупых идей, когдапришло убеждение, что эта порча (ясогласилась носить в своем рюкзакемаленький контейнер складбищенской землей, когдаПроповедник дал мне его испециальный пузырек сзащищающими травами), но люди непугали меня.

Я была сильной и способной начто угодно, с шестью кубикамипресса, из-за чего многие парнизавидовали мне, я снова началаразмышлять мог ли мрачный пареньс прошлой ночи преследовать меня.

Вскоре, я даже развернулась иостановилась, напрягла ноги,положила руки на бедра, и наверновыглядела как самая нелепая версия«Ангела Чарли», но я все еще никогоне видела.

Наконец, когда солнце село, атолпы людей поредели, я повернуладомой. Я потратила час, оформляя винтернете заказ, отправиланесколько сообщений, согласиласьпровести выставку-съезд почернилам в ноябре в Калифорнии,позвонила, когда освободилась.

Никс подошла позже, и мыначали тусовку, поедая пиццу иразрабатывая новые эскизы. Сетоставался в своей комнате до

полдевятого, после зашел вгостиную. Более того, в своих очках.Чейз зарычал, глядя на моего брата.

— Успокойся, Чейз! — приказалая.

Я вскочила с места, где сидела,скрестив ноги, с разбросаннымиэскизами перед собой и поспешила кСету, который шлепнулся на диван. Япотрогала его щеки и лоб. На самомделе, вместо того, чтобы бытьтеплым, он был немного холодным.

— Вау, — сказала Никс, ееширокая улыбка, казалась,растянулась от уха до уха. — Яникогда не видела твоюматеринскую сторону, По. Это дажемило.

Я стрельнула в Никс взглядом иповернулась к брату. Началастягивать с него очки, но он резкодернул головой. Резкие движения небыли похожи на обычное поведениеСета.

— Отвали, Райли, — резко сказалон. — Господи боже мой, я впорядке.

В этот момент Чейз вскочил наноги, наклонил голову, и, рыча,начал двигаться к Сету.

— Назад, — приказала я. Песзастыл на месте, и я вернула свойпристальный взгляд брату.

Никто, я повторюсь, никто небыл настолько сильным, чтобыранить мои чувства. Никогда. Я ни к

кому не испытывала слабости, несчитая Сета и, быть может,Проповедника. И эта небольшаярезкость действительно задела меня.

— Да, хорошо, — сказала я иотодвинулась. — Я беспокоюсь отебе, Сет.

— Не надо, — так же резкосказал он и встал. — И держи этудолбанную собаку подальше от меня.

Он вышел из комнаты, и я несмогла ничего больше сделать, кромекак в шоке смотреть ему вслед.

— Эй, — нежно произнеслаНикс. — Не воспринимай ребенкасерьезно, Райли. Ему пятнадцать.Гормоны, помнишь? Оставь его впокое на некоторое время.

Она похлопала по столу:— Возьми ещё один кусочек

шпината, и грибов, и закончи этотэскиз. Выглядит зловеще.

Она вытащила широкий клин изкоробки и взяла большой кусок.Аппетит Никс потрясал, и янадеялась, что она найдёт, чемзаняться, потому что я не моглапозволить брату просто уйти.

— Скоро вернусь, — сказала я ипоследовала за Сетом.

Его дверь была закрыта, так что ялегонько приоткрыла её и заглянулавнутрь. Сет стоял возле окна, спинойко мне, и смотрел на Речную улицу.

— Мы можем поговорить? —спросила я. Когда он не ответил, я

толчком открыла дверь. — Сет, чтопроисходит? Поговори со мной.

После того, как он даже неповернувшись, не ответив мне, язашла в комнату и встала позадинего. Я чувствовала, как воздухмежду нами охладевает, он весьнапрягся, будто не мог находиться сомной рядом. Это причиняло боль.

— Пожалуйста...— Не о чем разговаривать, —

тихо ответил он. — Мне простонужна свобода.

Я придвинулась ближе.— Сет, сними очки и посмотри

на меня.Мгновение он просто

неподвижно стоял. Я предполагала,

что он обдумывает делать или нет то,что я попросила. Затем, тяжеловздохнув, он снял очки, но онсмотрел в пол, в стену, в окно - кудаугодно, но не на меня. Ну, уже что-то.

— Слушай, я не знаю, чтопроисходит сейчас с тобой, но...просто выслушай меня, хорошо? —попросила я. — Я тоже была в твоемвозрасте, ты знаешь, и не так давно.Некоторые вещи я могу понять. Яздесь для тебя - несмотря ни на что,хорошо? И если что-то тебябеспокоит то, расскажи мне. Илиесли Риггс и парни…

— Ничто меня не беспокоит,Райли, — резко сказал он, на этот

раз, смотря на меня. Его взгляд былхолодным и злым, зеленым или надва оттенка светлее. Он снова наделочки и вернул свой взгляд в окно.

Момент отдаления. В течениенескольких секунд я изучалапрофиль брата: растрепанныекаштановые волнистые волосы, егопрямой нос и сжатые челюсти - ивдруг поняла, что больше не вижусвоего маленького братишку. Яувидела молодого парня. Сердитогомолодого парня.

— Ладно, — сказала я иположила руку ему на плечо. — Но, влюбом случае, я здесь.

Я не медлила и не ждала ответа, апросто вышла из комнаты.

Мое сердце болело — буквальноразрывалось — из-за равнодушияСета, но я понимала, что ничегохорошего не получится, если яостанусь и попытаюсь что-нибудьвыведать у нового Сета. Поэтому яотложила мысли о поведении братана ночь. Это было нелегко.

Я гнала по улице Панк,увеличивая скорость до безумия, таккак я не была ответственна за Сета(ему уже исполнилось 19). Я любилаего больше жизни, и теперь я знала,через что прошла моя мама, когда ясделала то же самое с ней.

Когда я вернулась в гостиную, ясразу увидела бледное лицо Никсуставившейся в телевизор,

шокированное выражение лица,открытый рот.

— Боже мой, — пробормоталаона, и я взглянула на плоский экран,чтобы увидеть, что она имела в виду.

Шел выпуск местных новостей, ирепортер, стоя перед зданием биржихлопка, с серьезной миной сообщило зверском убийстве молодогоморпеха. Полицейская машинанеподалеку мигала синими огнями, ичерез мгновение черныйпластиковый пакет, скрывающийтело, пристегнули к каталке. Затемна экране мелькнуло изображениекрасивого новобранца морскойпехоты вместе с именем: ЗакариМерфи, девятнадцать лет.

— Зак, — пробормотала я.У меня сердце остановилось,

когда я узнала молодого парня,который приходил в субботу сделатьтатуировку кельтской ящерицы, иволна грусти накрыла меня.

— Проклятье, Никс, — сказала яи посмотрела на нее. — Это дваубийства за один день. Интересно,что с ним случилось.

Боже, бедные его родители. Яточно знала, что они переживают. Втечение следующих несколько днейсостояние Сета изменилось. Неуверена, что оно ухудшилось,просто... эволюционировало.

Что было еще хуже, так это то,что Проповедник продлил свою

поездку на остро. Да и я не могла нанего положиться. Чрезмерный сонСета в какой-то степени облегчалмне жизнь, но парень носил своиочки постоянно: в помещении и наулице, в солнечную и в облачнуюпогоду.

Едва ли он обменивался паройслов со мной или Никс и, посколькууже стемнело, он уходил, говоря, чтохочет потусить с друзьями пока неначалась школа. Я бы никогда непозволила брату просто шляться поулицам — я знала к чему это можетпривести, знала в каком аду была я,чтобы позволить этому повторитьсяс ним. Ни за что.

Поэтому, когда Риггс и остальные

парни появились в «Татумании» назакате, все в очках и выглядящих какбанда головорезов, я решительнобыла против.

Боже, я походила на старогоотсталого человека. Но это же былСет, и я не могла позволить емунаправить хотя бы однажды его кедыодиннадцатого размера не в томнаправлении... до тех пор, пока я всостоянии помешать.

— Эй, детка, где твой брат? —спросил Риггс.

Он оперся ногой о мойчернильный столик, скрестив рукина груди, изо всех сил стараясьвыглядеть круто. Чейз поднялся сосвоего коврика и опустил голову,

шерсть на его загривке стала дыбом,и теперь из глубины его горлаисходило знакомое низкое рычание.Сейчас я ему это позволила.

Я повернулась к Риггсу.— Детка? Да ты определенно

припух, дикобраз. У тебя осталасьпоследняя попытка. И сними уже этинелепые очки, — сказала яраздраженно.

Выражение лица Риггса стало...не знаю, полным ненависти ихолодным как камень. Он медленносдвинул свои очки, и есливыражение его лица потрясало, тосвет в его глазах был ещё ужасней.Они были ледяными, его глаза,бесчувственными... как то так,

правда. Они даже выглядели светлее,чем раньше. Как такое возможно? Явздрогнула в душе, и это потрясломеня.

Должно быть, парень сталголоворезом, но я знала Риггса сдетства и до этой ночи я считала егобезобидным.

Сейчас?.. Он изучал меня спристрастием хищника, от чего мнезахотелось влепить емуподзатыльник.

— Где Сет, мисс По? — егоулыбка была холодна, как и его глаза.— Лучше?

— Едва ли.— Здесь, — ответил мой брат

позади меня.

— Готов?Я продолжила тщательно изучать

Риггса.— И куда это вы, парни,

намылились?Он чуть усмехнулся.— Мелоу Машрум (пиццерия).

Устроит? — он достал из карманакомок мятых купюр. — Моя мамадала мне денег. — Он надел своиочки и посмотрел на меня: — Неволнуйся, детка, — с сарказмомсказал он. — Мы будем дома рано.

Остальные смеялись — включаяСета — и Чейз стал болеевзволнован. Он начал грозно лаять.

— Чейз, назад — сказала я, ирезко взглянула на Сета и проглотив

обиду. — К одиннадцати, брат. Незаставляй меня приходить искатьтебя. Я серьезно.

— Как скажешь, — буркнул он,что еще больше меня взбесило, таккак мы оба знали, что на самом делеэто значит.

Да пошел ты... и они покинулимагазин. Снаружи, Риггс оглянулсяна меня через витрину и улыбнулся,и клянусь богом, меня пробралозноб.

Чейз заметил это и бросился вокно, лая, как сумасшедший. Я зналаэто чувство. Мне нестерпимозахотелось выбить немедленно всеэто дерьмо из него, и, если бы он былсовершеннолетним, я бы так и

поступила.— Что происходит с Чейзом

последнее время? — спросила Никс,почесывая ему за ушком, успокаиваяего. — Райли, не волнуйся, —сказала она утешительно, — с нимбудет все в порядке. —Ухмыльнулась она: — Он простопытается выпендриться переддрузьями. Готова поклясться, что тыбыла такой же в его годы.

Я продолжала выглядывать измагазина.

— Намного, намного хуже, Никс.И это меня беспокоит.

Так я и провела весь вечер —беспокоясь...

Я лупила что есть силы по груше

весь вечер, в надежде хоть немногоснять напряжение до тех пор, покаокончательно не выдохлась. Моисуставы, ноги и голени адски болели.

Я пила воду на кухне, когдауслышала, как Сет поднимается поступенькам, ровно в одиннадцать. Онне обратил на меня никакоговнимания, вместо этого онотправился прямиком в своюкомнату и заперся.

Я хотела пойти за ним. Но явспомнила слова Никс и дала емупоблажку, тем более что он пришелво время, решив для себя поговоритьс ним утром. Было очевидно, что сним что-то происходит, и меняраздражало то, что он не хотел моей

помощи.Я приняла душ и стала готовиться

ко сну, но сон ускользал от меня.Вместо того, чтобы беспокойно

ворочаться, я вышла на балкон моейкомнаты. Здесь было как раздостаточно места, чтобы стоять, ичёрные кованые перила, чтобыудержать меня от падения. Я стоялаи смотрела в ночь, наблюдая, каклунный серп мерцает над рекой.

Ночь была тихая, и я чувствоваласебя уязвимой - а это не то чувство,которое я особенно любила. Моимысли вернулись к Заку, парню,которого я даже не знала, и которыйбыл слишком молод, чтобы умереть.

Что случилось? Я не могла

помочь, но задавалась вопросом, ктосделал это, и представляла, какубийца прямо сейчас шел по тойсамой улице, на которой жили мы сбратом.

Я имею в виду, что зданиехлопковой биржи находится в двухсекундах от «Татумании». Я моглавидеть его с моей задней двери. Яразвернулась, чтобы уйти, но прежде,чем я вошла внутрь, меня охватилогрызущее чувство, заставляя еще разоглянуться через плечо. Я глядела вночь, в полумрак, обыскиваятемноту. Я была уверена, что параглаз следит за мной из тени.

Клянусь богом, но я не могланичего разглядеть. Это стало

происходить слишком часто, и,откровенно говоря, мне следовалоубраться отсюда. Особенно, если этобыл тот крутой парень из другойночи. Я заперла балконную дверь. Ивсё равно не смогла выспаться.

Через некоторое время япроснулась, задыхаясь, и села прямо.В то же время, я услышала низкоегорловое рычание Чейза. Мое зрениебыло всё ещё замутнённым ото сна,но я осматривала тёмные углы моейкомнаты, стараясь увидеть. Во мневсе замерло. Кто-то был в моейкомнате. Моя рука медленнодвинулась по направлению к заднемулевому столбику кровати, где яхранила биту. Мои пальцы обхватили

ручку. Я медленно соскользнуланогами на пол и подняла биту кплечу. Какая-то машина медленнопроехала вниз по мостовой, а еёфары осветили стены моейкомнаты... и моего брата. Я сновазадохнулась, будучи застигнутойврасплох.

— Сет? Что ты там делаешь? — яопустила биту.

Сет не говорил и не двигался, онстоял абсолютно неподвижно. Я немогла видеть выражение его лица, ноу меня было мгновение, когдамашина проехала мимо. Он выгляделбезучастным, злым. Я не хочу лгать -он напугал меня до чертиков. Ещёсильнее меня испугало то, что я не

опустила биту.— Сет? — я говорила не слишком

громко, но определенно напористо.— Что случилось, братец? Ты болен?

Чейз тут же встал и сделалнесколько шагов в сторону моейкровати. Он зарычал громче. Сет по-прежнему молчал.

— Эй, — сказала я ирасслабилась. — Хочешь я...

— Нет, — наконец сказал Сет.Его голос звучал... иначе.Напряженно. Глубже.

— Хорошо, хорошо! — сказала я,вынуждая себя оставаться вспокойствии. — Я собираюсьвключить свет...

— Нет! — закричал Сет и

бросился на меня.Чейз бросился на Сета, сбил с

ног, и ухватился за руку. Сетвскрикнул от причиненной боли,борясь изо всех сил, встряхиваяЧейза и пытаясь освободится от него.

— Отвали от меня! — закричалон и с силой пихнул Чейза свободнойрукой.

Собака пролетела через всюкомнату, и приземлился возле стеныс пронзительным визгом.

Он тут же подскочил и срасплатой кинулся на Сета.

— Нет, Чейз! — Закричала я ипобежала, чтобы схватить его заошейник.

Сет выбежал из моей комнаты и

немного позже дверь черного хода напервом этаже громко хлопнула.

Я резко натянула шорты, которыедо этого были на мне, скользнула вшлепки и понеслась за братом.

Да что с ним происходит? Явыбежала наружу, тяжелый утреннийвоздух густой и жидкий как туманподнимался над рекой; я прикрыладверь и стала оглядываться по обестороны улицы, но нигде не смоглаобнаружить каких-либо признаковСета.

С бешено бьющимся сердцем, япошла по мостовой, уходящей кузкой аллее, которая вела к РиверСтрит и поспешила вдоль витринмагазинов по направлению к реке.

Я была абсолютно одна ипродолжила свой путь вверх по реке,перейдя на легкий бег.

— Сет? — позвала я. — Сет! —нет ответа.

Я все еще была одна в западнойчасти, прошла Хайат, затемподнялась до проспекта Фактор иобыскала Бэй Стрит. Утренняядымка висела как облако, медленнорасползаясь во все стороны междудубами как щупальца. Воздух былнеподвижен, не было даже намека набриз, движущегося сквозь мох.

Я стояла в тишине, наблюдая ислушая. Ничего. Не было никакихпризнаков моего брата.

В это момент я вдруг ощутила,

что кто-то стоит рядом со мной, и наэтот раз это не было предчувствием,что за мной просто наблюдают. Язнала это. Я была уверена, что этобыл не Сет. Адреналин в моей кровирезко подскочил, пока я внимательнооглядывалась вокруг.

Тени сгущались и охватывали всё:фонари, бордюры, парковку,магазины и деревья. Я развернуласьи пошла вверх по мостовой, но кактолько я свернула в переулок возле«Татумании», то оказалась крепкоприжатой к стене. Дыхание сосвистом вырывалось из лёгких.

Грудью я была прижата к стене,поэтому не видела, кто это сделал,пока он не заговорил.

Не было сомнений, чей этотровный со странным акцентом голос.

— Ты хочешь умереть? — сказалон. Его голос был низким, глухим ираздраженным. Его губы касалисьмоих волос, рядом с ухом. — Или тыпросто гребанная сумасшедшая? — япопыталась оттолкнуть его, но онкрепко меня держал.

— Ты впечатал моё лицо вкирпич, придурок. Отойди от меня,— приказала я.

— Твое лицо это последнее, очем нужно беспокоиться. — Он чутьослабил хватку, но этого былодостаточно, чтобы отделить моюкожу от цемента. Я почувствовалаего рот рядом с моим ухом, и, Богом

клянусь, он понюхал мои волосы. —Здесь небезопасно.

— Да, я начинаю понимать это,— сказала я, пытаясь взглянуть натого, кто стоит позади меня,отталкивая его. — В чём дело?Почему ты следишь за мной?

Плохо было уже то, что я нашла внём что-то захватывающее. Японятия не имела, что это было — онугрожал мне уже дважды.

— Зайди внутрь и оставайся там.Поняла?

Терпеть не могу, когда менязапугивают или указывают, что мнеделать.

— Ты не знаешь меня, и ты точноменя не напугаешь, — сказала я

сердито. — И я здесь не для того,чтобы подправить моё чёртовоздоровье, так почему бы тебе неотвалить! — прорычала я ипопыталась жёстко его оттолкнуть.

Это было похоже на попыткупередвинуть запакованныйморозильник. Он не сдвинулся ни надюйм. Неожиданно меня отодрали отстены и толкнули вверх по лестнице.

— Что за ч...— Пошли, — перебил он, и

мужские руки удержали меня отприземления на задницу. Онподтолкнул меня вперед.

— Что за чёрт?! — сказала я,безрезультатно отбиваясь от него.

— Заткнись и иди, — сказал он.

— Ты должна увидеть кое-что.Я продолжила бить его, хоть это

и было бесполезно. Теперь это былопринципиально. Я не собираласьпросто повиноваться его приказам.

Впервые за долгое время ячувствовала себя уязвимой, но я былучше съела свою руку, чем показалабы это ему. Он провел меня попереулку, по узкой и сырой аллеемежду «Татуманией» и бутиком«Бохо», где он меня и толкнул.

Я споткнулась и ударилась обмраморную стену (сделанную изустричных раковин и песчаногораствора) и вздохнула.

Сильный запах мочи и металлазаполнил мой нос, и я рванулась

обратно так быстро, что упала нанего. Его стальной захват удерживалменя в вертикальном положении.

Янтарный свет фонаря за «Бохо»упал на дорожку и на раскинувшиесяфигуры на земле, которые такнеестественно лежали, словно у нихбыли сломаны все кости.

Я смотрела на тело молодогомужчины, у которого глотка и грудьбыли разорваны, не в силах оторватьвзгляд, голос застрял где-то в горле.Темное вещество стекало помраморной стене позади него,окутывая всё его тело. Кровь.

Широко распахнутые стеклянныеглаза смотрели вверх, я зажала себерот, попыталась оттолкнуться, чтобы

уйти.— Он мёртв, твою мать! —

громко сказала я, глядя на лицочеловека, скрытого в тени, того, ктопривёл меня сюда. — Ты, —прошептала. Я замолчала,повернулась и бросилась с кулакамина него. — Отпусти меня! —закричала я, задыхаясь, и вследующий миг моё тело оказалосьвновь прижатым к стене возлезадней двери «Татумании». Онвстряхнул меня. Сильно.

— Это не я, — сказал он. Мояголова дёрнулась, и я увидела толькоего профиль. Он был молодым.Возможно моего возраста. — Сейчасты понимаешь? — сказал он, его

голос перетек в низкий шёпот, губышевелились возле моего уха. — Этобольше небезопасно. И это не то, чтоты думаешь. — Он толкнул меня. —Иди. Я найду твоего брата.

Первый раз в жизни страх сковалменя.

— Оставь моего брата в покое, —угрожала я, а голос мой дрожал. —Клянусь Богом, тебе лучше оставитьего в чёртовом покое!

Он отодвинулся немного всторону, и я смогла различить егочерты. Прямой нос, выдающаясячелюсть, глаза — они сияли, чёртвозьми! Их вид заставил менявздрогнуть.

— Зайди внутрь. Запри дверь, —

выдавил он из себя, как будто емубыло больно.

Стоя за моей спиной, онповернул дверную ручку, рывкомоткрыл дверь и толкнул меня внутрь.Я приземлилась перед ступеньками,ведущими в мою и Сета комнаты,схватилась за перила и поднялась.Когда я сфокусировала взгляд надверном проеме, он уже ушел. Язахлопнула дверь и одела цепочку,мое сердце бешено колотилось, и яотошла от двери. Я быстро подняласьпо ступенькам, судорожносоображая, что только чтопроизошло, что я только что видела иничего не могла придумать.

Кем был этот парень? Что ему от

меня нужно и откуда он знает Сета?Непривычное чувство охватило меня— паника.

Я поспешила в свою комнату,Чейз приветственно заскулил, когдая пронеслась мимо него прямо ктелефону. Полиция. Мне нужнопозвонить в полицию. Парень былубит не более, чем в пятистах футахот моего магазина.

Черт! Я схватила трубкубеспроводного телефона со стены, и,как только мой палец прикоснулся ксветящейся кнопке «9», телефон былвыбит из моей руки, Чейз залаял ичьи-то пальцы, обхватили мою шею,словно тиски.

У меня не было времени

среагировать. Перед глазами всёрасплылось, в следующую секундутемнота охватила меня.

Когда позже я очнулась, яркийсолнечный свет лился из окна ипадал на мое лицо. Я лежала надиване, до подбородка мне былнатянут плед.

Потребовалось несколько секунд,чтобы я всё вспомнила, а затемподскочила и побежала в комнатуСета, на ходу распахивая дверь. Наменя обрушилась лавинаспокойствия. Сет, растянувшисьпоперек кровати, крепко спал, егоокно было широко открыто.Шокированная, я смотрела на это.

Как он попал внутрь? Я подошла

к нему, провела костяшками пальцевпо его щеке и почувствовала, что онхолоднее меня.

Мой пристальный взглядпрошелся по телу Сета: его лицоказалось бледнее, темные брови иволосы резко выделялись на фонекожи. Я убрала челку с его глаз ивздохнула. Единственнымобъяснением были наркотики. Как ямогла позволить моему младшемубрату попасть в этот ад? Но это былоединственной причиной, котораямогла объяснить его странноеповедение. Я водилась с такимираньше — я была одной из таких. Язнаю знаки.

Закрыв окно, я натянула на него

простынь. Я должна поговорить сПроповедником.

Потом воспоминания о прошлойночи обрушились на меня. Мертвыйпарень. Кровь. Я побежала - вниз полестнице и через заднюю дверь. И неостановилась, пока не оказалась нааллее рядом с «Бохо». Я чуть неупала, так резко остановилась. Иувидела пустое место. Там ничего небыло. Абсолютно ничего. Нет тела.Нет крови.

Голова шла кругом... я приселавозле шероховатой полосатой стеныи провела ладонью по ееповерхности. Ничего.

— Потеряла что-то Райли? —сказал голос, испугав меня.

Я оглянулась в тот момент, когдаБинг, владелица «Бохо», вышла наулицу, чтобы выкинуть пустыекоробки в мусор. Я встала иулыбнулась.

— Я думала, что да, — ответилая, — но очевидно ошиблась. Пока.

Я пошла, и Бинг помахал мне напрощание

Бинг была филиппинкой, ростомпримерно один метр и пятьдесят трисантиметра, и ее черные,остриженные по плечи волосы,покачивались с каждым шагом,который она делала, неся коробки.

Очевидно, что она бы упомянулаубитого перед ее дверью парня, еслибы он тут был. Я шла еще более

озадаченной, чем до этого. Послетого как я выгуляла Чейза, япобежала к Эстель.

— Проповедник еще не вернулся?— спросила я. Проповедник был тем,в ком я крайне нуждалась.

— О, да, — сказала Эстельмелодично, смешивая травы настолике в центре кухни. — Ондолжен быть сегодня, — сказала онахмуро.

— Там творится какая-точертовщина.

— Что случилось, девочка?Твоему брату лучше?

— Ну... я не уверена, — ответила,не желая ее беспокоить. — Онпросто сам не свой последнее время.

Может это просто «возрастные»подростковые изменения? Я думаю,что проповедник, как его «примердля подражания», ну ты понимаешь,сможет поговорить с ним?

Я даже не могу себе представить,как Сет отреагировал вчера ночью напредполагаемое мертвое тело нааллее. И ни слова о таинственномпарне из тени, который, кажется,всегда рядом.

— А вообще эти чертовы парникрайне забавные существа, знаешьли. Их возраст не имеет значения, —она засмеялась. — Вечно хвостпистолетом... вечно готовы меняться.

Я улыбнулась, встала, поставилачашку в раковину и обняла Эстель.

Она всегда заставляла менячувствовать себя лучше.

— Ты здесь справишься одна?Тебе что-нибудь нужно? Я могузабежать в магазин, если хочешь?

— Нет, детка, — ответила она ипогладила меня по руке. — Ясправлюсь. Дай мне знать как дела утвоего брата, хорошо?

Я согласилась и попрощалась,направившись домой, чтобыподготовиться к работе. Важностьтого, что на самом деле происходилос моим братом, не давало покоя мневесь оставшийся вечер. Не давалопокоя как молния, периодическибьющая в одну точку.

Никс и я договорились по

очереди проверять Сета, и на этотраз была ее очередь, так она сказала.

Я заканчивала обслуживатьклиента, давая последниеинструкции по уходу за татуировкой,поэтому поблагодарила Никс, и онаисчезла в подсобке магазина.

Спустя какое-то время, яуслышала ее слабый неестественныйвскрик на лестнице:

— Райли! Сейчас же иди сюда! —визжала она. — Быстро!

— Вот, — сказала я клиенту,вручая ему все его документы. —Повязка выглядит чудесно, но ядолжна идти - извините!

Он хихикнул и сказал:— Нет проблем.

Я была уже на полпути к моейкомнате с бешено бьющимсясердцем. Я перебрала все возможныенаихудшие сценарии, какие толькомогла представить, от передозировкинаркоты до смерти — оба абсолютноне в духе Сета (надеюсь), но поправде говоря, последнее время онвовсе не был тем самым Сетом По.

Я корила себя за то, как сотни раздо этого я влетела вверх поступенькам, что до сих пор непоказала его доктору.

Но в тот момент, когда я увиделаНикс, которая стояла в дверяхкомнаты Сета с недоверием иужасом, застывшими на ее лице,клянусь Богом, я почти перестала

дышать.Я чувствовала себя так, будто в

груди пробили дыру, я подбежала кдверям комнаты и пролетела мимоНикс. Уже внутри, я остановилась.

— Стоп! — вскрикнула я изамерла, мои глаза замерли на том,что я видела.

Я учащенно дышала... моментосознания накрыл меня. Я не могладышать, кричать или плакать. Япросто стояла с отвисшей челюстью,уставившись в абсолютном ступорена тело моего младшего братапарящего в трех метрах надкроватью, лицом к потолку,абсолютно неподвижно.

— Сет! — закричала Никс. —

Проснись! Черт... Райли - что за…— Позови Проповедника, —

сказала я, не отрывая взгляда отсвоего парящего брата, и молясь,чтобы старый Галла вернулся домой.

— Но Сет! Что происходит? —вопила она, буквально подпрыгиваяна месте. У нее началась паника, и ячертовски близко была к ней тоже.— Это не реально! Это не...

— Черт подери, Никс, сейчас! —резко сказала я.

Она уже практически ушла испускалась по лесенке, когда я вдругпоняла, что скорей всегоПроповедник еще не дома. Эстельнедавно звонила и сказала, что онвозвращается с острова.

Решив не ждать кого-либо, япоставила стул, залезла на него и,дотянувшись до ботинок Сета,потащила за лодыжку. Его тело,невесомое, поддалось без особыхусилий, поэтому я слезла со стула ипотащила Сета за собой.

Выглядело это также странно,как и звучит... я расположила еготело параллельно кровати, а потомприземлила на матрас. Если яотвлекалась и отпускала его, онначинал взлетать обратно к потолку.

— Черт! Сет! — я схватила его залодыжку снова... паника накрываламеня...

Что за черт? Что я должнасделать? Этого не может быть! Я

осматривала комнату, надеясь, чтомой взгляд упадет на что-то, что дастмне подсказку, что мне к чертуделать с Сетом. На чем он тамсидит? Наркота, говорите? От этоголюди не летают... О, черт, может он«одержим»?..

Я должна была уделять большевнимания католическомуобразованию, когда была ребенком.Я держала его, понимая, что ещечуть-чуть и моя крыша поедетокончательно, единственное, что ясмогла придумать, чтобы он большене взлетал - я села на него.

Сет не подавал признаков жизни,и по правде говоря, он выгляделтакже мирно как и всегда, когда

спал, и мне очень хотелось, чтобыэто так и оставалось, пока неприбудет Проповедник.

В течение нескольких минут -может даже секунд, по правдеговоря, я потеряла счет времени - яуслышала тяжелые шаги, спешащиевверх по лестнице, и к счастью, тамбыли больше, чем одна пара ног.

— Поспешите! — закричала я.Потом, все случилось

одновременно. Проповедникворвался в комнату. Чейз бросилсяна него с лаем. Сет проснулся. Никсзакричала. В одно неуловимоедвижение — настолько быстрое, чтоя даже не заметила — мой братоттолкнул меня со зверской силой, я

пролетела через всю комнату иприземлилась у стены, а Сет исчез вуже открытом окне.

В момент, когда мое телоприземлилось, я вскочила ипобежала к окну.

— Сет! — отчаянно кричала я иизучала булыжники под его окном.Пусто. Чейз бешено лаял, пытаясьзалезть на подоконник, я выглянулаиз окна и посмотрела вдоль РиверСтрит в сумерки.

— Сет! — позвала я вновь.Это было бесполезно. Он ушел.

Меня мутило от пережитого шока. Яне раздумывая оттолкнулась отподоконника и побежала к дверям,выкрикивая имя брата.

— Сет!Он не мог просто встать и

убежать после такого падения. Хотя,до сих пор не ясно на чем он сидит.Чёрт! Я сделала десять шагов до того,как Проповедник успел схватитьменя за талию и остановить.

— Пусти! — вспылила я и началавырываться. Он схватил менясильней, и я уже никуда не моглапригнуть.

Адреналин спал и я осела в егоруках. Мозг закипал - пытаясьпонять, что произошло.

— Что происходит,Проповедник?

— Девочка, — мягко начал он. —Для начала успокойся.

Где-то рядом слышались всхлипыНикс. Он прикоснулся к моемуподбородку, и я подняла голову изаглянула в его темные глаза. Он нио чем не спрашивал, простонастоятельно просил. Очевидно, ончто-то знал, так как ничего изпроизошедшего его не удивило.

— Ты пойдешь со мной! —сказал он и мотнул головой всторону двери.

Ничто из того, что попало в моеполе зрения, уже не казалось мнепрежним. Ничто и никто. Я не знаюкак, но я смогла это пережить ипринять, всего пять слов из устмудрого Целителя Галла сотвориличудо. Чувства страха, паники,

тревоги обрушились на меня. Атакже осознание того, что мойпарящий братец-наркоман,болтавшийся под потолкомдвухэтажного дома исчез. Явзглянула на Никс, уже зная, что онаответит.

— Не могла бы ты закрытьмагазин за меня и остаться здесь, наслучай, если он вернется? —попросила я.

— Он не вернется сегоднявечером, — ответил Проповедник изхолла и мое сердце замерло. —Поздно уже, пошли давай, — сказалон командным голосом.

Я тяжело вздохнула и оцепенелопобрела вслед за Проповедником в

полумрак.Глава 4Знакомство

Я понятия не имела о том, кудамы направлялись, но я слепо верилаПроповеднику, тихо следуя за ним вовлажный сумрак Саванны. Япрактически чувствовала, что былавне тела, я была невидима для всехвокруг меня. Все, о чем я толькомогла думать — это мой брат; что ядействительно хотела услышать, такэто то, что с Сетом всё будет хорошо.И у меня были серьезные сомнениянасчет того, что я услышу это сейчас.

Проповедник двигалсябезмолвно, и он, безусловно,

заговорит только тогда, когда будетготов. А я во время этого молчанияумирала изнутри: боролась сослезами и паникой. Я испытывалажелание закричать во всю мощьсвоих легких. Я держала ротзакрытым, но несказанные словаобжигали мое горло.

В то время как мы спешилидальше, я знала — без толкуспрашивать, куда мы собирались; онили проигнорирует меня или скажетзамолчать и подождать, пока мы недоберемся до нужного места,поэтому я просто продолжала молчаследовать за ним. Достаточноеколичество людей уже были наногах, когда мы пересекали Бей-

стрит; мы постарались скорееминовать экскурсионную группутура «по следам привидений», чтонаправлялась к дому Кехое. Людисидели на скамейках в парке илипрогуливались по кварталам —никто из них не подозревал, чтотолько что произошло кое-чтосверхъестественное.

Я могла чувствовать тяжестьсобиравшегося в воздухе дождя, атакже и привычную мне соленуюводу на языке, едва эта мысльпришла мне в голову, как сверхураздались далекие раскаты грома.

Длинные тени накрыли улицы, асвет фонарей падал на памятники искамейки, от этого все казалось

искаженным, неправильным. Дажевысокие дубы казалисьугрожающими, с длинными,протянутыми ко мне руками,которые пытались достать меня,когда я проходила под ними, онибольше были похожи на нитевидныеволосы ведьмы, чем на один изсимволов Саванны. Мир вокруг меняказался неясным и смещенным,словно я держала ракушку около уха.Я стряхнула с себя эти ощущениянастолько, насколько смогла,поспешила за Проповедником.

Весь путь до улицы Тэйлор мыпрошли без остановок и в полнойтишине, там старый Галла повернулнаправо. Когда мы достигли

Монтери-Сквер, он пересек улицу иостановился на углу около большогоисторического трехэтажного зданияиз белого кирпича. Черные балконыиз кованого железа на вторых итретьих этажах выходили в сторонуквартала. Дом был укрытгромадными, покрытыми мхомдубами, типичными для района. Напарадных воротах висела меднаятабличка, на которой было написаноДом Дюпре, 1851. Определенно —Дом Дюпре. Когда я росла, то виделаего сотню раз. Я никогда ничего незнала о нем или о его обитателях, несчитая того, что они были богатыми,радикальными интервентами,поэтому я не понимаю, почему или

как они могут помочь моему брату.У Проповедника, тем не менее,

были связи, и я доверяла всему — и яимею в виду абсолютно всему —тому, что он считал необходимым.Возможно, Дюпре занимались тойже темной африканской магией?Черт, я надеялась на это.

Проповедник словно прочел моимысли, он остановился на ступенивпереди меня и повернулся. Снаружибыло достаточно темно, поэтому все,что я могла разглядеть – это белкиего глаз, серебряные волосы на фонеэбеновой (тёмной) кожи, но я знала,даже не смотря на темноту, что онвнимательно меня изучал. Он всегдатак делал.

— Ты пила свой чай этим утром,да? — спросил он

Меня ошеломил этот странныйвопрос, но я ответила:

— Да, Сэр.— Ты же не пропускала ни

одного утра с тех пор, как я уехал,ведь так?

Я знала, что вопросы сейчасзадавать не следует. КогдаПроповедник был предельносерьезен по поводу чего-то, онникогда не валял дурака, а именносейчас он был серьезен — и неважно, насколько странным казалсявопрос.

— Нет, сэр, я никогда непропускаю ни одного утра. Никогда.

Тем не менее, внутри себя якричала. Нафиг тебе это нужнознать? Я благоразумно держалакомментарий при себе.

— Я знаю тебя, девочка, — мягкоговорил Проповедник, — и тебяубивает то, что приходится держатьэтот красивый рот на замке. Тебехочется знать, что же мы тут делаем,и как эти люди могут помочь твоемубрату — я знаю. Ты хочешь знать,почему твой брат изменился, и какон выпрыгнул и удрал. Но сейчас ятебе вот что скажу — не надо туттрепать языком, даже если оченьзахочется. Держи рот на замке и неделай много движений, и во имявсего святого не бей никого, если

они дотронутся до тебя. Что ты тутувидишь и услышишь? Сразу же этоне уложится в твоей голове и сердце,и я прошу тебя просто принять это.— Он положил мне на плечо своюруку, и она была сильной и теплой.

— Обещаешь мне это, Райли По?Если до этого момента я не была

потрясена, то теперь была. Недумаю, что я когда-либо в своейжизни слышала, чтобы мой сводныйдедушка говорил столько много словво время одного разговора. НоПроповедник сделал бы всё для меняи Сета, и всё ради чего этозатевалось — Сет.

— Да, сэр, — тихо ответила я.Сам факт того, что Проповедник

предупредил меня, что кто-то можетдотронуться до меня, немедленнообострил мою бдительность. Онзнал, что у меня был пунктик поповоду людей — незнакомцев —дотрагивающихся до меня. У менябыли рефлексы, которые я не в силахизменить. Кроме того. С чего быкому-то в доме Дюпре дотрагиватьсядо меня? Я глубоко вдохнула имедленно выдохнула.

— Я обещаю, — ответила я, и,черт возьми, надеялась, что смогусдержать своё обещание.

Проповедник кивнул иповернулся к двери. Ему не надобыло стучать или звонить в звонок. Втот момент, когда я шагнула на

освещённую веранду вслед за ним,двойные двери из дуба и медиоткрылись, и на пороге появилсястарик в сшитом на заказ серомкостюме. Высокий и жилистый, скоротко остриженными седымиволосами, он взглянул на меня, азатем обратился к Проповеднику.

— Они ожидают Вас в кабинете,мсье, — сказал он с сильнымфранцузским акцентом.

Не сказав ни слова, старикосмотрел моих драконов, ангельскиекрылья и костюм: тонкую короткуююбку с цветочным рисунком,разорванную белую рубашку, чёрныекожаные ботинки и широкий чёрныйвельветовый воротник.

— Сюда, — сказал он, склонивголову.

Он прошёл через фойе, затемповернул в последнюю комнату напервом этаже. Мы проследовали заним. Мои каблуки громко цокали попаркетному полу, нарушая тишинуэтого дома.

Античные вазы, старинныемасляные портреты, и нетронутаямебель прошлого века — это лишьнебольшая часть дома, которую мнеудалось рассмотреть. Войдя вкомнату, я остолбенела. Тамнаходилось не меньше 15 человек, ивсе разом посмотрели на нас, кактолько мы вошли. Только 6 из них небыли Галла. Молодая девушка, на

вид ровесница Сета, стояла возлеэлегантной пожилой пары —женщины и мужчины.

Мои глаза внимательно изучаликомнату. Я заметила двух молодыхпарней моего возраста. Затем яувидела парня, внимательносмотрящего на меня. Он находилсяот меня дальше всех и был почтиокружён людьми Галла. По-видимому, это его не беспокоило,потому что он непринуждённо стоялу стены, скрестив руки на груди. Егокоричневые волосы падали ему наглаза, которые, можно сказать,внимательно меня изучали.

На нём были выцветшие джинсыс дырой на бедре, кожаный ремень и

аккуратная белая рубашка на худом,хорошо сложенном теле. Затем яобратила внимание на его челюсти,его профиль, и что-то знакомоемелькнуло в его облике.

Я удивлённо посмотрела назад,когда другой профиль, стоявший устены, бросился мне в глаза. Это былон. Что за чёрт? Но прежде, чем яуспела понять, что, чёрт возьми,происходит, моё внимание привлёкчеловеческий голос. Он был мягкий,завораживающий, французский.

— Bonsoir, ma chиre (Добрыйвечер, дорогая), — произнеспожилой мужчина, медленно вставаяс мягкого, обитого бордовойматерией роскошного кресла с

подголовником, стоявшего возлекамина. Он приблизился, егопронзительный взор был направленпрямо на меня, и мне было сложнодумать о чем-то или ком-то еще,кроме него и его голоса. Онпередвигался весьма грациозно,почти казалось, что он парит надогромной комнатой. Остановившисьв нескольких шагах, он быстро иизыскано поклонился и улыбнулся.— Accueillir а la maison de Duprи(Добро пожаловать в дом Дюпре).

Я беспомощно посмотрела нанего и, когда уже было собираласьсказать ему, что совершенно непонимаю, о чем, черт возьми, онговорит, почувствовала руку

Проповедника у себя на спине. Яприняла это как призыв хранитьмолчание.

— О, Жиль, — произнесламаленькая женщина, всё с тем жефранцузским акцентом, — по-английски, любимый, — ипосмотрела на меня.

— Ah, oui—pardon (Ах, да -пардон), — мужчина – очевидноЖиль – обратился ко мне, перейдя наанглийский: — Прошу меняпростить, юная леди, от этой старойпривычки, боюсь, сложно отказаться,- он сдержано кивнул в мою сторону.— Добро пожаловать в дом Дюпре,— пронзительные небесно-голубыеглаза встретились с моими и

задержались на мне. — Мы ждалитебя.

Я хотела уже сказать: «Этопрекрасно, ей-богу, но чем выможете помочь моему брату? Ичто насчет вон того парня, которыйпреследовал меня?» Крепкая рукаПроповедника на моей спинеудержала меня от вопроса. Впрочем,глаза мои так и кричали: «Чтопроисходит? Почему вы ждалименя?»

В тот же момент Проповедникзаговорил с Жилем Дюпре на чистомфранцузском языке. Ошеломленная,я ждала, выхватив одно-единственной слово из быстройречи: Сет. Молчать становилось все

сложнее и сложнее, мне уже былоневыносимо от всех этих молчаливыхпристальных и испытующихвзглядов. Но в тот момент, когда яуже начала терять самообладание,Жиль снова повернулся ко мне. Онвзял меня за руки, и я застыла.Проповедник стоял неподвижнорядом со мной, но я оставалосьспокойной. Ну, спокойной для меня,так или иначе. По крайней мере, я неоттолкнула старика.

Жиль взглянул на нашисцепленные руки, а я наблюдала затем, как его глаза скользят по хвостутатуированного дракона вверх помоей руке, пока мы не повстречалисьвзглядами. И, когда он заговорил,

меня снова охватило ощущениеполного очарования.

— Райли По. Расписная, — почтис восхищением произнес он. — Тыочень любима своими темнымибратьями, как и твой брат. Вы...семья. — Он отпустил мои руки ивеличественно поклонился. — Японимаю, что такое семья, ma chиre(моя дорогая), — протяжным,элегантным жестом он указал надругих. — Это моя семья, мисс По.Вот моя возлюбленная, Элиза, мояпрекрасная дочь, Жозефина, и моимальчики, — он протянул свою рукуеще дальше, — Серафим, Жан-Люк,а вон там, в углу, задумчивый, мойстарший, Элигий.

Я молча окинула взглядом семьюДюпре. Элиза, маленькая, спревосходно убранными темнымиволосами, хвостиком откинутымназад, была как минимум напятнадцать лет младше своего мужа.Она тепло мне улыбнулась иотвесила короткий изящный поклон.Их дочь, Жозефина, стояла подлекресла матери, с любопытствомнаблюдая за мной, и смотрела так,будто хотела сказать что-то так жесильно, как и я. Её светло-каштановые волосы свисалиестественными локонами почти досамой талии и посерединеразбегались по телу, длинная челкабыла заколота шпильками сзади, как

у хиппи, а широкие небесно-голубыеглаза, как у родителей, нарочитоуставились на меня. Зауженныетемные джинсы, ярко-розовыевысокие сапожки и черная футболкас пацификой на груди - она былапохожа на обыкновенного подростка.Она окинула взглядом мои ноги,потом встретилась со мной глазами.

— Мне нравятся твои ботинки. Именя зовут Джози, — едкоухмыльнулась она.

Проповедник снова сильнонадавил мне на спину, молча говоря,чтобы я не разговаривала. Япосмотрела на Джози, не произнесяни слова, и ее ротик скривился вулыбке — так, как если бы она

читала мои мысли. Серафим и Жан-Люк изучали меня, так же, непроронив ни единого слова, и былинастолько похожи, что можно былоподумать, что они близнецы. Обаатлетичного телосложения и стемно-русыми волосами, у Серафимакоротко стриженные, а у Жан-Люкадлинные и беспорядочные. Онимолча взирали на меня, новыражения их лиц выдавалисерьезный интерес и что-то ещё, чтов тот момент я не могла описатьсловами. Затем Жан-Люк изобразилмне пальцами знак мира иусмехнулся. Единственное, что былоясно, это то, что не важно, сколькоглаз в комнате рассматривало меня в

ту минуту. Элигий был тем, ктоволновал меня больше остальных. Иэто раздражало сильнее всего.

Я лишь на мгновение бросила нанего свой взгляд. Элигий Дюпре.Конечно, мне были знакомы этимилые подглядывания, и резкиепросматривания, и я начиналазлиться по-настоящему, и на него из-за всей этой ситуации в целом.Какого черта здесь происходит?Почему Элигий шел за мной, чтослучилось с трупом, и - черт! - я вполном смятении. ЗачемПроповедник привел меня сюда? Какэти люди могут помочь Сету? Ипочему мне нельзя ничего говорить?Я посмотрела на Проповедника, как

и я, не проронившего до сегомомента ни единого слова, но яузнала этот взгляд. Он означал:«Делай, что я говорил, девочка».Наконец, я обратила свой взор кЖилю, который мягко улыбался.Ничего не оставалось, как ждать.

— Теперь, когда тыпознакомились с ma famille, chиre(моей семьей, дорогая), прошулюбить нас и жаловать. Так же, какмы любим и жалуем тебя. Мы всестанем очень... близки, — ондотронулся до моего подбородкасвоим изящным пальцем, и я струдом удержалась, чтобы неотмахнуться от него.

Он улыбнулся:

— Ах, oui (да), твой Проповедниксказал нам, что ты не любишь, когдак тебе прикасаются другие, — онфыркнул и снова провел пальцем помоему подбородку. — Могу тебязаверить, это не то, о чем ты моглаподумать.

Остальные Дюпре тожезасмеялись — все, кроме Элигия, и,несмотря на данное себе ранееобещание, я не смогла удержаться.Прищурив глаза, я выпалила:

— Вы понятия не имеете, о чем ядумаю.

Проповедник возле менязашикал, чтобы я замолчала, ипромямлил какое-то африканскоеслово, значение которого я не знала,

но имела определенноепредставление, что бы оно моглозначить. Я с любопытствомпосмотрела на него.

— Что? — спросила я елеслышно, хотя прекрасно понимала,что.

— Пойдем, моя свирепаярасписная, — сказал Жиль.

Он схватил меня за локоть иосторожно потянул к креслу, котороеоставил ранее, и по какой-топричине я позволила ему это.

— Садись. Нам нужно многоеобсудить.

Я села, с любопытствомпосмотрев на Проповедника,который безучастно взирал на

происходящее. Ждать долго непришлось. Жиль встал у камина,опёрся на длинную, отполированнуюстаринную каминную полку и начал:

— Твои братья Галла и моя семьязнакомы друг с другом уже многолет, — произнес он с легким,изящным акцентом. — И ссожалением я должен признать, чтомы слишком расслабились.

Он вздохнул, на короткое времязакрыл глаза, затем снова посмотрелна меня.

— Нам не следовало ослаблятьсвою бдительность, ни на минуту,это было...

— Жиль, - нежным голосомсказала его жена, Элиза, — будь

добр.— Oui (да), ты права, любимая,

— ответил он, — лучше всегообнаружить себя и рассказать всеначистоту.

Он снова вздохнул.— Между предками

Проповедника и семьей Дюпре,много веков назад, был заключендоговор, — продолжил он. — Ониобязались обеспечивать нас... тем,что нам необходимо, а мы, в своюочередь - предоставить полнуюзащиту городу и отдаленнымостровам. Опеку, если угодно.

Жиль смотрел на меня, ожидая,что я пойму его, хотя это былоабсолютно невозможно. Я вообще непонимала, о чём он говорил. Яхотела спросить его, как старик,женщина средних лет, девочка-подросток и трое молодых парнеймогут продолжать выполнятьмноголетний контракт по охранецелого города – и от чего. Но всё-таки я промолчала. Для меня это вседлилось вечность, но, если мрачноевыражение лица Проповедникамогло означать что угодно, то сейчася знала, что мне можно было остытьи послушать. Пока, во всяком случае.Это имело какую-то связь с тем, что,чёрт возьми, случилось с моим

младшим братом. И, как ни странно,я почувствовала странную силу,исходящую от Жиля Дюпре. Я немогла объяснить это, но поняла, чтооно заставило меня держать ротзакрытым, а мой зад — прочносидящим в кресле.

Жиль продолжил:— Видишь ли, расписная моя,

твой брат и его юные друзья разрылимогилу и неосторожно выпустили насвободу ужасные души двух братьев— Валериана и Викториана Аркос.

Он подошёл ближе и наклонилголову.

— Как и мы, они происходят издревнего могущественногорумынского семейства стригоев. Они

ни перед чем не остановятся, чтобызаполучить то, чего захотят. И поверьмне, — он криво улыбнулся, — еслиони действительно захотят, то ихбудет непросто загнать назад вмогилу.

Стригои? Что за чёрт?Отсутствующее выражение моих глазбыло очевидно. Я не могла в этоповерить. Я оглядела всю комнату,несмотря на просьбу Проповедникаоставаться на месте и сохранятьспокойствие. Мне было не по себе.Галла и Дюпре пристально смотрелина меня и молчали. Я поняла, что всеждут моего ответа. Я медленноподнялась с кресла, тряхнула головойи недоверчиво усмехнулась. Я всё

ещё не могла поверить в это.Повернувшись к Проповеднику, я

спросила:— Зомби, Проповедник? Вы

серьёзно? Вы думаете, Сет и егодрузья выпустили зомби из-подчёртового могильного камня? Я васуважаю и ценю вашепредостережение – но зомби?Знаете, я не могу поверить вподобную чушь, и у меня нет на этовремени. — Сказав это, янаправилась к двери. — Пойдуискать брата, — добавила я черезплечо.

— Стой!Знакомый голос заставил меня

обернуться и открыть рот в

полнейшем изумлении.Элигий Дюпре преградил мне

путь к двери и стоял так близко, чтоя могла почувствовать шедший отнего сладковатый землистый запах.Как, чёрт возьми, он оказался здесьтак быстро? Все Галла, находящиесяв комнате, включая Проповедника,двинулись ко мне. Комнатанаполнилась смесью африканского ифранцузского языков. Меня обуяложелание закричать, заорать и бежатьтак, будто за мной гонится самдьявол. Я с силой толкнула ЭлигияДюпре.

— Подвинься, парень, — сказалая дрогнувшим голосом, который былмне несвойственен.

В фойе было свободно, поэтому ядобежала до двери и выскочиланаружу. Там стоял Элигий и ждалменя.

— Чёрт!Я тут же остановилась. Ну, вот

опять! Как же он так быстроперемещается? Дважды! Это было…невозможно! Мой мозг отказывалсяэто осознавать. Даже не пытался. Ей-богу, я не придумала ничего лучше,чем спросить, едва дыша:

— Какого чёрта ты делаешь?— Пытаюсь удержать тебя от

совершения глупости, — сказал онтихо. Казалось, его мягкий голосзвучал прямо у меня в голове. — Атеперь, если ты хочешь найти своего

брата, пойдём внутрь, — он сделалко мне два шага. Часть егооставалась в тени. — Пожалуйста. —Должно быть, выражение недоверияна моём лице было более заметно,чем я думала, потому что Элигийслабо улыбнулся. — Да, прошлойночью в аллее был мёртвый парень.Но я его не убивал. И мы не зомби.— Он наклонил голову. — Ну что,пойдём?

Когда кто-то другой, кроме меня,произносил слово зомби, это звучалогораздо глупее, чем когда этоговорила я. О чем я думала? Но когдаПроповедник уверен, ничто, включаязомби, не может стать исключениемиз правил. Проповедник и Эстель

твердо верили им, несмотря ни начто.

— Возвращайся в дом, дитя моё,— сказал за моей спинойПроповедник. — Время идёт, а твойбрат всё ещё не найден.

Мне пришлось послушатьсяПроповедника. Я последний развзглянула на Элигия, поднялась полестнице и молча проследоваламимо моего приёмного деда в фойе.Но от меня не ускользнул взгляд,который тот бросил на Элигия,прежде чем проследовать за мной.Этот взгляд я видела сотни раз.

Это был предостерегающийвзгляд. Но мне было наплевать, ясделала, как он просил. Я вошла в

комнату с надеждой, что это впоследний раз, и удивилась, увидеввсех там же, где их оставила.

Жиль вышел вперёд:— Приношу свои извинения,

дорогая. Я знаю, это слишком. Нопрошу тебя, садись, — он указалрукой на кресло. — Есть кое-что, очём тебе следует знать.

Я взглянула на Проповедника, онкивнул мне в ответ. Я пересеклакомнату и погрузилась в кресло.Джози стояла рядом со мной ивнимательно меня рассматривала. Яувидела двух других сыновей Дюпре,которые смотрели на меня с такимже вниманием, как и их сестра.

— Как видишь, нас нельзя

назвать… обычными, — сказалЖиль, медленно расхаживая передомной.

Я положила ногу на ногу,скрестила руки на груди и приняласьпристально рассматривать старика:его дорогой костюм, ухоженныеногти, его аристократическийпрофиль. Боковым зрением я виделау двери Элигия, который, вероятно,блокировал пути отхода для меня. Вмоей голове смешались сомнения ипаника. Я бы сделала что угодно,чтобы спасти Сета. Но это былобезумие.

— Что угодно? — спросил Жиль.Он остановился и посмотрел мне вглаза. — Честно, дорогая?

У меня по коже пробежалхолодок. Старик читает мои мысли?Или я сказала это вслух?

— Да, — ответила я твёрдым,уверенным голосом, нарушая данноеПроповеднику обещание молчать. —Всё, что угодно.

— Хорошо. Рад это слышать, —он подошёл ближе, остановился инаклонил голову. — Но чтобыпомочь твоему брату, ты должнаслушать внимательно, с открытымумом и сердцем.

— Хорошо, — ответила я,вспомнив недавние словаПроповедника.

— Дети, — позвал он своюсемью.

Всё, что произошло потом,произошло так чертовски быстро,что я едва успела заметить. Я чутьповернула голову, чтобы посмотретьна Проповедника, а когда сновапосмотрела на Жиля, его там небыло. Вместо него стоял Жан-Люк. Япоискала глазами Джози, котораятолько что стояла около своейматери. Теперь она находилась наместе Элигия, а тот уже был возлеочага. Я стояла, смущённо крутяголовой. Я заметила, что лишь Жильи Элиза поменялись местами. Никтоне остался на месте, все сменилисвоё местоположение. И всё этопроизошло прямо у меня передглазами. Я неуверенно смотрела

вокруг, и чувствовала, что меняохватывает нервная дрожь.

— Что… происходит? —спросила я тихо. — Что это было,чудной цирковой аттракцион семьидю Солей? Французскиеиллюзионисты? Или я сошла с ума?

Я не успела моргнуть, как Жильснова оказался передо мной. Онтепло улыбался, глаза его блестели…что-то ещё в нём изменилось. Затем,громко прочистив горло, я поднялаглаза и увидела Серафима, сидящегона шкафу в углу комнаты. Он судивительной лёгкостью спрыгнулна пол и оказался рядом со мной –ей-богу – меньше, чем за секунду. Язаглушила крик.

— Мы – создания полумрака, —сказал тихо Жиль.

Он наклонился ко мне, взял меняза руку и повёл по комнате,продолжая говорить. Не знаюпочему, но я покорно последовала заним, в то время как мой мозг дико имучительно пытался понять, ктотакие создания полумрака.

— Около двух веков назад ночьюменя забрал Аркос. Я до сих пор незнаю, почему, — он закрыл глаза ипокачал головой, — я ушёл, когданачалось моё перерождение. Вскорея полностью изменился. Я понял, чтоне могу продолжать жить без моейлюбимой семьи. Поэтому эгоистичнозабрал их всех, одного за другим,

прямо из их постелей. Я заставил ихвыпить моей отравленной крови,чтобы они стали такими же, как я.Затем последовал ужасный месяцперерождения.

— Жиль, нет, — тихо сказалаЭлиза. В мгновение ока онаоказалась позади него и обхватилаего руками. Положив голову ему наплечо, Элиза добавила: — Вовсе неэгоистично, любимый.

Я покачала головой в полнейшемизумлении.

— Забрал их? Созданияполумрака? Перерождение? Что всёэто значит? — спросила я. — Икакое отношение всё это имеет комне и моему брату?

Полумрак – это понятно, Галланазывали это сумерками. Но ктотакие братья Аркос, ужасныеубийцы, создания полумрака –абсолютно непонятно. Элигийнемедленно оказался передо мной,сверля меня глазами.

— Аркос – это вампиры, потомкисемейства стригоев, — сказал он, иего голос снова казался звучащимпрямо в моей голове. Было страннонаконец-то увидеть лицо, чей голос яслышала, и почувствовала, что немогу оторвать взгляд от его глаз. Егогубы шевелились, должно быть, онговорил вслух. Он так резко схватилменя за руку, что я рефлекторнодёрнулась. Но это не помогло, он

держал мою руку, словно в тисках,так что я не могла вырваться. Онподошёл ближе, и уголком глаз яувидела, что люди Галла сделали шагвперёд. — Наш род малоизвестен запределами румынских сказок ифольклора. Мы все считаемсячленами клана Киндред, в нашихвенах течёт кровь стригоев. Однакосуществуют некоторые различия. Мы– бессмертны, и нам требуетсячеловеческая кровь. Но наш голодбыл удовлетворён другим способом –гуманным. В этом нам помогПроповедник и его предки. БратьяАркос были погребены на целых 150лет, однако, теперь они на свободе, иони не люди. Они охотятся.

Его лицо находилось так близко кмоему, что я видела цветныекрапинки в его яростных глазах.

— У них нет ни жалости, нисострадания. Они никогда ненасытятся и никогда не остановятся.

Мои мысли перескочили кмёртвому парню на алее. Япредставила себе его изуродованноетело, лежащее на земле. Его плотьбыла разорвана, повсюду была кровь.Элигий крепко держал меня за руку,не спуская с меня глаз. Моё сердцебешено билось в груди, а кожадрожала в том месте, где он касался.Внезапно вся комната пересталасуществовать, были только он и я. Онбыл единственный, кто мог дать мне

прямой ответ на прямой вопрос.Поэтому я спросила его:— Что ты такое?Мой голос слегка дрогнул. Я

смело смотрела ему в глаза и ждалаответа. При этих словах по его лицупробежала едва заметная дрожь.

— Мы похожи на вампиров, номы не они, — сказал онвозбуждённо, и в первый раз язаметила у него лёгкий французскийакцент. Его челюсти напряглись, и яснова посмотрела на его полныегубы. — Как сказал мой отец, мызаключили сделку с вашимисобратьями. Они поддерживали нашужизнь, а мы защищали город отдругих вампиров. — Он понизил

голос, наклонил голову ивнимательно смотрел на меня. —Однако сейчас, когда братья Аркосна свободе, у нас появилась однабольшая чёртова проблема, моядорогая.

— Ну, хватит! — ласково иодновременно строго заметилаЭлиза.

Лёгкое дуновение воздухакоснулось моего лица и заставиломеня вздрогнуть. Открыв глаза, яувидела, что Элигий стоит напротивоположном конце комнаты,оперевшись на стену так, будто он ине двигался с места. Я посмотрелапрямо на Жиля.

— Как это может помочь моему

брату? — спросила я, затем увиделаПроповедника, тихо стоявшего переддверью. — Как? — внезапнопредчувствие того, что можетслучиться сдавило мою грудь, и я,задыхаясь, осела на пол. — Сет, — япроизнесла имя моего брата, и кгорлу подкатил комок.

В ту же секунду Проповедникоказался рядом со мной, и, хотя онничего не говорил, его руки на моихплечах помогли мне успокоиться,насколько это было возможно.

— Твой брат перерождается, —сказал Жиль, и я заметила нотысочувствия в его голосе. —Законченное перерождение займетполный лунный цикл. Поверь: он и

его друзья — из-за их неумышленнойпомощи Аркосам — пока вотносительной безопасности.Уверяю тебя, если бы братья хотелиих убить, то они бы давно уже былимертвы.

Это был определенно перебор синформацией... даже для меня.

Голова шла кругом от всего, чтобыло мной услышано и увидено. И неважно, насколько усердно пыталасьэто принять, не важно, что я знала оПроповеднике и о его вере, я провелачертову уйму времени пытаясьповерить, что стою в одном иззнаменитых исторических зданийСаванны в компании любящейсемьи, утверждающей, что они

вампиры родом из Франции иРумынии. А также что существуютдвое опасных, кровожадных, мерзкихвампира бродящих по городу. И,вдобавок ко всему прочему, моймладший братец сбежал с ними.

А вишенкой на торте этогобезумия является то, что онсобирается стать одним из них. Менямутило от всего этого.

Осознание всего, что произошлотой ночью в Бонавентуре, накрыломеня непосильной удушающейволной: меня не покидало дурноепредчувствие, отсутствие цикад имедленная трансформация Сета измилого, любящего брата в холодного,замкнутого парня... все это с трудом

умещалось у меня в голове.Чейз заметил это, и вдруг все

симптомы обрели смысл. Сет спалвсё время, стал гиперчувствителен ксвету и потерял аппетит. Первичнаялихорадка перешедшая впостепенное снижение температурытела. Он конечно не совсемхолодный, но температура телазаметно ниже нормы. Он почтинапал на меня и швырнул Чейзачерез всю комнату.

Я зажмурилась, пытаясь дышатьровно.

— О, Боже, — бормотала я, авнутри разливалась боль, будто меняударили в живот, что чуть было незаставило меня согнуться пополам. Я

обхватила себя руками. — Вот каквсе это может быть правдой? —обратилась я к Проповеднику. —Как?

— В мире существует множествотакого, о чем простые смертныедаже и не подозревают, — ответилЖиль, повернувшись ко мне. — Дотех пор, пока не становитьсяслишком поздно, конечно.

Я пристально взглянула на него,и это было все, на что я быласпособна в данный момент. Затем яокинула взглядом всехприсутствующих: семью Дюпре,моих друзей Галла. Мозги явноперегрелись, и я понимала, что ещечуть-чуть - и они взорвутся.

Я повернулась к Проповеднику.— Думаю, пора сваливать

отсюда.Он продолжал безмолвно, но

пристально смотреть на меня.— Мы думаем, что для первого

раз более чем достаточно, — ответилЖиль, сложив руки за спиной.Хмурое выражение не сходило с еголица. — Но есть еще кое-что, чтотебе следует знать.

Я взглянула на него.— И что же это?— Ты носитель очень редкой

группы крови, Райли По. Тыпрактически второй смертный стакой группой крови, которого явстретил за всю свою длинную

жизнь.— Нулевая положительная, —

ответила я. — Это не редкость.Он слегка наклонил голову.— Как ты думаешь, почему среди

присутствующих сегодня так многотвоих товарищей? — быстро окинувкомнату взглядом, я пожала плечами.

— Не имею ни малейшегопредставления.

Он положил руку на мое плечо икаждый из присутствующих Галласделал шаг вперед. Жиль улыбнулся.

— Они здесь, чтобы защищатьтебя, дитя. Твоя группа кровиособенно редка для нас.

— Жиль, прекрати пугатьдевочку, — сказала Элиза,

неожиданно появившись рядом сним.

Она перевела взгляд на меня изаговорила так же непринужденно,как и в первый раз:

— Твой Проповедник умеломаскировал потенциал твоей кровивсе эти годы, — заметила она мягко.— Здесь для тебя нет реальнойугрозы, дорогая, и твои друзья здесь,потому что они любят и заботятся отебе. Они всегда были осторожны, иименно это является причинойжёсткой лояльности между нашимисемьями и именно это заставляетсоблюдать условия договора веками.И это должно оставатьсянеизменным.

Проповедник положил свою рукумне на поясницу.

— Тот чай, что ты пьешь каждыйдень... Это он маскирует твою кровь.

Я удивленно уставилась на него.— Вы подмешивали мне

наркотики? — уголки его губприподнялись - совсем чуть-чуть - вулыбке, которую могла распознатьтолько я.

— Для твоего же блага, — мягкосказал он. — В общем, мы знаем осиле твоей крови с самого твоегодетства. А сейчас слушай его, —сказал он, кивнув на Жиля. — Естькое-что, что мы должны сделатьпрямо сейчас.

Я кивнула голой и переключила

все свое внимание на Жиля.— Слушаю.Даже несмотря на то, что до меня

потихоньку начало доходить, что дляэтих ребят я не более чемделикатесный стейк из вырезки.Жиль скрестил руки перед собой.

— Братьев Аркос нелегко будетостановить. Их будет трудно найти,также как твоего брата и его друзей.Они искусно прячутся в течение дня,а перемещаются в тенях ночи.

Я не подумала об этом. Неудивительно, что Риггс вел себя такстранно в магазине. И у менязакралось странное предчувствие,что они не просто охотники.

Он повернулся и напряженно

взглянул на меня.— Видишь ли, Викториан и

Валериан юнцы - обоим 21 или 22года - но, несмотря на это, оникрайне хитры и опасны. Их внешняяпривлекательность крайнеобманчива - никогда не доверяй им.Их лица прекрасны и невинны, а ихдуши прокляты. Мы постараемсясделать все, что в наших силах,чтобы выманить их, и для этого нампотребуется твоя помощь.

Я кивнула еще раз, хотя мне иказалось, что все, что говорит Жильне имеет ко мне никакогоотношения.

— И чем же я могу помочь?— Они создают армию, —

серьезно сказал Жиль. — Из местныхподростков, и твой брат в том числе.Именно это они собирались сделать150 лет назад, и именно поэтому ихзаточили. Они будут искать своихсолдат и жертв в самых темныхзакоулках этого города. Сейчас,времена еще более опасны, и на этотраз нам придется их убить. — Онсклонил голову. — Ты же знаешьтемную сторону этого города, не такли?

— Темную сторону... о чем вы?Я задала вопрос, хотя до меня уже

начало доходить, что он имел в виду.И мне это определенно не нравилось.

— Притоны, наркотики, —пояснил Проповедник. —

Нелегальные ночные клубы, которыеты посещала, и те отморозки скоторыми ты общалась, когда былапомоложе.

Мне было обидно, но я не подалавиду. Я поклялась, что большеникогда не вернусь к той жизни. Всеэто в прошлом, я изменилась. Но этоозначало только то, что мой братецвляпался в это дерьмо так глубоко,что я даже себе представить не могу.

Я взглянула в глаза Жилю Дюпре:— Я же сказала, что пойду на что

угодно.Жиль медленно прикрыл глаза, и

легкая улыбка коснулась его губ.— Чудно. Но пока нам остается

только наблюдать, ждать и

постараться защитить как можнобольше людей. Город стал больше -будет сложнее, чем было в прошлыйраз. И Элигий будет с тобой рядомвсе время.

— Папа?— Нет, — сказала я

одновременно с возражениемЭлигия.

Мы посмотрели друг на друга, азатем я обратилась к Жилю.

— Я конечно польщена вашейзаботой, правда, но мне не нужнызащитники. Проповедник живетсовсем рядом. Я могу сама о себепозаботиться.

Быстро взглянув наПроповедника, который коротко

кинул в ответ Жилю, за долюсекунды сгреб меня в охапку, схвативза предплечья, и наклонил головуближе ко мне.

Я удивленно моргнула, так как несмогла уловить того момента, когдаего лицо появилось так близко отмоего и разительно изменилось: егочелюсть деформировалась и каждыйзуб во рту стал длиннее и острее,глаза уже не были голубыми, а сталиполностью белыми с кроваво-красными зрачками.

Внезапно меня начало трясти отстраха, и я уже не могла ни дышать,ни двигаться, ни кричать.

В мгновения ока лицо Жилявернулось к норме, точнее к тому

выражению, которое я считаланормой. Он был красивым,выдающимся стареющим мужчиной.Неподдельное сожаление отразилосьв его светло голубых глазах.

— Приношу свои извинения, моядорогая, — сказал он тихо. — Носейчас для вас более очевидно,почему вам следует принять помощьЭлигия?

— Почему не Финн или Люк? —спокойно спросил Элигий. — Я несамый мудрый выбор.

Я не могла отвести глаз от Жиля.Неужели то, что сейчас произошло,действительно произошло? Неужелиэто то, что ждет Сета? Ясопротивлялась желанию подойти и

прикоснуться к его лицу.— Да, — ответил Жиль. —

Именно это произойдет с твоимбратом. Я боюсь, что даже хуже. Онпотеряет контроль.Новорожденными вампирами движетотчаянный мучительный голод.

Я знала, что Жиль может читатьмои мысли, но я не знала точно,делает ли он это случайно или жетолько тогда, когда считает нужным.Это было еще одно сумасшедшееоткрытие, которое мне следуетпереварить и усвоить. Я случайновзглянула на него, и он слегкаусмехнулся мне.

— И что касается тебя, — сказалЖиль Элигию, — я выбрал тебя, сын

мой. Ты самый сильный из нас, иникто не сможет защитить ее лучшетебя. Она должна вести свой бизнескак обычно — и постепенноготовиться к возвращению к своейпрежней жизни. Мы не можемпозволить Аркосам думать иначе, нетак ли? — Жиль повернулся, чтобыпосмотреть на меня.

— Ты будешь в абсолютнойбезопасности с Элигием. Просто…не забывай пить свой чай.

Люк, Финн и Джозиусмехнулись. После быстрого взглядана Элигия я обратилась к Жилю:

— Он может сделать то же, чтотолько что сделали вы?

Жиль кивнул:

— Да.У меня вырвался смех недоверия.— И вы хотите, чтобы он остался

в моём доме? Со мной? Пока я там,беспомощная, сплю?

Жиль не ответил. Я покачалаголовой.

— И от кого же Элигий долженменя защищать?

Строгое и в то же времяопечаленное выражение лица Жилязаставило мои внутренностисжаться.

— От твоего брата.— И также от Аркосов, —

добавила Элиза. — Они смертельноопасны, милая. Даже больше, чем тыможешь представить. Они настолько

могущественны, что могут оказатьсявне своего тела. Они могут дажепопасть в твои сны, если захотят. Таккак твой брат всё ещё перерождается,у него остались сильны склонностисмертного, которые будут манить егок тому, что ему лучше всего известно— к тебе. К сожалению, у него ужепроявились склонности вампира, иони, в конечном итоге, могутпересилить его слабые человеческиежелания, в том числе и любовь ктебе. — Её взгляд был полонжалости. — Он не способен помочьсебе сам.

Я почувствовала отвращение примысли, что мой брат причинит мнеболь, но я знала, что теперь он это

может.Он уже это пробовал.У меня не было иного выбора,

кроме как довериться Дюпре...Проповедник же им доверял. А яполностью доверяла Проповеднику иего семье в том, что касалось моейжизни и жизни Сета. Ещё раз Жильсжал мои руки.

— Достаточно для одного дня, нетак ли? Я уверен, что Элигий сможетрассказать тебе историю семьиДюпре и ответить на любыевозникшие у тебя вопросы. — Я былауверена, что улыбка, коснувшаяся егогуб, была заметна только мне. — Безсомнений, вы будете проводитьмного времени вместе. — Затем он

бросил тяжёлый взгляд на Элигия. —Она никуда не должна уходить безтебя, понял?

На челюсти Элигия дёрнуласьмышца.

— Да, отец.— Когда вы начнёте свои поиски

в низах, Серафим, Жан-Люк иЖозефина, конечно же, будут там.

Я стрельнула взглядом в сторонуДжози, которая просто дьявольскиусмехнулась.

— И сколько ей? Шестнадцать?— Пятнадцать в смертных годах,

— ответил Люк. Затем он злобноухмыльнулся и бросил взгляд насестру.

— Она опаснее, чем я и Финн

вместе взятые. Она сможетсправится сама.

Я медленно выдохнула.— Да, конечно, — пробормотала

я и взглянула на Проповедника. —Так мы что, ничем не можем помочьСету сейчас? Сегодня вечером? Ячто, правда, должна наблюдать завсем этим со стороны?

— Да, девочка, — ответилПроповедник, и я могла видеть, каксильно ему не хочется говорить мнеэти слова. — Сейчас ты ничего неможешь сделать. Сейчас он внеопасности. Мы уберем сначала этихнегодяев с нашего пути, а потомдоставим Сета на остров. — Онположил руку мне на плечо. — А

сейчас ступай. Мы сделаем всёправильно. Я обещаю.

Он посмотрел на Жиля. У нихсостоялся короткий разговор нафранцузском, из которого я непоняла ни слова, они пожали руки, имы покинули дом Дюпре.

— Мне понравились твоитатуировки, — сказала Джози,внезапно очутившись рядом со мной.Она изучила моих драконов,осмотрела моё крыло ангела иодобрительно кивнула: — Клёво.

Если бы я не знала обратное, я быподумала, что она одна из многихобычных впечатлительных девчонок-тинэйджеров.

Я неуверенно ей улыбнулась.

— Спасибо.— Ещё увидимся, — скала она с

улыбкой.Я кивнула, и вместе с

Проповедником, другими Галла иЭлигием, который нёс брезентовыйвещмешок на плече, мы оставилиплощадь Монтери. Весь обратныйпуть по аллее Фактор, Элигий Дюпрене давал о себе забыть, хотя оннепринужденно тащился полквартала.

Я бы солгала, если бы сказала,что не была взволнованна егоприсутствием. Я ощущала это с тогосамого момента, когда увидела, какон смотрит на меня через окно«Татумании». Даже сейчас, когда я

вспоминаю о тех случаях, когда явидела его только в тени... И тогда ябыла взволнованна егоприсутствием.

Не важно, сколько раз япрокручивала в голове весь визит вДом Дюпре, я казалась еще болееошеломленной тем, чему я быласвидетелем, чем когда впервыеувидела и услышала его.

Попытка Жиля испугать меня,искажённые черты его лица исмертельная сила вспыхнули у меня вголове, и я невольно вздрогнула отяркого видения того, как эти зубыразрывают моё горло. Потом янемедленно попыталась представить,как то же самое делает Элигий.

Не думайте, что я идиотка - язнала, что он был так же опасен, какЖиль и остальные, несмотря на егомальчишеское очарование.

Было так... странно представлятьэто. А Сет… Господи, я не могласебе это даже представить. Мне как-то совсем не верилось, что все этопроисходило со мной:перерождение, стригои, румынскийфольклор, кланы.

Так что же все-таки происходит?И раз уж Элигий считается самымопасным, то он так или иначедолжен обладать и сверхсамоконтролем. Бред какой-то.

Все это просто бред... поэтомувсю дорогу обратно я провела,

пытаясь дать рациональноеобъяснение, всему, что со мнойпроизошло.

Под фонарём, который отделялмой магазин от «Чёрного глаза»,Проповедник остановился и схватилменя за руки. Он был одним изнемногих людей, которые моглисделать это без последствий.

— Ты поступила разумно,девочка. За исключением той парыраз, когда открыла рот. — Онвздохнул. — Я знаю, что тебе будеттяжело принять это всё в своёсердце, но ты должна это сделать. Тыдолжна сделать всё, что они скажуттебе сделать.

— И что мне делать с ним? —

спросила я, указывая головой наЭлигия, который стоял в несколькихшагах позади. — Что ты можешьпредложить? Я уже решила спать вшерстяном шарфе.

Элигий позади меня засмеялся —по крайней мере, думаю, что он этосделал. Я стрельнула в неговзглядом, но, кажется, он не обратилна это никакого внимания.

— Ты сделаешь то, что этотпарень скажет тебе сделать, РайлиПо. Он позаботится о тебе. Егобратья будут следить за Никсиньей.

— Что мне сказать ей? —спросила я и снова поразиласьгробовой тишине ночи.

— Ты скажешь, что твой брат

связался с плохой магией и Галласобираются это исправить. Это всё,что ты можешь сказать. — Онвзглянул на тёмное небо, затем снована меня. — Не думаю, что здесьбезопасно, Райли По. Ступай внутрьи оставайся там. Будь милой с этиммальчиком Дюпре. Я бы не позволилему даже зайти в твой дом, если быдумал, что он может причинить тебевред. Он не станет.

Эмоции зашкаливали, и япротянула руки к Проповеднику,чтобы крепко обнять.

— Неужели все это реальнопроисходит? — бормотала я в воротего рубахи, вдыхая странную,сладковатую смесь ароматов

стирального порошка и трав худу. —Это мне не кажется? Мой младшийбрат действительно собирается статьодним из них? — я подавила всхлип,застрявший в горле.

Я не была плаксой, но если ужслучалось что-то подобное, то этобыло всерьез и надолго - поэтому ястаралась, чтобы в этот момент меняникто не видел. Еще чуть-чуть и яготова была разреветься.

Большие руки Проповедникапогладили меня по спине,успокаивая.

— Малышка, мы постараемся всеисправить. Вот увидишь.

Я отстранилась от него и тяжеловздохнула.

— А как же ты и Эстель?Проповедник хмыкнул.— Ах та старая вздорная

женщина и я, с нами все будетотлично, Райли По. Мы видали вещии похуже, чем вампиры, поверь мне.И не забывай, что Дюпре не такие,как те... хорошо?

Он развернул меня к двери моегодома и слегка подтолкнул:

— А сейчас иди и отдохнинемного. И не забывай, я жду тебяутром, на чаепитие.

— Не беспокойся, не забуду.Я стояла у дверей своего дома

под фонарем и наблюдала, какПроповедник идет к черному входу«Черного Глаза», переступает через

порог и закрывает дверь за собой,оставляя меня наедине с Элигием.

Стоя там же, я посмотрела нанего, шарф перекинут через одноплечо, темные волосы небрежнопадали на глаза, он наблюдал замной из тени. Это возбуждало ипугало меня одновременно.

— Заходи, — пригласила я,развернулась, чтобы вставить ключ взамок, и открыла дверь.

Как только я включила свет, онуже был возле меня, и, не смотря напереутомление и все беспокойство забрата, меня бросило в жар от егоблизости. Сразу же сработалазащитная реакция.

— Отойди, — сказала я.

Я предупреждающе посмотрелана него и пошла к лестнице. Онпоследовал моему совету, закрылдверь и запер на замок. В это самыймомент Чейз ввалился в холл изпомещения магазина с шерстью,стоящей дыбом и громко лая.

— Фу! Чейз прекрати! —крикнула я резко, и он прекратиллаять, но держался по-прежнемуагрессивно.

Опустив голову и низко рыча, онпристально следил за Элигием. Этонапомнило мне о его реакции наСета за всю прошедшую неделю.

— Он не любит чужаков, —заметила я, хотя имела в видувампиров. Я все еще была не готова

произнести это слово вслух, ведь онозвучит так же глупо, как и зомби,хотя, думаю, теперь стоит задуматьсяи об их существовании тоже. —Чейз! Лежать! — скомандовала я,указывая на пол.

Элигий повернулся боком в узкомхолле и протиснулся в дюйме отмоего тела, пристально глядя наменя из-под капюшона.

— Со временем он привыкнет комне, — ответил он и сделал шаг кмоей ощетинившейся собаке.

Аккуратно он бросил свой шарфна пол и присел на корточки рядом сЧейзом, говоря спокойно нафранцузском. Секунду спустя, мехЧейза разгладился, и он начал вилять

хвостом. Слегка поскуливая,положив одну лапу на коленоЭлигию. Я была впечатлена ипредана одновременно. Я взялаповодок Чейза со стены и похлопалапо бедру.

— Пошли мальчик, погуляем. —Чейз поспешил ко мне, по дорогелизнув мою коленку. — Так-толучше, предатель, — сказала я, ипочесала его между ушей. Явзглянула на Элигия, который всееще сидел на корточках. — Мыбыстро.

Он немедленно встал и уже стоялу двери рядом со мной.

— Я с тобой.— Как хочешь, — буркнула я,

отперла дверь и вышла в ночь.Осторожно наблюдая за Элигием,

пока Чейз играл в траве, я, в концеконцов, не выдержала:

— Так что же ты ему сказал?От реки послышался гудок

буксируемого судна, кто-топоздоровался на тротуаре, и я неясноуслышала музыку, идущую из Бо Хэд.

Элигий пожал плечами ивзглянул мне в глаза.

— Я пообещал не убивать тебя.— А... спасибо. — Я с трудом

проглотила комок, который застрял вгорле, но не подала виду, чтоподобное заявление меня беспокоит.— До тех пор, пока я пью чудо-чайПроповедника, не так ли?

— Не плохая идея, — заметил он,и от его слов меня бросило в дрожь.

Уже дома, я освободила Чейза отповодка и повесила его на стену,заперев двери.

Пока я разговаривала с Никс всвоей комнате, объясняя ей, чтопроизошло с Сетом, так как исоветовал Проповедник, я такженаблюдала за передвижениямиЭлигия по моей квартире. Казалось,он прекрасно знает, где чтонаходится.

Он без колебаний направилсяпрямиком в комнату Сета, скинув напол свой шарф, зайдя туда, он замер,уставившись на что-то. Было крайненепривычно, что теперь со мной

живет абсолютно незнакомыйиностранец.

Он выглядел абсолютно обычно впростой белой футболке и потертыхджинсах, ничто не выдавало в немвампира, по крайней мере, то как всеих себе представляли. Ни черногоплаща, ни гроба. У него былбезупречный цвет лица, не считаямаленькой родинки, чуть нижелевого уха. Гладко выбрит, даже еслинедавно имелся только намек нащетину.

А вампиры бреются? —промелькнула абсурдная мысль вмоей голове.

Я уже сама с собой началаразговаривать, все еще с трудом веря

в то, кем он действительно являлся.Я не была знакома с ним с

чертовых незапамятных времен... ивсе, что у меня было, так этозаверение Проповедника, чтонеплохо бы иметь существополумрака, свободноперемещающееся по моей квартире,пока я дома.

Сет может вернуться и боль засудьбу моего брата заставила моесердце сжаться. Он где-то там,слоняется по улицам с компаниейболее сомнительной, чем я когда-либо могла себе представить: смонстрами.

Поневоле, я попробовалапредставить себе его юное лицо,

искаженное маской монстра, какбыло с Жилем, и не смогла.Неожиданно, образ Сета,набрасывающегося на невинногочеловека и выпивающего всю егокровь, всплыло в моем воображении.

Я постаралась поскорейотбросить подобные мысли. Этамысль казалась неправильной. Все,что я могла вспомнить о нем это -его ласковые, выразительные,зеленые глаза, отражающие каждуюэмоцию, которую он переживал.

Слезы навернулись на глаза, аком застрял в горле. Я поспешила накухню, открыла холодильник исхватила бутылку «Гиннеса». Яосушила три, прежде чем

успокоиться.Элигий стоял примерно в футе от

меня, внимательно рассматривая. Ячуть не подпрыгнула отнеожиданности.

Пока я вытирала рот рукой онпристально, с любопытством следилза моими движениями.

— Что было бы, если бы я непила чай проповедника? — спросилая, и от его близости меня бросало вжар. Что если я просто перестану егопить?

Глаза Элигия пристальноследили за пульсом на моей шее, и,клянусь богом, его глаза пылали.

— Ты была бы мертва еще дотого, как успела бы поднести

бутылку к губам.Глава 5Искушение

«Пока рассвет и тени убегают»Анонимная эпитафия, кладбище

БонавентураНочь тянулась бесконечно долго,

и я обнаружила, что постояннооглядываюсь через плечо. Я знала,что если бы он хотел, то Элигий смогбы меня убить. Часть меня искренневерила, что он хотел. Этоскептическое отношение сильнораздражало меня.

Мне не нравится, когдавторгаются в мою жизнь. Особенно,когда это безумно горячий парень —

и в тоже время смертельнопугающий. Он заставляет меняпылать каждый раз, когда он рядом.Правда. Я хочу его с тех пор, какувидела сквозь витрину.

Меня всегда привлекали плохиемальчики, но это было смехотворно.

Я была уверена, что он владееткаким-то видом манипулированиясознанием. Это была единственнаяпричина, которую я смоглапридумать, чтобы объяснить егоспособность заставлять меня пылать.Опять же, это бесило меня.

Я не люблю терять контроль,особенно в том, что касалось парней.Это уже случилось однажды — и неповторится снова, никогда.

Моя квартира достаточнопросторна для квартиры,расположенной у набережнойисторического района, но, когдавнутри оказался вампир, она сталаказаться кукольным домиком. Онразвалился на диване, при этомвыглядел, как любой другойобычный парень с пультом в руках,листал различные каналы, которыевключали все варианты мужскихинтересов: MTV, мотоспорт,экстремальный серфинг, CSI.

При этом он наблюдал за мной —за каждым моим шагом — и этобыло очевидно. Я уже выпила пиво идоела китайскую лапшу, и примернок полуночи во мне стала

скапливаться беспокойная энергия. Яхотела пойти на пробежку, но точнознала, что отделаться от компаниимне не удастся.

Поэтому, вместо бега поисторическимдостопримечательностям, я решиласупер-усердно потренироваться сгрушей. Меня так и распирало что-нибудь ударить, выбить к черту весьдух из чего-нибудь и увлечься этимнастолько сильно, чтобы мои лёгкиегорели огнём.

Может быть, позже это поможетмне вырубиться и избавит меня отчудовищных картинок с Сетом вглавной роли.

Я схватила пустую коробку из-

под китайской лапши со стола,выкинула ее в мусор и направилась всвою комнату, все это время Элигийпристально наблюдал за мной.Проигнорировав его, я закрыла дверьв спальню, чтобы он, наконец,перестал пялиться.

Скинув ботинки, я стянуларубашку через голову и сняла юбку,бросив все в плетеную корзину вуглу, даже носки.

Легкая дрожь пробежала помоему телу и, даже неповорачиваясь, я уже знала, чтоЭлигий был за моей спиной, стоял вдверном проеме. Я удостоила его неболее чем коротким взглядом черезплечо, и да... он стоял там, опершись

о дверной косяк в непринужденнойпозе свойственной парням: рукискрещены на груди, головаприподнята, он пристально смотрелна меня - и ни капли стыда в глазах.

На мне был кружевнойбюстгальтер и черные трусы-шортики. Я не была голой, поэтомуменя это тоже не смущало. Яразвернулась.

— Меня трижды подвергалиличному досмотру (с раздеваниемдонага) к тринадцати годам, так чтоне рассчитывай, что тебе удастсяменя запугать, — сказала я, не глядяна него.

Я натянула обтягивающие штаныдля йоги, которые валялись у ног и

белую полосатую майку, котораяедва прикрывала грудь.

— Ты можешь смотреть, если этопоможет мне от тебя избавиться. —Я расставила ноги, делая растяжку,и, наклонив голову вниз, посмотрелана него из-под них. — Но не трогай.— Я схватилась за лодыжки ипотянулась, растягивая ноги, руки испину. Встав на цыпочки, я потянулаикры и потом встала ровно. Ипосмотрела на него. — Я - не частьконтракта. Понял?

Глубоко в душе я понимала, чтомоя дерзость была чрезвычайносмелым шагом. Я дразнила чертовавампира, Господи прости. И, дажепонимая это, я ничего не могла

поделать с собой. Элигий возбуждали бесил меня тем, что живет в моемдоме.

Я взяла свой айпод, выбралаальбом «Dear Agony» BreakingBenjamin, нашла песню «Я несклонюсь» и прибавила звук.

— Эли. Только родители зовутменя Элигий, — сказал он, и яуслышала это в своей голове.

Я молча одела перчатки,настороженно глядя на него.Настороженным он не выглядел. Япочувствовала, что комната вдругстала маленькой и наполниласьстопроцентной мужской энергией, и,хотя это и было тяжело, яотвернулась и начала бить грушу.

Несколько минут спустя я сголовой погрузилась в тренировку:пинала и била грушу в такт музыке.И ни на секунду не забывала, что Элибыл за моей спиной, а так же чтомой брат не вернется домой. Ялупила по груше со всей дури, какбудто это она была виновата во всемпроизошедшем, и потрясение отвсего этого вибрировало в мускулахмоих рук.

Отчаяние наполнило меня, и непомню, как долго я лупила по груше,но, когда дыхание сбилось, амускулы начали гореть огнем, слезыполились градом из моих глаз. Злясь— на саму себя, Эли, Аркосов и всехтех, кого могла обвинить в

исчезновении Сета — я стянулаперчатки зубами и швырнула ихчерез комнату.

Без единого слова и взгляда яраспахнула двойные двери намаленький балкон и вышла в ночь. Яборолась с желанием упасть иразреветься. Сильно зажмурясь, ясжала прохладные железные перила.

— Черт возьми! — сказала я,стиснув зубы, пораженная размерамигнева, растущего во мне.

Мне хотелось кричать, сломатьжелезные перила и выкинуть их вреку. Я наклонила голову к плечу ивытерла слезы, текущие по щеке.

— Лучше делать это вместе,Райли. Ты не можешь проиграть и

можешь рассчитывать на победу, —сказал спокойно Эли, так близко, чтоя чувствовала, как он оттесняет меняк углу балкона.

Неожиданно, он прижался к моейспине: его руки вдоль моих, ладонирядом с моим на перилах. Ярефлекторно отреагировала, схвативего руку обеими ладонями. Не имейон вампирской силы, ничто несмогло бы остановить меня: я бы слегкостью скинула бы его с балкона.Я отпустила его, сердце бешенобилось в груди.

Он продолжал стоять, плотнееприжимаясь, поймав меня на месте.Он был возбужден, и я это ощутилана себе. Это бесило и возбуждало

меня одновременно.— Монстр, живущий во мне, он

все еще там, очень близко кповерхности, — продолжил он, какбудто моя реакция его вовсе небеспокоила, его губы едва касалисьмоей шеи.

Я вздрогнула, и, я знаю, онпочувствовал это.

— Всегда помни об этом. Даже сучетом всей магии Гала,наполняющей тебя, я ощущаю ароматтвоей неповторимой крови, — сказалон мне на ушко.

И сделал глубокий вдох.— Ты даже представить себе не

можешь, насколько большоеискушение представляешь для меня,

Райли По, — заметил он, и легкийфранцузский акцент сделал его голосболее эротичным. — Непредставляешь, сколько усилийтребуется, чтобы не сорваться ипросто не попробовать то, что течетпо твоим венам... И вряд ли твоятонкая, как бумага, кожа способнаостановить меня.

Дрожь пробежала по телу, когдаон очередной раз выдохнул рядом смоей шеей.

— Чёртов контракт, способен, —бормотала я, и со всей силыпопыталась толкнуть его, чтобыубежать. Он с легкостью развернулменя так, что мы оказались лицом клицу, тело к телу, и на окраине моего

сознания замаячила паника.Продолжая слегка прижимать

меня, он нависал надо мной до техпор, пока я не начала отклоняться ине почувствовала холод железныхперил, впивающихся мне в спину.

Я ощущала каждый изгиб имускул Эли, прижатый ко мне. Яимею в виду действительно«каждый». Его взгляд прошёлся помне, а затем задержался на губах.

— Не только жажда вампираприсуща мне, но только ее я отчастимогу контролировать, — сказал он.— Я все еще ощущаю сексуальноевлечение, как любой здоровыйдвадцатипятилетний парень, ноувеличенное в сотню раз. — Он

наклонился ближе, и его губы почтикасались моих. — Не стоит дразнитьменя, Райли, до тех пор, пока тыдействительно не захочешь меня. Таккак я не могу тебе обещать такогорада «выдержку». — Он приподнялголову и пристально посмотрелсвоими черными глазами на меня. —Я не думаю, что ты сможешьсправиться со мной.

Страсть и ярость бушевали во мне— весьма опасная комбинация —настолько, что думала, что я кончу,если он прижмет свою промежностьк моей еще чуть-чуть сильней ипродержит там немного дольше.

Я желала его и ненавидела себяза это, понимая, что он всего лишь

развлекается со мной.— Отвали, — сказала я спокойно.

— Немедленно. Придурок...Уголок его губ слегка

приподнялся, и он отодвинулся отменя. Я оттолкнула его и на ватныхногах побрела в дом за ним, закрывза собой двери. Я направилась вванну, но его следующие словаостановили меня.

— У нас есть три недели, но,несмотря на это, твой братперерождается, и его желаниевернуться к чему-либо знакомому,становиться сильнее. Он все сильнейизменяется с каждым днем, процессускоряется, понимаешь? Скоро циклзавершится, и он совершит свое

первое убийство, — меня убивала егочрезмерная честность, и, взглянув нанего через плечо, я прервала егохолодные рассуждения.

— Ладно, ладно, я поняла. И яобещаю, что я приложу всевозможные усилия и спасу брата - вочто бы то ни стало. И конечно я невампир, но достаточно сильная именя не так просто испугать. Я хочу,чтобы брат вернулся ко мне домой.Хочу, чтобы Сет вернулся и неважно, через что придется пройтиради этого. Я, черт побери, сделаюэто...

Эли смотрел на меня в течениенескольких секунд, будто решая, несули я бред собачий или я серьезно так

думаю.Он решил.— Я верю тебе, — сказал он, и

могу поклясться, я слышалавосхищение в его голосе.

— Хорошо. А теперь, я могупописать и принять душ без твоегонадзора? — спросила я.

Он убрал свою длинную челку сглаз.

— Да, я думаю.Он равнодушно усмехнулся. Я

кивнула.— Хорошо. Держись подальше от

моих личных вещей. Когда яосвобожусь, нам нужно будетпоговорить. Я кое-что хочу узнать, и,кроме того, пора обсудить правила

совместного проживания.Договорились?

Он кивнул, но с места несдвинулся:

— Договорились.Разочарованно, я закатила глаза;

казалось, будто он не собираетсяникуда уходить, пока я не закончу,поэтому я направилась в ванну изакрыла дверь.

Вода была ледяной, как раз то,что нужно — черт побери, я никогдав жизни так не реагировала напарней, как в случае с Элигием.

Возможность ясно мыслить исмотреть ему в глаза во времясерьезного разговора по созданиюправил, без давления его интеллекта

на мое сознание — вот то, чтодолжно случиться. Это то, чтослучится.

Как я могу так реагировать напарня, у которого нет дажедолбаного пульса? Я не уверена, чтосмогла бы даже в ночь живых.

Клацая зубами, я выскочила издуша и была очень рада, что в своевремя потратилась на лазернуюэпиляцию на ногах, зоны бикини иподмышками: в сложившейсяситуации порез бритвой мог быоказаться действительносмертельным. Закончив с душем, яобернула волосы одним полотенцеми завернулась в другое.

Когда вышла из ванной, я

увидела, что Эли ушел из комнаты. Ибыла слегка разочарована.Порывшись в шкафу, я, наконец,выудила пару домашних штанов ичерную футболку, и пошла искатьмоего охранника. Когда я нашла его,он, растянувшись на диване,переключал каналы.

Я старалась держаться набезопасном расстоянии,приземлившись в мягкое кресло подиагонали от него. По телику шлиновости 11-го канала, и я замерла наполпути, так как шел репортаж обеще одном убийстве.

Женщина двадцати с лишним лет,последний раз ее виделипокидающей кампус Центрального

Колледжа Искусств и Дизайна в 11часов за ночь до этого. Ее тело былонедавно найдено между двухпарковочных мест на Ист Бэй. Янаблюдала, как еще один черныйпластиковый мешок с телом скрылсяв недрах машины коронеров.

Экран погас, и Эли бросил пультна подушку рядом с собой. Он изучалвыражение моего лица такжетщательно, как и я его.

Наконец он потер подбородок исказал:

— Обсудим правила? — спросилон.

Я кивнула в сторону телика.— Эти убийства, — начала я. —

Это ведь не нормально.

— Нет.Я попыталась выбросить из

головы образы мертвых тел, села,подтянув колени к себе, и обняла их.Пора сменить тему разговора, а томне трудно будет успокоиться, еслидумать все время о мертвецах.

— Да, точно, правиласовместного проживания, —произнесла я, и наши взглядывстретились. — Я хожу в туалет идуш одна. Пусть хоть что-тоостанется загадкой для тебя,особенно это, — заявила я уверенно.

Эли сдержал смешок и кивнул.— Согласен. Дальше?— Ты не вмешиваешься в мои

дела в «Татумании», независимо от

того, насколько грубы иневоспитанны, могут показаться тебемои клиенты. Поверь мне, с этим ямогу справиться сама, каксправлялась до твоего появления.Это мое личное дело, как язарабатываю средства, чтобыпристроить Сета в колледж.

На этот раз правило непоказалось ему забавным, если яправильно поняла его взгляд.

— Постараюсь, — ответил он.Я кивнула.

— Хорошо. — Я сменила позу вкресле и поняла, что устала.Выдохлась. Но все же постараласьсконцентрироваться на Эли. — Естьто, что мне нужно знать. Обо мне впервую очередь, — заметила ярешительно.

Я понимаю, что все нельзя узнатьза одну ночь, рано или поздно мневсе же придется пойти спать. Эликивнул, соглашаясь, пока я думалапару секунд.

— О контракте, — начала я. —Твой отец сказал, что Галлаудовлетворяют ваши потребности, а вобмен получают вашу охрану. Какогорода потребности?

Эли встал и подошел к окну с

видом на порт. Он стоял, пристальноглядя в ночь.

— Когда мы с семьей впервыеприбыли из Парижа, мы былидикими, нецивилизованными,неуправляемыми новообращенными.— Он повернулся ко мне: —Новоиспеченные, голодные, молодыевампиры. Мы убили многих. — Элипристально посмотрел на меня. —Многие из жертв желтой лихорадкитаковыми не являлись, если тыпонимаешь, о чем я. До контракта сГалла. Не со всеми Галла - только сродственниками Проповедника.Тогда все было просто: ониснабжали нас добровольнымидонорами, а мы брали ровно столько,

чтобы оставаться в живых.Холодок пробежал по моему телу

от одной только мысли, об Эли и егосемье, прильнувших к шеямдобровольных доноров и пьющихкровь.

Я посмотрела на него снова.— И что... они просто

выстраивались в ряд, как набесплатной кухне?

— Что-то вроде того.— И никто из Галла не

переродился? — спросила я.Эли раздвинул занавески и

выглянул из окна.— Нет. Для этого им нужно

выпить нашу кровь.Я замерла.

— Ты хочешь сказать, что Сетпил кровь одного из этих ублюдков?

— Да.Меня чуть не вывернуло от одной

мысли об этом.— Как они смогли заставить его

сделать это? И когда?Что-то снаружи привлекло

внимание Эли. Глядя в окно, онпродолжил объяснения.

— В склепе Сет и его друзьяразбили вазу, содержащую магиюГалла, которая удерживала Аркосовмумифицированными. Как я ужеговорил, сотню лет назад все былонамного проще и не настолькоэффективно, как наши современныеметоды. Раньше, как только магия

была помещена на место, онадействовала столько, сколькооставалась на прежнем месте.Неизменно. — Он посмотрел наменя. — Я могу толькопредположить, что Валериан иВикториан кормились, как тольконакопили достаточно сил, чтобыпризвать своих спасателей.

— Женщина, найденная мертвойна парковке? — начала я, заранеезная ответ.

— Да.Меня передернуло, как от холода,

когда я вспомнила о женщине,найденной в Дафин парке. Ямедленно поднялась с места.

— И парень в переулке?

— Да.Я тяжело вздохнула. Вдруг я

вспомнила, что в первое утро, когда янашла Сета спящим, его окно былошироко открыто.

— Но почему они не убили Сета?Эли пожал плечами.— Аркосы слабы. Им нужна

помощь, чтобы подавлять жертвы,пока они полностью невосстановятся.

Я молча уставилась на него, покасмысл этой фразы действительнодошел до меня.

— Ты хочешь сказать, что моймладший брат заманивает ни в чемне повинных людей в ловушку,обрекая их на смерть? — Сорвав

полотенце с головы, я потрясламокрыми волосами до тех пор, покаони не расправились в полнуюдлину. И бросила полотенце на пол.— Я не могу поверить.

— Ты уж лучше поверь, — сказалЭли резко и придвинулся ближе. —Вампир, даже когда он крайне слаб,способен манипулировать сознаниемсмертных и может заставить ихделать все что ему захочется.

Сейчас, мы стояли друг напротивдруга, лицом к лицу, и да — ядумала, как же легко Эли можетмной манипулировать. Но речь необо мне.

— Но почему мы их не ищем?Почему бы нам просто не поймать их

и упрятать куда-нибудь подальше?Ну, в конце концов, почему бы нампросто не убить Аркосов? —Отчаяние и паника медленнозахватывали меня, и я не знала, какэто остановить. — Почему мыдолжны ждать?

Эли грубо схватил меня за плечи,и я впервые заметила, что его кожабыла на удивление теплой.

— Я не собираюсь повторятьодно и то же по тысяче раз,постарайся запомнить то, что яскажу раз и навсегда. Пока телаАркосов слабы, их разум силен какникогда. Ни они, ни Сет и его друзьяне должны знать, что мы их ищем.Зато они могут приказать сделать им

то, что ты даже представить бы незахотела — просто усилием мысли.Им даже не надо находиться с нимив одной комнате для этого.

Его глаза впились в мои.— Они будут устраивать

заварушки лишь потому, что Аркосыприкажут им. Скорей всего уже.

В моей голове промелькнулисотни картинок того, что плохогоможет сделать один человек другому,и мне стало дурно от этих образов.

— Что же, черт побери, намделать? — спросила я, глядя в самыеясные светло-голубые глаза, которыекогда-либо видела. — Что?

— Мы наблюдаем и ждем.Сейчас, Валериан и Викториан

слишком слабы, чтобы тайнопередвигаться по городу. Именно дляэтого им нужны Сет и его друзья.

Я вспылила:— Мы ждем и ничего не делаем?Один взгляд на Эли уже не

обещал ничего хорошего.— Нет. Мы ждем и наблюдаем.

Мы стараемся нейтрализовать какможно больше случаев. Ихневозможно уничтожить до тех пор,пока они полностью не восстановятсвои физические силы.

Он хмуро глянул на меня.— Просто прими это как

должное.— Они знают, что вы здесь? —

спросила я, пряча за этим вопросом

то, что действительно меняволновало. — Они знают оконтракте?

Эли скрестил руки на груди.— Контракт был заключен после

их погребения, и магия Галлаиспользуется нами примерно двавека. Они могут подозревать, что мытут, но не знают наверняка. Нашзапах замаскирован, так же как твой.

— Они могут узнать вас? Точнее,они знают, как вы выглядите? —уточнила я.

Впервые за весь нашнапряженный, серьезный разговорлицо Эли смягчилось.

— Ну, они знают, как мывыглядели в 1848 году. Вместе, как

семью, вероятно, они опознают наскак Дюпре. Возможно. Моиродители практически неизменились. Но любого из нас,идущего в толпе обычных людей поулице?

Он почесал подбородок иотрицательно замахал головой:

— Нет. Я, мои братья и сестра,мы изменились за прошедшее время.

— Конечно, если учесть, чтоскорей всего ты носил бархатныешаровары, кружева, высокие сапогии хвостик, то да - ты определеннослегка изменился, — заметила я иулыбнулась, надеясь разрядитьнакалившуюся обстановку.

Должно быть, он действовал на

мой разум, я даже начала чувствоватьсебя лучше.

Эли усмехнулся.— Это было крайне модно в те

времена. И еще ты забыла пробархатный фрак. Да, игофрированные манжеты, тоже. Ябыл крут и опасен.

Я рассмеялась про себя, хотя мнеэтого и не хотелось, должно быть этоотразилось на моем лице.

— Ага, как скажешь. Горячий икрутой, я уверена.

— Ты даже представить себе неможешь насколько.

Я внимательно изучала ЭлигияДюпре, и мне трудно былопредставить его в какой-либо другой

роли, кроме как в той, которую ониграет сейчас: сексуального парня совспыльчивым характером.

Воспоминание о чудовищныхизменениях в лице его отцапромелькнули в моем сознании, и япопыталась представить Эли такимже жутким. Это не сработало.

Я поняла, что мне придетсяувидеть это собственными глазами,чтобы поверить. Прямо сейчас? Черт,нет. Это слишком даже для меня заодин раз. Кроме того, даже с егослов, мне трудно представить его вкачестве убийцы.

Глубоко в душе, я, конечно,понимала, как сильно ошибалась.

Я взглянула на него.

— А сейчас?Он оглянулся:— Что сейчас?— Как вы удовлетворяете свои

потребности в еде?Я должна была спросить, не

может быть, чтобы Галла все ещепоставляли живых доноров им.Улыбка коснулась его губ, показав насвет ряд белых ровных зубов.

— Члены общины Проповедникавсе еще наши доноры, Райли, но, также как и наши, их методыпретерпели существенные изменениясо временем. У них есть свойсобственный Красный Крест, если тызнаешь, что я имею в виду. К намкровь поступает в пакетах, и в нее

уже добавлена колдовская магия.Его улыбка стала шире.— И только Богу известно, что

там еще намешано. И да, — сказалон, встречая мой взгляд, — мыналиваем ее в стакан и пьем.

Я сделала заметку в своемсознании «вспомнить о В8», если якогда-нибудь увижу, как он пьет. Тутже в моей голове появилась тысячавопросов, а мое тело требовало сна.Я взглянула на часы, висящие надмаленьким каменным камином -почти два часа.

— Я на перезагрузку, —пробормотала я и взглянула на Эли.— Мне надо немного поспать, а тозавтра я буду совсем никакой. —

Потянувшись, я подняла брошенноеполотенце с пола. — Ты вообщеспишь?

Он выглядел посвежевшим иготовым к действиям.

— Ага, — ответил он. — Как вфильмах, только не весь день. — Иснова он улыбнулся. — Всего паручасов, когда солнце в зените.

— А у Аркосов все также? А Сет?— Нет. Наша генетика

отличается от других, и в основномона изменилась благодаряколдовству. Аркосы будут спать отзаката до рассвета, каждый день. Сети остальные не закончилипревращение: они могут проснутьсяи появиться здесь.

— Хорошо.И направилась в спальню.— Ты ешь? — спросила я, через

плечо. — Что-либо, кромепожертвований Красного Креста, яимею в виду.

— Да, я ем. Это исключительнодля удовольствия. Мы не получаемпитательных веществ из обычнойеды и не чувствуем насыщения отнее.

Подавив зевок, я прошла черезкухню и дальше по коридору в своюкомнату. У своей двери яостановилась и оглянулась на него.

— Если так будет продолжаться,мне придется запереть дверь.

Эли взглядом пригвоздил меня к

полу, и я еще раз вспомнила, чтовидела лишь часть того, на что онспособен.

— Бесполезно.Я уставилась на него, на пару

секунд.— Не беси меня.— Даже не мечтал об этом. Иди,

поспи. Тебе это нужно. — Онухмыльнулся.

Без лишних слов я оставила Эли,почистила зубы, собрала волосы ввысокий хвост и забралась в постель.

Лежа в темноте, ясосредоточилось на свете отуличного фонаря с Ривер Стрит,струящегося сквозь французскиедвери балкона.

Несмотря на то, что была крайневымотана, я знала, что быстро неусну. Существовало ряд вещей исобытий, которые мой мозготказывался понимать ввидуотсутствия полной информации обих происхождении, и вампиры былив их числе.

Один из них обосновался в моейгостиной и безмятежно смотрелсериал «Морская полиция:Спецотдел».

Тем не менее... это правда. И яверю в это.

У меня не было другихдоказательств, кроме воспоминанийо полном изменении лица Жиля вочто-то чертовски пугающее, а еще

его дети и жена двигаются такбыстро, что невозможно уловитьневооруженным глазом, да, иневероятная сила Эли.

Да уж, надо будет как-нибудьвернуться к этим размышлениям.Надеюсь, этих доказательств будетдостаточно. Странно и непонятно,есть о чем подумать.

Я провела последние семь летпод влиянием темной африканскоймагии, так что мне не привыкать кстранностям.

Но когда что-то подобноепроисходит с тобой, как то - чтопроизошло с Сетом, нападение такблизко от дома - вот она пугающаяреальность.

Мой брат был... Боже, мнепротивно даже думать о том, что онможет делать в эту самую минуту,через что ему приходится проходить,и мне остается только гадать, ведаетли он, что творит.

Слезы навернулись на мои глаза,когда я подумала о нашем последнемразговоре, не считая инцидента вмоей спальне. Он вел себя такхолодно и отрешенно, это так непохоже на Сета.

Да, Проповедник можетобклеивать старыми газетами стены,чтобы злым духам вуду было чемзаняться, но он, прежде всего знахарьи колдун.

Он привел меня в дом Дюпре, так

как считал это последним средствомспасения. Он и Эстель никогда ненастаивали на том, чтобы я и Сетразделяли их верования; они просторассказывали нам о них, а уж веритьили нет, решали мы сами.

И готова поклясться чем угодно,теперь я верю каждому их слову.Через три недели мой младший братможет превратиться в жестокогоубийцу. Я не могла позволить этомуслучится.

Недовольно вздохнув, яотвернулась, взбила подушку ипопыталась успокоиться. Где-тонеподалеку, на улице, двоененормальных орали на всю улицувсякую чушь - можно отнести это к

одному из недостатков проживанияна Ривер Стрит.

Перекатившись через кровать, яподошла к комоду и взяла айпод, азатем запрыгнула обратно в кровать.Я вставила наушники в уши илистала трек-лист до тех пор, покане нашла группу «30 Seconds toMars».

Возможно, их музыка поможетмне заглушить не только воплиорущих пьяниц, прогуливающихсявдоль реки, но и нескончаемуючереду моих собственных мыслей отом, что же именно произошло.

Несмотря на все сопротивлениямоего сознания, мне, в конце концов,удалось уснуть.

Один раз в течение ночи япроснулась от одного из многихбеспокойных снов. Мне снилось, чтоя проснулась. Но моя комната небыла моей комнатой; моя квартиране была моей.

Я была в каком-то абсолютнонезнакомом месте, но точно знала,что здесь я не была желаннымгостем. Как будто я попала встранный апокалиптический мир,где жила на заброшенном складе скрысами, облупившейся краской иразбитыми окнами. А когда явыглянула наружу, все было серым,мрачным и безжизненным - все,кроме меня.

Потом я увидела их, вампиров, и

сначала они были рядом на улице,где-то восемь или десять вампиров,молодые потрепанные панки. Асекунду спустя, они запрыгнули намой балкон, я же попятилась ипобежала.

Через весь склад я пыталасьубежать, но они были повсюду,прыгали со стропил над моейголовой. Играли со мной, смеялись.И я знала, что мне никогда неубежать от них, поэтому я решиладраться. К своему удивлению, янашла маленький серебряныйклинок, привязанный к бедру, хотяраньше его там не замечала.

У стены я развернулась,выхватила свое оружие и

прицелилась. Один из них несся комне, с лицом монстра, искаженнымжаждой крови и ненависти, сраспахнутой пастью.

Это был Сет.Мои пальцы замерли на клинке.

Я не могла сделать этого.Затем остальные присоединились

к нему и начали надвигаться на меня,безжалостно и беспощадно, и явыкрикнула имя брата так громко,что горло начало гореть.

В следующую секунду паражелезных рук вытащила меня изкошмара, и, когда я пришла в себя,первое, что узнала, было лицо ЭлиДюпре. В сумраке моей комнаты егоглаза светились недовольством; по

крайней мере, я так решила. Он селна кровать, повернувшись ко мне.

Все, что смутило меня сейчас,было то, что второй раз в моейвзрослой жизни я чувствовала себябеспомощной и потерявшейконтроль.

— Я не могу перестать трястись,— пробормотала я, и это было... такнелепо.

Я сидела, руки Эли все ещесжимали мои плечи, крепкообхватила руками ноги и наклонилаголову к коленям.

— Дыши, Райли, — произнес Элинемного резко, затем нараспев по-французски, и это полностьюизменило его голос. — Calme-toi.

Я понятия не имела, что этоозначало, и, Богом клянусь, мне былоплевать. Звук успокоил меня, и черезнесколько секунд дрожьпрекратилась. Его руки остались намне. Мне хотелось, чтобы они тамбыли.

— Ненавижу это, — сказала ятихо.

Хваткой, чуть менее сильной,чем, та, какой он держал меня заплечо, Эли поднял мой подбородок,так, что мне пришлось посмотреть нанего.

— Это и не должно быть легко,— сказал он, — но ты собираласьпопробовать.

Сквозь затуманенное зрение я

изучала его.— Этот сон был ужасным и

таким реалистичным. Мой братхотел убить меня, они все хотели -как будто я была чертовым ужином.

— Ты понятия не имеешь,насколько притягательна твоя кровь,— заметил он, все еще держа меня заподбородок. — Просто знать, что онатам, хотя и замаскированная, этоогромное искушение.

Я моргнула, и по правде говоря,мне становилось все труднее итруднее концентрировать внимание,пока он держал меня.

— Так Жиль послал тебяохранять меня потому что...?

И я позволила вопросу повиснуть

в воздухе, с нетерпением ожидаяприличного ответа. Эли тихорассмеялся.

— Потому что я самыйсмертоносный из моих братьев,также я обладаю большимсамоконтролем. И твой Проповедникхочет никак не меньше.

Я кивнула, он опустил руку, и яполностью осознала, как близко еготело было к моему. Я передохнула инагло встретила его взгляд.

— Я давно поняла, что если утебя есть проблемы, то не стоитплакаться, кому-либо в жилетку,поэтому все эти утешения просто ник чему.

Взгляд Эли переместился от

моего лица к моему плечу. Безкакого-либо разрешения, он поднялмою левую руку, наклонился к ней ипроследовал за изогнутым теломдракона от моей ключицы доуказательного пальца, пристальноразглядывая его.

Моя кожа мгновенно нагрелась.— Я думаю, ты прячешься за

своим искусством, — сказал онневозмутимо, затем опустил моюруку и посмотрел на меня. — Толькото, что ты ругаешься, как сапожник,дерешься, как парень, и вся покрытататуировками, — он поднялуказательный палец и обвел крылонад моим глазом, — не значит, чтотебе не нужна поддержка. — Он

поднялся. — Каждый нуждается вэтом, Райли. Даже мы, — он слегкаулыбнулся. — Я думаю, ты говоришьерунду. Под всей этой грубойвнешностью ты действительнохочешь, чтобы кто-нибудь спас тебя.— Он пересек комнату иостановился у дверей, пока я замерлав изумлении. — Тебе повезло, что якак раз свободен в данный момент.

С видом абсолютногопобедителя, которого мне оченьхотелось размазать по стенке, онпокинул комнату. Подушка, которуюя бросила, приземлилась слишкомпоздно — она ударила стену рядом сдверью, а его легкий смешокраздался из гостиной.

Раздосадованная, я встала иподняла подушку, а затем вернуласьв постель. Высокомерный ублюдок.

— Что все это вообще значит? —крикнула я в гостиную. — Тафранцузская чепуха!

— Это означало «успокойся».Каким-то образом эти слова

подействовали на меня. По крайнеймере, Эли так подумал, скорей всего.Но я никогда и ни за что не признаю,что он был в хоть в чем-то прав. Неабсолютно прав, но все же в чем-то...

Вернув наушники на место, вуши, я врубила песню «Heads WillRoll» группы Yeah Yeah Yeahs икрепко уснула.

Когда я проснулась в следующий

раз, утреннее солнце сияло сквозьбалконные двери. Моей первоймыслью был Сет. И не совру, моейвторой мыслью было — о, черт — яобладатель мега-аппетитной,необычной группы крови. Третьямысль? У меня чертово похмелье.

Медленно поднявшись с постели,я вошла в гостиную и замерла.

Я увидела Эли, валяющегося надиване, в то время как Чейз лежалрядом с ним, положив своюогромную мохнатую башку ему наколено.

Чейз заметив меня, не двинулся сместа, лишь слегка взмахнулкупированным хвостом.

— Были еще сны? — спросил

Эли. Он выглядел так, как будтотолько что вышел из душа ипереоделся. Никогда бы не подумала,что вампиры беспокоятся об этом.Он потрепал Чейза между ушей.

Скрестив руки на груди, янахмурилась:

— Что ты сделал с моей собакой?Эли пожал плечами:— Мы теперь друзья.— Хорошо. — Я взглянула на

часы. — Этим утром новых тел необнаружено?

Эли посмотрел на меня серьезно.— Пока нет. Но их не всегда

находят, Райли...Я кивнула.— Я к соседям в гости, вернусь

минут через сорок. Моя перваявстреча сегодня в одиннадцать.

Я поспешила из комнаты,почистила зубы на скорую руку инадела черные шорты с рисунком измелких черепов и костей, легкуютолстовку и шлепки, а затем подошлак дверям.

Я похлопала по бедру.— Давай мальчик. Хочешь

погулять?Чейз взглянул на Эли, как бы

спрашивая разрешения. Элинаклонил голову.

— Ты слышал ее. Иди.Мой пес-предатель с лаем

спрыгнул с дивана. Я взглянула наЭли, когда мы спускались вниз.

После нашей супер-быстройпрогулки, я запустила Чейза обратновнутрь, накормила его и мыпоспешили к Проповеднику.

В тот момент, когда мы вошли,приветствие Эстель шокироваломеня.

— О, вот мой мальчик! — сказалаона, полностью игнорируя меня ипоспешив в сторону Эли. Она обвилаего руками и крепко обняла. Онобнял ее в ответ. — Где ты был,малыш? Я до смерти хотела тебяувидеть. — Она отодвинулась ипосмотрела на него. — Скольковремени прошло? Почему тебя небыло так долго? — она покачалаголовой и похлопала его по спине. —

Ты давно уже должен был вернуться,Элигий Дюпре.

Я созерцала их странный, нонежный обмен любезностяминесколько минут. Эли уходил? Всеэто время он был близок сПроповедником и Эстель? Странно,что-то я раньше этого не замечала.

Я направилась в кухню и селарядом с Проповедником, он же, каквсегда был точен и уже ждал меня застолом с заваренным чаем.

Мы встретились взглядами, когдая садилась, он же слегка кивнул вответ, и я начала наполнять моюкружку чаем. Я налила чай издымящегося заварочного чайника вкружку и посмотрела на

Проповедника сквозь дымку.— Теперь я смотрю на этот чай

немного по-другому, Проповедник.— Ты жива благодаря ему, —

ответил он просто, и я знала, что этобыла чистая правда.

— Почему я раньше его невстречала? — спросила я, кивая всторону первого этажа, откудаслышался высокий голос Эстель,болтающей с Эли. — Никого из них,если на то пошло. Я хочу сказать, чтосложно не заметить целуювампирскую семью в Саванне, развея не права? А с другими тысталкивался раньше, или они неимеют привычки часто посещать«Черный Глаз», да?

Мы услышали звук шагов,поднимающихся по ступеням, Эстельи Эли, Проповедник посмотрел наменя.

— Этот мальчик пропал нанесколько лет, — сказал он, берякусочек бекона. — Точнее надвенадцать. Но тебе придетсяспросить его почему. Об этом можетрассказать тебе только он.

— Тогда понятно, почему я егораньше не замечала, — ответила я.— Я была просто панком-подростком, одной из сотен, когдаон был здесь в последний раз.

Мне трудно представить, чтомогло заставить Эли покинуть своюсемью на столь длительный период,

хотя, когда ты бессмертен, 12 лет этопросто миг из жизни.

Быть может он хотелпопутешествовать по миру, увидетьновые места. Но если так, то как онполучал свою колдовскую-прокачанную кровь? От этой мыслипо моему телу пробежала невольнаянервная дрожь, и я не была уверена,что хочу знать ответ на этот вопрос.

— Ты не замечаешь их вокругсебя, потому что они знают, чтодолжны держаться от тебя подальше,— ответил Проповедник, глядя наменя сквозь чашку. — Та кровь, чтотечет по твоим венам, она слишкомпритягательна для них - какнаркотик, даже с нашей магией

вперемешку.Ты же не будешь размахивать

дозой перед лицом наркомана, еслион пытается оставаться чистым, нетак ли? Чай все еще был горячим,когда я наполняла вторую чашку.

— Почему ты мне раньше ничегоне рассказывал, Проповедник?

— До сих пор не былонеобходимости.

— А Сет знал? Моя мама? —спросила я.

— Нет.— Ну и как же я получила такую

кровь? — спросила я разочаровано.Попытка выудить информацию

из уст Проповедника была похожа напопытку открыть сопротивляющуюся

устрицу.Его мудрые глаза пристально

смотрели на меня несколько секунд.— Не знаю, Райли. Должно быть,

унаследовала её от своей бабушкиили дедушки, а может и отпрабабушки и прадедушки. Никомуне известно.

Я вздохнула:— Понятно.— Ах, Проповедник, глянь ка на

этого парня, а? Правда хорош? —заметила Эстель, таща за собой Эли вкухню, она усадила его рядом сомной. — Не беспокойся малышка -он тебя не укусит. Не так ли, ЭлигийДюпре? — спросила она ирассмеялась, протягивая Эли кусочек

булочки с беконом.— Нет, мэм, — ответил вежливо

Эли.Он глянул на меня и приподнял

бровь, а затем запихал в рот бекон.— Хорошо... потому что это было

бы плохо, верно, — сказала Эстель ипосмотрела на меня. — Через какоето время ты поймешь что к чему,Райли По. Я всегда говорила тебе,Проповедник, что давно пора всерассказать нашей девочке, ей простонеобходимо знать, что к чему,особенно с этой необычной кровью.— Она подошла и крепко обняламеня, так, что я чуть не пролила чайсебе на колени. — Не волнуйся,девочка. Если и есть поблизости кто-

то, кто сможет спасти тебя, прикрывсвоей спиной, так это наш парень,что сидит рядом с тобой. — Онапотрепала меня за обе щекиодновременно. — Ты можешьдоверять ему, Райли По. И, малышка,тебе лучше поесть. Ты совсемисхудала.

— Не могу, Эстель. Просто неголодна. — Мой взгляд скользнул отЭли к Проповеднику и вернулся кмоей приемной нахмурившейсябабушке. — Да, мэм, — ответила я,повторяя слова Эли. — Я попытаюсь.

И она успокоилась.— Хорошо. А теперь ешьте.Я расправилась с тостом,

приправленным джемом, и, как

только мы закончили, Проповедникповернулся к нам обоим:

— Эти парни скрываются втемных закоулках, и Райли знаетподобные места лучше, чем кто-либоиз нас. Она отведет тебя туда, нотолько через день или два.

Он посмотрел на меня:— Я знаю, ты так и рвешься в

бой, и тебе очень не терпитсяввязаться в драку. Но тебе следуетподождать, девочка. Твой братбольше не сможет узнать тебя каксестру, понимаешь? Он будет думать,что где-то видел тебя, твое лицобудет казаться ему знакомым, но онне узнает тебя. Если вы встретитесьслишком рано, то он узнает тебя и

все испортит. Вы будете прикрыватьспины друг друга, ты и этот парень,что рядом с тобой, и никогда неоставайтесь там надолго.Оставайтесь там ровно настолько,чтобы вас заметили, но дали потомуйти. Там, где вы заметите техпарней, и будет место их логова.Всегда проще обеспечивать жертвыдля коварных братьев, еслипутаешься с наркотиками. Верно?

— Да, сэр, все ясно, — ответилая, отлично понимая, что «путаться снаркотиками» на самом делезначило «быть накачанным ими подзавязку».

Я подумала о возвращении вместное нелегальное сообщество,

подумала, как я опять незаметноскользну в безликую толпу, которуюя покинула, как я думала, навсегда.Мне стало противно от одной толькомысли об этом.

Но я сделаю это, и только одноймне будет известно, чего мне стоитвозвращение в то место, которого ятак тщательно избегала последнеевремя.

И дело не только в клубах...точнее не в клубах как таковых.Скорее дело в конкретныхкомпаниях, и я отчетливо поняла,кого имел в виду Проповедник, когдаговорил «те люди». Это именно текомпании, в которых я путалась не с«теми парнями». Все это могло

кончиться гораздо хуже, чем просторазбитым сердцем или внезапнымпутешествием в каталажку.

Я оттолкнула болезненныевоспоминания и глянула на часы.

— Ох, пора бежать. Магазин вот-вот откроется.

Я поцеловала Проповедника ипопрощалась с Эстель, и мы ушли.

— Мы проведем следующий деньили около того в подготовке, —сказал Эли, когда мы пересеклимостовую у черного входа в«Татуманию». — Есть вещи, окоторых тебе следует знать икоторых следует ожидать. Я не хочуникаких запрещенных приемов оттебя.

— Как на счет тебя? — спросилая.

— Не беспокойся обо мне.Вдруг ко мне в голову пришла

шокирующая, неприятная мысль, и ячуть не задохнулась от осознаниявсего.

Я повернулась и посмотрела Элив глаза.

— Молодой парень был найденмертвым несколько дней назад. 19лет, выпускник военно-морской базыПэррис-Айленд. Я делала емутатуировку за день до этого. — Вглубине сердца я знала ответ, но, темне менее, я быстро спросила: — Сети его друзья сделали это?

— Нет, — сказал он без

колебания. — Но они помогалиВалериану и Викториану найти его,или они заманили его. Жертв гораздобольше, Райли. Тела просто еще ненайдены.

Меня мутило от одной толькомысли об этом. Всем, о чем я могладумать, был Зак и то, насколько онбыл мил и галантен. Он так хотелслужить в морской пехоте.

Эли осторожно наблюдал замной, а я не могла оторвать глаз отнего.

Голубые глаза пристальносмотрели на меня из-под длинных,густых темных, ресниц, и я заметилалегкий намек на щетину на егоподбородке и над верхней губой.

Кожа на лице практически безизъянов, сливочного оттенка, назависть любой девушке. Он совсемне выглядел, как убийца, но я точнознала, что он им был.

А теперь и мой брат тоже был им.— Я хочу, чтобы ты мне сказал,

что все это скоро прекратится, —заявила я яростно. Я схватила его заплечи и встряхнула как следует,желая вытрясти из него ответ,который меня устроил бы. Я должнаэто услышать. — Скажи мне.

— Мы прекратим это, — ответилон так, что я ему поверила.

Было столько всего, что я хотелаузнать о нем, и так много вопросов,которые меня одолевали. Надеюсь,

ночью я узнаю больше.Оставив Эли в гостиной с

Чейзом, я поспешила в душ, затемвысушила волосы, заколола челку скрасными прядями маленькимизаколками, а остальные волосыоставила распущенными.

Одела потертые джинсы скожаной жилеткой, котораявыставляла мои татуированные рукинапоказ и завершила сегодняшнийобраз парой коричневых кожаныхсапог. Я взяла винно-красныйбархатный ошейник из комода,повязала вокруг шеи, вышла изкомнаты и замерла на месте отнеожиданности.

Финн, Люк и Джози Дюпре

присоединились к брату в гостиной,и теперь все четверо пялились наменя.

— Что случилось? — спросила я,подойдя к холодильнику, чтобы взять«Yoo-hoo» и у меня перехватило дух,как только я открыла дверцу. Всяверхняя полка моего холодильникабыла завалена маленькими,пластиковыми, желтымипакетиками, и без лишних вопросов,я поняла, что это такое.

Я не страдала обычнобрезгливостью, но, черт побери —ЭТО моментально выбило меня изколеи. Я быстро взяла свой напитоки немедленно закрыла дверь.

Трудно выразить словами, что

чувствуешь, когда знаешь, что четыревампира, как ни в чем небывалосидят в твоей гостиной, болтают,играют с твоей собакой и смотряттелик. Это совершенно НЕНОРМАЛЬНО. Я сомневаюсь, чтокогда-либо смогу уложить это всвоей голове.

— Доброе утро, — сказали Люк иФинн почти одновременно.

— У тебя мрачные татушки, —сказала Джози, уставляясь на моитатуированные руки.

Она взглянула на Эли:— Можно мне такие же?— Позже Джози, — ответил Эли

и небрежно взглянул на меня. — Тызаинтриговала их.

Я на самом деле не была уверена,что именно интриговало их.Возможно, всему виной уникальныйвыдержанный кларет (сортпурпурно-красного вина), текущийпо моим венам? Лучше некуда.

— Ладно, у меня клиент через 15минут, так что мне пора. Думаю, высправитесь тут и без меня.

Честно говоря, у меня вряд линайдется хоть что-нибудь по вкусувампира, ну не считая моей крови,конечно, в общем, я даже не знаю,что, в таком случае, вам предложить.

— Спасибо, — сказал Финн сухмылкой. — Мы просто занеслиЭли завтрак. Я думаю, мы с тобойобсудим это позже.

— Можно я останусь с тобой? —спросила Джози Эли, бросивбыстрый взгляд на меня. — Я хочупонаблюдать за ней.

— Не сегодня, выскочка, —ответил Эли.

Они казались такиминормальными, как все братья исестры, что было странно думать оних как о вампирах. Хотя, наверноэто совсем не важно, они же все-такиродня.

— Быть может в другой раз. Итебе придется спросить Райли. — Онкивнул в мою сторону. — Она босс.

Джози посмотрела на менябольшими голубыми глазами.

— Можно? — спросила она. —

Пожалуйста? Я не буду мешать,клянусь.

Она практически вжалась в томесто, где стояла, одетая всвободную футболку, облегающиеджинсы и высокие ботинки.

— Да, конечно. — Я улыбнуласьи пожала плечами. — Клевая майка.

Джози просияла:— Хорошая группа.— Чертовски верно, —

согласилась я. — Окей, мнедействительно нужно идти сейчас.

Люк посмотрел на меня иулыбнулся.

— La paix hors.А в следующую секунду они

ушли, и я готова поклясться, что

слышала хихиканье Джози внизу,пока закрывалась дверь. Я никогда кэтому не привыкну.

Эли наблюдал за мной иразвлекался.

— Перемирие? — сказал он.— Ох, — ответила я, — хорошо,

пойдем.Ускоряя шаг, я поспешила вниз,

Эли и Чейз буквально наступали мнена пятки. Я притормозила иразвернулась, Эли остановился вшаге от меня, но не на достаточномрасстоянии.

— Слушай, — сказала я, хватаясьза деревянные перила и глядя нанего. — Сейчас ты познакомишься содним из самых дорогих для меня

мне людей. Она оченьжизнерадостная, оптимистичная имилая - и она моя лучшая подруга.Она и так безумно переживает заСета, поэтому, пожалуйста, неусложняй нам жизнь, беспардонно ееразглядывая, договорились?

Эли улыбнулся нежно, ноэффектно.

— Почему ты думаешь, что я будупялиться? — спросил он.

— Потому что ты постоянно наменя пялишься, — ответила я.

Он придвинулся ближе.— Ты злишься?Я боролась с нарастающим

желанием прикоснуться к нему ивместо этого я свирепо смотрела на

него.— Нет.Он снова улыбнулся.— Хорошо. Так что мы

собираемся ей сказать?Я подняла голову и понизила

голос до шепота:— Большую жирную долбаную

ложь, вот что мы скажем. — Яткнула его в грудь. — Я не могусказать ей о твоем наследии. Яповерила потому, что твой отецпредоставил мне неоспоримыедоказательства. Трудно понять, но ямогу справиться с этим. Однако я неуверенна, что Никс готова кподобному. Так что, ты - мой ученик,которому необходима некоторая

практика. Как-то так. И чтобы она неподумала, что это как-то связанно смоим братом. Он на реабилитациина острове. Понял?

— Все ясно, — ответил Эли,коснувшись указательным пальцемкрыла ангела на моем лице. — Тывыглядишь... — его взглядоценивающе прошелся по мне, —изумительно.

Почему этот комплиментподействовал на меня, я понятия неимела. У меня перехватило дыхание,и я ощутила, что теряю опору,погружаясь в странное состояние,желая большего.

— Спасибо, — ответила я ипостаралась показать что в этом не

было ничего особенного, но улыбкаЭли доказала что он знал обратное. Язакатила глаза, повернулась, затемснова остановилась. — Ты ведь несобираешься соблазнять Никс, не такли? Поскольку, если хотя бы одинволос упадет с ее головы...

— Она в абсолютнойбезопасности! — прервал меня Эли.— Во мне достаточно крови Галла,не забывай об этом.

— Да, кстати, — добавила я. —Никс кинестетик. Она обнимаетменя каждый раз, когда видит. Онабудет обнимать и тебя. Так чтопросто смирись с этим.

Голубые глаза Эли засияли:— Да, мэм.

В тот момент, когда я открыладверь, Никс как раз повернулатабличку, на которой было написаноОТКРЫТО.

Голубые глаза, подведенныеширокой черной линией, как всегдаодетой по последнему слову модыНикс, удивленно распахнулись.

— Райли! О Боже. Я уже началаволноваться! Как Сет? —затараторила возбужденно,устремившись мне навстречу

Я обняла ее так, как обычно этоделала она, затем отпустила и началаизучать меня, ища ответа на свойвопрос.

— С ним все хорошо? Ты с нимразговаривала сегодня?

Только ее обеспокоенныевопросы заставили мое сердцесжаться. Было больно знать правду отом, что случилось с Сетом идержать это в секрете от Никс.Больно настолько, что кажется,будто я в аду.

— Нет, мы не будем общатьсянекоторое время, — ответила я,стремясь избежать откровенной лжи.Я ненавидела врать, особенно своейлучшей подруге. Но при такихобстоятельствах у меня не быловыбора. Ей не нужно знать в какойопасности мой брат, она никогда непоймет эту правду. — Он проходиткурс лечения от наркомании иалкоголизма.

Слезы навернулись на глаза Никс.— Ох, Райли, — произнесла она,

снова обнимая меня. Никс былаабсолютным кинистетиком, чегонельзя было сказать обо мне.Исключение составляли, онаПроповедник и Эстель. И Сет. — Всебудет хорошо, я просто знаю это. Непереживай.

— О, привет! — сказала она,отстраняясь от меня.

Я перевела взгляд на Эли,терпеливо ожидавшего, чтобы егопредставили:

— Никс, это Эли. Он практикант,так что он побудет с нами какое-товремя. Совсем не долго.

Ярко алые губы Никс расплылись

в самой радушной улыбке, накоторую была способна только она.Она немедленно обняла Эли.

— Привет Эли! Добропожаловать в «Татуманию»! Тебездесь понравится. Райли самыйлучший художник, с каким ты когда-либо работал.

Эли хихикнул и обнял Никс вответ.

— Я об этом наслышан, —ответил он, украдкой бросив на менязабавляющийся взгляд через ееплечо, затем отстранился ипосмотрел на нее. — Приятнопознакомится, Райли многорассказывала о тебе.

Никс ухмыльнулась и посмотрела

на меня.— O, она рассказывала? Она

такая милая, — затем она однимигубами произнесла «горячий», и хотяя не слышала никаких звуковиздаваемых Эли, я была уверена, чтоон это видел.

— Заходи, располагайся.Она развернулась и направилась в

переднюю часть салона. Ееприческа, как всегда состояла из двухвысоких хвостов, и сегодня онанадела свой любимый ошейник сшипами. Она ухмыльнулась ему.

— Я покажу тебе, какподготовиться. Во-первых, мы дом«рока». Я не могу работать безмузыки. Как насчет Metric?

Эли с усмешкой последовал заНикс, я отдала его на ее попечение, вто время как сама готовилась кпервому клиенту: распечаталаэскизы, которые сделала для нее.Она появилась ровно в одиннадцать,и после краткой беседы о дизайне,мы остановились на паре темныхкрыльев, расположенных налопатках, и я приступила к работе.

Сам рисунок крыла былдовольно-таки сложным и включал всебя несколько оттенков на концахкрыльев, так что меня ожидалонесколько часов кропотливойработы. Которая доставила мнеистинное удовольствие.

Я испытывала потребность в том,

чтобы отвлечься от проблем с моимбратом и вампиром, который вданный момент готовил «Вдову» смоей лучшей подругой.

Metric «Sick Muse» грохотала вголове, вовлекая меня в свой ритм.

Первая половина дня прошла безсучка и задоринки, поэтому вполвторого я отправила Эли понекоторым делам на пару часов. Я нестала объяснять Никс, что моепоручение заключалось вупотреблении донорской крови,лежащей в моем холодильнике, ипослеобеденном отдыхе на моейкровати, но я осознавала, что оннуждался в этом

Он наблюдал, как я работала над

двумя темными крыльями около двухчасов, полностью заинтригованныйили это так казалось. Никс сэнтузиазмом объясняла Эли каждыйшаг нанесения стрекозы на спинудевушки. И не раз я замечала, как оннизко наклонял голову, чтобы лучшерассмотреть работу Никс. В концеконцов, он ушел наверх.

Я никогда не проверяла его,считая, что он занимается своейработой больше двух веков. И ужточно, он не нуждался в моейпомощи. Верный своему слову, онвернулся через несколько часов вмагазин, выглядя посвежевшим иготовым идти в бой.

Хорошее заключалось в том, что

Аркосы не появились до самогозахода солнца

Остальная часть дня пролетеланезаметно, я выполнила еще дветатуировки. Одной из которых былбайк на цепи, по-моему, он выгляделочень круто. А вторая - кричащийфеникс на ребрах моряка, когдараздался телефонный звонок.

Никс ответила.— Эй, Райли, это тебя, — сказала

она.— Хорошо, можешь сказать им,

чтобы они подождали секунду? —попросила я.

Работа была кропотливой так кактату располагалось на рельефномпрессе моряка, и в тоже время очень

интересной, со множествомизогнутых линий, я наклонилась поближе, чтобы внимательнеерассмотреть.

Морской пехотинец, лежавшийпередо мной с закинутой рукой заголову, глянул на меня и усмехнулся.

— Как она выглядит?— Чертовски потрясающе. Я

сейчас вернусь.Я сняла перчатки и направилась к

телефону.— Татумания. Это Райли.— Извините за беспокойство,

мисс По, — произнес взволнованныйженский голос. — Это Карен Паркер,мама Риггса Паркера, — она сделалапаузу. — Вы его случайно не видели?

Я думаю, что они где-то с Тодом иСавером, наверное. Я просто не могуего найти. Уже в течение несколькихдней. Обычно он звонит.

— Здравствуйте Миссис Паркер,— сказала я. У меня все похолоделовнутри. Я поискала глазами Эли, изаметила, что он тоже смотрит наменя. Он подошел ко мне, и яприкрыла трубку, и тихо сказала: —Это миссис Паркер — мама другаСета. Они были вместе тем вечером.

— Дай мне трубку, — сказал онтихо, и я передала.

Голосом настолько тихим, что яедва могла его расслышать, Эли что-то сказал миссис Паркер нафранцузском. Я понятия не имела,

что он говорил. Затем он повесилтрубку. Когда он отошел, оннаклонился к моему уху:

— Я стер ей память. Теперь с нейбудет все в порядке.

Я посмотрела на него иполностью поняла, хотя понятия неимела, как Эли сделал это. Я незадумывалась о подобном, пока он несделал этого. Я знала, что Риггс былвместе с Сетом, и, безусловно,хотела, чтобы он тоже вернулся кнормальной жизни к своей матери иполучил хорошую порку.

Боже, я знала, что она проходитчерез ад, даже не слыша страха в ееголосе.

— Спасибо, — сказала я Эли и

вернулась к моряку, который ожидалменя.

Менее чем через двадцать минутя закончила: кричащий феникс былокончен и выглядел довольно такимрачно, как я считала. Моряк гордорассматривал свое новое тату, кожавокруг рисунка была безумнокрасной. Я выдала ему инструкциипо уходу, специальную мазь и онушел.

Никс закончила раньше ипризналась мне, что у нее свидание снезнакомым человеком.

Эли помог ей прибраться, а янаблюдала, как налаживаютсяхорошие отношения между вампироми моей лучшей подругой, воистину

мир, в котором я теперь жилаказался более чем странным.

Никс собрала свою большуючерную сумку с изображениемрозового черепа и скрещенными подним костями, обняла меня и Эли ипопрощалась.

Я не беспокоилась, что онапойдет одна в темноте только из-затого, что за ней будет следовать кто-нибудь из Дюпре. Я ощущала себянесколько виноватой, что скрывалаот нее правду, но так было лучше.Лучше, потому что Никс всегдарасстраивалась, если не моглаконтролировать ситуацию и плюсона любила Сета как брата.

Я наблюдала за ней через стекло

витрины, пока она не скрылась,покачивая золотисто-каштановымихвостиками на ходу.

— Она замечательная, —произнес Эли, вдруг оказавшисьоколо меня. — У нее прекраснаядуша.

Я кивнула:— Да, это так.Краем глаза я взглянула на него,

вспоминая, о предыдущей ночи,когда он перекрыл мне дорогу сбалкона, его твердое телоприжимается к моему... Картинкавспыхнула на краю моегоподсознания.

Я просто пыталась решить,насколько, на самом деле, был

небезопасен Элигий Дюпре, и я немогла это сделать. Часть меня была вужасе от него. Другая часть меняхотела трахать его, пока он не упадетв обморок. Или я не упаду.

Эли хихикнул. И по прошествиисуток это все еще поражало меня. Явздрогнула и повернулась к нему.

— Вы все можете читать мысли?— спросила я и стала настороженнонаблюдать за его реакцией.

Самодовольное, беспечноевыражение появилось на егосовершенном лице, и он пожалплечами.

— Ага, конечно. А также мыможем принуждать. — Он потерподбородок. — Я пока не решил что

больше в моих интересах, — онподнял темную бровь и пристальнопосмотрел на меня. — Прямо сейчася думаю, что чтение мыслей.

— Итак, правило номер три: нелезь в мою голову, — сказала я,готовая провалиться сквозь землю оттого, что он знал о моих эротическихфантазиях. Эли легко ухмыльнулся.

— Как скажешь, — Он провелрукой по волосам и спрятал руки вкарманах джинсов. — Завтрашнейночью мы начнем. Ты готова?

Я обернулась к нему и окинулаего придирчивым взглядом с головыдо ног. Я покачала головой, и сталаубирать свое рабочее место, на ходусоставляя список необходимого.

— Что? — спросил онвстревожено.

— Никуда я не пойду с тобой втаком виде, — я повернулась иуказала на его вид.

Эли осмотрел себя:— Что ты имеешь в виду? Что не

так с тем как я выгляжу?— Ты знаешь, куда мы

собираемся пойти искать моегобрата? В этих местах, милыхмальчиков, выглядящих как толькочто сошедшие модели со страницGQ, «Мужского здоровья» или чего-то подобного, считают мусором. Тывыглядишь смешно и слишкомправильно. Твой вид привлечетнежелательное внимание. Мы же

собираемся затеряться, «братан».Усмешка играла на его лице.— Ты считаешь меня горячим?

Горячим как модель из GQ?Я проигнорировала его

высокомерный прямой вопрос изакрыла дверь, включивсигнализацию.

— Перестань, — сказала я,проходя мимо него. Он оказался увхода прямо передо мной, и я резкоостановилась. Все, что я могла себепозволить, это попытаться скрытьудивление.

— Куда мы собираемся? —спросил он, прислоняясь к косяку иперекрывая проход.

— «Валгринс», «Дом дружбы»,

«Ликерный погребок», «МелоуМашрум». Именно в таком порядке,— ответила я.

Эли рассмеялся, и его смехзацепил меня.

— Хорошо, я не стану спорить.Пойдем.

После быстрой прогулки сЧейзом мы снова забрались в джипи, миновав Бейт-стрит, оказались уАберкома.

Обычное по вечернемумедленное движение продолжалосьпока мы не пересекли Виктори-Драйв, затем мы смогли двигатьсяуже быстрее вдоль Оак-Линд стрит.

Нас окутал влажный теплыйвоздух, и я знала, что он внимательно

наблюдает за мной, ощущала этокаждым миллиметром своего тела,проезжая мимо уличных фонарей.

На следующем красном сигналесветофора, я переключила передачуна вторую, затем на первую иостановилась. Я разглядывала тенииграющие на его скулах ирешительном подбородке,скользящие по его адамову яблоку. Изаметила, что у него абсолютносовершенные губы, его глаза изучалименя с такой интенсивностью, чтовсе трепетало во мне.

Он относился к той категориипарней, которые никогда необращали на меня внимания всредней школе, но мне было плевать.

Мы молча смотрели друг на другав свете уличных фонарей,окруженные другими машинами, и вэту минуту я отчетливо поняла, чтонам не избежать близости, причем вочень скором будущем. Это былонеизбежно, и я чувствовала этокаждой своей косточкой.

Напряженность между наминарастала, и я ничего не могла сэтим поделать, вопрос заключалсятолько в том, насколько вампирыспособны контролировать подобное.

Если он потеряет контроль, онубьет меня? Меня это беспокоит?Видимо светофор поменялся назеленый, потому что грузовик позадинас издал пронзительный сигнал, что

я аж подскочила.Эли усмехнулся, и я насупилась,

хотя это и было неискренне. Яперешла на первую передачу иуменьшила давление на сцепление.Вскоре мы пересекли Де Рене, и Элиоглянулся, разглядывая огромныйземной шар.

— Знаешь, — произнес он, — мыс братьями однажды поспорили поповоду того, что помочимся наземной шар. Это быловозмутительным, и отец оченьрассердился на нас. — Он сноварассмеялся. — Нам нравиласьдумать, что мы оросили мир.

Я глянула в зеркало заднего вида,перестроилась в другой ряд, и с

изумлением уставилась на него.— Вампиры писают?— Только если мы выпьем много

пива, — ответил он с ухмылкой.Ветер взъерошил его волосы и

сделал его похожим больше набеспечного молодого парня, нежелидревнего вампира. Почему япостоянно спрашивала себя об этом,я не знала, но продолжала.Поскольку дорога по улице Аберкорнбыла длинной и прямой, я откинулаволосы с лица и повернулась к Эли.

— Проповедник сказал, что тыисчезал на двенадцать лет. Зачем?

Эли сжал челюсти, глядя прямоперед собой:

— Это не твое дело.

Гнев подтолкнул меня:

— Ты я так понимаю долженохранять меня, не так ли? Вампирспособный убить меня, находится уменя дома, пока я сплю. Я имеюправо знать.

— Нет, не имеешь.Я посмотрела на него, но прежде

чем я смогла произнести слово, еголицо стало настораживающееспокойным.

— Перестань, Райли. Сейчас недо этого.

После нескольких остановок, мыприпарковались возле «Валгринс». Яотстегнула ремень безопасности ивышла, Эли последовал моемупримеру. Не говоря ни слова, я зашлав магазин и взяла упаковку с черной

краской для волос от L'Oreal, и сталаее изучать.

Эли выглядел определенноозадаченным, так как я попросилаего не лезть в мою голову, и яприкидывала, насколько он согласенна подобное по доброй воле, вовсяком случае, так или иначе емустанет известен мой план.

Если бы я обладала способностьючитать чужие мысли, то, не будучидостаточно положительной, я,наверное, отключила бы ее. Таквелико искушение. Так мало временидо нашего следующего пунктаназначения. Я подъехала кодноэтажному зданию, возле Ларго,в обманчиво разрушенным стиле.

Поставила джип на ручник иотметила, что мой пассажирвопросительно смотрит на меня. Явсе еще была сердита, поэтомуплюнула на формальности.

— Дом Мюллета Морисона. Яходила с ним в среднюю школу. Онклевый, — сказала я. — И этотзасранец портной. Он создает ипродает своеобразную готическую иповседневную одежду черезинтернет и поверь, это круто. Кстатибренд называется «Обглоданнаякость». Пойдем.

У дверей, Мюллет приветствовалменя как обычно: с энтузиазмом.Невзирая на то, что он былизвестным дизайнером, он был

побрит на лысо, носил козлинуюбородку, мешковатые шорты,подранную камуфляжную рубашку ивоенные ботинки - это было егопривычным стилем. Он былмастером своего дела.

— Привет, моя самая любимаятатуированная цыпочка, — произнесМюллет и мельком взглянул на Эли.— Как дела? — спросил он меня, имы ударили кулак о кулак. — Добропожаловать в царство «ОбглоданнойКости». — Он разглядывал Эли. —Что я могу сделать для тебя?

— Мы ищем кое-какиеприличные шмотки, — ответила я, инаклонила голову к Эли. — Для него.

— Отлично, отлично, — ответил

Мюллет. — Без обид чувак, но ты бымог использовать поменьше темногоцвета. Черного, драного, по типутого, что носят наркоманы.

— Да, все это, — ответила я.Я мельком взглянула на Эли,

затем мы последовали внутрь заМюллетом.

— О Боже, Мюллет, сколькоможно смотреть «Чудаков»? —сказала я, посмотрев на гигантскийэкран на стене.

Мюллет рассмеялся:— Как я говорю, мне всегда

недостаточно. — Он взглянул наЭли. — Сюда чувак.

— Ты была в Пэник Рум раньше?— Мюллет посмотрел на меня.

— Нет, все некогда. Занята наработе. Думаю, в скором временисхожу, — ответила я, и он кивнул.

— Отлично, — сказал он. —Может, увидимся там.

Мы не провели много времени уМюллета, не понадобилось. Весьвыставочный зал был полонвешалками с одеждой и обувью,которую он закупил оптом.

Такой большой выбор, что у насне возникло проблем с выборомподходящих вещей для Эли. Большуючасть времени он молчал, я уверена,что он думал, будто я свихнулась.

Две пары апокалиптическихповседневных штанов, черныеджинсы в обтяжку со шнуровкой по

бокам, две поношенные рубашки сдлинными рукавами, еще однаразодранная серого цвета и черныеармейские ботинки, были упакованыи мы уехали. Также я прихватиладвухдюймовый кожаный браслет ссеребряным черепом по центру. Злоэто круто.

По пути я позвонила в «МелоунМашрум» и заказала пиццу сгрибами, колбасой, паперони идополнительной порцией сыра. Мызаехали на склад спиртных напитков«Ликерный погребок» и набралишесть пакетов с пива «YuenglingLager». И только потом забрали своюпиццу.

В конце концов, мы вернулись в

«Татуманию».Наверху мы все свалили на

кухонный стол, и я обернулась к Эли.— Готов для создания нового

облика?Он пожал плечами:— Ты - босс.Я прихватила несколько вещей из

ванной: расческу, ножницы иполотенце, замечая, что квартирастала мне казаться теснее из-заприсутствия в ней Элигиуса Дюпре.Я пыталась игнорировать его,пыталась игнорировать, как онсмотрит на меня, тщательно изучая.Быстро переодевшись в оченькороткие шорты (бывшие когда-тоджинсами) и в старую черную

хлопковую кофту, я прокрутиласписок воспроизведений в iPod иостановилась на исполнителеChevelle. Потом вытащила стул избара на кухне и кивнула на него.

— Садись, — приказала я.Не сказав ни слова, он так и

поступил.— Сними рубашку, если не

хочешь ее испортить, —скомандовала я.

Он беззвучно стянул ее черезголову, обнажая безупречный торс.

Быстрые рефлексы всегдаслужили мне хорошо, поэтому ябыстро кинула полотенца ему наколени.

— Накинь на плечи, — сказала я,

с самодовольны смехом он сделалтак, как я попросила.

Я начала его темноеперевоплощение. Под песнюChevelle's «Don"t Fake This»грохочущую по всей квартире, япогрузилась в свое дело. Окраскаволос Эли, оказалась эротическимопытом. Его дыхание касалось моегообнаженного живота, покрываямурашками кожу, когда я подняларуки, чтобы начать окрашивание.

Я была уверена, что он этозаметил, так же как и в то, как этоподействовало на меня.

Его волосы были мягкими ивлажными, я чувствовала это, когдапропуская через пальцы, наносила

краску. Я двигалась вокруг него ивдруг заметила, что его рука«ненамеренно» отдыхала на егопромежности и как мои бедразадевали его, и как мне приходиласьнаклоняться, чтобы достать донужного места. Конечно, я делалаэто специально.

Клянусь Богом, я просто не могласопротивляться этому. Егоприсутствие полностью захватиломой разум и тело, и я знала, чтоиграю с огнем. Я понимала это, и всеравно делала. Пока мы ждали, когдасхватится краска, я притащила длянас пиво «Yuengling» и по кускупиццы, вручила Эли и вскочила набарную стойку перед ним.

Я разглядывала его с чернойкраской на голове, потягивая пиво.Он молча наблюдал, глотая пиво, еговзгляд скользил по моему телу.Никто из нас не произнес ни слова,что придавало всему этому еще болееэротичный оттенок, чем когда я егокрасила.

— Почему у тебя нет парня? —спросил он, его голубые глазаоценивали мой ответ, когда оноткусил половину пиццы.

Я увидела, как блеснули его зубы,и задумалась, что еще они делали впрошлом. Убийца настроения. Зато уменя теперь была своя собственнаяохрана.

— Если он мне нужен, я нахожу

его, — ответила я, откусываякусочек, жуя и делая следующийглотком пива.

— Постоянного, — вновь заявилон.

Я почти знала, что он имел ввиду. Просто хотела спровоцироватьего. Вытерла рот ладонью, яопустила бутылку и пиццу на столрядом с собой.

Я приподняла край футболки идотронулась до трехдюймовогорваного шрама.

— Причина номер один, —сказала я, и глаза Эли проследили замоим пальцем. Прежде чем я поняла,он протянул руку, схватив меня,большим пальцем руки он проследил

мою старую рану.— Что произошло? — спросил

он, его голос был странным, почтинапряженным. Он убрал руку, а япожала плечами.

— Думаю, была влюблена впсихопата. Это было мое первоепредупреждение никогда не бросатьего. — Я встретила суровый взглядЭли. — Тогда мне надо было егопослушать.

— Почему?Хотя все было в прошлом, до сих

пор было болезненно как ад, и моегорло стало жечь от мысли об этом.Я перевела глаза на него.

— Потому что второепредупреждение пришло, когда я

нашла свою мать задушенной иутопленной в ее собственной ванной,— произнесла я и покачала головой,болезненные видения заполняли мойразум. — Моя мама предупреждаламеня о нем и пыталась прикладыватьвсе усилия, чтобы я порвала с ним. Яне могла даже представить, что онсделает с ней. — Я посмотрела наЭли, застывшего с каменнымвыражением лица: — Мне былосемнадцать лет, и я была довольнотрудным подростком. Сету былотолько семь.

Я сделала долгий вдох.— Моя мать работала у

Проповедника и Эстель, и они былиоставлены ею в качестве опекунов

для Сета и меня. Мне всегда былоинтересно, если бы она знала, что еежизнь была в опасности, сделала быона все возможное, чтобы нас неразделили или отдали наусыновление.

Я допила то, что оставалось вбутылке, и швырнула ее в корзину смусором.

— Я превратила ее жизнь в ад -сущий кошмар, на который толькоспособен подросток. Дымила какпаровоз, пила, употребляланаркотики, убегала из дома, секс - нуты знаешь. — Я внимательнопосмотрела на Эли. — Впрочем,после той ночи я изменилась. Увидевмою маму вот так… — я покачала

головой, — что-то во мне сломалось.Проповедник спас мою жизнь,отправив меня в клинику длялечения от наркомании иалкоголизма на острове. Затем япоступила в институт и заняласьвоспитанием Сета. Я всем обязанаПроповеднику и его семье. — Когдая посмотрела на него снова, еговзгляд оставался все ещенепроницаемым. — Ты знаешь?

— Ага, — ответил он тихо. —Знаю.

Понимающе кивнула. Я думала,он не знал. Галла тоже оченьпомогла Эли и его семье. Превративих во что-то более благородное, чемуготовила им судьба.

Я доела свой кусок пиццы ипринялась за следующий, к томувремени как сработал таймер надуховке, Эли умял еще три.

— Итак, — произнесла я, не знаяна самом деле, что еще можно былосказать. — Пора смывать краску.

Я подозвала Эли к раковине ивключила теплую воду. Он наклонилк раковине, теперь абсолютночерную голову и оперсяпредплечьями на стол. Передвигаясь,я промывала его шелковистыеволосы, моя грудь касалась его плеч,и, в конце концов, полилась чистаявода. Затем последовал кондиционери ополаскиватель.

Моя кожа фактически горела от

такого близкого нахождения рядом сним.

Часть меня ненавидела себя, зато, что я так быстро среагировала наего мокрого, такого сексуального, адругая часть задавалась вопрос,насколько опасным для меняявляется подобное заигрывание.Если это так, то я действительноненормальная в какой-то степени.

Одно было абсолютнобесспорным, меня невероятно влеклок нему. И он знал это. Я изо всех силстремилась казаться спокойной исобранной.

— Хорошо — сказала я, отжимаяостаток воды с его волос. Захвативполотенце, лежавшее на его плечах, а

принялась вытирать ему голову.— Готово. Давай взглянем.Эли выпрямился, перехватил

полотенце, и сам начал вытиратьволосы, а я не могла удержаться отсозерцания того, как играют егомускулы в движении под сливочнойгладкой кожей плотно прилегающейк прессу и груди, его бицепсовтвердых как скалы и широких плеч.Вены проступали на его длинныхруках, широко расставленных впривычной для парней манере.

Когда он отбросил полотенце ипосмотрел на меня, мы стоялислишком близко, я знала это иничего не могла поделать.

Пряди темных мокрых волос

свисали над его голубыми глазами,которые потемнели от того, как онсмотрел на меня, я не могла ишелохнуться. Он оперся на столпозади меня, перенес вес на руки инизко наклонился ко мне. Моесердце колотилось как бешеное, и яинстинктивно придвинулась к нему.Я ощущала себя очарованной,осознавая, что, то, что я делаю, неспособствует моему благополучию,но я просто не могла этомусопротивляться.

— Ты играешь в опасную игру,Райли По, — произнес он с стальнойсдержанностью в голосе, егопристальный взгляд опустился намою ничем не прикрытую ложбинку

между грудей, затем поднялся кгубам, где и остановился. У негозаходили желваки: — Полагаю, чтоотчасти я сам виноват. — Онпосмотрел на меня и придвинулсяближе, его губы у моего уха, егоголос стал еще ниже. — С тех пор,как я услышал, что ты хочешьтрахнуть меня, я не могу удержаться,чтобы не спровоцировать тебя.

Эли обогнул меня, прижимаясвоим голым торсом к столешнице, ия оказалась в ловушке между егоупершихся в нее рук. С легкостью, онухватил меня сзади за волосы ипотянул, заставив смотреть ему вглаза, и когда наши взглядывстретились, он не отпустил.

Эли глубоко вдохнул, его лицобыло в дюймах от моего.

— Я почувствовал это в первыйдень, когда я увидел тебя сквозьокно, и это становилось сильнее скаждой встречей. — Он смотрел мнев глаза, его голос был смертельновкрадчивым. — Ты хочешь знать, гдея пропадал двенадцать лет, Райли?

Я едва могла дышать, гораздоменьше говорить. Никогда несталкивалась, с такой решительнойволей, которой был пронизан взглядЭли.

— Да, — ответила я, стараясь,чтоб мой голос звучал твердо, непонимая, какого черта он менямучает.

Он был настолько близко, что ячувствовала его дыхание на шее,груди и это приводило меня ввосторг и в тоже время в дрожь.

— Потому что я потерялконтроль, — предупредил он,подчеркивая каждое слово низким,болезненным рычанием, его дыханиестало более неровным. Я ощущаласексуальное напряжение между намии гнев, с которым он боролся. — Такчто перестань вилять своей упругоймаленькой задницей передо мной, —сказал он и позволил своему взглядуупасть на мои груди еще раз. Еговзгляд поднялся и сверлил меня. —Ты являешься для меня куда большимискушением, чем твой смертный ум

вообще способен воспринять.Он отпустил мои волосы:— И я даже не знаю, смог бы я

остановиться с тобой.Он отодвинулся от столешницы,

но не спускал с меня глаз.— Тебе и так многое угрожает,

чтобы подвергаться еще и этомуриску.

Мое сердце билось так сильно ибыстро, что причиняло боль.Дыхание обжигало мои легкие. Всевнутри меня вздрагивало, и все что ямогла сделать это пялиться на него,как долбаный немой и пройти мимо.Это было не нормально,ненормально с какой стороны неглянь, вызывая во мне страх и не

желание оставаться в гостиной исмотреть на Эли.

Мое сердце билось такимобразом, что я могла его слышатьпод тонким хлопком моей кофты.Так что я поторопилась к себе вспальню.

Я ощущала разочарование, но кутру я остыну. Мне нужно закончитьего образ. Мне предстоялоподправить его стрижку, ноножницы мне в руки сейчас лучше небрать. Все еще ощущала на себе еговзгляд, даже притом, что насразделяли стены, ощущалаприкосновение его дыхания, егоголос до сих пор звучал во мне, и мненестерпимо хотелось кричать, пока

все это не исчезнет.Я хотела, чтобы все исчезло -

Аркосы, Дюпре, все.В тот момент, когда я вошла в

свою спальню я поняла, что ничегоуже не будет как прежде. Я резкоостановилась, заметив собственногобрата, стоящего в распахнутых дверяхбалкона. Инстинктивно я двинуласьк нему.

— Сет! — воскликнула я, мойголос треснул от избытка эмоций.

Я застыла при виде глаз моегобрата: они были дикими, холодными,отсутствующими и ужасающимисразу. Он выглядел самим собой,даже нет - он выглядел голодным.

Прежде, чем я смогла двинуться

или что-нибудь сказать, я ощутиладуновение ветра, в то время как Сетбросился на меня в дикой злобе,подобно молнии.

Я не заметила, как появился Эли,но уже через мгновение он держалего за горло, вывесив с балкона

Мой крик эхом отразился от стенмоей спальни.

6 ГлаваАндеграунд

Наблюдая, как корчится мойбрат, придавленный силой Эли,пытаясь прорваться ко мне, моебедное сердце сжалось от страха ибеспокойства. Это вызвало всплескадреналина, и я тут же

отреагировала. Я была так напугана,что кинулась к Эли и схватила его заруку.

— Не делай ему больно! —закричала я и потянула изо всех сил.— Эли, прекрати!

Словно в замедленной съемкеЭли повернулся ко мне, егопрекрасное лицо пугающеисказилось, напомнив мнеудлиненное, с угрожающимиклыками лицо Жиля в тот вечер,только еще более страшное.

Я вздрогнула, и у меняпохолодело все внутри, я застыла вшоке, наблюдая изменения,произошедшие в нем, но что-товнутри меня заставляло держать его

руку.Почти белые глаза с крошечными

точками зрачков смотрели на меня свызовом и даже некоторымсмущением. И именно в этомгновение мне стало все совершенноясно. Даже если я и Сет выживем,наша жизнь никогда не станетпрежней.

Поверх плеча Эли, я мелькомувидела моего брата. Сета казалось,не заботило, что вампир схватил егоза глотку: все, что он хотел - этодобраться до меня и моейуникальной крови, которая теперьсоблазняла его. Глаза Сета былиголодными и дикими, в то времякогда он боролся с Эли, беспомощно

брыкаясь в воздухе.Из горла Сета послышался звук,

даже отдаленно не напоминавшийчеловеческий голос. Уж точно это небыл голос Сета. Я только моглаобъяснить это как отчаяние. Если быя не знала правды, я бы подумала,что у него ломка, и, можете мнеповерить, я точно знаю, о чемговорю: он был покрыт потом, аглаза бешеные. Если бы это былитолько наркотики…

— Ты уверена, что хочешь, чтобыя отпустил его? — спросил Эли,каким-то другим голосом. Болеетемным и острым голосом.

Сет зарычал, и борьба стала ещенапряженнее.

— Нет, — ответила я, иненавидела это слово больше всегона свете. Я понимала, что не могуобвинять Эли в том, что происходитСетом, но я обвиняла, и он прочиталэто в моих мыслях, потому, что егоглаза сузились

— Оставь нас.Я глянула на Эли, потом на Сета,

и мне нестерпимо захотелосьвстряхнуть его, пока не выколочувсю дурь. Но я понимала, что в свететого, что происходит, мои действияничего не изменят. Подчинение Элиубивало меня, но я ушла.

— Не делай ему больно! —сурово заявила я.

Эли никак не отреагировал на

мою просьбу, но я знала, что он несобирается вредить моему брату. Яповернулась к двери и вышла, апорыв соленого воздуха коснулсялица. Когда я оглянулась, они обаисчезли. Неуверенность и больтяжестью обрушились на меня, такчто колени подогнулись. Я оселапрямо на полу.

Мне хотелось броситься к окну,чтобы видеть, куда они пошли, какЭли уводит Сета. От ощущенияабсолютной беспомощной, внутрименя все сжалось. Потом потеклислезы, эти проклятые слезы.

Я ненавидела их, потому что онидемонстрировали мою слабость, и яне позволяла себе этой роскоши с

того самого дня, как я нашла своюмертвую мать в ванной. К еепохоронам, я была ужасно зла, такчто все слезы высохли, и я непроронила ни одной, до прошлойночи. Черт!

Я обхватила колени руками,опустила голову и заплакала. Незнаю, сколько прошло времени,возможно, я была слегка не в себе,потому, что, когда реальностьвернула свои очертания, я очнуласьна своей кровати.

Наверное, это Эли меня отнес,потому что я еще не научиласьпересекать комнату, не прикасаясь кполу. В комнате было темно, как и вмоем разуме, который, к тому же,

местами начал покрыватьсяпаутиной.

Приподнявшись на локтях, язаметила полоску света,проникающего сквозь высокие окна,и все, чего я сейчас хотела, так этопослать к черту существующуюреальность. Я села, потираяраспухшие глаза.

— Поспи еще, Райли. —Спокойный голос Эли раздался изтемного угла комнаты: — Еще рано.

— Полагаю, что ты спутал меня скем-то, кем можешь командовать, —решительно произнесла я. — Что сСетом?

Возникла неловкая пауза, и моесердце выпрыгнуло из груди, но Эли

ответил:— Теперь в безопасности.Его слова расслабляющее

подействовали на меня, и я беспечнопровела пальцами по волосам,вглядываясь в темноту.

— Почему ты прячешься? —спросила и не успела даже моргнуть,как он оказался рядом со мной.Просвет в двери очертил его силуэт,но лица не было видно.

— Это входит в обязанностичасового, наблюдать за тобой.

Я внимательно разглядывала еготемный профиль.

— Спасибо, что не причинилвреда моему брату, — сказала я,стараясь, чтобы голос звучал

уверенно.Снова, другая пауза, длиннее, чем

предыдущая.— Если бы он ранил тебя, ему бы

так не повезло.Изнутри я содрогнулись от слов

Эли. Я понимала, что он был оченьсерьезен, и это выводило меня изсебя, но в тоже время заинтриговало:

— Почему?— Вопрос не подлежит

обсуждению, — ответил онкатегорично, и я заметила, что онникогда не объясняет мне причин. —А теперь спи.

Однако, он все еще стоял рядом скроватью, возвышаясь надо мной.

Я посидела так еще какое-то

время, не желая подчиняться,полагая, что Эли Дюпре самнапросился, демонстрируя мне своепревосходство. Какого черта онтребовал, чтобы я спала, когда всетак ужасно? Очевидно, моя сидячаязабастовка затянулась.

Не успела я вздохнуть, как оттолчка оказалась спиной на подушке,а обе его руки обхватили мою голову.

Хотя он был столь горяч, как и я,по моему телу пробежалоэлектричество от его близости.

— Ты боишься меня? — спросилон жестким, почти сердитымголосом.

— Нет, — ответила я так жетвердо. — Не боюсь.

Склонился совсем близко кмоему уху, его дыхание коснулосьмоей шеи, заставляя дрожать всемтелом.

— Тебе на самом деле следовалобы, — произнес он, и хотя здесьподразумевалось предупреждение,это завело меня.

Он отпустил одну руку иосторожно коснулся моей груди.

— Я могу слышать твоесердцебиение на расстоянии в однумилю, — его голос был низким ихриплым, а рука стала легонькопоглаживать на мою грудь. — Когдаоно бьется сильнее или быстрее, ямогу чувствовать его внутри себя.Это подобно тому, что я ощущаю

твое сексуальное влечение повсюду:в моей голове, в моем теле, — рукойон делал возбуждающие движения,— и это выводит меня из себя.

С внезапным рывком оноттолкнулся от меня, от этого воздухсо свистом покинул мои легкие, какбудто дыхание выбили. Я задыхалась,глядя, как его силуэт растворяется втемноте, из которой он появился.

Какое-то время мы оба молчали,так что трудно было предположить,как долго это продолжалось.

Я все еще была потрясенаинтимностью прикосновения, егособлазнительностью и резкимуходом.

— Ты видела тело в переулке?

Его горло было разорвано, потомучто вампир желает кровинепосредственно из сердца. Так чтобойся меня, Райли, — промолвил онтихо из темноты. — Это поможетнам обоим остаться в живых.

Я села, ощущая частоту своегосердцебиения и отрывистостьсобственного дыхания, пытаясьнайти способ замедлить оба.

Я никогда не отличалась особойзастенчивостью или способностьюмолчать, так что мне пришлосьприложить определенные усилия,прежде чем я начала говорить.

— Меня нелегко напугать, —сказала я и услышала, как Элифыркнул - или что-то в этом роде.

— Поскольку, если я потеряюконтроль и убью тебя, условияконтракта будут нарушены иПроповедник уничтожит меня. — Онтихо рассмеялся: — И мой отецпозволит ему.

— Все, довольно об этомненормальном контракте, — сказалая, и когда Эли не ответил, решиладержать свой рот на замке.

Было довольно трудно заснуть,зная о его присутствии в комнате:это подобно тому, что выпоклоняетесь божеству, невзирая навсе его угрозы, я стараласьотделаться от мыслей ивоспоминаний об Эли, нещадноштурмовавших мой мозг, от

ощущения его губ так близко к моейкоже.

Каково это, когда он так близкоот меня? Бесконечное, дикое,обольстительное желаниеразрасталось во мне, и видение егорук ласкающих меня, вторглось вмой разум.

Я жаждала прикосновений егогуб и языка, его твердости во мне. Яхотела, чтобы Эли стоя придерживалменя, а я обхватила его ногами, покаон будет входить в меня сильнымитолчками, прижав к кирпичной стенемоей спальни. Лишь на секунду яподумала, что умру, там где сижу,если я не получу это прямо сейчас.

Существовало еще что-то, более

глубокое, еще более интимное, чемумопомрачительный, грязный секс, иэто буквально выворачивало мойразум на изнанку. Я даже точно немогла определить что это, но этобыло подобно аду внутри меня.

В темноте, я услышалаприглушенный стон Эли - покрайней мере, похоже, что это былстон. Затем другой звук потревожилтемноту, довольно тихий, но я всеравно расслышала его.

Как скольжение кожи по коже, иединственный вывод, которыйнапрашивался: Эли прочитал моигрязные мыслишки и решилсамостоятельно избавиться отнапряжения, дабы избежать

смертельной опасности, угрожавшейнам обоим.

Возможно, я ошибалась, но этовзволновало меня. Все, что я могласделать - это лежать здесь в темнотеи думать об Эли.

Моя мысли была заполненыяркими образами: его рукимучительно медленно скользят помоему обнаженному телу, его язык игубы медленно прокладывают путьпо моей шее к груди, вниз по животуи спускаются ниже и замираютмежду ног в продолжительномэротичном поцелуе, которыйзаставляет меня сгорать от желания.

Мои руки непроизвольно началидвижение вдоль тела и в тот момент,

когда я коснулась себя в том самомместе, я достигла пика.

К своему удивлению, я не таксильно была шокирована всемпроизошедшим, как могла бы быть:делать все это в одной и той жекомнате с предметом моихжеланий... Я чувствовала его втемноте, я не слышала его, но он былповсюду.

Меня несколько смущало, чтоэротические фантазии об Эливолновали меня даже посреди всеготого хаоса, в который превратиласьмоя жизнь. В конце концов, язаставила себя уснуть, проваливаясьв беспокойную дрему.

Рассвет разбудил меня, и я

поискала глазами Эли в том углу, гдевидела его последний раз. Его там неоказалось, и это не могло меня неудивить. Сев на кровати я терла глазаруками, игнорируя чувствонеудовлетворенности, так какпрактически ничего и не произошло.Так или иначе, он почувствовалдостаточно.

Я выкинула это из своей головы иначала новый день в новой жизни -жизни охотника за головамивампира. Так я полагаю теперь.Однако, среди всех бросаний вкрайности и мыслей о сексе с Эли, япришла к шокирующему выводу: ябольше не могу плакать и ныть отом, что происходит с моим братом.

Я всегда была упертой, начиная сдевяти лет, и к появлению Эли этотолько усилилось. Всегда былаборцом, и настало время этопродемонстрировать. Я хотелавернуть своего брата, и я верну его,Богом клянусь. Независимо от того,какая будет цена, оно стоит того.

Единственное, чему мнепредстояло научиться, так этоуправление моим растущимвлечением к Эли.

Любой человек с рациональныммышлением, который поверил всуществование вампиров, сразуотринул бы идею о сексе с одним изних. Они противоестественны, неживые и не имеют души, они

прокляты. Вероятно.Если быть честной, то я думала,

что это не больше, чем очереднаяпорция дерьма. Но это только моемнение. С этими мыслями явтиснулась в джинсы, наделафутболку, скользнула в шлепанцы,почистила зубы и направилась вниз.

Эли наблюдал за улицей сквозьвитрину, Чейз сидел возле его ног, и,когда я вошла, они оба обернулись.Чейз взвизгнул, виляя хвостом, ноостался возле Эли. Япроигнорировала предательствосвоей собаки и вернулась к своимразмышлениям.

Я забыла все свои ночныенеприятности, готовясь надрать

задницу вампирам - не Эли, конечно,а Аркосам. А вот с Эли все оказалосьне все так просто, как мне казалось.Его проникновенный взглядвзволновал меня, и я знала, что онвидел все, что творилось в моейголове прошлой ночью. Может он ивампир, но продолжает оставатьсявыпендрежником по своей сути.Молодой, вспыльчивый, задиристыйпижон.

Я улыбнулась Эли.— Сначала выгуляем Чейза,

затем зайдем к Проповеднику, акогда вернемся, я закончу твой образ.— Я направилась к двери: — Идешь?— оглянулась, но его там не было.

Когда я обернулась, Эли стоял

уже у двери, сунув руки в карманыпоношенных джинсов.

— Я уже выгулял Чейза.Я приподняла бровь и кивнула, в

изумлении изучая свою собаку.— Это очень любезно с твоей

стороны. Идем уже. — Я подошла кдвери, но он преградил мне путь. —Что? — сказала я, пытаясь скрытьраздражение в голосе.

Он молча отодвинулся, и мывышли на жаркий воздух. Первое, чтоя заметила, был припаркованныйрядом с моим джипом, мотоцикл. Япредположила, что он принадлежитЭли, и посмотрела на него.

Сделанный на заказ братьями«Мартин-Сильвербэк» с титановым

корпусом с чёрными завитками набаке и крыльях, в общем чудотехники, для тех кто понимает.

— Отличный мотоцикл, —оценила я и действительно такдумала. Всегда мечтала о чем-нибудьподобном.

— Гоняет отменно, — ответилон. — Сегодня вечером мыотправимся на нем.

Признаться, мысль об этомпришлась мне по вкусу.

Эстель как всегда суетилась,готовя завтрак, но мой приемныйдедушка не спускал глаз с меня иЭли. Он догадывался, что что-топроизошло. Не то что бы и вправдучто-то случилось, но это витало в

воздухе между нами. Тем не менее,он ничего не сказал, так что мыпозавтракали и ушли.

Я не мола не думать всё время,что такое они добавляют в мой чай.Пить его уже не было тем, чемраньше, и это несколько угнетало.Мне нравился чай, в то время, когдая считала, что это просто чай.Возможно, со временем я привыкну,что это ради моей же безопасности.

Я закончила образ Эли,выхватывая ножницами рваныепряди, отчасти спускающиеся наглаза, и попросила облачиться его водни из наркоманистых джинсов,серую рубашку и военные ботинки.

Я помогла одеть ему кожаный

браслет и заметила, что у него ужевисит на шее кожаный шнурок ссеребряным медальоном. Потом яходила вокруг него, тщательнорассматривая, и была очень довольнарезультатами. Почти.

Я придирчиво осмотрела его.— Тебе нужен пирсинг.Эли поднял бровь:— Где?Изучая его лицо и проследив за

поднятой бровью, я указала на нее.— Прямо здесь. Маленькое

серебряное колечко.Эли удивленно пожал плечами:— Как скажешь. — Он повернул

голову и глянул на дверь. — Моибратья и сестра находятся внизу.

— Мог бы дать им запаснойключ, — проворчала я, сбегая вниз,чтобы открыть дверь.

Я распахнула дверь, передожидающими Финном, Люком иДжози.

— Входите, — сказала я, — иподнимайтесь.

— Пришли глянуть на тебя, брат.— Вау, — воскликнул Финн,

обходя вокруг Эли, прикасаясь к еговолосам.

— Что, Элигий, перешел натемную сторону? — сказал Люк иподошел ближе, чтобы пощупать, каксидят джинсы на заднице Эли. —Классные шмотки.

— Если вы собираетесь туда же,

куда и мы, вам придется одеться также, — заметила я.

— Я согласен на обтягивающиештаны, но никому не позволютрогать мои волосы, — заявил Люк,пропустив сквозь пальцы своитемно-русые спутанные локоны. — Кчерту, нет!

— Я пасс, — рассмеялся Финн,обращаясь ко мне. — Мои волосы итак слишком короткие, а на одежду ясогласен.

— Еще пирсинг, — напомнила я,открыв ящик и вытащив блокнот. —Это название заведения, где делаютпирсинг, — сказала я, набросавадрес, и объяснив как туда добраться,и вручила его Эли.

— Это на западной стороне,недалеко от Мюллета. Ты помнишь,как до него добраться?

Эли наградил меня недобройусмешкой, что заставило его голубыеглаза метнуть искры между черныхпрядей.

— Да, Райли. Я помню. — Онглянул на Джози. — Ты остаешься заглавного. Присматривай за ней.

— Да, — ответила довольнаяДжози. — Я прихватила кое-какиерисунки, чтобы показать, —добавила она, поглаживая рюкзак,который принесла с собой. — Они уменя на ноутбуке.

Я кивнула, стараясь спрятатьсобственный скептицизм по поводу

художественного творчествапятнадцатилетней вампирши.

— Круто. Я специально приехалаза час до открытия магазина.

Джози занималась настройкойноутбука, в то время как Эли кивнули вышел.

— Мы скоро вернемся, —заметил он.

Не успела я моргнуть, как братьяДюпре исчезли с лестницы.

Затем послышался рев трехбайков, эхом отразившийся впереулках рядом с «Татуманией», имы с Джози переглянулись.

— Мальчишки и их игрушки, —обронила она небрежно, и у меня небыло другого выбора, как

согласиться с ней и рассмеяться.— Что правда, то правда, —

сказала я.Я снова задумалась о Дюпре.

Невзирая на тот ужас, которыйвызвала у меня трансформация Эли,мне все-таки трудно былопредставить себе в той же ипостасиЛюка, Финна и Джози. ОсобенноДжози.

Все это казалось настольконереальным, фантастическим иненормальным, что просто неукладывалось у меня в голове. Яповернула голову, и чуть невскрикнула, отпрянув.

Джози, находилась не далее, чемна расстоянии пятидесяти

сантиметров, и ее юное невинноелицо исказила та же трансформация:подбородок вытянулся, обнажаяжуткую челюсть, которую я уженаблюдала у Жиля и Эли.

Ее белые глаза с любопытствомнаблюдали за моей реакцией, иудостоверившись, что я заметила,она трансформировалась обратно вмилого подростка Джози, которую язнала.

— Вот, — заметила она немноговысокомерно, с недоброй улыбкой.— Это чтобы не оставалось.

Она склонилась над открытом наприлавке ноутбуком.

— Хочешь взглянуть? —спросила она, словно только что она

и не изменялась на моих глазахвовсе.

— Обожди, — я попыталасьугомонить несущееся скачкамисердце. — Хорошо, поглядим.

Я рассматривала файлы срисунками Джози, на удивлениеподробные и проработанные эскизы,включающие в себя всякое, начиная ссимволов и заканчивая пауками иящерицами.

Они поразили мое воображение.— Вау - это твой брат? —

спросила Джози из гостиной.Я глянула и поняла, что она

смотрит на фото Сета, сделанное намаяке в июне.

— Да, это Сет, — ответила я,

даже от произнесения вслух егоимени на сердце стало как-тотяжело.

— Боже, какой хорошенький, —мурлыкала Джози, все еще егоразглядывая. Я не смогла неусмехнуться.

— Он действительнопотрясающий, — заметила я,продолжая рассматривать рисунки.— Несмотря на то, что тебе кудаболее пятнадцати, ты слишкоммолода, чтобы работать, но я куплю утебя несколько рисунков. Из нихполучатся потрясающие татушки.

— Серьезно? — обрадоваласьДжози. — Здорово!

— Для начала, нужно поговорить

с твоими родителями, — сказала я изадумалась, потому как ее родителиявлялись вампирами девятнадцатоговека.

— Послушай - мне нужноподготовиться. Развлеки себя чем-нибудь, — заметила я, направляясь вспальню. — Я скоро вернусь.

— Хорошо, — ответила Джози.После быстрого принятия душа я

переоделась в черные узкие джинсысо шнуровкой, в серую футболку соткрытой спиной и символом«Татумании», в черные туфли отMary Janes и добавила чернуюцепочку. Собрав волосы ивысвободив цветные пряди, яналожила косметику и, в общем-то,

была готова.Никс сразу же приняла Джози, а

Джози Никс – как будто, так и надо.Какая бы душа могла бы отказатьсяот радушия Никс, даже если эта душапроклята?! Я сказала Никс, чтоДжози младшая сестра Эли, и послетого, как она оценила эскизы Джози,они тут же нашли общий язык.

Где-то около полудня Эли, Финни Люк вернулись в «Татуманию»,столь разительно изменившимися,что мне пришлось ненадолгоотвлечься от работы, чтобыосновательно их рассмотреть. Непоймите меня неправильно - онипрежде были само очарование.

Все трое, как и положено плохим

парням, были одеты в потрепанныеджинсы, футболки и военныеботинки.

Но теперь? Если бы они попали в«Комнату Страха», их трудно былобы отличить от тамошнихзавсегдатаев.

Я усмехнулась.— Похоже, Мюллет сделал из вас

«настоящих парней», — сказала я,все еще оглядывая их. - Мальчиков сплаката «Великий брендурбанистической эпопеи».

— Мило, — одобрительнопроизнесла Никс, огибая комнату.Никс обняла их по очереди.

Коротко остриженные волосыФинна гармонировали с его темно-

серыми штанами, черной дранойфутболкой и ботинками с пряжками.Он подошел ко мне усмехнулся ипоказал язык.

— Ох, — только и моглапроизнести я, обнаружив на немпирсинг. — Как ощущения?

— Расскажу позже, — ответилон, ухмыляясь.

Люк, верный своему слову, нетронувший не единой пряди наголове, стоял, скрестив руки впостапоколипситических джинсах исерой потрепанной рубашке, ивполне соответствовал завсегдатаям«Комнаты Страха». Присмотревшисьпоближе, я заметила серебряныйобруч, продетый через его нижнюю

губу и серебряные заклепки на ушах.Я улыбнулась и склонилась в

одобрении.— Отлично.Эли пристально наблюдал за

мной, пока я осматривала егобратьев, затем я переключила своевнимание на него.

— Пойди-ка сюда, — попросилая, и он приблизился. Маленькийсеребряный обруч украшал его левуюбровь, и, стоит признать, выгляделоэто очень сексуально. — Славнаяработа.

Я вернулась снова к татуировкезмеи, которую делала на плечевоенного, краем уха слушая, какНикс показывала одному из братьев

Дюпре все входы и выходы«Татумании».

Она загрузила один из файлов срисунками Джози в компьютер иподготовила его к работе в качестветату. Джози визжала от радости, не всилах иначе передать, до чего же этокруто.

Вскоре все четыре Дюпрепокинули нас, а один из нихотправился наверх для своейдвухчасовой сиесты вампира. Никсзакончила рано и быстро прибралась,в то время как у меня было ещенесколько клиентов.

Эли спустился, в то время как яделала татуировку в виде колючейпроволоки на руке женщины,

преподающей английский языксемиклассникам. По некоторымпричинам мне показалось это жуткозабавным. Когда я выдавала ейполагающиеся инструкции и мазь, язаметила, как пристально он меняизучает.

После того, как она вышла, яповернула табличку, установивстатус «ЗАКРЫТО».

Я пришла в некотороезамешательство, наблюдая, кактуристы рассекают по улице вшортах и футболках, когда тяжелыетемные облака собирались наднабережной. Даже в закрытомпомещении я ощущала, как что-тотемное и зловещее расползается по

городу. Возможно потому, что я былав курсе последних событий, хотяможет быть от того, что ожидалаэтого.

Так или иначе, адреналинскакнул вверх, и мои мыслиустремились к моим воображаемымпротивникам, удерживающим моегобрата, и тому, чем он занималсятеперь. Или скорее, помнил ли онвообще, что был когда-то Сетом.

Эли внезапно возник возле меня,и от его близости моя кожавспыхнула.

— Начнем сегодня вечером, —произнес он уверенным голосом. —Если у тебя остались какие-тосомнения, лучше сказать об этом

прямо сейчас — Я взглянула на него,и он потупил взор. — Как только мыначнем, назад пути не будет, и всестанет еще более сложным. Если онитебя учуют, то немедленно начнутохоту. И поверь мне - они неостановятся пока не получат тебя.

— Нет у меня никаких сомнений,— ответила я решительно, дажеосознавая то, что только что сообщилмне Эли относительно Сета и егодрузей. — Пока у этих аферистовостается мой брат, я в деле.

Эли развернул и прижал меня кстене, разместив свои руки по обестороны от моей головы. Сейчас онказался более угрожающим стемными, свисающими на лицо

прядями, бледной кожей, пирсингоми потемневшими глазами.

— Если они смогут уловить хотябы дуновение запаха крови,пробегающей по твоим венам, их уженичто не остановит. — Он поднялголову и внимательно изучал меня.— Они кинулись бы на тебя, подобностае гиен. С каждым днем сила ипроворство твоего брата растет.Только то, что его желудок еще небыл готов к человеческой крови,спасло тебя в ту ночь. Онииспытывают тягу, но пока не знают,как ей распорядиться. — Оннахмурился. — Пока ещё.

— Так научи меня, какзащититься от них, — сказала я,

раздираемая переживаниями, так какблизость Эли заполнила меня докраев, застывшую возле кирпичнойстены магазина. И я знала, что моесостояние передается ему. Я зналаэто. Оно становилось все сильнее,заставляя стены сжиматься вокругменя. — Если я не сумею бытьпроворнее их, научи, как покончить сними.

На лице Эли отразилосьсомнение:

— Ты способна всадить кинжал всердце собственного брата, если оннападет на тебя? — спросил он.

Тошнота подкатила к моемугорлу только об одной мысли, чтоподобное может случиться с Сетом.

— Нет, — сказала я. — Яприподняла подбородок и встретилаего пристальный взгляд. — НоАркосов я убью. Без проблем.

Эли какое-то время внимательноизучал меня, и я терпеливо ждала.Выдержка у меня оказалась ни кчерту, и я испытывала серьезноенапряжение, поскольку Эли был тих,а его крепкое экзотичное телопульсировало так близко от меня.

Он медленно отодвинулся отменя.

— Я поговорю со своим отцом,— сказал он. — А он поговорит сПроповедником.

Несмотря на то, что онотодвинулся, я все еще ощущала его

близость, чувствуя непреодолимоежелание ухватить его за воротникрубашки и притянуть его губы ксвоим.

— Есть способ убить вампира, ноон древний и примитивный, и длятех, кто не побрезгует никакимисредствами. — Он ухватил пальцамименя за подбородок и пристальнопосмотрел в глаза. — Ты непобрезгуешь, По?

Мое тело сработалоавтоматически, и колено вонзилосьему в промежность. И хотя я непервый раз наблюдаю реакцию наподобное, я была удивлена тем, что унего только слегка расширилисьглаза, и лишь слегка перехватило дух.

Вряд ли строение вампиров, как-тоособенно отличается, предположилая.

Однако он, как и прежде, стоялнапротив меня, и злая усмешкаиграла на его лице.

Я ответила ему тем же:— Ничем не побрезгую.Он кивнул.— На Дерти Стрит вампир

победит тебя в мгновение ока, —ответил он, как ни в чем не бывало.— Возможно, это их заинтригует. Ноэто не поможет остановить их.

Я скрестила руки на груди.— Тогда объясни мне, что значит

примитивный: осиновый кол всердце — примитивный?

Его глаза все еще внимательноизучали меня.

— Нет. Это сработает только вГолливуде. На самом деле, толькосеребро, ничто другое просто не всостоянии проникнуть в сердце. Онодолжно насквозь пронзить его. Алучше всего, вырезать его из грудисеребром и сжечь.

Я смотрела на него.— Звучит ужасно, но я готова к

этому.Эли смотрел куда-то вдаль,

высокомерно усмехаясь, что делалоего похожим на обычного смертного,но выглядело еще более сексуальнымв исполнении вампира.

Он повернулся ко мне, и свет

позади него очертил его силуэт.— Иди, собирайся. Мы выезжаем

через час.— Час? А почему так рано? —

спросила я. — Нам не стоитпоявляться в «Комнате Страха»раньше семи. Придется где-то убитьвремя. — Я осмотрелась. — Тыникогда не думал, чтобы сделатьтатуировку? — спросила я,разглядывая его.

Я допускала подобное. Мнезахотелось сделать ему тату с техпор, как я положила на него глаз.

Его голубые глаза внимательноизучали меня.

— Действительно? И почему это?Я разозлилась:

— Держись. Подальше. От. Моей.Головы.

Усмехнувшись, он отвел взгляд ипожал плечами:

— Да, я подумывал об этом. —Он взял книгу с эскизами ипролистал страницы. — И если ярешу, ты первая об этом узнаешь.Теперь давай иди.

Я нахмурилась и прищурилаглаза.

— Ты снова путаешь меня с кем-то, кто обязан повиноваться тебе.

Я повернулась, чтобы уйти:— Кроме того. Еще слишком

рано, чтобы отправляться в «КомнатуСтраха». Научись манерам, Дюпре.

Тишина была мне ответом, когда

я скинула одежду и забралась поддуш. Теплые брызги остудили мойпыл, и я осмыслила, все что сделала,и что собиралась сделать, чтозаставило меня немногообеспокоиться. Прежде, когда япосещала какие бы то ни быловечеринки, подобные вещи малобеспокоили меня.

Я считала себяпуленепробиваемой и что никто иничто не было в состояниипричинить мне боль. Я могла комуугодно надрать задницу и гордиласьэтим. Только та жизнь осталась впрошлом. Теперь я могла идтитолько вперед, потому как назадпути у меня больше нет.

Способна ли я спокойнонаблюдать за Сетом в том аду, изкоторого сама едва вырвалась?

От этой мысли все внутрисжалось.

За все время, что я принималадуш, я чувствовала присутствие, каккто-то наблюдал за мной, и мысли обЭли переполняли мой разум. Япыталась разглядеть его сквозьзапотевшее стекло душевой кабины,но не обнаружила его. Одного я непонимала, почему меня так к немувлечет: он был смертелен, словнооружие со взведенным курком,приставленное к виску в слепойнадежде, что оно не выстрелит. Он,конечно же, тоже знал это.

Хотя я просила его не читать моимысли, он делал это все время. Вбольшинстве случаев я моглаконтролировать свои поступки, но немысли. Так что я была полностьюуверена, что прямо сейчас он знал,что я хочу, чтобы он оказался в душесо мной, гладкий, мокрый иполностью утративший контроль надсобой.

Однако здравый смысл вернулсяко мне, поэтому я выключила воду,обернулась полотенцем и вышла издушевой кабинки. Я не моглаизбавиться от одной последнеймысли: как долго мы сможемсопротивляться друг другу?

Быть может, Эли смог бы

продержаться дольше, чем я — вконце концов, он был бессмертен. Вотличие от меня: я не обладала идолей его самодисциплины иконтроля. Я высушила волосы,оставив их распущенными,прихватив несколько прядейминиатюрными черными заколками.И расправила челку, хоть она и быладлиной почти до подбородка.

Поскольку мы собиралисьпосетить андеграунд, то и косметикадолжна была соответствовать: в нейдолжно присутствовать большетемных тонов, фиолетовые тени,искрящиеся, когда я моргала. Из-заярко-красной помады и румян кожаказалась бледнее, чем была на самом

деле, но на фоне черных стен истробоскопического света клуба этопроизведет потрясающий эффект.

Пара черных сережек в формепаутины, черное кружевное колье-ошейник с подвеской - серебрянымкрестом; лиф из ярко-розовой тканис металлическим отливом, едваприкрытый обтягивающим кожанымжилетом, который заканчивался напару дюймов выше моего пупка,любимые облегающие кожаныештаны со шнуровкой по бокам ичерные ботильоны напятнадцатисантиметровой шпилькезавершали мой наряд для «КомнатыСтраха».

В качестве завершающих штрихов

я добавила несколько колец изчерной кожи с серебрянымизаклепками и браслет с шипами.Кинув прощальный взгляд в большоезеркало в моей спальни, яприхватила свой кожаный рюкзак ивышла.

— Окей, я готова, — сказала,когда вошла в гостиную.

Эли смотрел в окно, выходящеена Ривер-Стрит, и обернулся, когда явошла в комнату. Манящие голубыеглаза медленно изучали меня,задерживаясь на шикарной груди иобтянутых в кожу ногах. Онмедленно приблизился ко мне, и язаметила, что в обуви на высокихкаблуках я могу смотреть ему прямо

в глаза. Стараясь сохранитьсамообладание, пока он внимательноизучал каждый дюйм моего тела. Нескрою, я наслаждалась этим. Мнельстило, что все-таки удалосьпроизвести эффект. Хорошо. Я нехотела сгорать от страсти водиночку.

Наконец, после долгого,молчаливого осмотра, Эли встретилмой взгляд, и в его глазах я увиделанеистовое мужское желание,скованное в глубине его голубыхглаз.

— Ты выглядишь, — произнес онмедленно, возбуждающе, —сексуально.

Я слегка улыбнулась и пожала

плечами:— Спасибо. — Даже быстрого

взгляда на Эли было достаточно: онвыглядел не менее привлекательно,чем прежде. — Ты и сам неплохосмотришься. Готов?

Согласно кивнув головой, он взялс кухонного стола коробку. Ипередал ее мне.

— Это тебе.Приподняв бровь, я бросила на

него скептический взгляд и принялакоробку.

— Что это? — спросила я, когдаоткрыла ее.

— Защита, — ответил он.— Судя по размеру коробки, там

много презервативов, — сказала я,

ухмыляясь, а Эли же толькохмыкнул.

Когда я ее открыла, тообнаружила мотоциклетный шлем сизображением бабочки на однойстороне. Я достала его и посмотрелана Эли.

— Клево. Спасибо. — Яусмехнулась и одобрительнокивнула. — Байкерский шик.

Он равнодушно пожал плечами:— Нет проблем. Чейза я уже

выгулял. Пойдем.Я задержалась, чтобы почесать

Чейза между ушками, и мы вышли всумерки.

— И куда мне садиться? —спросила я, наблюдая на мотоциклетолько одно место.

Я не настолько толстая, конечно,

но место было явно для одного.Присмотревшись повнимательнее, яобнаружила место за его спиной инапротив него специальное местодля ног.

— Я приобрел его после того, какмы изменились, — сказал он. —Правда, для тебя место непредусмотрено.

— Да, я заметила, — сказала я иподошла к мотоциклу, рассматриваясиденье. Я дернула его на себя.

Эли надел черный шлем, япоследовала его примеру и, кактолько он завел мотоцикл,взобралась позади него. Рев моторасотрясал мое тело, когда я опустиланоги на подставку, и, как только я

обхватила его за талию, мысорвались с места. Разогнавшись, онсвернул налево. Я наклонилась кнему ближе.

— Ты не туда едешь, — заметилая, прекрасно помня, что «КомнатаСтраха» находится на бульвареМартина Лютера Кинга наУлламсоне.

— Ты сказала, что нам нужнобудет как-нибудь убить время, —ответил он, невозмутимо продолжаяпуть. — Есть кое-что, что я хотел бывыяснить в первую очередь.

Пока мы мчались вдоль улицыПрезидента, потом по 80 шоссе кТибе, я почти успела забыть, чтообнимаю вампира девятнадцатого

века и что мы отправились разыскатьдругих.

Мышцы Эли вздрагивали подмоими ладонями, и я моглаотчетливо ощутить пресс под егорубашкой. На вид он ничем неотличался от обычного парня, и мнебыло жаль, что он вампир и что Сетвскоре превратиться во что-топодобное. Это было бесполезнымсожалением и абсолютно пустойтратой времени, и, тем ни менее, япостоянно ловила себя на этом. Иэто действительно меня бесило.

На шоссе наблюдалосьпривычное движение, то естьмедленное движение к острову. Ввоздухе витало ожидание дождя,

духота и некоторый болотистыйпривкус. Это было связанно сотливом, о чем я могла сказать, дажене глядя на воду. Этот запах всегдапримешивался при отливе. Я моглавидеть на мелководье устриц,торчащих из ила, пока мыпродвигались вперед. После того, какмы пересекли мост и несколько разсвернули по узким улочкам, Элиостановился в тупике возлестранного дома. Старый белыйкадиллак стоял, припаркованный настоянке. Я встала с мотоцикла, аЭли, выключив двигатель, и снялшлем, посмотрел на меня.

— Что? — спросила яоглядываясь. — Что мы здесь

делаем?— Тебе еще кое-что нужно

узнать, — сказал он, и в светеуличного фонаря было заметно, какпристально он на меня смотрит.

Я понятия не имела чегоожидать:

— Хорошо.— Помнишь, ты спрашивала,

изменяются ли люди, которыхукусили, и когда? — уточнил он. —И я тебе ответил, что кардинальныхизменений в смертном непроисходит, если он не пил кровьвампира.

— Да, — ответила я медленно, непонимая, к чему он клонит.

— Хорошо, — ответил он так же

медленно. — Это не совсем правда.Все, что я могла сделать, это

ждать дальнейших объяснений,молча глядя на него.

— Это несколько иначе, чемпринято говорить у Галла. Еслисмертного укусили и взяли слишкоммного крови, он умрет. Легко ипросто. Но, если укушенныйвыживет, он приобретаетопределенные свойства. — Онследил за моей реакцией. —Свойства вампиров.

Я качнулась, подняв голову:— И что они в себя включают?Эли пожал плечами.— Это зависит от того, как

перестроится генетика.

Колоссальная скорость.Возможность бросить вызов силепритяжения земли, подскакиваянеимоверно высоко. Чтение мыслей.Слабость к сырому мясу. — Элиснова пожал плечами. — Они живутдольше и медленнее стареют. У нихтак же есть способность быстровосстанавливаться.

— Хорошо, — ответила я, несовсем понимая. — И таких людеймного?

— Да.Я кивнула, и эта новость

показалась мне интересной.— Замечательно. Странно, но

хорошо, Так зачем мы здесь? —склонила голову, в ожидании ответа.

— Нед Гиллеспи был укушен в1912 году, когда ему было 14 лет.

Я недоверчиво посмотрела навампира:

— Ты укусил ребенка?Эли отрицательно покачал

головой.— Джози укусила, — Эли

внимательно смотрела на меня. —Но и я тогда тоже был способен такпоступить. Мы только учились бытьгуманными, Райли. Нам было трудносопротивляться этому.

— Итак, мы здесь, чтобы увидетьНеда Гиллеспи? — спросила я, глядяна двухэтажный дом,взгромоздившийся над болотом.

— Я предполагаю, что он и

Джози были близки, пока они непереросли эти отношения, —ответил он. — Нед знает Аркосов иможет учуять вампира на тридцатьмиль вокруг.

Он поднялся с мотоцикла, кчему-то принюхиваясь. И указал надом:

— Пошли.Поскольку мы шли по наклонной

дороге, я посмотрела на Эли.— Нед собирается чем-нибудь

впечатлить меня? — я дажепредставить себе не могла, какимиспособностями он мог обладать.

— Да, — ответил Эли, и я,глубоко вдохнув, последовала за ним.

Как только мы подошли к

крыльцу, парадная дверьраспахнулась, нас встретил молодойпарень около двадцати лет с яркорыжими волосами, одетый в черно-желтую футболку Led Zeppelin ипотрепанные джинсы. В уголках егоглаз метались озорные искры, когдаон приветствовал Эли, стукнувшиськулаками.

— Что-то тебя не было виднопоследнее время, дружище, —обратился он к Эли, и посмотрел наменя. — Погоди. Кто эта крошка? —Он наклонился ближе к Эли. —Разве она кровопийца?Ненормальный ты человек.

Его глаза заметили моихдраконов:

— Проклятье - вот это тату. —Он обошел вокруг меня,рассматривая рисунок. — Мило.

Эли покачал головой и засмеялся.— Нет, Нед. Она, — он

посмотрел на меня, — друг.Смертный друг. — Он склонилнемного голову. — Нед Гиллеспи,Райли По.

Нед протянул руку ипоприветствовал меня по-мужски, ия ему это позволила, так как я быласлегка шокирована тем, что Недвыглядел настолько молодо, хотядолжен был выглядеть как 112-летний старик. Странно.

— Что ж, Райли По, это рассветэпохи водолея, как ты думаешь?

Вампиры, выжившие после укуса исмертные тусуются теперь вместе.Довольно необычно, а?

Я глянула на Эли:— Ага, конечно.Я думала, что провалилась сквозь

временную дыру и угодила прямо водно из «Невероятных приключенийБилла и Теда» (американскаянаучно-фантастическая комедия1989 года).

— Ну что же, входите в моюскромную обитель, — сказал он. —Входите.

Эли взглянул на меня и кивнул, яже вошла первой.

Свободная планировка свысокими потолками и лестницей

наверх, которая окружает всекомнаты. Как только Нед закрыл занами двери, зазвонил телефон, и онпорывшись в кармане, чертыхнулся.

— Я сейчас вернусь, — сказал он,и, клянусь Богом, если бы я невидела все это собственнымиглазами, я бы ни за что не поверила -даже зная то, что я знаю сейчас овампирах, я бы ни за что неповерила.

Одним прыжком Недперепрыгнул через деревянныеперила лестницы - а это около шестиметров в высоту, если не больше. Онисчез в комнате, и уже через секундуон спрыгнул обратно.

Нед посмотрел на меня, как

только приземлился.— Ошиблись номером, — сказал

он, как будто то, что он сейчассделал, было абсолютнонормальным.

Я удивленно приподняла брови.— Послушай, Нед, — сказал Эли.

— Ты случайно не почувствовалприсутствия каких-либо другихвампиров в последнее время?

Нед резко поднял нос ипринюхался к воздуху.

— Да, чувак, почувствовал. Несильный, точнее сказать настолькослабый, что я решил, что это где-товыше у побережья. Что-то стряслось?

— Аркосы, — коротко ответилЭли. — Ты ничего не видел или не

слышал? — Нед посмотрел на Эли, исерьезность сменила беззаботноенастроение, которое было до этого.— Это банда. Молодые, не до концатрансформировавшиеся, если тыпонимаешь, о чем я, — сказал Эли,мотнув головой в мою сторону. -Один из них ее брат.

Нед оценивающе разглядывалменя, только потом произнес:

— Это полный отстой.— Ты почувствовал их здесь? —

спросил Эли. — На острове?Нед покачал головой:— Я был в Атланте на игровом

съезде.Он взглянул на меня и

усмехнулся:

— Я разработчик «ГородскихКровососов», — ответил он иподождал пока до меня дойдет. —Компьютерная игра? Ты знаешь,программа такая?

— Мои поздравления, — сказалая, и он пожал плечами.

Эли и Нед обменялись еще паройслов, потом мы попрощались, взяв сНеда обещание, что он свяжется снами, если Сет или другие появятсяна острове.

Я ощущала некоторыйскептицизм, поскольку создавалосьвпечатление, что Нед принадлежалкакому-то отдельномукомпьютерному миру, невзирая навсе супер возможности,

проявившиеся у него после укусавампира.

— Долгой жизни и процветания,— крикнул Нед стоя у двери, затеммы сели на мотоцикл и уехали.

Эли пояснил, глядя через плечо:— Он повернут на Стар Треке.Я заметила это, особенно глядя

на то, как сияли его глаза, когда онговорил о Капитане Джеймсе Кирке.Как только повернули с ПрезидентСтрит к заливу, начал мороситьмелкий дождь, и к тому моменту,когда мы добрались до «КомнатыСтраха», начался практическиливень.

На невзрачном кирпичномздании клуба отсутствовала неоновая

реклама и другие какие-либопризнаки. Вход находился запростыми двойными синимидверями, и если вы никогда небывали прежде в «Комнате Страх»,то вряд ли смогли бы отыскать еесамостоятельно. Это местосчиталось приватным, и лишьизбранные могли беспрепятственнопроникнуть внутрь.

В «Комнате Страха» можно былостолкнуться с чем угодно, с любымдерьмом: там приторговывалинаркотиками, занималисьпроституцией, но адвокат владельцахорошо знал свое дело. Он ужевыставлял иски городу запричинение морального ущерба и

обыски без наличия ордера и хорошопогрел на этом руки, но инцидентысделали его очень осторожным, дабыизбежать подобного снова.

Эли припарковал мотоцикл натротуаре, и мы поспешили внутрь.

— Ты знаешь этого громилу скосичкой? — наклонившись, шепнулмне на ухо Эли.

Я повернулась и нечаяннокоснулась его шеи, неожиданно помоему телу пробежала приятнаядрожь от такой интимной близости.

— Зетти, тибетский монах. Онздесь вроде швейцара при «КомнатеСтраха».

Зетти, с черной косичкой досамого пояса, всегда был одет в

традиционную тибетскую одежду: вдлинную красную накидку из шерстияка и черные мешковатые штаны,заправленные в поношенные высокиекожаные ботинки.

— Когда-то он былприверженцем Шивы, — сказала я.— Видишь божественный знак,вытатуированный на его лбу?

Эли глянул на меня сверху вниз:— Ага.Татуировка на лбу Зетти

представляла собой яркиеразноцветные квадраты: красные ижелтые, украшенные точками -которые спускались вниз попереносице. Также он носил круглыеярко-раскрашенные каменные

сережки и традиционный тибетскийнож в разноцветных ножнах ручнойработы через плечо.

— Я видела, как он орудует этимножом, так что не вздумай шутить.Не стоит ссориться с Зетти.

— Не беспокойся, — ответил Элии, положив руку на мою поясницу,слегка подтолкнул вперед.

Зетти улыбнулся мне, когда мыподошли ближе, он узнал меня, отчего его глаза засияли. Подобныйвзгляд делал его и без того пугающийвид еще более страшным.

— Райли По. Что ты здесьделаешь? — произнес он с сильнымтибетским акцентом и схватил меняза плечо.

Эли моментально напрягся ипридвинулся ко мне ближе,заставляя, тем самым, переключитьвнимание Зетти с меня на Эли.

Зетти хмуро взглянул на него.— Все нормально, — сказала я

тихонько Эли и положила свою рукуему на спину. — Зетти - старый друг.

Я глянула на вышибалу.— Зашли потусоваться. Так как

ты поживаешь, Зетти? — спросила я.— Не могу пожаловаться, —

ответил он, но его внимание сейчаспереключилось на Эли.

— Отлично, рада былаповидаться с тобой, — ответила я ипотащила Эли за руку.

Зетти обратил свое внимание на

меня.— Держись подальше от дальних

комнат, Райли, — сказал онневозмутимым тоном. — Ничего, изтого, что там происходит, для васнет.

Мы пошли дальше, и я оторваласвой взгляд от Зетти.

— Что это с ним? — спросилЭли, когда мы миновали небольшойхолл, куда просачивалась музыкасквозь другие двойные двери,ведущие в клуб. — Он как-тослишком заботится о тебе.

— Вероятно так же, как и о тебе.— Я улыбнулась. — Зетти простовыполняет свою работу. Ему никогдане нравилось то, что происходит в

дальних комнатах, и он не хочет,чтобы мы принимали в этом участие.

Я пожала плечами.— Есть еще кое-что. Он вытащил

меня из отвратной ситуации, где ячуть не убила парня, создавшего ее.Он по-другому не может, извечнаяборьба за сохранение мира.

— Он знает кто я, — сухопроизнес Эли.

— Я сильно сомневаюсьотносительно этого, — ответила я,понимая, что он может прочестьмысли Зетти, однако, если бы это всамом деле было так, меня бы это неудивило.

Зетти был своего родатаинственным человеком в Тибете и

был достаточно опасным. Я былаочень признательна ему засимпатию, вне зависимости отпричины, ее породившей.

Мы шагнули в толпу, где темныестены и мелькание прожекторовпоглотило нас, и «The Raven and theRose” My Dying Bride грохотало вакустической системе, вызывая вомне резонанс; близость Эли, еголадонь на голой коже моейпоясницы, пока он тянул меня черезморе дыма, черной кожи, серебряныхшипов и экзотического макияжа.

Эта часть клуба была немногоскучной: танцы, музыка, напитки иогромное скопление народа. То, чтознала я о нем, находилось в дальних

комнатах - теневая его часть,которой, по сути, он и являлся.

Я прошла через это, и было быоткровенной ложью сказать, чтоменя совсем не беспокоилаперспектива снова оказаться там.

Но на данный момент менябольше волновали музыкальныеволны, проходящие сквозь мое тело,и прикосновения Эли к моей коже.

— Я хотел спросить, что не так,но я понял, — произнес Эли,наклонившись так близко, что егогубы коснулись моего уха.

Я обернулась, глядя ему в глаза, инаши лица оказались в пьянящейэротичной близости. Его глазагипнотизировали, и я ощутила

влечение. Его. И так же я ощутиласвое влечение к нему.

— Это только для отвода глаз, —сказала я, понимая, что он знал, что яговорю о помещении, где мынаходились. — Келтер Филипсвладеет этим местом. Я знаю, какпопасть внутрь, знаю, какдействовать. И что еще более важно,я знаю, как оттуда выйти. — Теперьуже я шептала в самое ухо Эли. — Тыговорил, что суть Аркосов темна, такведь? И что они собирают армиювампиров? — я намеренно коснуласьгубами его подбородка. — Тогда, этосамое подходящее для этого место, и,клянусь Богом, я не уеду сегодня отсюда, пока чего-либо не узнаю о

своем брате, и тех сволочах, которыеего контролируют. — Яотстранилась и решительнопосмотрела Эли в глаза. — Ты же несобираешься отступить, Эли,доверься мне. Они не вампиры. Они -люди. Я могу быть своей среди этихлюдей.

Он внимательно изучал меня, азатем нехотя кивнул, и его глазавспыхнули, встретившись со мнойвзглядом. Я не могу сказать, что этокак-то впечатлило или взволновалоего.

Обхватив меня за талию, Элиповел меня к бару, где я заказаласебе виски, и, к моему немаломуудивлению, Эли сделал то же самое.

Эли пристально смотрел, как я взяластакан и проглотила обжигающуюжидкость, от чего виски застряло уменя в горле.

Грубая мужская сила иоткровенный сексуальный голодотразились в его глазах, и сказать,что желание, откликнувшееся во мне,было глубоко эротичным, считай,что ничего не сказать.

Он буквально сводил меня с ума,и мне потребовалось осознанноеусилие, чтобы держать свои рукиподальше от него. Было настольколегко погрузиться всоблазнительную темнотуокружения: музыка, тесный контакт,виски - каждый из компонентов был

уже дурманящим сам по себе. Это явам как бывший наркоман говорю.

— Кое-кто появился, и он мне ненравится, — сказал Эли, загораживаяменя, повернувшись к бару.

Я ждала, хотя уже догадалась, ктобы это мог быть. Я была права.

— Райли По. Проклятье, это ты,— произнес хриплый голос позадименя. — Совсем взрослая...

Я повернулась, чтобы взглянуть влицо своему прошлому, чего впринципе никогда не собираласьделать, но я знала, что мыобязательно столкнёмся сегоднявечером.

Келтер Филипс имел среднеетелосложение и носил кожаную

одежду, воротник и манжетыкоторой украшали серебряные цепи,обладал блестящей лысиной икозлиной бородкой и почти неизменился с тех самых пор, когда язависела от него.

Будучи старше меня на десятьлет, богатый и развратный, он носилтатуировку, которая начиналасьвозле его брови и простиралась вдольголовы полосой в шесть дюймов встиле индейца-могавка. Татуировкаявлялась списком семи смертныхгрехов, написанных надревнеанглийском, окаймленномвиноградными лозами и ярко-алымирозами по краям.

Слова возле его брови - это

«имей» достоинство, иди за похотью,обжорство, жадность, лень, гнев,зависть и гордость, выведенныевычурным шрифтом.

Проклятье, он всегда считал себякрутым.

Он мог учуять запах свежейплоти на расстоянии чуть меньшечем два километра, ему требовалосьеще и еще, только в то время меняэто мало заботило.

Я наградила Келтераослепительной улыбкой, подавивсобственное отвращение. Эли женапрягся рядом со мной.

— Что случилось, Келтер?Келтер окинул Эли любопытным

взглядом и кивнул:

— Твой друг? — спросил он.— Ага, друг, — уверила я его.Мы так никуда и не двинемся,

если Келтер будет думать, что япришла со своим парнем, и я елесдержала хохот от одной мысли отом, что будет с ним, если он узнает,что Эли - существо полумрака.

Стоящий рядом Эли с трудомсдержал смех.

«Проваливай из моей головы,осел» подумала я.

Я знала, что Эли услышал.— Идем со мной, — предложил

Келтер, игнорируя Эли, и япопыталась не вздрогнуть ототвращения, когда его рукакоснулась моей голой поясницы.

— Разумеется, — ответила я,внимательно изучая глаза Келтера.

Я соскользнула с барного стула ипозволила ему вести себя сквозьтанцующую толпу.

Пока мы не слишком далекозабрались, я оглянулась и заметила,как смертельный отблеск вспыхнул вглазах Эли, оставшегося сидеть возлебара.

«Я буду в порядке» произнесла ямысленно прежде, чем толпаокончательно нас поглотила.

И это не было ребячеством,потому что я прекрасно знала, чтоЭли может слышать мои мысли,слышать стук моего сердца и знать,если потребуется его помощь.

И упаси Бог кому-то встать на егопути.

Песня «Bite the Hand» группыMegadeth гремела по всей «КомнатеСтраха», и я двигаласьсоблазнительно в такт музыки втолпе прочих тел.

Боковым зрением я вдругзаметила, что кто-то стоит рядом снами, но, как только я повернулаголову, человек растворился в толпе.Я внимательно всмотрелась вдымную темноту. Это был Эли, онбыл повсюду, двигаясь настолькобыстро, что человеческий глаз неспособен уловить его передвижений.Я искала его взглядом, но не моглауследить за его перемещениями, я

следила за ним как ястреб.Один раз мне удалось уловить

выражение его лица, он выгляделтак, будто готов был разорватьКелтера на части.

«Полегче, Дюпре» сказала я в уме,и снова обратила внимание на мешокс дерьмом, с которым мне сегодняпридется иметь дело.

Келтер пристально наблюдал замной, пока его руки скользнули намои бедра и притянули ближе, язнала, что он был уже наполовинупьян, наполовину - под кайфом:вокруг него витал запах виски,марихуаны и сигарет.

Вдруг его руки оказались на моейзаднице, его пах тесно прижат ко

мне, а он сам прильнул к моему уху.— Ты выглядишь настолько

аппетитно, что я готов трахнуть тебяпрямо тут, — сказал он, очевиднодумая что, сказанные повелительнымтоном подобные мерзкие пошлостиподействуют на меня, и я готова будувыпрыгнуть из трусов ради него. —На самом деле мне было противно,но я старалась не подавать вида. —Твои татухи чертовски горячие, —сказал Келтер и провел вверх и внизпо моим рукам. — И это весь твойпрофессионализм? Лучше займисьсвоим делом, — сказал он, двигаясьпозади меня и щупая мои бёдра,толкая меня сильнее напротив себя.

Его член был уже наготове -

скорей всего он все время был втаком состоянии. Если учесть все,что Келтер употребляет, я нискольконе удивлюсь, если окажется, что ондобавил ВИАГРУ в свой букетнаркотиков и так и ходит с 24-хчасовым стояком.

— Хочешь пойти в дальниекомнаты? — спросил он на ухо иразвернул меня лицом к себе. — Какв старые времена, а, Райли?

— Это зависит, — ответила ягромко сквозь гремящую музыку, —от того, что ты мне можешь тампредложить.

Без предупреждения Келтерсхватил мою руку и прижал ее ксвоему паху, его член запульсировал

под кожаными штанами при моемприкосновении. Я пыталаськонтролировать мою реакцию,правда, пыталась. Но много всегопроизошло с моих диких,безрассудных дней в «КомнатеСтраха», и я среагировала.

Я сильно схватила его за яйца,дернула рукой вверх и скрутила;глаза Келтера расширились, и онзадохнулся от болезненного вдоха. Ябы сказала, что ему не поступалвоздух вообще, если бы писк из егогорла и выпученные глаза что-либоозначали.

Я плотно сжала губы, чтобы нерассмеяться.

— Никто не заставит меня

больше, — сказала я невозмутимоглядя, как Келтер состроилстрадальческую гримасу. — Яусилила захват. — Как ты самзаметил - я уже совсем взрослая, и яне за этим сюда пришла. Я больше нерасплачиваюсь натурой. Плачуналичными. Понимаешь?

Келтер кивнул, тяжело вздыхая, ия отпустила его. Он откашлялся,сделал несколько глубоких вздохов, иглянул на меня скептически:

— Ты всегда такая грубая, По? —Пожав плечами, я отвернулась, нознала, что он остановит меня. Так ивышло. — Хорошо, — сказал он,инстинктивно хватая меня за руку. —Идем.

Он склонил голову, но ко мне непритронулся.

— Ты помнишь дорогу?— Ага, — ответила я и

последовала за ним.Пробираясь сквозь потные тела и

туман папиросного дыма, ядвигалась в дальние комнаты.Позади на первом этаже клубанаходился слабо освещенныйкоридор в форме подковы, здесьрасполагались туалетные комнаты.

Они заканчивались на половинекруга от входа в главный зал, и язнала, что дальше находился ряддвойных дверей, ведущих вотдельные комнаты, где собственнои происходила вся эта мерзость:

проституция, наркотики, ролевыеигрища и все в таком же духе.

Я вздрагивала, когда мыпротискивались мимо людей вкоридоре, поскольку воспоминания омоем прошлом были непрошеными.

Возле заднего входа, парочказанималась сексом возле стены, еёкороткая кожаная юбка задралась набёдрах, в то время как его рукаскрылась у неё между ног. Онапосмотрела через его плечо на меня,когда я проходила мимо, и послаламне пренебрежительную улыбку,прям перед тем как ее глазазакатились.

Отвернувшись, япроигнорировала её и продолжила

идти.Другая небольшая группа людей

столпилась поблизости, но одинпарень, который в виде исключениястоял в одиночестве, не слишкомудивил меня - Эли.

Его голова была наклонена, нокогда я проходила мимо, он поднялее, и его горячий, проницательныйвзгляд встретился с моим, затем онпосмотрел на Келтера с чистойненавистью.

Я поймала его взгляд ипрошептала одними губами, но этоне изменило его взгляда. Всё, что яхотела сделать, так это вернуться насцену или, по крайней мере,заставить Келтера подумать, что я

хочу вернуться.Шестерки всех возможных

возрастов изобиловали в КомнатеСтраха, но, по большей части, этобыли трудные подростки, чьиродители не интересовались ихжизнью, а Келтер, чертовизвращенец, снабжал их чем угоднои когда угодно. Отличныеновобранцы для Аркосов. Не то,чтобы я могла с этим что-тосделать... вдруг Келтер остановился удверей, доставая ключ из кармана, иоткрыл замок.

Он склонил голову, предлагаямне войти, и я ощутила тяжелыйзапах марихуаны, витающей ввоздухе. Мои глаза слезились, пока

мы шли вниз по еще одномукороткому коридору к офисуКелтера. Он открыл дверь и вдруг,чье-то тело врезалось в меня с такойсилой, что меня припечатало к стене.

— Будь ты проклят, — завопилКелтер.

Фигура у двери остановилась иповернулась. Человек носил темно-серые джинсы и черную толстовку скапюшоном, а его бледное, лишенноевыражения лицо всматривалось внего.

У меня внутри все застыло. Этобыл Риггс Паркер. И он повернулся иуставился на меня.

Глава 7Навязчивые идеи

Риггс пялился на меня несколькосекунд, но я точно знала, что он меняне узнает. Его дикий пристальныйвзгляд напоминал наркомана, илитого хуже — затравленное животное,прикованное цепью в грязи назаднем дворе, оставленное без еды иводы. Это заставило менясодрогнуться, и как раз, когда япочувствовала, что больше невыдержу, он отвернулся исосредоточился на Келтере.

Мне стоило неимоверных усилий,чтобы не закричать.

— Вэл просил передать, что еслиты еще раз запрешь меня, ты умрешь,— произнес Риггс, ухмыляясь, иголос его прозвучал зловеще и

угрожающе. Улыбка маньякаисказила его юные черты. Но он всееще был похож на Риггса, которого язнала. — Так что смотри, — добавилон, вскинув голову, не сводяпристального взгляда с Келтера. —Похоже, ты уже мертвец.

Не удостоив меня взглядом, онповернулся и исчез в двери, яотлепилась от стены и кинулась заним.

В коридоре я только мелькомувидела Риггса, когда он вышибстальную дверь. Я вылетела вслед заним. Все мысли улетучились, и ямогла думать только о том, какнайти Сета. Металлический каркасдвери впился в мои ладони, когда я

врезалась в него, выскакивая втемный сырой переулок.

У меня перехватило дыхание отжуткой вони мочи и гниющегомусора, когда я заметила Риггса всвете уличного фонаря в концепереулка.

Он и несколько других парней,человек семь в темных куртках скапюшонами, замерли и посмотрелив мою сторону.

Я знала, что среди них был и Сет,и, глубоко вздохнув, крикнула:

— Се...!Выпучив глаза, я сопротивлялась

стальным рукам, одна из которыхобхватила меня за талию, а другаязажала рот. Даже не глядя, я знала,

что это был Эли. Я оторопелосмотрела, как Риггс и остальныевытворили нечто, что буквальновынесло мне мозг.

Пронзительно вопя, прыгая икувыркаясь, словно акробаты,качаясь на деревьях, отталкиваясь отперил и подоконников, онипримостились на здании с другойстороны улицы подобно цирковойтруппе.

Один из них поднял что-то сземли и разбил стеклоприпаркованного автомобиля, иночной воздух огласилпронзительный вой сигнализации,сопровождаемый идиотским смехомподростков.

Вот только что они были наземле, а через минуту уже оказалисьна крыше. Я задержала дыхание,потому что знала, что одним из техопасно расположившихся на краюподростков был мой брат. Наконец,они совсем исчезли из виду, итемнота ночи поглотила их.

Если бы я не была уверена, чтоэто невозможно, я могла быпоклясться, что они улетели.

— Свободный бег или паркур. —Спокойным голосом, Эли, шепнулмне на ухо. Он отпустил мой рот, нопродолжал держать меня за талию.— Они быстро учатся.

— Мы следили за ними всю ночь,— произнесла, возникшая из

темноты Джози.Финн и Люк расположились по

обе стороны от нее.— Извращенный паркур, —

кивнув, подтвердил Люк. Онскрестил руки на груди. — И у нихэто неплохо получается.

— Они слишком быстротрансформируются, — заметилФинн, внимательно посмотрев наЭли. — Так же, как ивосстанавливаются братья. Быстрее,чем мы думали.

Я освободилась от захвата Эли ипосмотрела в том направлении, кудаушел Сет.

— Мой брат едва может ходить ижевать жвачку одновременно, —

сказала я, главным образом себе, ипотом посмотрела на Эли.

Его прекрасные черты скрывалатень, когда он встретил мойпристальный взгляд.

— Я не понимаю, почему мыдолжны оставаться здесь. Почему мыне можем проследить за ними?Отобрать их у Аркосов и отвезти кПроповеднику на Остров.

— Ты знаешь почему, — сказалЭли тихо. — Мы через это ужепроходили. Мы конечно можемзахватить их, но это принесет большевреда, чем пользы. До конца лунногоцикла ещё три недели. — Он опустилруку на мое плечо. — Аркосы успеютвосстановиться только к концу

лунного цикла. Мы будем готовы.— Да, и мы не можем слишком

близко подойти к ним, Райли, —сказал Финн, прислонившись кстене. — Викториан и Валерианслишком умные мелкие ублюдки.Даже несмотря на то, что они покаслабы, они смертельно опасны.Нужно подождать.

Я размышляла над услышанным:— Надо вернуться в офис

Келтера, Риггс упоминал, что Вэлбыл сердит, что Риггса заперли там.А потом он убежал, прихвативполиэтиленовый пакет.

Я посмотрела на Дюпре.— Судя по тому, как это было

упаковано, там были таблетки.

ОксиКонтин, скорее всего. Тыкрошишь его, формируешь и куришь,что вызывает тот же эффект, что и отупотребления героина.

Они смотрели на меня, как насумасшедшую, но я знала, о чемговорю.

— Я получала его у Келтерараньше.

— Вэл - это Валериан, так ведь?— Эли кивнул.

— Да, ты могла бы сказать, чтоон типа главный. Он старший издвух. Очевидно он добрался доФилипса.

— Как он успел так быстроналадить торговлю наркотиками? —спросила я. — Ведь Аркосы

освободились совсем недавно...— Контроль сознания, — ответил

Эли. — С того момента, как вскрылигробницу, оба брата Аркос получилиабсолютный контроль надсознанием. Они могут заставитьФилипса сделать все, что пожелают.И они не остановятся, пока несоберут армию.

— Валериан зол, как черт, —мрачно добавил Люк. — Ибеспощаден. Он жаждет мести...

— Люк, хватит, — прервал егоЭли.

Ходьба принесла облегчение, ноот исходящего от переулка зловониямне скрутило желудок.

— И что мне делать там с этим

героем-любовником? — сказала я,проходя мимо черного входа в клуб.

— Вернись, — сказал Эли. —Пусть он думает, что тызаинтересована в покупке, но несегодня - после того, что произошло.Пусть он думает, что ты на взводе.

— Как покупка наркотиковпоспособствует нам в борьбе сАркосами? — спросила я. — И яполагаю, что после того, что япроделала с его гениталиями, он несомневается в серьезности моихнамерений.

Люк и Финн хихикнули, в товремя как Эли впился в менявзглядом.

— Это поспособствует тому,

чтобы нас не вышвырнули. И мымогли наблюдать за теми, когоподбирают твой брат и его друзья.Просто сделай это, Райли. И мыпокинем клуб через главный вход. Игромила-тибетец не доберется дотвоей задницы.

— Тебе ведь нужен доступ кпоставщику? — добавил Финн. — Ив комнаты. Очевидно, Валерианзаставил твоего брата и его друзейиспользовать это место. Не толькодля того, чтобы собирать подростковдля армии, но и чтобы заманиватьжертв.

При этих словах у меня засосалопод ложечкой.

— Друг Сета узнал тебя? —

спросила до этого спокойнонаблюдавшая за происходящимДжози.

— Не думаю, — ответила я. —Он смотрел на меня так, словно ябыла свиной отбивной, не более.

Люк и Финн хмыкнули, Эли жеостался серьёзен. Только он сердитоуставился на меня, и я абсолютно непонимала, чем я его так разозлила.

— Ладно, ребята, идем, —сказала Джози и пошла по переулкук улице. Она оглянулась через плечо,потом остановилась и посмотрелапрямо на меня. — Пока, Райли. Неволнуйся... мы присмотрим за Сетом.

— Мир всем, — сказал Люк,следуя за ней, Финн ухмыльнулся и

поспешил за ними.Я смотрела со страхом, как

братья Дюпре, подражая Сету иРиггсу скакали, отталкиваясь,используя любой выступ илиповерхность, и куда как быстрее, чемя наблюдала до этого.

Джози остановилась на крышездания напротив, обернулась,махнула рукой на прощание, послечего все трое исчезли во тьме.

— Идем, — сказал Эли, и голосего прозвучал сердито и резко. —Давай, покончим с этим и выберемсяотсюда. Меня тошнит от этого места.

Он открыл дверь, придерживая еедля меня, в то время как я ощущалана себе его пристальный взгляд,

проходя мимо него. Я неоглядывалась, когда входила в офисКелтера, и, когда я попала туда иобернулась, Эли исчез.

Внутри я нашла Келтера застолом, он курил косяк, которыйвонял так же, как и его коридор.

— Этот удод должен мне деньги,— объяснила я свое бегство заРиггсом по возвращении.

Я прислонилась бедром к столуКелтера. Он был бледен, выражениена лице отсутствовало, и я вообще небыла уверена, что он услышал то, чтоя ему сказала. Конечно, сказывалисьпоследствия от выпитого алкоголя иупотребленной дури, но обычно онбыл выносливее.

— Итак, что у тебя есть для меня?— спросила я.

Он все еще продолжал на меняпялится, но без прежней дерзости.Он выглядел изрядно напуганным, новот к кому я не питала жалостивообще.

— Что ты хочешь, Райли? —спросил он.

Он смотрел на меня недоверчиво,словно собирался потянуть время.

— Сегодня вечером, ничего. Непосле того, что выкинул тотподросток. Может позже? Парудюжин Окси, — произнесла язнакомые слова, ощущая мерзость ворту.

Келтер открыл ящик в столе и

достал оттуда, то же, что и унесРиггс, только значительно меньшеразмером, и скатал подобносигарете. Он подался вперед ивручил мне наркотик.

Когда я попыталась его взять, онкрепко обхватил мою руку. Мнестоило определенных усилий, чтобыне ударить ему в сонную артерию.

— Комната четыре, детка, —произнес он, протягивая руку кмоему бедру. — Это наша стараякомната, помнишь? Когда ты будешьготова для семи смертных грехов,дай мне знать. Ты помнишь правила?— спросил он и скользнул пальцемпо внутреннему шву моих кожаныхбрюк. — Или тебе напомнить?

Все вопило у меня внутри, требуяударить ему коленом по причинномуместу, настолько мне было мерзко.

Но вместо этого, я кивнула, вслегка обиженном виде.

— Да. Я помню. Нет никакихправил.

Он засмеялся.— Замечательно, — сказал он,

сделав очередную затяжку. Запах былтошнотворный, и мне хотелосьскорее выбраться. — Прошлостолько времени, и я началподумывать, что ты завязала с этим.

Он омерзительно хихикал, и яготова поклясться, что его бледноелицо напоминало призрак.

— Признайся, я был не прав? —

он опустил пакетик мне в руку. —Наркоманы не бывают бывшими.Увидимся, Райли.

Я молча сунула наркотик вкарман, отодвигаясь от него, ипокинула офис, хлопнув дверью. Нодаже это не помогло заглушить егосмех. Вот, скотина! Я уже была наполпути к двойным дверям, когдаЭли появился из тени. Его надежнаярука тут же опустилась на моюпоясницу.

В коридоре все выглядело, какзахудалый клуб из кинофильма: двапарня стояли рядом, деля косяк;другая парочка - страстная иразгоряченная - стояла неподалеку,не доходя и двух футов... ее кожаные

шорты на шнуровке были полностьюрасшнурованы, его руки шарили поее груди.

Две девушки застолбили темныйугол около туалета - одна сидела наколенях другой лицом друг к другу, илапали друг друга. Та, что сверху,была одета в короткую клетчатуююбку школьницы, хотя юбка былазадрана до самых ушей и она сиялазадницей в стрингах.

Клянусь Богом, у людей в нашидни не осталось вообще никакогопредставления о приличиях. Яникогда не отличалась особойскромностью, но черт побери!

— Возьмите комнату, —пробормотала я, но, кажется, меня

никто не услышал, а если иуслышали, то это вовсе не заботилоих.

Эли уверенно увлекал меня вглавный зал мимо завсегдатаевклуба, где мы смешались с толпойтанцующих людей. Он ни разу меняне выпустил, его рука плотно лежалана моей коже.

Всякий раз, когда я натыкаласьна танцующих, я ощущала, как онусиливал контакт. Я ощущала еготело, плотно прижатое ко мне, покамы пробирались сквозь толпу, какоткликается мое собственное. Мненравилось это ощущение.

Возле самой двери мыстолкнулись с Мюллетом и высокой

длинноногой девчонкой с черными,как смоль, волосами и неровнымипрядями, спадающими вниз, одетой вкрасную майку и черные штаны сподтяжками.

Ее готические ботинки делали ееболее высокой - куда выше, чем былМюллет. Он поздоровался, и мыуехали. Мюллет никогда не имелотношение к тому, что творилось вдальних комнатах. Он былустойчивым поклонником спиртногои музыки. Действительно отличныйпарень.

Иногда я себя спрашивала, как онпродолжал водить со мной дружбу, вто время когда я была по уши в этомдерьме.

Одного взгляда Зетти, сидящего удвери было достаточно, чтобыпонять, что он в курсе, что что-топроизошло: хотя мы долго невиделись, он без труда определил,что я снова окунулась в дерьмоКелтера.

У меня не было возможностиопровергнуть это. Я помахала ему напрощание, ощущая его всезнающийтибетский взгляд, пока за нами незакрылась дверь. Тяжелый влажныйвоздух после прошедшего дождяокутал нас, с солончака рекиСаванны тянуло илом, я глубоковздохнула, радуясь, что наконец-товыбралась.

Я оглянулась на «Комнату

Страха», удивляясь, как такоеблеклое и неприметное здание могловмещать в себя такое количествогреха. И как даже не заметила, чтостала частью этого, когда-то впрошлом.

— Пошевеливайся, — буркнулнедовольно Эли.

Я смотрела на него, не в силахсовладать собой и совершенно непонимая, почему это так происходит,когда дело касается Эли.

Он молчал, так мы миновалиулицу Мартина Лютера, пока неоказались возле Бэя.

— Поверни на Конгресс-Стрит,— сказала я ему через плечо. —Пойдем в «Молли Макферсон». —

На светофоре он остановился иобернулся, чтоб увидеть меня. Онничего не сказал. — У меня нетжелания идти домой прямо сейчас,— пояснила я нехотя.

Дома не было Сета, зато, кактолько там появится Элигий Дюпре,мне станет тесно в стенахсобственного дома.

— Пожалуйста? — попросила я,хотя мне вовсе не нравилось умолятького бы то ни было.

Эли ничего не ответил, ноповернул направо, затем мыприпарковались, и отправились к«Молли».

Внутри царила атмосферашотландского клуба, я пробралась

через немногочисленныхпосетителей вдоль полированногобара из красного дерева к барменуМартину, и, выбрав место, заказаласебе виски.

Эли сел напротив, его губы былиплотно сомкнуты, брови сдвинуты, вобщем, он всем своим видомвыражал крайнее недовольство. Онничего не заказал.

Его взгляд легко проник в самуюменя, и, хотя он часто смотрел наменя пристально, что-то в еговзгляде было другим. Что-то мерцалои не показывалось на поверхности, имне хотелось узнать что это. Яждала, полагая, что он сам скажет.

Наверное, я слишком много

ожидала от парня, даже учитывая,что он вампир.

Официантка принесла виски иушла, я подалась к нему.

— Что, черт возьми, с тобойтакое? — спросила я, начинаязлится. — Это мой брат там. Не твой.

Я буквально вскипела, и, так какникого на ком бы можно былосорвать злость, вокруг ненаблюдалось, она целиком досталасьЭли.

Я выплеснула ее.— Вся моя жизнь псу под хвост.

У меня был успешный бизнес, умныйбрат, который учился в одной излучших школ, и даже несмотря на то,что какой-то ненормальный псих

убил нашу мать, мы все равносправились. И что теперь? Мирвокруг перевернулся, мой младшийбрат превращается в кровожадноечудовище, я должна питьспециальный чай, чтобы твоя семьяне превратила меня в одно изосновных блюд, я очень стараюсьпонять и принять все так как есть, иделаю все, что в моих силах. И вответ такое отношение. — Япыталась утихомиритьсердцебиение. — Я не просиланичего этого.

Какое-то время Эли пристальнона меня смотрел, потом подалсявперед.

— Я не вещь, — произнес он, его

голос был убийственно низким. — Ия не просил чтобы меня сделалитвоей чертовой нянькой.

Он бросил на меня несколькоразъяренных взглядов, и что-топробормотал по французки.

— Договорились. — Я залпомвыпила виски и оставила парудолларов и встала со стула, ни насекунду не сводя с него глаз. — Тысвободен от своих обязанностей, —выплюнула я по дороге к двери.

Я была последним человеком,который бы нуждался в няньках,учитывая, сколько всего я испыталана своей шкуре еще в юности и то,как мне удалось со всем этимсправится, ему даже не снилось за

все его существование.Я подняла руку для Мартина,

когда он сказал:— Расслабься, Райли.И я растворилась в ночной толпе

города.Была уже почти полночь, на

улицах осталось не так уж многотуристов, но все еще бродилистуденты и местные жители, жизньбудет кипеть в ночном городе ещенесколько часов. Мне было трудносмешаться с толпой из-за моейвыделяющейся одежды.

К тому же я была слишкомвысокой, так что Эли ничего бы нестоило разыскать меня, если бы онзадался подобной целью.

Однако, убегая, я хотела вернутьсебе утраченный контроль надсобственной жизнью, очень хотела.

Я просто не выношу, когдапытаются контролировать каждыймой шаг. Я задыхаюсь.

Я продвигалась вдоль Конгресс-Стрит, удаляясь от Молли,становилось все тише, и знакомаямелодия Капоте вплеталась в этутишину, я направилась прямо кДжонсон-Сквер и обнаружила егосреди замшелых дубов.

Он опустил свой саксофон, кактолько заметил меня.

— Рад тебя видеть снова, —сказал он, усмехаясь. — Как тыумудряешься ходить в подобном? —

он указал на мою обувь. Я подошла иобняла старого музыканта, и онлегонько похлопал меня по спине. —Как ты, малышка? Ни о чем небеспокойся, ты слышишь? Слушайто, что говорит Проповедник, иделай то, что Дюпре говорят. — Онрассмеялся тоном человека, которыйвсе замечает. — Я знаю тебядостаточно долго, Райли По, и тыведь редко прислушиваешься к тому,что тебе говорят или поросятизменить. Но это не способствуетулучшению твоего характера.

Он взглянул на меня.— Вам не нравится мои манеры?

— Капоте улыбнулся и кивнул. —Делаю всё, что могу. — Я склонила

голову к его саксофону. — Непрекращай игру.

— Ха-ха, — Капоте засмеялся икивнул. — Никогда, детка.

Он снова заиграл, и его музыкапоказалась мне такойуспокаивающей и на удивлениепоучительной.

Выходит, даже старый Капотезнал о вампирах Саванны. Однакоменя это не сильно удивило. Мелкийморосящий дождь снова начал тихонакрапывать, но он меня небеспокоил.

Я стояла там, в окружениидеревьев, покрытых мхом, наблюдая,как их длинные серые веткиколышутся от морского бриза.

Уличные фонари отбрасывалижелто коричневые пятна света накирпичи и булыжники, от чего ониказались более гладкими, и ямедленно вдыхала душный воздухавгустовской ночи.

Это почти успокоило меня, покая не вспомнила про цикад. Вернее обих отсутствии.

Подошла тесно обнявшаяся пара,они подошли еще ближе, чтобыпослушать игру Капоте.

Я задержалась там еще намгновение и направилась по Уитакерк заливу. Я была несколько удивлена,что Эли допустил возможность мнепобыть одной, возможно я изряднодостала его, и он отправился к своим

родителям с просьбой избавить егоот необходимости меня опекать.

Я не могла винить его. Я быланастоящей стервой. Я позволиласитуации выйти из под контроля, иназвала его вещью. Я вовсе несчитала Дюпре бездушными, но в тотмомент я просто не моглавыразиться иначе, а он, по всейвидимости, не смог иначеотреагировать.

Какая-то мелкая противная частьвнутри меня хотела причинить Элиболь. Я могла воспринимать Эли какугодно, только не как вещь. Янаходила его загадочным,таинственным и неповторимым.

Его привлекательность для меня

являлась настолько сильной,настолько необъяснимой, и нетолько потому, что он былвампиром. Черт — время от временимне придется напоминать себе, чтоон вампир.

Кроме его уникальныхособенностей, и его трансформациив моей спальне, когда Сет пыталсянапасть на меня, я не заметила,чтобы он чем-то особенно отличался.Он и его родители, а так же егобратья и сестра вовсе не выглядят,как вампиры из голливудскихфильмов. Они похожи на обычнуюдобропорядочную семью.

И все же я ощущала разницу. Онивовсе не были обычными - они были

где-то за рамками, чем-тоневообразимо большим.Сомнительные обстоятельствадержали все на своих местах. Я зналаэто. Так же как я знала, что однаждыочень скоро, я увижу их.Действительно увижу их.

Когда я пересекла Брайн-Стрит, яуслышала их.

Понятия не имею, как я узнала,что это были Риггс, Сет и остальные,но я точно знала это, возможно по ихотличительному подростковомухохоту.

Я пригляделась к темноте Брайн-Стрит и обнаружила всех семерых,одетых в темные парки, словночлены необычного бойцовского

клуба, культивирующего свободу, каквседозволенность, окружив натротуаре какого-то парня.

Он был один, и мальчишкизадирали его, прижимая кприпаркованному автомобилю.

Я не могла понять, кто из нихбыл Сет, настолько мне онипоказались одинаковыми. Они небыли до конца сформированнымивампирами, и все еще представлялисобой группу глупых подростков впроцессе трансформации, так что ясобиралась выйти из тени инаправиться к ним.

Я знала, что легко справлюсь, какминимум с тремя, может тогда онииспугаются, разбегутся, и оставят

того парня в покое. Наркоман он илинет, я не собиралась стоять в сторонеи наблюдать, как они убивают илизаманивают его.

Как бы то ни было. Тем временеммальчишки разошлись и обзывалипацана, провоцируя его. Я видела,как его тощая фигура мелькаламежду ними подобно бумажномузмею, они гоготали, и он смеялсявместе с ними. Это привело меня вярость.

Он не заслуживал того, что онисобирались с ним сделать: выбор невелик: или трансформация в одногоиз солдат Аркосов или в качествеобеда для них.

Оба варианта были неприемлемы.

Едва я собиралась выступить изтени, как тут же была возвращенаназад, так как твердая рука Элиприлепила меня к кирпичной стене,пустующего старинного здания,выставленного на продажу.

Проклятье, он был быстр.Пугающе быстрый, безмолвный и

сильный. Я рванулась изо всех сил,но не сдвинулась ни на сколько. Ядаже не слышала, как он подобрался.Мы так и застыли лицом друг кдругу, плотно прижавшись друг кдругу.

Он смотрел на меня с тем жевыражением, что и на кирпич,врезавшийся в мою спину, иприложил палец к губам. Пытаясь

меня утихомирить.Он оглянулся назад, и склонился

к самому уху.— Вне зависимости от того, что

ты увидишь, оставайся здесь —предупредил он, пристально на меняглядя, чтобы убедиться, что ядействительно его поняла.

Я кивнула, и тут жепочувствовала, как он отпустил меня.Только воздух всколыхнулся от егоперемещения.

В следующий момент он ужестоял перед ребятами и быстрымдвижением откинул наркомана всторону, и тот со стономприземлился с другой стороны отавтомобиля.

Теперь подростки окружили Элии кидались на него, подобно свореголодных собак. В свете двухуличных фонарей длинная тень Эливздрогнула, и у меня свело от ужасаживот, поскольку я увидела, кактрансформировался Эли.

Это заняло всего пару секунд, и яуже отчетливо видела его белесыеглаза, вытянутую челюсть,обнаженные клыки, все сжалосьвнутри меня от ужаса. Мне все ещебыло трудно к этому привыкнуть.

Не навреди им! Мысленнокричала я. Я хотела, чтобы имнадрали задницы, а не убивали. Онибыли просто мальчишки, и один изних был Сет.

Эли схватил двоих за горло, ядаже не смогла разглядеть кого,настолько были бледны их лица влюминесцентном свете, с того места,где я стояла. Эли оторвал двоих отмостовой, так что их кроссовкиболтались в воздухе и бросил в

разные стороны.Они неуклюже свалились на

мостовую, но тут же вскочили икинулись обратно. Следуя задругими. Затем тела подростковсыпались повсюду, потому что Элираскидывал их, словно тряпичныекуклы.

Проклятья клубились в воздухе,сопровождая потасовку, мне оченьхотелось ему помочь, но он покасправлялся сам. Я больше не моглавыносить это. Возможно, если насбудет двое, они будут не такагрессивны.

Я выступила из тени, один изнападавших заметил меня ибросился. Я имею в виду, буквально

бросился.Он был возле меня уже через

секунду, и я обнаружила себяраспластавшейся посреди улицы. Ясмотрела в затуманенные глаза набледном лице, и с облегчениемобнаружила, что это не Сет.

Это был его друг Тодд, я схватилаего за горло и удерживала егоподальше от себя. Адамово яблоконаходилось в моей ладони, и мнезахотелось избавиться от него. Но оноказался неимоверно силен, и сновабросился на меня.

Я откатилась и присела, когда онснова сделал выпад, а я попыталасьударить его ногой. Он словночувствовал это, увернулся и снова

бросился, тогда я сложила обе рукивместе, намереваясь ударить его всолнечное сплетение.

Он врезался в меня, и черезсекунду оказался уже за моейспиной. Ненавидя себя за это, явыхватила пакетик с наркотиком ипоказала его Тодду, его взгляд тут жепереключился с меня на наркотик, ион тут же выхватил его. Зловещаяулыбка расплылась на его лице,заставив сжаться мои внутренности.

Его кулак так стремительнообрушился на мое лицо, что я дажене успела отклонить его.

Теплая жидкость капала с моейгубы, и крапинки в его глазахрасширились, когда он напряженно

уставился на мой рот. На мою кровь.Проклятье.

Из темноты вынырнулиостальные Дюпре, и всего парасекунд потребовалась нападавшим,чтобы понять, что им лучшеубраться.

Тодд отскочил от меня,присоединяясь к остальным,жуткими скачками, кувыркавшихсявдоль улицы, и даже опираясь накисти рук, они продолжалидвигаться, не теряя равновесия.

Я с трудом могла поверить, чтоодин из них Сет. Сет, который ужене помнит, что он был Сетом.

Финн, Люк и Джози последовализа ними в той же самой манере, и

темнота поглотила их.Только эхо отражалось от

вековых построек историческогорайона. К тому времени как Эливозвратился ко мне, он сновапревратился в привлекательногопарня, чем безусловно пользовался, иот недавней трансформации неосталось и следа.

Однако теперь он был еще болеезол, чем прежде. Его тяжелый взглядзастыл на моей окровавленной губе,а ноздри вздрагивали.

— Какого черта ты вытворяешь,Райли? — прорычал Эли и рывкомподнял меня, почти швырнув черезулицу. — Ты хоть кого-нибудьслушаешь? Или у тебя проблемы со

слухом, черт возьми?Смерив меня расстроенным

взглядом, он покачал головой и,закинув руки за голову, ушел в тень.

— Вытри кровь с губ. Живо! —почти прорычал он.

Сняв рюкзак со спины, япоискала, чем бы вытереть кровь. Надне рюкзака нашлась стараябумажная салфетка, в которую былзавернут комок жевательнойрезинки, я быстро вытерласалфеткой кровь с лица.

— Выбрось, — приказал Эли.Без вопросов я сделала так, как

он велел. Я понимала, чтоизображать возмущение было быглупо. Если я не хочу, чтобы он снова

меня оттолкнул. Не сейчас.— Один из них может с

легкостью убить тебя, — сказал он,не глядя на меня. Затем онобернулся: — Тебя потом позапчастям пришлось бы собирать.

— Я... — начала я.— Если ты снова станешь

утверждать, что способнасамостоятельно позаботиться о себе,то я за себя не ручаюсь, — процедилон сквозь зубы.

В мгновение ока он оказалсявозле меня, схватил за плечи и елеудержался, чтобы не встряхнуть.

— Ты не можешь, Райли. Не вэтом случае. Это выходит за рамкитвоих возможностей, какой бы

крутой ты сама себе ни казалась.На этот раз он действительно

встряхнул меня:— Ты слышишь меня? — Эли

приблизился так близко, что нашиносы почти соприкасались и егоглаза сверлили мои. — Если я прошуне выходить - это значит невыходить.

Я не смогла ничего сделать,кроме как сердито посмотреть нанего. Я не желала, чтобы он меняотчитывал, даже, если он и был прав.Он тряхнул меня сильнее, а от злостиего лицо перекосилось.

— И в мои намерения вовсе невходило тебя отчитывать. Вследующий раз, - — произнес он с

каменным лицом, — слушай, чтотебе говорят!

— Отстань от меня!!!В каждое слово я поместила

такое количество яда, на котороетолько была способна.

Он отпустил меня, и я,развернувшись, отправилась обратнок «Whitaker», и Эли шагал нарасстоянии. Я облизывала ранку нагубе, мы не произнесли ни слова,пока не остановились возле залива.

— Если твои братья и сестра,следят за Сетом и его друзьями,почему нам до сих пор не известногде находятся Аркосы? — спросила ярасстроено. — Ребята не приходят кним?

— Нет, — категорично ответилон, и свет фонаря позади негопогрузил его лицо в темноту. — Онибудут развлекаться всю ночь дорассвета, прыгая по крышам, инабираясь силы, упиваясьвседозволенностью, и своиминовыми возможностями, в концеконцов, они бегут врассыпную ипрячутся, и Аркосов невозможноотследить. Даже если мы все времяследили бы за ребятами, они никогдане привели бы нас к Аркосам.Аркосы слишком умны для этого. Ихдвижения не заметны, так же, как иони сами. — Он повернул голову иперехватил мой пристальный взгляд.— Терпение.

Я глянула на тротуар, где совсемнедавно лежал наркоман.

— Они собирались убить тогопарня?

— Нет, — сказал Эли. — Онисобирались или завлечь его кАркосам или изменить его. И в том ив другом случае это верная смерть.Они охотятся на таких как он:бездомных, наркоманов,проституток, потому что никто необратит внимания на ихисчезновение.

— А если твои родители помогути Нед? Если всем вместеотправиться, разве мы не схватимих? — спросила я сердито.

— Это ничего не даст.

Эли взял меня за подбородок иудерживал мою голову, глядя мнепрямо в глаза.

— Они не подвластнывоздействию Галла, Райли! —ответил он резко. — Они неуязвимы,пока полностью не восстановятся.Они могут убить твоего брата и егодрузей, если мы перейдем границы,это ты понимаешь?

Я восстановила дыхание, глядя наспрятанное в тени лицо Эли, мягкоевыражение его глаз, даже егосердитый голос звучалубаюкивающее.

— Я не согласна, — возмущенновоскликнула я. — Но полагаю, что уменя нет иного выбора, кроме как

согласиться с тобой?!Эли опустил руку и отступил.— Да. Все было бы куда проще,

если бы ты согласилась. — Громразразился над нами и, тяжелые,капли дождя обрушились на город.— Идем, — сказал он, и мыдвинулись к дому.

Автомобили на набережной сшипением дрейфовали по влажноймостовой, и духота прибрежнойСаваны смешивалась соспецифическим запахом,свойственным только летнемуливню.

Я сделала глубокий вдох. Этоказалось единственное, что осталосьнормальным в моей жизни, и я

жадно втянула воздух носом. Дождьнакрапал все сильнее и сильнее, идаже не успев добраться доМерчантс-Драйв, мы оба промоклидо нитки. Я топала по булыжникамна каблуках, мои волосы сталипохожи на влажную груду мха,свисающую мокрыми патлами, а моякожа блестела от дождя и лосьёна,которым я пользовалась.

Все обрушилось на меня сразу:Сет, Дюпре, Аркосы, Келтер с егопогаными руками — это было простовыше моих сил, и меня началаколотить дрожь.

Проклятье, я ненавиделавыглядеть слабой! Я сдернула рюкзаксо спины и стала судорожно

выискивать ключи.Тело Эли близко прижалось к

моему.— Что ты делаешь? — спросил

он.Мой взгляд скользнул к его,

эмоции брали верх.Я вспомнила, что он сказал мне в

«Молли» и это снова разозлило меня.— Почему тебя это заботит? —

произнесла я яростно. — Ты ведьвсего лишь выполняешь обязанностиприходящей няньки, верно? —Нашла ключи и попыталась вставитьих в замок, но я так волновалась, чтоникак не могла в него попасть,плюясь и чертыхаясь шепотом. — То,что происходит со мной, с Сетом -

это тебя не касается. — Я смотрелана него сквозь пелену дождя,отчетливо заметную приискусственном освещении — Мы длятебя ничто. Всего лишь частьконтракта, правда Дюпре?

Движением, столь быстрым, что япросто не успела его отследить: онскинул мой рюкзак на булыжнуюмостовую и прижал меня ккирпичной стене, возле черноговхода в «Татуманию». Он встал так,что мне было некуда деться от него.

Я чувствовала его присутствиеповсюду, капли дождя падали мне налицо. Дождь намочил его волосы,мое лицо и мою грудь. Я смогласделать чуть больше, чем уставится

на него недоверчиво.— Отвали от меня, — сказала я

зло, хотя мой голос срывался, низко,как будто я пыталась не потерять его.

Эли покачал головой и изучалмое лицо.

— Нет, — сказал он, его голосбыл мягче, не такой сердитый какпрежде. Его руки двигались к моимбедрам, и он рывком притянул меняк себе. Он даже ближе наклонил своелицо. — Ты понятия не имеешь, какмного сдержанности я использую,чтобы держать свои руки подальшеот тебя, — произнес он, его рукискользили под моей кожанойжилеткой по моим обнаженнымребрам. Я дрожала от его

прикосновений. — Я хотел тебя стой самой секунды, когда я увиделтебя сквозь витрину, и в каждомгрязном желании и мысли тыстановилась моей. — Он сильнееприжался ко мне, его взглядопасный, свирепый. — Я почтипотерял разум в ту ночь, когда тыдумала обо мне и прикасалась к себе,— прошептал он мне на ухо. — Япочти овладел тобой тогда. С тех поря хочу тебя каждую секунду. Я немогу больше контролировать себя.

Его руки едва ощутимо скользилипо моей, мокрой от дождя, пояснице,схватив мою задницу, он прижалменя к своей твердости. Взгляд Элипотемнел, он наклонился к моему

уху и эротично прошептал:— Это приятно быть твоей,

долбанной, нянькой, Райли По. Носейчас я хочу большего.

Думала ли я когда-нибудь, чтолюбой из известных мне синонимовслову трахаться может звучатьнастолько чувственно... нопереходящие в шепот слова,произнесенные сексуальнымигубами Эли, в том контексте, что ониспользовал, его голос, наполненныйживотной страстью и его дыхание,щекочущее мою влажную шею?Полный отпад... и меня бросило вжар, несмотря на дождь.

Я жаждала всем теломприкосновений его рук настолько,

что готова была вывернутьсянаизнанку. Я хотела ощущать его всебе и не важно, какие последствияэто принесет. Поскольку это былЭли, меня это мало заботило.Опасность и страх за то, что моглобы произойти были с легкостьюзабыты, когда чувства взяли вверх.

В моей голове теснилисьбесчисленные сексуальныефантазии, и я не мешала им, а Элиоткликался на каждую, поскольку онсвободно витал среди них. Япригласила его, приветствовала его ипозволила ему взять контроль.

Безупречный, сексуальный изгибего губ блуждал совсем близко смоими, он пристально наблюдал за

моей реакцией, когда он взялся забегунок молнии моей кожанойжилетки и медленно потянул еговниз, оголяя мой живот и яркорозовый верх от лифчика, которыйприкрывал мою грудь. Я былауверенна, что он заметил — какзамерло мое дыхание от егоприкосновения, я могла прочесть этов его глазах...

Мои кожаные штаны были сзаниженной талией и сидели на двадюйма ниже пупка, одной рукой Элиблуждал по влажной от дождя кожеживота, а другой рукой он стянул сменя жилетку.

Я наклонилась ближе к нему изарылась пальцами в его мокрые

волосы, схватила за загривок и втечение одной бесконечной секундымы замерли, глядя друг на друга.

Он мог убить меня за двесекунды, моя кровь былаобжигающим искушением, и мнебыло плевать. Пока он сжимал меняв объятьях, я не ведала страха. Элимедленно скользил своими ладонямивверх по моим бокам и груди изамер, положив их над моимсердцем. Оно отчаянно стучало подего ладонью.

Я понятия не имела, о чем онсейчас думает, и совсем не былауверена, что мне хотелось бы этознать.

Отчаянье и беспокойство

нарастали во мне, не припомню,чтобы я когда либо в ком-то или вчем-то так иступлено нуждалась, всевнутри меня фактически свело,подчиняясь всеобъемлющемужеланию, и я не была в состоянииобъяснить почему. Но это должнобыло произойти сейчас. И этодолжен быть Эли.

Дождь струился по моему лицу,когда Эли склонился на до мной иего рот жадно припал к моему:возникло такое ощущение, словнокто-то чиркнул спичкой, и язадохнулась в контакте. Яркийгорячий поток взметнулся междунами, когда Эли поцеловал меня,крепко сжимая в объятьях возле

стены, затем он отпустил меня и егоруки зарылись в моих волосах,удерживая мою голову.

Мы сплелись языками, задыхаясьот желания... мои руки скользнулипод его рубашку и легли нанапряженный пресс живота.

С тихим стоном он разорвалпоцелуй и припал губами к моемууху.

— Внутрь, — произнес он, егоголос был темный, опасный, награни. — Сейчас.

Без предупреждения Элиразвернул меня, чтобы я оказаласьлицом перед дверью, и я оченьстаралась попасть ключом взамочную скважину. Я ощущала тело

Эли плотно прижатое к моей спине,его пальцы, отодвинувшие моиволосы, его губы, ласкавшие моюшею, его руки, соскользнувшие смоей талии, и притянувшие меня кнему.

Неукротимое дикое желаниевсколыхнулось во мне от егоприкосновений, исключая извнимания тот факт, что губывампира касались моего горла итолько тонкая кожа отделяла его отхранилища уникальной, подобнойперламутру группы крови.

Ей, Богу меня это мало заботило.Мне было все равно. Наконец ключсработал. Открыв дверь, яподхватила свой рюкзак с земли, и

мы вошли внутрь.Руки Эли беспрестанно блуждали

по моему телу, и, как только дверьзакрылась, а рюкзак выпал из моихрук, наши тела рухнули обратно надверь, он прижался ко мне всемтелом, наши языки сплелись вненасытном поцелуе.

Я ощущала его повсюдуодновременно; каждый нерв моеготела гудел от возбуждения, каждыйего поцелуй заставлял меня сгоратьот желания и умолять, не в силахбольше ждать мои пальцыскользнули к пуговицам егоширинки. Ласки становились всежестче. Я хотела его еще вчера.

— Наверху, — прошептал он мне

на ухо, пресекая мое нетерпение, онснова притянул меня к себе, обхвативруками мое лицо, и накинулся намои губы, погружаясь в долгийстрастный поцелуй.

Когда же он отстранился: егоглаза казались темными, почтичерными в сияющем потоке светаэлектронной витрины. Никогда невидела столь безудержного желанияв глазах.

— Держись! — произнес онхриплым голосом, и когда яобхватила его за шею, он поднялменя, позволяя обхватить ногами еготалию.

Он целовал меня, пока мывзбирались вверх, все шестнадцать

ступеней ведущих к моей комнате.На верху, я соскользнула с его

рук, и мы неуверенно двинулись втемноте, мимо холла в мою комнату,наши губы сплелись в жадномпоцелуе, и я очнулась уже тесноприжатой к кирпичной стене, моипальцы отчаянно пыталисьрасстегнуть пуговицы ширинки Эли.

Я потянула вверх его рубашку, ион снял ее одним рывком черезголову. Мои ладони скользили покубикам его пресса, его груди и,наконец, мне удалось расстегнутьширинку. Я скользнула рукой кизгибу его возбужденного члена, отмоего прикосновения он издалмучительный стон, моя вторая рука

скользнула к его заду и я прижалаего сильнее к себе.

Когда наши взгляды встретились,его глаза были темным, блестящими,опасными, и в них полыхало,сокрушившее волю желание. Этозавело меня еще больше.

Молча, Эли скользнул рукамивверх по моему животу, к груди ибыстро расстегнул застежкулифчика. Он стащил его с моих плечи швырнул на пол. В то же самоевремя его губы нашли мои, а рукилегли на мою грудь, и я прижалась кнему, ослепленная желанием.

Я хотела быть к нему как можноближе, хотела раствориться в нем. Яхотела его целиком и полностью.

Нежные пальцы Эли прошли вниз помоему животу к пуговицам моихштанов. Каждая расстегнутаяпуговица заставляла меня дрожать отвозбуждения.

Я отшвырнула свои ботинки, онотшвырнул свои, и наконец, мы обабыли свободны от одежды ипредостережений. Единственное, чтона мне осталось — были нитчатыетрусики-стриги, и даже ониощущались мной как преграда, а некак невесомое соблазнительноебелье. Я хотела разорвать их, Элипрочел мои мысли, опустил руку исделал это для меня, затем бросилизорванный материал на пол.

В клиновидном потоке света,

струящегося сквозь французскиедвери, глядя друг на друга, мыказались ничем иным как силуэтамии тенями. Руки Эли скользнули помоим бедрам к моей заднице, егоглаза пристально наблюдали замной.

— Повернись, — сказал он, егоголос - ни шепот, ни рычание, ночто-то между.

Его слова отдавались скорее где-то внутри моей головы, нежели уменя в ушах, и я выполнила егопросьбу, развернувшись лицом кстене.

Руки Эли отвели мои тяжелыеволосы в сторону, его пальцыдвигались к моей пояснице, затем

медленно вверх по моей спине. Онрассматривал моих драконов, ипродолжил подниматься по моимплечам. И вниз по каждой руке, гдеон скользнул своими пальцами, егогубы и язык ласкали мою кожу.

Я трепетала в предвкушении.Это была единственная ласковая

часть нашей прелюдии. Не глядя, онразвернул меня, прижал к голойкирпичной стене моей комнаты ипоцеловал неистово и отчаянно,наша страсть была взаимной, я жезадыхалась в его объятиях.

Мои руки скользили по егобедрам и заднице, прижимая егоближе к себе. Руки Эли былиповсюду, касались каждого моего

изгиба и впадинки, и когда онприжался к моему бедру своейпульсирующей твердостью, язастонала и подалась ниже,обхватила его гладкую твердость.

Одним легким движением онподнял меня, шероховатые кирпичицарапали мою спину, и когда яобвила ногами его талию, он вошел вменя. Глубокий стон вырвался изгорла Эли и заставил меня дрожать,и он бормотал что-то по-французски.

Боже, я была настолько влажнойот сжигающего меня желания... иЭли утолил его сильными толчками.Искры посыпались из глаз, когданеистовый оргазм накрыл меня, ноЭли продолжал входить в меня, его

губы покоились во впадинке междумоей шеей и плечом. Онприглушенно застонал, когда егооргазм прошелся неистовым спазмомпо всему его телу и передался мне.

Сильные руки схватили мои,прижали их к стене и переплели своипальцы с моими. Последовавший заэтим поцелуй практическиуничтожил меня... этот поцелуйзначительно отличался от безумныхпоцелуев страсти до этого, он былмедленный, эротичный, Эли как быпробовал каждый миллиметр моихгуб и шеи.

Без лишних слов, со мной, всееще обхватывавшей его ногами, онотошел назад, развернулся и

положил меня на кровать. Никто изнас ничего не мог вымолвить: всееще было свежо и возбуждающе впамяти, мое тело пело отудовольствия.

На какое-то мгновение мои глазабыли закрыты, но когда я открылаих, Эли возвышался надо мной, и язамерла. Его глаза сталинепроницаемы - точнее светились,так как он с жадностью уставился наменя.

— Эли? — произнесла явзволнованно, и он не пошевелился,я повторила, исключительно громкона этот раз. — Эли! — я просто небыла в состоянии произнести что-нибудь другое.

Я была напугана. И я могласказать, что он боролся за контроль.

Он быстро повернулся, подхватилс пола свою одежду, и исчез такстремительно, что мой взгляд не былв состоянии уловить движение. Ябыла в шоке.

Сейчас, когда мой разум и телоначали потихоньку отходить отфеерического секса, который былмежду мной и Эли только что, явспомнила, как много раз он говорило том, что не уверен, как долгосможет контролировать себя.

Так вот, только что его контрольрухнул.

Что шокировало меня, так это то,что он не просто ушел из моей

комнаты. Он ушел из моей квартиры.Оставив меня совсем одну — какприглашение к трапезе для Аркосови их подрастающей секты.

Скользнув под простыню, япротянула руку, включилавентилятор на потолке на медленнуюскорость и закрыла глаза, позволитмоему сознанию свободно блуждать.

Я была большой девочкой, и кдвадцати пяти годам я повидаламножество всякого дерьма в жизни.Со мной обращались и похуже —отказ и неприятие были мнепрекрасно знакомы. Я совру, еслискажу, что меня не задело то, чтоЭли ушел, но я могу его понять.Думаю в этом смысле, я отличалась

от прочих девушек.Быть плаксой не в моих правилах.

Жизнь научила меня не жадничать,если тебе представиласьвозможность взять от жизни немногоудовольствия, пользуйся моментом,другой шанс может непредставиться.

Я повернулась и потянулась,взяла рядом лежавшую подушку иобняла ее. Прежде чем уснуть, япроиграла в голове заново последнийчас моей жизни с Эли, и я отчетливопоняла, что никакой другой мужчинане сможет повторить того, что былосегодня между мной и Эли.

То, как я реагировала на его тело,его губы и прикосновения, никто и

никогда не сможет сравниться с ним.Никогда. Я знаю, о чем говорю, есливы понимаете о чем я.

Я не была уверена, стоит ли мненегодовать или благодарить заполученный опыт.

Часть меня понимала,чувствовала сердцем, что что-тоболее глубокое, чем дикий,животный секс свел меня с ЭлиДюпре, но не стоит на этомзацикливаться, кому как не мне обэтом знать. Он почти изменился,почти потерял контроль.

Я имею в виду, серьезно - онпрожил почти две сотни лет. У негобыло достаточно, времени, чтобынабраться опыта, я конечно, не

против, не думаю, что яединственная, кто доводил его дооргазма за всю его долгую жизнь.

Хотя если подумать, это весьмаприятная мысль. Но как я ужесказала — я не была глупа. Груба докрайности, может быть, временамиизвращенка, но точно не дура. Яосталась в живых.

Я черт подери, неплохо пережилаэто. Кое-как я все же уснула, ноточно знала, даже если Эли ушел измоей квартиры, он все еще былпоблизости.

Я знала, что одна ночь горячегонеобузданного секса, конечно же, небыла свадебным предложением. Неэтого я хотела. На сколько я знаю

Эли, он бы никогда не оставил менябез защиты. Он все же где-тонеподалеку. Я знаю это. Наблюдает.Так же, как и тогда, когда я и неподозревала, что вампирысуществуют.

Иногда, рано утром, еще дорассвета, я просыпалась, задыхаясьот страха. Я начинала кашлять, какбудто меня душили: сердце бешенобилось в груди, и адреналинразливался по моим венам.

Я садилась и попыталасьвосстановить дыхание, менятревожили воспоминания о ночномкошмаре. Из-за пота челка прилиплак лицу; я убрала ее за уши, протираяглаза и пытаясь все вспомнить.

Во сне, не могу сказать, где ябыла, длинные тени закрывалиназвания улиц и очертания домов,было пустынно, практически какпосле катастрофы. Все было серым,бесцветным... за исключением меня.

Мои чёрные волосы с красными ицвета фуксии прядями, и белая кожаторчали как воспаленный большойпалец, и одетая в короткую кожануююбку, высокие кожаные сапоги ижилетку, я бежала быстро вниз,вдоль разбитых тротуаров.

Несколько машин,припаркованных вдоль тротуара,выглядели заброшенными ипокинутыми, как здания. Не знаю,куда я спешила, но знаю, что что-то

преследует меня. Возможно, дажебольше, чем один. Они быстроисчезли в воздушной тени, накрышах.

Я на секунду обернулась назад, акогда повернулась обратно, он стоялвозле меня. Молодой, мужественный,безупречно красивый, и очень, оченьсильный, его чрезмерная близостьстала причиной, из-за которой ясгорала.

Он соблазнительно играл своимигубами, и также быстро япредставила его рот и язык у менямежду ног, которые эротическиласкали меня, пока я не упала наколени и спазмы оргазма охватилимоё тело. Я не хотела этого, но я

ничего не могла сделать, кроме какпринять его.

Я в ярости, от его обольщения, ия знала, что он будет охотиться из-заеды, и никогда не прекратитпреследовать меня. Он имел надомной власть. Он не был Эли, и ярезко встала.

Позже, мне удалось уснуть снова,даже после такого странного сна.

Воспоминание об этом снезаставляло меня чувствовать себягрязной и возбужденной. Рассветтолько-только начинался, ясоскользнула с кровати, заметив, чтодвери на балкон были распахнуты. Яих закрывала. Подойдя к дверям, язакрыла и заперла их, а потом пошла

в душ.Я чувствовала как горячая вода,

стекающая по моему телу, истощаламеня, силы покидали меня. Когда язакончила, то быстро одела шорты имайку, высушила волосы, а когда явошла в гостиную, меня ошарашило.

Растянувшись на диване, ФиннДюпре смотрел телик, голова Чейзалежала на его колене. Оба взглянулина меня, когда я зашла в комнату, аФинн рассматривал меня глазами,такими похожими на глаза Эли.

— Полагаю, ты - новая нянька,да? — спросила я, и без того знаяответ. Встретила пристальный взглядФинна, когда делала хвост на голове,затем взглянула на телевизор. Я

посмотрела на Финна и поднялаброви. — Пропащие ребята? —спросила я. Отметка культовоговампирского фильма 80-х, заигралана моём плоском экране.

Финн дерзко улыбнулся.— Очешуенный фильм, — сказал

он. — Классика.Я покачала головой и

улыбнулась. Мне показалосьзабавным, то, что вампир можетоценить культовый вампирскийфильм.

— Дааа, она самая.Я хотела спросить, где был Эли,

но не стала. Сдержалась и решила -чему быть, того не миновать. Какбыло сказано раньше - я не была

девушкой, которая сожалеет о том,чего не вернуть.

— Так что да, я новая нянька, —сказал он, затем почесал Чейзамежду ушами и встал.

Я посмотрела на свою собаку,чьей единственной реакцией на менябыло небольшое постукивание пятойточкой по диванной подушке.

— Зачем вы промыли мозги моейсобаке? — спросила я, глянув хмурона Чейза.

— Что? Да, ладно тебе, собакилюбят меня, — ответил Финн инаправился ко мне.

Он склонил голову и скрестилруки на груди:

— Вот что ты сделала Эли, что он

так взбесился? — Прежде чем яуспела сформулировать ответ, теньпонимания прошла по его лицу. —Ааа... не бери в голову.

Oн покачал головой ипробормотал что-то по-французски,и это звучало что-то вроде мешкасинего проблеска, потёр челюсть, ипосмотрел на меня еще болеепристально.

Он снова покачал головой.— Проклятье.— Смотри, — сказала я и

обратилась непосредственно к братуЭли. — Я не знаю, что здесьпроисходит, но у меня должен бытьплан игры, чтобы вернуть моегобрата обратно. Если что-то

изменилось с тех пор, то простоскажи мне...

— Ничего не изменилось, —сказал Финн. — Не совсем так.

Я обула шлепанцы.— Что это значит?— Мой отец и Проповедник

согласились на твои тренировки, —сказал он, — при участии Эли. Восновном с целью безопасности.

Как только я позволила этоймысли поселиться у себя в голове, яосознала, что это то, чего я всё времяхотела, и Эли знал об этом.

— Великолепно. Вампирытренируют меня убивать вампиров.Когда мы начнем?

Он хохотнул:

— Сегодня. Сегодня ночью мыпробежимся немного по улицам, азавтра ночью мы и ещё парочкадругих встряхнём «Комнату Страха»,если ты готова к этому. В этот раз тызависнешь со мной и Люком.

— Звучит неплохо, — ответила я,хотя пустота без Эли вдругстановилась ещё больше. Я стояла иразмышляла, а потом подошла кдвери. — Давай же, Чейз...

— Я уже выгулял его.Я остановилась и не

поворачивалась.— Контроль над моей жизнью

сошёл на нет, — сказала я. — Я дажене могу больше выгуливать моючертову собаку.

Я подошла к двери и вышла,Финн наступал мне на пятки.

— Прости, — сказал он, когда мыдобрались до Проповедника.

— Не твоя вина, — ответила я,хотя я хотела, чтоб это была чья-нибудь вина.

Когда мы перешли черезбулыжники, ведущие к магазину«Чёрный глаз», Финн подошёлближе.

— Ну, Райли, — начал он, как бы,между прочим. — Что насчёт твоейподруги Никс? — он усмехнулся. —Она горячая штучка.

Я метнула на него взгляд.— Даже не думай об этом,

дикобраз.

Финн провел ладонью по короткостриженым волосам и осклабился.

— Я просто говорю.После завтрака (я должна была

сидеть на протяжении сорока пятиминут под злым гнетущим взглядомот Проповедника) и мы ушли.

Мне нужно немного воздуха, такчто я взяла Чейза на прогулку вдольнабережной и предусмотрела моиследующие шаги. Без Эли всё былотак, как я себе представляла, и ябыла счастлива до чёртиков, от того,что его не было поблизости, чтобыподслушать.

День был пасмурный, и остатокдождя с прошлой ночи висел ввоздухе, когда я проходила мимо

реки. Кирпичи были мокрые итемные от дождя, и даже малейшийветерок не изменил густой, влажныйвоздух.

Знакомый запах приготовленногосахарного пралине доносился отРивер-Стрит Свитс, но я открыла длясебя, что даже такое простоеудовольствие не располагало к себе.Несколько человек ходили вокруг даоколо, туристы фотографировалиСаванна Ривер Квин — стариннуюречную лодку и витрины магазинов.

Большинство предприятийзакрывались по воскресеньям, другиеже открывались именно этим днемпозже, и поэтому относительнонемного людей прогуливалось, что

меня вполне устраивало.Я была в плохом настроении, и не

чувствовала нужды общаться с кем-либо, даже со знакомыми. Моимысли вернулись ко мне еще раньше,у Проповедника, когда Финн плавноперешел к обсуждению того, чему янаучилась тренируясь. Я уже знала,как драться; это был плюс. Онсказал, мне стоит выучить остальноеу его отца в доме Дюпре.

Проповедник пристальнопосмотрел на меня, а потом заявил,что двое его мальчиков будут в домесо мной в любое время. Этовыглядело глупо. Если дом вампироврешит поглотить меня — однумаленькую смертную — то я точно

уверена, что он сделают это и никтоне сможет его остановить. Речь идето доверии.

Так же как я доверилась Элипрошлой ночью, я доверилась Дюпресейчас. Действительно, у нас не быловыбора. У меня не было выбора. Мояжизнь за жизнь Сета? Чертовски да,сразу же.

Возвращаясь домой, я по-быстрому позвонила Никс. Затемпереоделась в черные лайкровыештаны для йоги, белую ребристуюмайку и черные кроссовки «Adidas2.Затянула хвост, и ушла из квартиры сФинном прямо в дом Дюпре.

Смертная с крайне редким типомкрови гуляла непосредственно в доме

вампиров. Да. Я теряю свойдолбаный разум. Снова.

Глава 8МученицаКак только я вошла через черный

вход в дом Дюпре, то поняла, чтоЭли здесь нет. Каким-то образом,несмотря на все четыре тысячиквадратных футов стариннойнедвижимости, я смоглапочувствовать, что его здесь нет. Япыталась не позволить егоотсутствию беспокоить меня, но онобеспокоило.

Жиль, Элиза, Люк и Джози былив главной гостиной, когда мы сФинном вошли. Я сразу же заметилаДжека и Туба - двоих племянников

Проповедника - стоящих у стены.Оба были большими парнями, и онипринесли несколько знакомыхмешков, прикрепленных к их поясам.Я готова поспорить, что по крайнемере в одном из них был прах.

Я кивнула им и поприветствовалаДюпре.

— Добро пожаловать, chere, —сказал Жиль.

Он выглядел так жеаристократично, как и в прошлыйраз, и это было странно. И казалсятаким искренним. Улыбка коснуласьего губ, и я безумно захотеларуководить своими бессвязнымимыслями. Он был так же плох, как иЭли, читающий мои мысли.

— Я хотел бы поговорить с тобойнаедине, если это возможно, —попросил Жиль.

— Конечно, — сказала я, и когдаон направил меня в коридор, топоследовала за ним. Джек и Тубтоже.

Я повернулась к ним и подняларуку:

— Ребята, серьезно.Никто из них не выглядел

счастливым, но они остановилисьоколо двери.

— Ты весьма храбрая молодаяледи, Райли По, — сказал Жиль вхолле. — Мой старший сын неошибся в тебе.

Эта фраза привлекла мое

внимание, но я постараласьизбавиться от реакции на моем лице.Совсем.

— Правда? Это еще почему?Жиль мягко, многозначительно

рассмеялся.— Милая, от меня тебе не нужно

ничего скрывать. — Он потерподбородок и оглядел меня. — Не то,чтобы ты могла. Однако, — сказалон с улыбкой, — я восхищен твоейпопыткой. Эли рассказал мне, чемзанимался прошлой ночью.

Меня трудно смутить илиобескуражить. Как я уже говорила, вюности я испытала столькоунижений, что считала своюскромность канувшей в Лету. Но

когда Жиль Дюпре сообщил мне, чтосын рассказал ему, чем мы с нимзанимались прошлой ночью... Упс!

— Надеюсь, он не рассказал Вамвсе, — сказала я.

Глаза Жиля засияли.— Для меня его мысли так же

открыты, как и твои, chеre. — Оннаклонил голову. — Он на острове стемными собратьями. Он чувствует,что нуждается в омоложении, еслиты понимаешь, о чем я.

Я недоверчиво уставилась нанего.

— Вы имеете в виду, что емунужны колдовские травы высшегосорта в его крови?

— Oui. Можно я

пооткровенничаю с тобой? —вежливо осведомился Жиль.

Я коротко рассмеялась.— Разумеется, — ответила я.

Можно подумать, до этого он былнедостаточно откровенен.

— Элигий почти забрал твоюжизнь прошлой ночью, Райли По. Онпродемонстрировал гораздо большеесамообладание, чем ты можешь себепредставить, когда переспал с тобойи оставил тебя в живых. Поэтому онуехал и поэтому Финн замещает его.— Он склонил голову и, казалось,изучал меня, все, что было за моимиглазами и внутри моей души. — Тынебезразлична Элигию. Я знаю, чтои он тебе небезразличен.

Он подошел ближе и провелдлинным пальцем по моей щеке:

— Но когда вампиру кто-тонебезразличен, это иное чувство.Более глубокое. И кончится этоплохо, chere, — сказал он. В еговзгляде сквозило сожаление. —Между нашим видом и смертнымиэто всегда происходит.

С этими словами он повернулся иоставил меня одну в холле. Я струдом проглотила комок в горле. Яне знала, что делать дальше.Пожалуй, Жиль прав.

Между мной и Эли ничего немогло получиться. Причина быладавно известна, без нее не обходилсяни один фильм или любовный роман

про вампиров: над вампиром времяне властно, а смертная женщинасостарится и умрет.

Одно и то же, одно и то же. Этобыло так избито, но, тем не менее,это было правдой.

— Готова к своим первымурокам? — сказал Финн, вырываяменя из грустных мыслей.

— Конечно, — ответила я, когдаон склонил свою голову, следя замной. Я глубоко вдохнула и пошла заним, как Джек и Туб.

На верхнем этаже дома Дюпребыл огромный зал, состоящий измата для боевых искусств,кикбоксингской сумки и остальныхгимнастических снарядов, которых я

не узнала.Люк и Джози устанавливали три

полноразмерных манекена на матахна одном конце комнаты.Серебряные метательные ножиразных размеров и форм лежали надлинном столе на другом конце.

Я одарила Финна любопытнымвзглядом.

— Выходит, ты хочешь из менясделать эксперта по метанию ножей?— спросила я.

Он хихикнул.— Что-то типа. Я собираюсь

научить тебя правильно целиться,бросать и считать при беге, прыгать,скользить и кувыркаться. — Онусмехнулся. — Как прозвучало?

Я пожала плечами.— Почти так же безумно, как и

семья вампиров, обучающаясмертную, как убить вампира.

Его улыбка стала шире.— Мы не вампиры. Мы существа

полумрака. Мы особенные.Таким образом, в течение

нескольких часов, я многопрактиковалась метать лезвие изнержавеющей стали. Лезвие ручнойработы из чистого серебра былоизготовлено во Франции иотправлено в дом Дюпреисключительно для убийствавампиров, но было заперто.

— Хорошо.— Твоя главная цель дня -

попасть в сердце, куклы, конечно,т.е. Аркоса.

Люк прижался ко мне, вложиллезвие в мою руку, замкнул своипальцы на моих, чтобы я поняла, какустроена рукоятка. Затем поднялмою руку так, что онарасположилась у моего уха.

— Вот так, — сказал он. — Недай лезвию упасть прежде, чем невытянешь полностью руку и невыберешь цель.

— Поняла, — сказала я и сделала,как он сказал. Лезвие пролетелочерез всю комнату и попаломанекену в лоб.

— Сердце, Райли, — сказалФинн. — Целься в сердце.

— Я целилась, — сказала я, и всефыркнули.

Час спустя, я наконец-то попала вцель. Я думала, моя рука отвалится,такой тяжелой она казалась. ТогдаФинн и Люк провели кучу тестов назнание моих боевых навыков. Этобыла категория, в которой япроизвела на них впечатление.

Конечно, Финн с Люком былинамного сильнее и быстрее, чем якогда-либо была.

— Ты даже не запыхался, —сказала я, трудно дыша, смотря вупор на Люка, который кружил исобирался нападать.

— Скажи, круто? — ответил он,широко улыбаясь.

— Высокомерный вампир. — Яподняла бровь и наклонила голову.— Откуда у тебя эта повязка наголову? — спросила я, удержав егодлинную челку от падения. —Восьмидесятые?

Люк помрачнел, и поднял руку ксвоей бандане.

— Эй, я...Широким ударом с разворота я

выбила ноги Люка из-под него иуложила его прямо на задницу. Япоследовала за ним, но заколебаласьпосредине пути. Пока его братья исестры смеялись, Люк любезносогласился с фактом, что он обучилменя лучшему и лежал,развалившись, раскинув руки в неком

представлении.— Отличный ход, смертная, —

сказал он, на одном дыхании вскочили повалил меня на пол.

Он улыбнулся:— Перестань ненавидеть повязку.Он вскочил, нагнулся и протянул

руку. Я приняла ее, затем подставилаему подножку, и Люк снова был намате.

— Чувак, сдайся уже, — крикнулФинн.

Люк посмотрел на меня иусмехнулся.

— Ты знаешь, что я задолбался стобой? — спросил он.

— Проявляешь уважение, —засмеялась я.

— Да, забей. — Он перевернулсяи встал, и на этот раз я позволилаему стоять. Я вытерла пот со лба.

— Ты довольно вялый боец, —сказал Люк, скрестив руки у раны,обнажая грудь. — Но давай добавимпару препятствий.

Я пожала плечами:— Хорошо, все что захочешь.Люк улыбнулся, и это заставило

меня вздрогнуть. Это рассмешило егои Финна. Когда пришло времядобавить прыжки и кувырки, ибросание лезвий на бегу? Боже, мненужно больше практики. По крайнеймере, это отвлекало меня, и частьмоего мозга думала только об этом, влюбом случае это помогало не

думать о Сете. И Эли. Настоящийшок наступил позже того же дня.

— Эй, Люк, почему бы тебе иФинну не побыть живымимишенями? — спросила Джози,улыбаясь. — Я думаю, это будетчертовски круто.

Я не знала, почему это засталоменя врасплох, но все-таки этопроизошло, и я предположила, чтобеспокойство отразилось на моемлице.

— Нет, серьезно, все в порядке,— ответил Люк, и бросил лезвие дляпрактики прямиком в Финна.

Я видела, как оно вонзилось в егоплоть, до самого конца.

— Вот это да! — воскликнула я,

когда Финн вытащил лезвие изгруди, развернул и кинул обратно вЛюка. Люк поймал его в воздухе.Нигде не было крови, но вампиры жене кровоточат, или нет?

— Это не настоящее серебро, незабывай, — сказала Джози, котораясидела на подоконнике, покачиваяногами в ее узких джинсах и кедах.— Лезвия для практики - острые, ноненастоящие - из стали. Вот почемуони используются на практике.

Я взглянула на нее, а затем набратьев Эли.

— Из-за этого я чувствую себянамного лучше.

Они все засмеялись. В течениеследующих нескольких часов я

работала с движущимися целями ибыла рада, что у меня не слабыйжелудок.

Сначала требовалось немногопривыкнуть к броскам остроголезвия в живое существо, хотятехнически, Люк и Финн не былиживыми. Я многое пропустила.

Когда Финн посмеялся надлезвием, которое стукнулось о стену,я повернулась к нему.

— Чертовски легче попасть внеподвижный манекен, чемдвигающийся.

Он снова просто засмеялся.Практика была изнурительной. Уменя был хороший прицел и твёрдаярука — так сказал Жиль, когда он и

Элиза пришли посмотреть, инеожиданно я попала в цель — вЛюка и Финна - несколько раз.

Джек и Туб стояли у двери, какпара вышибал, и продолжалиразглядывать меня. Большие и тихие,они были на самом деле пугающими.

Я не была уверенна, что онисоответствовали семье Дюпре, в чемя никогда бы не призналасьПроповеднику. Возможно, здесьприсутствовало больше магии Галла,чем я думала сначала. Скорее всего,вид магии как у Проповедника. Он иего семья были определеннонетрадиционными Галла.

Окончание моего первоготренировочного дня состояло из

объединенной команды Люка иФинна, пока я бросала. Один из нихбудет живой мишенью, а второй —нападающим. Я приготовиласьбежать от конца комнаты, Люк иФинн атаковали.

Я прицелилась и кинула лезвие вЛюка, затем мой взгляд устремился вФинна - он атаковал меня. Яувернулась, прокатилась иприготовилась бежать, но он былслишком быстр. Его тело, полнойотдачей, ударило меня, и яприземлилась на мат с большимстуком. В его глазах промелькнулпобедный огонек.

— Это самое веселое, чтопроисходило со мной на протяжении

ста лет, — промолвил он сусмешкой.

— Отвали, — огрызнулась я,дыша с трудом.

— Опять, — сказал Люк.Я застонала. Я так много раз

падала на маты, что сбилась со счету.Эта тренировка оказалась труднойдля меня, что не скажешь проДюпре. Они проглотили все этиуроки за один день. Видимо, что и ябуду делать с этого дня. Я едва моглаждать.

Я бежала домой с площадиМонтери, Финн за мной следом, асумерки только приближались.Легкий ветерок сдвигал висящий мохс дубов, и я скрывалась от туристов,

т.к. они внимательно разглядываливитрины множества античныхмагазинов в историческом районегорода.

Мы пробежали мимо пешегопризрачного тура, гид был одет вколониальную одежду и качалфонарь, вспышки от цифровых камертуристов освещали темноту, когда ихнаправляли на различные строения.

Пока я бежала, сумела заметитькарету запряженных коней сприжавшейся к друг другу парочкойвнутри, женщина в каретепосмотрела на меня и улыбнулась.Первая мысль, которая посетиламеня это: «Ты и себе представить неможешь, что происходит здесь на

самом деле, так ведь?» Какой жециничной я стала. Финн хохотнул.

После быстрого душа, я быстропоела спагетти и переоделась водежду, которую Финн считалудобной и подвижной.

Но я не была уверенна в этом, новсе же одела мешковатые джинсы,которые висели на бедрах, чернуюполосатую майку и кроссовки. Язатянула волосы в хвост, затянулапояс на штанах, чтобы они неслетели до колен — и была готова.

Ну, по крайней мере, я думала,что была готова.

Меня быстро научили всегда бытьготовой к неожиданностям. Яприняла 4 таблетки ибупрофена,

чтобы потом не чувствовать боль —она все равно неизбежна, я уженачинала ее чувствовать из-затренировок Дюпре.

После наступления темнотыстало лучше — Люк, впрочем, как иДжози, присоединились к нам. Напротяжении первого часа, мы простосмешались с туристами на улице.

Воскресная ночь была как всегдамедленной, по сравнению со всейнеделей, но в ней было что-тохорошее, что вошло в историческуючасть, чтобы окунуться в атмосферуСаванны. Я поймала себя на мысли,что одержимо ищу людей в черныхтолстовках, но их нигде не было.

Мы обошли все площади,

прошлись по восточной и западнойулице Бротон и даже бродили мимоСтарбакса. Мюллет был здесь сосвоей высокой девушкой, и япоговорила с ними пару секунд,перед тем как уйти.

Было около полуночи, когда мыоказались в маленьком переулке,похожим на «Комнату страха», итогда я увидела их. Прижавшись другк другу, они стояли на коленях подфонарем, полностью поглощенныечем-то на земле.

Финн схватил меня за руку, когдая двинулась вперед.

— Ни в коем случае, Райли, —сказал Финн, и мы все спрятались втени. — Осторожно, не подходи, или

ты забыла ту ночь?Я взглянула на него:— Ага, я помню. Тодд мог убить

меня.— С каждым днем они

становятся сильнее, — произнеслаДжози рядом со мной. — И Сетбольше не узнает тебя.

Я уже знала об этом: Эли сказал,как и многое другое. Но почему-тосейчас это причиняло боль ещебольше. В моей грудираспространялась боль при мысли,что мой брат не узнаёт меня. Яизучала каждого из парней и несмогла определить, которым былСет.

И тут один из мальчиков

подвинулся, и я четко увидела, что ихтак заинтриговало: тело. По размерукоротких черных ботинков яопределила, что это мужчина, но немогла сказать, был ли он мертв. Мойжелудок явно хотел прореагировать.

Черта с два я буду сидеть, исмотреть, как мой брат пьет кровькакого-то парня, лежащего нагрязном тротуаре.

Я пошевелилась, и чужая рукарезко остановила меня.

— Мы не можем пить кровьмертвых, — сказал Финн, хватаяменя железной хваткой. — Онасмертельна для нас. Поэтому онииспользуют допинг.

— Для успокоения и подавления,

— отрезала Джози.Я чувствовала, что мое лицо

побледнело.— Они убьют его? — спросила я,

боясь ответа.— Нет, — ответил Люк. — Они

не могут совершить свое первоеубийство, пока не завершитсяоживление.

— Они вернут его Аркосам, азатем убьют, — предположилаДжози.

В следующий момент, япереступила - лишь однимдвижением - с одной ноги на другую,и один из парней услышал это.

Несколько толстовок уставилисьна меня, и света от фонаря было

достаточно, чтобы я смогларазглядеть их лица. Необычайнобледное Сета и его светящиеся глазапристально смотрели на меня, суголка губ стекала кровь.

Я отреагировала - быстро сталапередвигаться. И Сет тоже, в тот жемомент. Он был достаточно близко,и теперь я смогла увидеть глубинуего глаз: сумасшедшие, незнакомые,неясные - вообще ничего не осталосьот любящего, милого брата, каким онбыл раньше.

Остальные стояли, смотря сненавистью, энергия вокруг наслопнула, и я знала, что они былиготовы к прыжку.

— Твою мать - вытащи её оттуда!

— крикнул Финн, и Джози схватиламеня и дернула так сильно, что ядаже подумала, что моя рукавыскочила из сустава.

Она тащила меня прочь — я жеслышала, как начинался бой. Мыбежали - быстро - на самом деле, унас не было другого выхода. Большебыло похоже не на бег, а на то, чтоменя тащат. Я последовала засестрой Эли и перекатилась подкрасный куст в соседском саду.Трава была влажной и холодной отросы, колючей и жесткой. Мы обевскочили, пересекли переулок истали бежать.

— Ты должна вернутся и помочьим, — сказала я задыхаясь. — Я

пойду прямо домой - обещаю.Но семь против двух - плохие

шансы, даже для вампира. Джозиостановилась и пристальнопосмотрела на меня.

— Обещаешь? — спросила она, апотом нахмурилась.

— Клянусь, — кивнула я. —Клянусь. А теперь иди, — сказала я.

Она посмотрела на меня на долюсекунды, оценивая, можно ли верить,и исчезла. Я побежала в другуюсторону, в сторону дома.

И хотя мои инстинкты говорилимне остаться и сражаться, мозгуговаривал убраться куда подальше,потому что я была не в состояниисовладать даже с однимновообращенным, не то, что с целойгруппой.

Меня грызло то, что я должнабыла убегать — это было не по мне.

Но вместе все трое Дюпре могутбороться с Риггсом и остальными, амоё присутствие было бы полным, ивозможно, смертельнымразвлечением для обеих сторон. Ябыстро бежала в свете фонарей, моикроссовки тяжело стучали поасфальту, и я молилась, чтобыДюпре случайно не ранили моего

брата.Я повернула на перекресток

Мартина Лютера Кинга и побежала кРивер Стрит, огни и активность взападной части не были такими жеблизкими, как в восточной, но ядобралась туда довольно-такибыстро.

Я поспешила к старой компании«Атлантик Пейпер», котораянаходилась слева от меня, затемпробежала мимо Хайата. Я бежалапо берегу реки, замедляя свой бег.Оглянулась через плечо и не увиделани одной толстовки, так что яперешла на шаг, запыхавшись.

Я не могла помочь, но думала,кто был той жертвой на земле. Я

даже немного радовалась, что неувидела его лица. Ведь знала, чтоникогда не избавлюсь отвоспоминаний о бледной коже Сета,крови, капающей с его губы... Этотак ужасно.

И вот я снова быстро бегу.Совсем немного людей было наулице в воскресную полуночнуюночь, даже на Ривер Стрит, и я могласпокойно прогуляться.

Я перепрыгнула через преграду ввиде короткой стены и направилась креке. Но остановилась напротив«Татумании», перелезла черезпоручни и вырвала.

Никогда не смогу забыть взглядмоего брата и что он неосознанно

сделал. Я ненавидела это. Яненавидела все это. Я стояла,схватившись за металлическиеперила, тяжело дыша.

Ночной воздух был вялым, делаяпохожим его на запах болота,устрицы пересекли речку от островаДафуски.

И рядом была армия комаров, яударила себя по шее, т.к. оникусались. Черт, я ненавиделакомаров. Я оттолкнулась от перил иповернулась, чтобы войти внутрь, ноначала задыхаться и резкоостановилась, потому что яуставилась прямо в пустые, тёмныеглаза моего брата.

Я стояла, застыв на месте, мои

глаза расширились, а внутренностидрожали, когда я смотрела на Сета. Яненавидела то чувство, котороезаставляло меня боятся своего брата,но я боялась.

Он выглядел почти как мертвый,такая бледная, прозрачная кожа, аглаза совершенно другого оттенка, незеленого, а больше белого, а губы -мертвенно синие. Засохшая кровьосталась на его подбородке.

Его ноздри расширились привиде моего горла, он смотрел насонную артерию. Я сделала шагназад. Его горло издало звук, непохожий на человеческий, и онмедленно начал приближался комне.

Снова я застыла, и оностановился. Я знаю, что он не узналменя, и уверенна, что он преследуеттолько потому, что заметил меня.Джози и другие не раз говорили мне,что Сет не будет помнить меня илиего прошлую жизнь. Может онаошибалась? Воздух вокруг нассгущался, Сет и я, мы оба были напределе и готовы к удару - ячувствовала это.

Я медленно отошла назад,упершись в перила, и искала за чтоможно было ухватиться.

— Сет, — промолвила я тихо,устремив на него свой взгляд.Надеюсь, он будет смотреть на моелицо, а не на руки.

Я собиралась прыгнуть в реку,если бы это понадобилось, несмотряна стаи акул, плававших вводопротоке - об этом неупоминалось ни в одном изтуристических журналов иброшюрах. Я медленно дышала, идаже эти незаметные движения былизамечены моим братом.

Он вздрогнул и прыгнул на меня.— Сет! — сказала я громче, и он

дернулся от неожиданности.Его грудь поднималась так же

быстро, как и опускалась, нонамного быстрее, чем у человека. Егокадык неестественно двигался, какбудто он глотал огонь, снова и снова.Затем его лицо напряглось, глаза

расширились, и в течение следующейсекунды он напал на меня.

И на том же вздохе я переставиланоги за перила, и перед тем, какпрыгнуть, я увидела, что Сетперестал атаковать. Я жестко сжалаперила, мои руки вспотели, а пальцыбыли холодными и онемевшими.Ничего не произошло.

Я понятия не имела, почему онстоял, ждал что ли чего-то? Непрошло и тридцати секунд, как ярешила, что поплавать с акулами -мое последнее действие на сегодня.

А затем лицо Финна показалось уперил, и он оттащил меня от них.

— Райли, какого черта тыделаешь? — спросил он.

Я посмотрела на него, а затемогляделась.

— Что вы сделали с моимбратом? — спросила я, игнорируяего вопрос, все еще испытываячувство страха, но пытаясьизбавиться от него. При свете фонарялицо Финна было безупречно белым,но, казалось, оно покрылосьрумянцем. Хотя у него был другойцвет волос, но он выглядел вточности, как Эли.

Он наклонил голову:— О чем ты?Я оглянулась на западную часть

водопротока и ничего не увидела.— Я бросила Джози и убежала

оттуда, и блевала через перила. — Я

посмотрела на Финна. — Когда яобернулась, Сет был прямо позадименя. — Я встретила взгляд Финна.— Он узнал меня, Финн. Я увиделаэто.

Лицо Финна стало жестоким.— Ты имеешь в виду, в его

тёмных глазах? Он не узнал тебя,Райли. Не сейчас, когда он такблизок к оживлению, — покачалФинн головой.

— Неправда.Я скрестила перед собой руки,

посмотрев вверх на возрастающуюлуну, которая то скрывалась, топоявлялась из-за туманных облаков,и вздохнула.

— Он узнал. Он набросился на

меня, и когда я назвала его по имени,— я посмотрела на Финна, — онвздрогнул. Он остановился, когда недолжен был.

Финн потер шею.— Тогда, куда он делся?Взглянув на место, где только что

стоял Сет, я пожала плечами.— Он бросился на меня, я

перекинула ноги через перила, и онпросто исчез. — Я посмотрела на обаконца улицы Ривер Стрит. — Чтонасчет того парня? Там в переулке?

Качая головой, Финн схватилменя за локоть и сказал:

— Не зацикливайся на этом,Райли. Они забрали его, возможно кАркосам. Давай, пошли отсюда, —

сказал он, а затем пробормотал себепод нос что-то на французском. —Эли надрал бы мне задницу, если быузнал, что я оставил тебя одну, —сказал он сам себе, но я хорошослышала.

Мы пересекли мостовую и старыетрамвайные рельсы, достиглитротуара и пошли вдоль узкой аллеивозле моего дома.

— Почему? — спросила я.Я знала, что это была фальшивая

скромность, но мне было всё равно.Я хотела услышать это. Мыподнялись по крутым бетоннымуступам к Фактор Уолк, и Финнхитро взглянул на меня.

— Он просто сделал бы это, —

ответил он и продолжал смотреть наменя с любопытством.

— Почему ты блевала? — Япосмотрела на него, и он поднялруку. — А - неважно.

— Ладно, — ответила я и досталаключи из кармана, потому что мыповернули на шоссе Мерчантс.

К тому моменту, как мы подошлик задней двери, образы Эли, сильноцелующего меня напротив той двери,бушевали в моей голове, и все, чтопоследовало за этим - его руки, егорот, его тело внутри меня - этопоразило меня. Я сочла, что этостранно думать о том, как быстро яузнала Эли. Казалось, прошли годы.Я не была девственницей, я

занималась сексом и раньше. В туночь с Эли не было секса.

Это было что-то другое, что неимело названия, без происхожденияи, очевидно, то, что я не испытывалараньше и, наверное, никогда неиспытаю больше. Я приняла это ивыкинула все остальное из головы.

Чейз залаял, как только услышал,что я поворачиваю ключ в замочнойскважине, ему надо было на улицу.

Схватив его поводок, мы недолговыгуливали его, а затем направилисьв дом на всю ночь. Я сделалабутерброд с ореховым маслом ижеле, а Финн сидел на столе пока яела.

— Мой отец говорит, что ты

будешь вынуждена закрыть свойбизнес за неделю до оживления, —заявил он. — Я собирался сказатьтебе раньше, но забыл.

Я пристально посмотрела нанего.

— Ни в коем случае, — я укусилабутерброд, а потом продолжилажевать. — Я возьму отгул, но Никспродолжит работать в тату-салоне.Этот сезон для меня прибыльный, и вотличие от тебя, я сделана не изденег.

Финн улыбнулся.— Я признаю, что это довольно

милое дело. Но папа заставил насвсех инвестировать, даже Джози. Унас у каждого есть свои деньги, —

улыбнулся он.— У тебя есть карточка

социального обеспечения?Водительские права? — спросила я иеще раз укусила. Запила большимглотком молока из упаковки ипосмотрела на него. — Страховка натвой мотоцикл?

Он улыбнулся.— Конечно. Мы тоже платим

налоги.Я покачала головой и помыла

свою тарелку в раковине.— Я даже не хочу знать, как это

тебе удалось.Финн только усмехнулся,

соскочил со стола и плюхнулся надиван. Глядя на него и Люка, ты

думаешь, что они всего пара молодыхгорячих беззаботных парней. Но явидела их в действии. Они былижестокими надиральщиками задниц.

— Сегодняшняя дракавпечатлила, — сказал он, когда явышла из комнаты. — Честно

— Да? Ты тоже, меня впечатлилДюпре. Спокойной ночи.

Финн засмеялся мальчишескимсмехом, пожелал спокойной ночи ивключил телевизор. Я должна былапостоянно себе напоминать, что онпривык сосать кровь из невинныхлюдей. После душа я оставилаволосы влажными, собрала ихповыше на голове и завязаларезинкой, чтобы они не распались.

Надела майку и черные мужскиешорты и вздохнула.

Я была жутко измучена, а моимысли крутились вокруг моегомладшего брата, его оживления ижелания - даже нужды - в Эли. Ябыла шокирована мыслью, что онуехал на Остров для омоложения,чтобы это ни значило.

Ему стоило больших усилий уйтиот меня, а слова Жиля, точнеепредупреждение, крутилось у меня вголове. «Кончится это плохо, chиre.Между нашим видом и смертнымивсегда так».

Я забралась в кровать,посмотрела на свою закрытуюфранцузскую дверь и заснула со

словами Жиля, звучащими в моейголове.

Пока я дремала, другой сонутвердился в моём сознании: яочутилась в тёмном, туманномподземном клубе - и не узнала ниего, ни его хозяев.

Была ли это маскараднаявечеринка? Хэллоуин?Тематическая? Все были одеты визменённую викторианскую одежду:женские платья были чрезвычайнодлинными, показывающимивздымающиеся груди и соски, аразрезы, находящиеся спереди исзади их струящихся юбок,показывали их наготу при хождении.Молодые парни носили бархатные

фраки с фалдами и оборками, ихштаны впереди на шнуровке, нозашнурованы свободно или вбольшинстве случаев не до конца;некоторые открыто ласкали себя, вто время как посасывалиобнажённые груди.

Тематическая оргия? Играластранная смесь музыки, пел и игрална древних струнах клавесинагригорианский монах.

Я мельком взглянула на себя изаметила, что носила то же самое чтои другие: мои груди и соски такжебыли оголены, и под юбкой у меняне было трусиков. Никто, казалось,не заметил меня, и я с облегчениемстала двигаться по краю толпы, ища

выход, прикрывая себя руками,сложенными на моей груди. Я неимела представления, почему я былатам, только то, что мне хотелосьубежать.

Затем он вдруг преградил мнепуть, я знала, что видела его раньше,но не знала, как его зовут. Это небыл Эли. Рядом с ним была женщинас черными волосами, ее лицоскрывалось у него на плече, а еепальцы ласкали его, запутавшись вшнурках его бриджей.

Человек был безупречен и красив,его пристальный взглядпутешествовал по моему телу, ивезде, где он задерживался, моя кожагорела, покалывала желанием.

Его руки поднялись к женщинерядом с ним, и он задел пальцем еёнапрягшийся сосок - и япочувствовала, что она ахнула отудовольствия. Улыбка тронула егочувственный рот, он наклонился кженщине и прошептал, я слышалаэто.

Он сказал:— Ласкай меня.Рука женщины скользнула в его

штаны и стала ласкать его, двигаясьто немного вверх, то вниз, и япочувствовала что-то твердое игладкое в моей руке.

Его взгляд не отрывался от меня,и я ненавидела то, как он взволновалменя. Я хотела сбежать - и не могла

пошевелиться.Он прошептал женщине:— Попробуй меня.Повернувшись спиной ко мне,

она встала на колени перед ним,освободила его, потянула в свой рот -и я почувствовала его в моем, сталавлажной между ногами, поскольку явидела ее голову напротив его«боба».

Он уставился на меняпристальным взглядом, настолькоинтенсивным и сильным, что у меняне было сил уйти, а онобольстительно мне улыбнулся ипрошептал:

— Ты выглядишь достаточнохорошо, чтобы трахаться, — и затем

облизал губы, посылая мне,затаившей дыхание, оргазм, потомего глаза закатились, и он настиг его.

Я ненавидела его и хотела бытьближе к нему.

Затем женщина сдвинулась,выставляя напоказ часть оголённойспины. В то же самое время я узналасвою татуировку дракона. Онаповернулась и посмотрела на меня,улыбаясь, когда изящно вытерла роткончиком пальца. Этой женщинойбыла я.

Все другие посетители сразуостановили оргию, чтобыпосмотреть на меня. Я моргнула - иих лица преобразились: они сталимонстрами, которые скрежетали

неровными зубами от расстройства,монстрами с широко раскрытымипастями, которые набросились наменя.

Меня охватил ужас, и я началабежать, всё быстрее и быстрее, авокруг была бесплодная земля, незащищённая от ветров.

Внезапно я больше не была навикторианской оргии, а была вбольшом лесу, заполненномдлинными тенями и темнотой.

Я была той, на кого охотились ...— Райли!Поскольку мое имя, было сказано

не во сне, я задохнулась и сделалавыпад вперед, и там меня поймалистальные руки. Мое сердце бешено

колотилось, и я затаила дыхание,хватаясь за кого-то. Сначала яподумала, что это был Эли. Было ещётемно, но скоро я поняла, что этобыл Финн.

— Эй, — сказал Финн, стараясьутешить меня, хлопая по спине. —Успокойся, девочка. Что с тобой? Утебя сейчас случиться, чертов,сердечный приступ.

Он вытащил одеяло, которое яуронила, и прикрыл им моюнижнюю половину.

— Плохой сон, — сказала я, ивдруг почувствовала слабость,волнующую меня. Я откинулась наподушку. Это было точно так же, какпрежде — у меня совершенно не

было сил.— Расскажи мне о нем, —

предложил он. — Это всегдапомогает.

— Спасибо, — сказала я, биениемоего сердце замедлялось, и язакрыла глаза. — Но ты не захочешьзнать.

Даже я не хотела знать, но кнесчастью я знала. Я помнила все. Иэто было пугающе странно. Кто былэтот парень? Я никогда не бывала наоргиях, ни разу. Тогда какого чёрта ябуду не только мечтать, но ивозбуждаться от этого? Мерзко,Райли. Просто чертовски противно.

— Ты должна перед сномзакрывать их, — сказал Финн, и,

когда я посмотрела, он закрывалфранцузские двери.

— Я закрыла и заперла их,прежде чем отправиться спать, —сказала я ему, и он посмотрел наменя скептически. — Клянусь Богом.

Финн запер двери и сел возлемоей постели, потирая шею.

— Это, — сказал он, —нехорошо. О чем был сон, Райли?

Я открыла глаза и посмотрела нанего в тусклом свете.

— Не заставляй меня идти туда идоставать информациюсамостоятельно, — сказал он,указывая на мою голову.

Я вздохнула.— Прекрасно. Но не говори, что я

не предупреждала тебя. Это бред. Иэто не в первый раз. — Когда онподнял бровь, я продолжила. — Этопросто странные сексуальные сны.Где удивительно горячий пареньможет ублажить меня, понимаешь?

Финн приподнял другую бровь.— Да, понимаю. Ладно, он может

сделать это, не трогая меня. — Язакрыла глаза руками. — Боже,Финн... Я действительно должнарассказать всё в деталях? — Я незастенчивая, но некоторые вещибывают личными. — Не думаю, чтопорно сон - то, что ты должен знать.

Он погладил подбородок.— Ммм, да. Я думаю, тебе

следует рассказать мне каждую

грязную деталь обоих снов. Ничегоне упускай. Полностью.

Он наклонился вперед, какдолбаный психиатр с воображаемымблокнотом и ручкой в руке. И слегкакивнул:

— Можешь начинать.Я кинула в него подушкой.— Выйди из моей комнаты,

извращенец. Мне нужно большеспать.

Он внимательно посмотрел наменя, затем поднялся и покинулкомнату.

— Я буду здесь, еслипонадоблюсь.

Я услышала его хихиканье вгостиной. Вампир с чувством юмора.

Мило.Остаток ночи прошёл без

инцидентов: больше никакихвонючих эротических снов, никакогооткрытия запертых дверей и всеготакого, так что я перенеслась в своюобычную рутину утра понедельника.

Никс прыгала вокруг, какмаленькая степная собачка, когда я иФинн зашли в «Татуманию», и онахотела узнать свежие новости о Сете.Она заключила меня в тесные,сжимающие объятия, а затемпосмотрела на меня.

— Райли, сколько временипрошло с тех пор, как Сет ушел? —спросила она, и меня пронзилочувство вины за то, что я вру лучшей

подруге.Она обожала Сета, и я знала, что

она переживает трудные времена из-за его предполагаемого лечения отнаркомании. Если бы она толькознала, что на самом деле происходит- но нет, она бы не выдержала этого.Не Никс. Я встретилась с нейвзглядом, который, как я надеялась,был обнадёживающим.

— Он скоро будет дома, Никс.Мы же не хотим, чтоб он вскользьполечился и вышел слишком рано, нетак ли? — Я обняла её. — Доверьсямне - я хочу, чтобы это было егопоследним ужасным опытом. Ипоэтому я уезжаю на Остров, чтобыбыть с ним.

Глаза Никс расширились.— Когда?— Через пару дней. Я должна

позвонить и перенести нескольковстреч на сегодня. Ты можешьостаться в тату-салоне одна? Да, и тыбы взяла Чейза? Если это проблема,то Эстель и Проповедник...

Никс подняла вверх большойпалец.

— Конечно, без вопросов! Нетпроблем. — Она улыбнулась,продолжая жестикулировать, какделала всегда, когда былавзволнована. — Я рада, что тысобираешься побыть со своиммаленьким человечком. Сейчас оннуждается в тебе больше, чем когда-

либо.Я вздохнула. Это не впервой, к

сожалению.— Я правда скучаю по нему.— Я знаю, — ответила она, и

взволнованно улыбнулась. — Как и я.И ты делаешь все правильно.

Она начала устанавливатьоборудование.

— Так, а где Эли?Я пожала плечами, но у меня

внутри все взорвалось приупоминании его имени.

— Где-то рядом. Может, скоропоявится. А пока, — сказала я,отвлекая её от Эли, — как насчёттого, чтобы показать его братуоборудование? Им всем типа

интересно.— Конечно, — сказала она и

поманила Финна к себе.— Иди сюда. Тебе много чего

предстоит узнать о чернилах.День прошёл медленнее, чем я

привыкла за последние нескольконедель. Я сделала миллион звонковклиентам, чтобы перенести времятатуирования с последующих двухнедель, и только один из двадцатидвух решил воспользоватьсяуслугами другого художника.

Я провела оставшуюся часть дня,заказывая достаточное количествозапасов для Никс, чтобы она недолжна была справляться с этим и сработой татуировщика

одновременно. Плюс я сделаланесколько татуировок сама и приэтом попыталась отложить свойличный ад в сторону, чтобы создатьхорошее и качественноепроизведение искусства.

Это было нелегко, но я старалась.«Татумания» была моей

страстью, моим спасением, когдамне удалось заполучить достойнуюжизнь, после того, как однаждыПроповедник и его семья вывелинаркотики и дурость из моегоорганизма. Сейчас? Моё сердцесейчас было не здесь.

Знание того, что Сет испытывалкакое-то безумное древневампирское перерождение и быстро

превращался в злобного убийцу,оставило отпечаток на всю моюоставшуюся жизнь. Я любила этогомалого больше всего, и я бы умерла,лишь бы вернуть всё как было.

В шесть часов Никс щёлкнулаплоский экран в гостиной, она всегдахотела узнать, что творилось внизшем слое страны. А я? Слишкомдепрессивно, так что я избегалаэтого.

До сегодняшнего дня, когдаотчаянная просьба в женском голосеразнеслась по магазину. Я пересеклакомнату и посмотрела с Никс, итогда моё сердце подпрыгнуло.

— Пожалуйста, — женщинарыдала и осела напротив мужчины,

полагаю, своего мужа. — Если кто-нибудь видел Джареда, пожалуйста -я хочу чтоб мой сын вернулся.

Камера вернулась к репортёру,который описал Джареда Портеракак шестнадцатилетнего, ростомметр семьдесят, весомприблизительно шестьдесят трикилограмма, с короткими светлымиволосами и карими глазами. Егофотография мелькнула на экране«Остановить преступление» и моивнутренности заледенели. Джаредпропал практически неделю назад, ипоследний раз его видели околоодиннадцати часов вечера,покидающего Ривер Стрит со своимидрузьями.

— Бедная мама, — сказала Никс,качая головой. — Это должно бытьужасно.

У меня не было сомнений, чтоДжаред Портер присоединился кСету и остальным. Это разозлиломеня и захотелось ещё болеерешительно, чем когда либо, сломатьтех ублюдков.

Никс помогла мне закрытьмагазин, а потом направилась вУильмингтон Айленд, чтобыпоужинать со своими родителями.

Люк и Джози зашли, как разкогда я и Финн поднимались наверх.Я быстро приняла душ и оделась, вэтот раз с Джози, роющейся в моёмшкафу. Она напомнила мне младшую

сестру, и я должна признать - у неёбыл отпадный вкус.

Она вытащила пару разорванныхузких джинсов и чёрный топ сэскизом тату в виде паутины наспине.

— Мило, — сказала она,протягивая мне вещи. — Я бы тожехотела пойти, — сказала онанадувшись.

Она уложила мои волосы в шибкомодном стиле - типа половина вверх,половина вниз, с длинной исвободной чёлкой.

— Но папа сказал, что пока что ядолжна позволить парням пойти стобой.

Она посмотрела на меня, сдвинув

брови вместе. Осмотрела на моюгрудь, потом перевела взгляд снована меня.

— Хотела бы я быть немногостарше, когда папа изменил меня.

Она посмотрела на себя вниз:— У меня никогда не будет таких

буферов, как у тебя. Я навечноплоскогрудая. Это отстой.

— Я знаю, это кажетсяотстойным, — сказала я,улыбнувшись, а затем покраснела,когда вспомнила слова Эли.

Я склонила голову.— Так или иначе, иногда буфера

приносят кучу неприятностей.Иногда у меня проблемы с подборомодежды. Просто заноза в заднице, —

усмехнулась я. — Скажу тебе вотчто. Почему ты не носишь галстук? Уменя их сотни.

— Клёво, спасибо! — сказала онаи вернулась обратно к расхищению.— Любой из них?

— Конечно, — сказала я, затемсхватила свои тёмно-синие кеды ОлСтарс и направилась в гостиную.

— Готовы? — сказала я Люку иФинну, оба стояли возле окна исмотрели наружу.

Они повернулись, и должнапризнаться - одно дело, когданаблюдаешь за реакцией обычныхчуваков, которые думают, что тывыглядишь сексуально. Исовершенно другое дело, когда

глазеет парочка вампиров возраставек с лишним. Я бесстыднопризналась в удовольствии от того,что моё эго немножко увеличилось.

— Проклятье, Райли, — сказалЛюк, который стал больше похожимна волка, чем на вампира.

— Двойное проклятье, — сказалФинн и ухмыльнулся мне.

Он помнил мои сны, хотя яопустила детали. Мне не пришлосьему рассказывать. Я была уверена,что он проскользнул в мои мысли. Ямогла бы так сказать.

— Извращенцы. Это простоджинсы и топ. Поехали. И я за рулём.

Я посмотрела на нихоценивающим взглядом.

Люк был в паре поношенныхджинсов и чёрной облегающейфутболке с чёрными ботинками.Финн одел: пару чёрныхобтягивающих джинсов с цепочкой,подвешенной к карману, пару чёрныхОл Старс и серую сетчатую рубашкус длинными рукавами.

— Вы сами тоже секси, кстати,— сказала я и направилась к двери.

Я погладила Чейза по голове -Джози выгуляла его раньше - иДюпре последовали за мной наружу.Мы высадили Джози перед домомДюпре и выехали на улицу МартинаЛютера Кинга. В планах былопопасть в «Комнату Страха», а затемпоехать в «Морг» - другой тёмный

альтернативный клуб. Если бы быловремя, мы бы попали в ещё один –«Психушку».

Господи, я не посещала ни одиниз этих клубов довольно-таки долгоевремя.

Но Сет и остальные должно бытьзависают вблизи таких клубов ради— ненавижу это говорить — жертв.Так что я должна отложить в сторонусвои страхи, несмотря на всеопасения. Было нелегкоотстраниться от них, но однажды ясделала это, и меня уделали.

Я подумала, что если я хочуочистить и выровнять свою жизнь идать хорошую жизнь Сету, то должнапресечь на корню всё то, что было

бы искушением для меня. А такиелюди, как Мюллет? Они пошли радичистого удовольствия, громкойгрохочущей музыки, танцев ивыпивки. Я начала так же, но сталачем-то большим - завсегдатаемклубов задолго до совершеннолетияи без какого-либо самоконтроля. Идаже не хотела появляться где-либоещё. Странно.

Ночной воздух проскальзывал вмой Джип через открытое окно,когда мы проезжали МартинаЛютера Кинга и свернули наУильямсон. Я припарковалась наулице около Ривер-Стрит, и мывышли.

К большому удивлению обоих

Дюпре, деньги я засунула в лифчик, аключи от джипа положила в карман.И затем я показала Люку и Финнурукой на Зетти. Прежде, чем мыуспели добраться до входа, Финностановил меня. Его взгляд былмрачным.

— Проповедник рассказал нам,знаешь... когда ты была молодая.Если для тебя это слишком, толькоскажи.

Я улыбнулась Финну. Он былтаким внимательным.

— Да без проблем. Эта привычкане проявлялась после того, как Галлавымыли её из меня. Но спасибо за то,что присматриваешь.

Зетти встретил меня так же, как и

в ту ночь, и поприветствовал Люка иФинна, держа руку на своём верномтибетском клинке. Его глаза следилиза нами, пока мы входили внутрь.Люк и Финн просто посмотрели другна друга и пожали плечами.

Когда мы толкнули дверь, BadCompany от Five Finger Death Punchбил по барабанным перепонкам, авокруг витал знакомыйтошнотворный запах дыма и ликёра соттенком пота.

Я знала, что Келтер найдёт меня.Он как будто бы мог чувствовать мойзапах, что меня реально пугало. Люкпошёл к бару, чтобы заказать мневыпить, а мы с Финном двинулись вразмытую толпу танцующих людей -

или чем они там занимались. Ядвигалась под музыку, а Финн стоялрядом. Я наклонилась.

— Прекрасные движения длястарика, — сказала я ему на ухо, а онзасмеялся.

Со стороны казалось, чтосвободный молодой парень танцует ссумасшедшей девчонкой, но я знала,насколько серьёзно он воспринимаетпроблему с Аркосами. Когда онсмеялся, его взгляд обегал толпу,выискивая кого-нибудь из мальчиковс Риггсом и Сетом.

Каждый раз, когда я мелькомзамечала что-то тёмное в его глазах,это было за пределами страха. Я ужевидела это в глазах Эли. Их не

следует недооценивать. И это язнала.

Мы потанцевали несколькоминут, а затем направились к бару.

— Мы собираемся оставить тебяодну, но будем поблизости, — сказалФинн. — Всё, что тебе нужно - этомысленно позвать меня, и я приду.

Я кивнула, и они с Люком ушли.Чёрные стены и мигающий светделали интерьер «Комнаты страха»сюрреалистическим и похожим насон, и я не удивлялась, что стольколюдей потеряли здесь себя. Это невина клуба - музыка качала, людинабирались здесь каждый день и нетеряли контроль. Это была винатаких отморозков, как Келтер,

которые помогали куче невинныхлюдей попасть в ад и опуститься насамое дно.

Прошло минут сорок, но не былоникаких следов Риггса, Сета илилюбых других мальчиков, да иКелтер так и не объявился. Я решилапрогуляться по задним комнатамклуба: может, замечу что-тонеобычное. Я отошла от бара и сталапродвигаться в толпе.

Мне потребовалось околочетырёх минут, чтобы добраться додвери, и, если бы мне давали подоллару за каждую руку, что япочувствовала на своей заднице, ябыла бы просто неприлично богата.

Но, чтобы найти тех, кому эти

руки принадлежат, потребовалась быкоманда криминалистическойлаборатории. Все здесь выгляделизаслуживающими порицания. Дожути виновными, как мужчины, таки женщины. Поэтому я подавилажелание выбить дерьмо из каждогоиз тех, кто потенциально могпощупать мою задницу, и поспешилавыйти из толпы.

Я направилась прямиком к двериофиса, которая сливалась в линию сдверью женского туалета ипарочками, прижимающимися кстене.

Я толкнула дверь, почувствовала,что она закрыта, развернулась, чтобыуйти, но вдруг остановилась. Прямо

передо мной стояла девушка.Почти такая же высокая, как и я,

с платиновыми волосами до талии счёрными и фиолетовыми прядями, сног до головы в чёрной коже, онапристально смотрела на меня своимигусто подведёнными глазами.Возможно, ей было всевосемнадцать.

— Если ты ищешь Келтера, егоздесь нет, — сказала она резко,критически осматривая меня отмакушки до носков сапог. На её лицепоявилось отвращение. — Я виделатебя здесь той ночью с ним, —сказала она, поднесла сигарету кгубам и затянулась. А затемвыдохнула дым мне в лицо. —

Отвали, шлюха, — прошептала она,ее дыхание отдавало затхлым пивоми сигаретами. — Келтер мой.

Я чуть не задохнулась. Не отдыма, а потому что не моглаповерить, что кто-то мог хотетьКелтера Филипса. Это чертовскивеселило.

Я послала ей маленькую улыбку,хотя и очень жалела её.

— Не волнуйся... в любом случае,я его не хочу.

Я оттолкнула её и ушла, а затемпоняла, что не смогу выйти из«Комнаты Страха» достаточнобыстро. Её глаза метали молнии вменя - я чувствовала, как онирикошетом отскакивали от моей

спины.Финн и Люк встретили меня на

середине пути, и повели к выходу.Зетти посмотрел на меня, когда мывыходили, и кивнул. Он придерживалдверь, пока мы проходили, и плотнозакрыл её за нами.

— Веселый чувак, — сказал Люк.— Там сегодня ничего. Переходим кследующему пункту.

Воздух снаружи стал тяжелее,более спёртым, чем раньше, и очень,очень неподвижным.

Мы забрались в джип и вырулилина Мартина Лютера Кинга.

— «Морг», — заявила я, и втечение пятнадцати минут мыдобирались в гараж на Дейтон и

спускались по узкой аллее к выходу.И это было не то место, которое

указывают в разделе "Ночная жизнь"туристических брошюрок Саванны.

Внутри «Морг» был домом дляболее грубого класса завсегдатаевклубов. Преобладали тусовщики,называющие себя вамп-готами,причём там были как женины, так имужчины, и тольконепривередливые, весьма уверенныев себе и сумасшедшие людиосмеливались сюда входить.

Я знала некоторых из них, и онибыли чертовски круты — и я делалататуировки большинству из них.Остальные были подражателями,частично одетыми и создающими

много шума, чтобы привлечь к себевнимание. Я не могла не задатьсявопросом, действительно ли кто-тоиз них считает, что вампирысуществуют. Или это только идея?Изображение? Если они и правдаверят, то я поставила бы все моичернила из тату-салона, что никто изних не думал, что вампиры - это что-то вроде Дюпре.

В отличие от «Комнаты страха»,«Морг» относился к новым клубом иэто оберегало меня от проблем, ичасть меня была за это благодарна.Мне и Келтера вполне хватало. Яуверена, что больше мне и не надо.

Клуб был тёмным, с грохочущеймузыкой. Я шагнула в пелену дыма и

двинулась сквозь толпу к свободномуместу у стены. Финн повернулся комне и опустил голову к моему уху.

— Мы разойдёмся и осмотримся,может, увидим кого-нибудь втолстовках, — сказал он. — Этозаймёт минут сорок. Потом мыуйдём.

Он посмотрел на меня серьезно.— Если я понадоблюсь тебе,

просто подумай об этом.— Хорошо, — сказала я,

наблюдая, как братья Дюпреразделяются и исчезают в толпе.

Для вечера понедельника это былтяжёлый микс. Людей набилось, какшпрот в банку, и, так как я пролезалапо периметру, начала двигаться в

толпу, чтобы лучше осмотретьклабберов.

Тёмный интерьер с мигающимсветом мешал высматривать,поэтому я прошла через толпутанцоров, отбила насколькощупающих меня рук, мой взглядскользил вдоль противоположнойстены.

Рука в моей промежности - да,именно промежности - резкоостановила меня, и я инстинктивносреагировала. Схватила запястье,дёрнула его вверх и выдернулаоскорбителя из толпы. Молодойпарень лет девятнадцати-двадцати счёрными крашенными волосами и всеребристой сетчатой рубашке без

рукавов смотрел на меня холодными,почти чёрными глазами.

На его шее красоваласьмассивная татуировка - обнажённаяженщина в колючей проволоке свыражением ужаса - или экстаза, немогу сказать точно - на лице.

На мой взгляд, это быланизкопробная работа. Пареньпридвинулся ко мне, его лицо былоблизко.

— Я знаю, чего ты хочешь, —сказал он, как он думал,соблазнительным, специально дляменя, хриплым голосом.

Я отбросила его руку.— Сомневаюсь, — ответила я и

отвернулась. — Долбанный

извращенец.Он прижался ко мне сзади и

схватил за бедра, чтобы удержатьменя на месте.

— Я имею в виду, что знаю, коготы ищешь, — сказал он на мне ухо, азатем горячим влажным ртомобхватил меня за мочку уха, какбудто он лизал ее.

Я остановилась и взглянула нанего через плечо.

— Что, правда? — сказала я снескрываемым отвращением. — Ичто именно ты знаешь?

Может быть, он видел Сета илиодного из парней. Это стоилопроверить.

— Сюда, малыш, — сказал он и

подтолкнул меня вперед сквозьтолпу, все это время его рукиоставались на моих бедрах.

— Руки прочь, — прорычала я, аон рассмеялся, но руки убрал.

Пока мы шли, я продолжалаискать знакомые лица, но никто невыглядел знакомо - даже Финна иЛюка не было видно.

Наконец мы вырвались насвободу, и парень совершеннонеожиданно взял меня и толкнул квыходу. В следующую секунду онприжался ко мне, и мы выпали черездверь в переулок.

Сильным ударом ноги онзахлопнул дверь, а парень врезалсясо мной в шершавую крашеную

бетонную стену и начал целоватьменя в шею, одной рукой щупаягрудь, а другой - промежность.

— Это меня ты ищешь, не так ли?— сказал он, хрюкая мне в ухо.

О, По. Ты идиотка!— Неправда, — заявила я, а он

только рассмеялся.Он держал меня довольно крепко,

но я была высокой, сильной,спортивной девушкой. Вытащиланоги, пока он ставил засос мне нашее, и с силой оттолкнулась отстены. Мы оба упали, и я вскочила.

Прежде, чем он смог поднятьсвою задницу, я пнула его в челюсть,и его голова дернулась, он закашлялкровью.

— Сучка, — прорычал он исплюнул. — Глупая сучка.

Адреналин, должно быть, умер,потому что он подпрыгнул, каккошка, и сделал выпад. Но не успел.

Мой мозг не успел ничегоуловить, настолько быстро от тенейотделилась фигура и схватила парняза горло. Я смотрела, как тело летитв мусорный контейнер и падает стяжелым и глухим стуком. Вследующую секунду из темнотывозник Эли с искаженным от яростилицом, его затуманенные гневомглаза сверкали.

Он подошел ближе, но неприкасался ко мне.

— Какого черты ты тут делаешь,

Райли? — спросил он, его голос былтемным, сердитым и дрожащим отярости.

— Что? — его горящие глазалегко захватили меня в плен. Я несумела бы отвести взгляд, даже еслибы попыталась. К счастью, он сделалэто сам.

— Tu me fais mourir, —пробормотал он по-французски, и яконечно понятия не имела, что этозначит. — Ты убиваешь меня— -пояснил он и с глубоким вздохомснова посмотрел на меня. — ТЫ.ЧЕРТ ПОБЕРИ. УБИВАЕШЬ МЕНЯ.

Я глянула на мусорныйконтейнер. Тот парень не двигался.

— Ты же не убил его, да? —

спросила я.На лице Эли отразилась еще

большая ярость.— Нет. Но следовало бы.Я солгала бы, если бы сказала,

что мое сердце не подскочило, кактолько я увидела Эли. Мы невиделись всего два дня, но былотакое чувство, что прошла целаявечность. Я все еще не могла в этоповерить. Я вовсе не собираласьпривязываться к нему.

Это не имело ни какого смысла итолько усложнило бы и без тогонепростую ситуацию, тем более, чтоЖиль более чем ясно предупредил,чтобы я не ввязывалась в это.

— Что он сказал? — спросил

Эли, приблизившись вплотную.Я отвернулась и направилась к

двери.— Бог ты мой, Эли - держись

подальше от моей головы.Но едва я коснулась дверной

ручки, как Эли оказался позади меня,и память о ночи проведенной с ним,обрушилась на меня, распаляя моичувства, заставляя медленноплавится. Мое сердце бешеноколотилось при воспоминании о егоприкосновениях, и я задохнулась оттого, что он действительноприкоснулся ко мне. Я бояласьшелохнутся.

— Извини, что сбежал, Райли, —тихо прошептал он мне на ухо. — У

меня не было выбора.Я попыталась выровнять дыхание

и восстановить голос.— Да. Я знаю.Затем в переулке появился Финн,

он мельком взглянул на парня,валявшегося в мусорном контейнере,и посмотрел на меня.

— Почему ты не позвала меня?— Я справилась. К тому же, он

обманул меня, сказав, что знает, когоя ищу. Я полагала, что стоитпопытаться проверить.

Финн закатил глаза, воздев к небуруки. Да, вампир, закатывающийглаза.

— Больше никогда так не делай.Кроме того, мы только что опознали

трех детей. — Финн взглянул на Эли.— Они нашли нового подростка -чуть старше восемнадцати. Жуткийзадира. Они отправились вниз пореке. Там множество складов. Люкследит за ними, — его пристальныйвзгляд, снова остановился на Эли. —И там болтается всякое отребье. Радтвоему возвращению, — он хлопнулбрата по плечу.

— Хорошо, тогда пошли, —сказала я, направляясь к переулку.Меня остановила стальная сила, и яобернулась, чтобы взглянуть на Эли.— Что? — спросила я, пытаясьскрыть фейерверк ощущений,вызванный прикосновением егоруки.

Он же не может не знать каждуюмою мысль.

— Ты останешься со мной, -сказал он категорически.

Не могу сказать, что меня сильнообрадовало подобное утверждение,даже несмотря на то, что я такжелала его близости. Мне стоитнаучиться контролировать это.

— Отлично! — ответила я. —Тогда шевели задницей. Я хочупосмотреть, где болтается мой брат.

Эли стоял с непроницаемымлицом и пристально смотрел наменя. Конечно, было бы здоровоиметь способность читать мысли,потому что он был как игрок в покерс непроницаемым выражением лица.

Я понятия не имела, о чем он думал.Может быть хорошо, что я теперьподумала об этом.

— Хоооорошо, — с насмешкойсказал Финн. — Пойдем.

Мы прошли через тенистуюулицу исторического района, мимотуристов и местных жителей, а затемпроскользнули через сетчатый заборна промышленную частьнабережной.

На берегу реки сидели два парня,и время от времени их тлеющиесигареты вспыхивали во мракеоранжевым светом. Когда мыподошли ближе, они повернулиголовы и уставились на нас, ноостались спокойны. Возможно, они

просто безвредные бездомные.Финн замедлился и полез в

карман, достал оттуда вибрирующийтелефон и прочёл сообщение.

— Люк говорит, что это в трёхскладах ниже. Девять детей, в томчисле и те трое, что вышли из«Морга».

— Если все девять завершатпревращение, у нас будут огромныепроблемы с вампирами, —прошептала я. — Черт.

— Не у всех из них одинаковаяфаза, — сказал Эли. — Но это всееще проблема. Большая проблема. Ихспособности растут каждый день, и впоследний раз, когда я столкнулся сдругом твоего брата, он был

чертовски силён. И быстр.Мы пересекли сырой вонючий

газон, который пах скореегниющими морепродуктами, чемболотом, и приблизились к зданию.Да, пустой склад. Прямо как в кино.Ничего хорошего не случится напустом складе.

— Люк там, — сказал Финн, имы направились туда, где он стоял.

Ряд грязных окон тянулся отодного края металлического зданиядо другого, и что-то горело в старойметаллической бочке, даваямерцающий свет. Когда яприблизилась к окну, чтобы лучшерассмотреть, Эли оттащил меня себеза спину. Я хмуро уставилась в его

спину, знаю, что мне никак его необойти. Это бы просто вызвалоненужный шум.

— Они здесь, — сказал Эли несвоим голосом. — Аркосы. Я могучувствовать их.

— Прежде их не было, —произнес Люк. — Я не чувствовалих, а мои чувства сильнее твоих.

— Не имеет значения, — сказалФинн. — Эли прав... сейчас ониздесь. Они слабы, но их силавозросла. Значительно.

— Сейчас уже четырнадцать, а недевять, — сказал Люк, заглядывая вокно. — Дерьмо.

Эли взглянул на меня.— Сколько человек было на

кладбище в ту ночь?— Четверо, включая моего брата,

— ответила я.— А сейчас их здесь

четырнадцать?— Двенадцать.— Двое из них Аркосы, — сказал

Эли. Он вытянул шею, огляделся,потом посмотрел на своих братьев.— Не хорошо.

Мужской крик прорезал тишину.Я кинулась к окну, чтобыпосмотреть, что случилось: крик былледенящим души, я даже моглапочувствовать это. И ужаснулась.

Эли оттолкнул меня обратно.— Райли, не нужно, — сказал он

тихо. — Слишком поздно.

Какая-то, видимо, извращеннаячасть меня хотела это увидеть. Яхотела знать, с чем именно имеладело. Я попыталась вывернуться иззахвата Эли, но он держал менякрепко. Он придвинул своё лицоближе к моему и мрачно уставилсяна меня.

— Я сказал «нет».— Мы должны что-то сделать! —

прошипела я.Пальцы Эли сжались на моей

руке.— Я сказал, слишком поздно.Когда я снова дернулась, его лицо

стало злым.— Ты действительно хочешь

увидеть, Райли? — встряхнул он

меня. — Действительно?— Да! — яростно заявила я. —

Действительно.Одним движением, которое

почти заставило мою головузакружиться, Эли развернул меня.Из-за грязного стекла и в светепламени из бочки я смогла смутнорассмотреть троих парней. Двоедержали сопротивляющегосячеловека, и ещё один держал свойрот у горла парня. Человек дёргалногами, пытаясь освободиться, адругие - дети - наблюдали за этим.

Даже с такого расстояния ясмогла увидеть, как лицонападавшего исказилось, появилисьдлинные клыки, он убрал от человека

тех, кто его держал, и самнабросился на него, как бешеныйпёс. Сперва его горло. Затем егогрудь. Предсмертный крик мужчиныутонул в бульканье, и меня чуть нестошнило. Во рту у меня пересохло, ядаже не поняла, что меня началотрясти, пока Эли не заставил меняотойти от окна. Так много крови...

— Давайте выбираться отсюда,— сказал Финн.

Я была выжата как лимон:никогда не чувствовала себя такойбессильной и беспомощной, заисключением того раза, когда нашласвою мать мёртвой. Я вспомнила,как сжимала ее тело в объятиях,трясла ее, умоляла очнуться. Мне не

нравились воспоминания. Я ихпросто ненавидела. Но, БожеВсемогущий, там было всё в крови.

У того парня никогда не будетшанса. И Сет был в гуще всего этого.Я молчала, как и Эли, покавозвращалась в гараж. Не спрашивая,Эли сел за руль и поехал. Люк иФинн остались, чтобы наблюдать замальчиками, но это мало меняутешало.

Мои мысли неслись в самыхразных направлениях - хотелось бытьв ярости, в бешенстве и быть готовойубить. Но я была напугана. Напуганадо смерти. Что они сотворили с темпарнем...

Я положила голову на сидение,

пока мы ехали через город, которыйя когда-то любила, и который былуже не тот. Всё казалось темным,зловещим, неприятным. Дажевлекущим смерть.

Испанский мох, что я всегдалюбила, выглядел вяло ибезжизненно. Каждая тёмная беседкаи аллея, каждая завитушка чёрногокованого железа привлекала зло, и,закрывая глаза, я могла представить,как это происходит снова и снова.

Лицо Сета мелькало у меня передглазами, оно быстро изменилось, ион погрузил клыки в шеюнезнакомца. Подушечками пальцев янадавила на глаза, пытаясьизбавиться от этого зрелища. А оно

не хотело уходить.— Райли, — позвал Эли и в

следующий миг положил свою рукумне на бедро. Я хотела этого, иодновременно не хотела. Я хотелабольшего, но не получила ничего.

В этом я была неудачницей, безразницы, с какой стороныпосмотреть. У моего брата появятсяспособности, и, только если Аркосыбудут уничтожены, мальчиковзаберут на Остров для реабилитации.А я уже никогда не забуду то, чтовидела. Никогда.

Я едва заметила, как Эли проехалБэй-Стрит, и ни о чём не думала,когда он свернул на Виктори. Японятия не имела, куда он

направляется, и, честно говоря, мнебыло плевать. Пока мы ехали, яощутила ароматный ветерок изакрыла глаза, пытаясь прогнатьвидения, атакующие мой мозг. Этоне помогло.

Тогда Эли протянул руку ипереплел свои пальцы с моими, иэтот нехитрый жест, как ни странно,успокоил меня. Я открыла глаза иповернула голову, чтобы увидеть, какон смотрит на меня, и это такжеуспокоило меня. Когда онпошевелился, а его взгляд вернулсяна дорогу, я продолжила смотреть нанего. У него был совершенныйпрофиль, сексуально развевающиесяволосы, прекрасная челюсть, лоб,

чувственно изогнутые губы; всё этооколдовывало меня. И каким-тообразом, это меня успокоило.

— Куда мы едем? — спросила я.Он не взглянул на меня, но

улыбнулся.— Ты когда-нибудь бывала на

маяке?Я рассмеялась и покачала

головой:— Я здесь выросла. Конечно,

бывала. А что? — Он рассмеялся,словно обычный парень, и посмотрелна меня. — Ты родился занозой взаднице или это замечательноекачество появляется с годами? —спросила я с улыбкой.

— Заткнись.

Эли усмехнулся и продолжилехать. Когда мы приехали на Тайбэй,он припарковал машину на стоянкенедалеко от маяка. В этот час берегбыл пуст, и меня это устраивало.

Он заглушил двигатель, инекоторое время мы сидели, слушая,как волны бьются о песчаный берег иветер воет в ночи. Звездырассыпались в черном небе междуоблаков и краюхой луны, висящейнад поверхностью воды. Камышишелестели на ветру. Почти идеальнаяночь, за исключением того, чтогород захватили злостные кровососы.

— Они не собираются захватитьгород, — сказал Эли, проявляявольность с моими мыслями. Он

повернулся и взглянул на меня. — Ия не позволю им ничего сделать стобой, Райли.

Я тихо и цинично засмеялась.— Я беспокоюсь не о себе, Эли, и

ты это прекрасно знаешь.Не успела я и глазом моргнуть,

как он уже выбрался из джипа иоказался у дверцы с той стороны, гдесидела я. Он молча открыл ее,щелкнул ремнем безопасности ивытащил меня. С небольшой силойон прижал меня к крылу автомобиляи положил руки по обе стороны отмоего тела, захватывая меня.

Несколько секунд он разглядывалменя, изучая мое лицо.

— Да, я знаю это, — произнёс он

тихо. — Ты все время убеждаешьвсех, что сильная. — Он взял меня заподбородок и склонился ближе комне. — Ты человек, Райли, а людиуязвимы, — сказал он, при этом егорука скользнула к моему горлу. —Уязвимы, хрупки... вас так легкоубить. — Его рука сжалась вокругмоей шеи. — Когда же ты, наконец,это поймешь?

Я смотрела на него, не отводяглаз. Но вместо решительности,появилось то, что я ненавиделабольше всего, и что случалось всёчаще с тех пор, как я повстречалаЭли Дюпре.

Слезы, застившие мне глаза,скатились по щекам. Я гордо

подняла голову.— Никогда, — произнесла я

ломающимся голосом.Что-то промелькнуло в глазах

Эли, но затем его взгляд смягчился.Его хватка ослабла, рука скользнулавверх, пальцы запутались в моихволосах, и он прижался своим лбом кмоему.

Я вдохнула его запах,неповторимый, сладкий имускусный, и обвила руки вокруг еготалии.

— Я не позволю, чтобы что-тослучилось с тобой, — прошептал онмне на ухо. — Ты стала слишкомважна для меня, Райли. — Оноткинулся назад и посмотрел на

меня, во тьме его глаза напоминалибездонные озера. — Поняла?

— Не совсем, — прошептала я, иэто было правдой. — Но если тыдумаешь, что я собираюсь забиться вкакой-нибудь угол, покапревращение моего братапродолжается, ты простосумасшедший. Я обещаю бытьосторожной.

Эли напрягся, его губы дрогнули,и он вздохнул, как если бы чего-то недоговаривает, но это было не тем,что ему хотелось бы обсудить.

Пару мгновений он смотрел наменя, потом кивнул в сторону маяка.

— Пойдем.Я не стала спрашивать, откуда у

Эли оказался ключ от маяка, апросто последовала за ним. Он взял

меня за руку и повёл через тёмноепомещение.

— Я был недалеко отсюда, когдаздесь установили первую линзуФренеля, — сказал он. — Это былокруто. Всегда любил маяки. В нихесть что-то притягательное.

Я засмеялась.— Я забываю, насколько ты стар.— Ага, верно, — сказал он.Мы приблизились к лестнице.— Было бы неплохо пробежаться

наперегонки, но ты, наверняка,будешь жульничать и воспользуешьсясвоей вампирской силой, чтобыобыграть меня, — сказала я, затемзапрокинула голову, чтобыпроследить взглядом, как ступеньки

крутой спиралью поднимаютсянаверх. — Мы с Сетом всегда бегалинаперегонки. Сто семьдесят восемьступеней вверх. — Я рассмеялась, нов смехе таилась печаль. — Он всегдаумудрялся выигрывать.

Я снова почувствовала, как меняохватывает паника, и меня сноваспас Эли.

— Обними меня ногами заталию, — сказал он, придвинувшисько мне. — И держись крепче.

Я сделала, как он велел, и обвиларуками его шею. Мы стояли лицом клицу, телом к телу, и ощущениязахватили меня. Эли прочел моимысли, опустил свой рот к моему ипоцеловал меня долгим, нежным,

чувственным поцелуем, которыйвскружил мне голову.

У него был сладкий вкус, такойже, как его запах, и я знала, чтосмертные так не пахнут. Это былзапах, который принадлежал одномуиз существ мира теней. Кем по сутии являлся Эли.

Эли закончил поцелуйчувственным движением губ искольжением языка, а затемпревратил сто семьдесят восемьшагов вверх в семь. Вот именно, всемь шагов.

Передвигаться так быстро повинтовой лестнице, болтаясь на ком-то? Это было круче любого паркааттракционов, к котором я когда-

либо бывала. У меня кружиласьголова, адреналин стучал в висках, и,по неизвестной мне причине, моежелание быть с Эли возросло втрое.Вчетверо.

Наверху Эли спустил меня на поли осторожно открыл дверь, котораявела на внешний балкон. Тамбушевал ветер: соленый, мощный,яростный и прекрасный.

Не говоря ни слова, он закрыл занами дверь, подтолкнул меня кперилам, а сам встал у меня заспиной, положив руки по обестороны от меня.

Признаюсь, мне нравилосьчувствовать себя окружённой теломЭли

— Это хорошо, — прошептал онрядом с моим ухом. — Привыкай кэтому.

Дрожь пронзила все мое тело, вто время как я вглядывалась втемные воды Атлантики. Несколькоогней рыбацких лодок мерцаливдалеке, и свет луны, дробясь,покачивался на поверхности воды.Где-то близко были устрицы, и ветерпринёс запах настоящей соли.

— Так странно думать, что мыбывали здесь раньше, но не вместе,— сказал Эли, скользя рукой по моейталии. Его губы коснулись нежнойкожи за моим ухом - жест, которыйдолжен был насторожить меня, ведьон был вампиром, но этого не

произошло. Он умел заставить менязабыть обо всем этом. — Двоелюдей, которые живут в одном и томже городе, но в совершенно разныхмирах, — прошептал он. Онразвернул меня спиной к перилам ипосмотрел сверху вниз. Лунный светотражался в его глазах. — Сейчас этимиры едины.

Мне не нужно было ждать, когдаего губы коснуться моих, этопроизошло мгновенно, и жгучеежелание его прикосновенийзаставляло меня чувствовать всё, какв первый раз, когда он чувственноприкоснулся ко мне — рукой или жеязыком.

Моя кожа горела от его

прикосновений, и эти ощущенияпотрясли меня, когда он пробовал ипокусывал мою нижнюю губу, когдаспустил свои руки по моей спине,обхватил за ягодицы и прижал ксебе. Я поцеловала его в ответ,теряясь в атмосфере и в Эли, и когдая просунула руки ему под рубашку ипровела по неровностям пресса, унего сбилось дыхание.

Его пальцы зарылись в моиволосы, он держал мою головуспокойно и смотрел на меня.

— Я думал, что могу привеститебя сюда, чтобы поговорить с тобойи утешить тебя, — сказал оннапряжённым голосом. Затемнаклонился ближе. — Но все, о чем я

могу думать, это как быть в тебе. —Он поцеловал меня, его губызаскользили вдоль моей шеи ивернулись обратно. — И оставаться втебе, — он прошептал в мои губы.

— Пойдем, ты уже успокоилменя, — ответила я поспешно, таккак полностью разделяла егожелания.

Рассмеявшись, Эли быстропоцеловал меня, схватил за руку имы спустились вниз по ступеняммаяка острова Тайбэй. Он больше небудет для меня таким, как прежде.Путь назад к моему дому былмучительно долог и одновременно доболи чувствен. Мы не разговаривали,по крайней мере, не вслух. Эли мог

прочитать любую мою мысль, и,понимая это, я позволила своему умусвободно блуждать. Это было легко ипочти весело.

Я думала лишь о том, как хотелапробежаться рукой по его бедру кпаху. Но ещё до того, как эта мысльуспела окончательно оформиться,Эли взял мою руку и положил её насвою ногу. Я подалась к нему,насколько позволял ременьбезопасности, потёрлась носом о егошею, взяла мочку уха в рот ипотянула, а в это время мои рукиблуждали по его бёдрам и в паху.

Я медленно расстегнула пуговицуна его джинсах и направила своюруку внутрь, а его стон, в котором

смешалась страдание и моё имя,заставил меня запылать междубедрами. Я была так поглощенажеланием, что не думала, что мысможем вернуться в «Татуманию».Но мы это сделали — с трудом.

Мы припарковались, и Элипротянул руку, щелкнул ремнём ипотащил меня к себе на колени,наши губы слились, когда мыпробовали, целовали, задыхались.Оступаясь, мы выбрались из джипа,каким-то образом добрались додвери, кто-то - не помню, кто из нас- открыл её, и, оказавшись внутри,мы навалились на стену. Его поцелуйбыл яростным, отчаянным, и мы незадержались там. Он понес меня по

лестнице наверх - прямо в моюспальню. Ногой захлопнул дверь.

После чего пересек комнату, имы упали на кровать, извиваясь,пытаясь избавиться от одежды, покана нас не осталось ни клочка ткани.Наши поцелуи более не былинежными: они были неистовыми, икаждый из нас боролся с контролем.

Эли касался меня везде, в самыхукромных уголках, затем сжал моибедра и потянул меня к себе, яоседлала его и почувствовала, как онпроник глубоко в меня. Язапрокинула голову и застонала отудовольствия, когда ощутила, как оннаполняет меня, и это чувствозахлестнуло меня целиком. Его руки

уже не сжимали мои бедра, онипутешествовали по моему телу,задерживаясь на груди, поглаживаядраконов, изображенных на моихруках, скользя по моим ягодицам.

В следующий миг он перевернулменя и оказался сверху, держа свойвес на руках. Когда он началдвигаться внутри меня, его головасклонилась ко мне и губы прижалиськ моим. Я обвила его ногами идвигалась с ним, когда он зарылсялицом в мою шею. Я вцепилась в еговолосы, и, когда оргазм началсотрясать мое тело, выкрикнула имяЭли, а перед моим мысленнымвзором расцвели огненные цветы.Эли достиг кульминации в ту же

минуту, усилив мою разрядку, инаслаждение накатывалось, волна заволной, и тела наши выгибались отэтой сладкой муки.

Когда отголоски оргазма началимедленно угасать, Эли приблизилсвои губы к моим. Он поцеловалменя, мягко и бережно баюкая моюголову в своих ладонях, пальцы егозапутались в моих волосах, затем оноткинулся назад и наши взглядывстретились.

— Моя, — он прошепталнапротив моего рта. Снова меняпоцеловал. — Ты моя.

Я посмотрела в глаза вампира,мерцающие в тьме, и провелапальцем по его губам.

— Нет, это ты мой.В течение следующих нескольких

дней я чувствовала себя зановорожденной. Я больше не чувствовалаоцепенение, сейчас я была готованадирать задницы. Это было нетолько из-за того, что я видела наскладе. Это было ужасно, абсолютно.Ужасающе. И, как ни странно, не из-за моих удивительных отношений сЭли, хотя я должна признать, что ониопределённо помогли. Даже не из-заэтого. Из-за того, что япочувствовала глубокуюответственность за жизнь тогомужчины, за жизни всех детей с тогочёртового склада, за Зака, которыйтак и не стал морским пехотинцем,

за женщину в парке - за каждого, ктобыл убит просто так, по прихотипарочки представителейсатанинской нежити, чтобы онимогли восстановить силы.

Это выводило меня из себя. Я ещёбольше должна была положить этомуконец. Уничтожить чудовищ. Яхотела что-то предпринять, не могласидеть, сложа руки, и ждать. Скаждым днем я все сильнеетосковала по брату. Мы были такблизки, я чувствовала, что утратилачасть себя самой, словно у меняотняли часть тела. И это былобольно.

Моё сердце болело, особеннозная, где он был, что делал и кем так

быстро становился. Каждый раз,когда я видела в его комнату, моетело цепенело. Сет был моейединственной родней в полномсмысле этого слова. Я хотела, чтобымой младший брат вернулся назад,черт возьми. Несмотря на то, что Элисбежал на Остров, чтобы не убитьменя, и угрозу, которая всегдаприсутствовала, я хочу его.Отчаянно. Я имею в виду, чтоненавижу казаться слабачкой,которая не может жить без мужчины,но чёрт меня побери. Между намивозникло единение.

Я это ощутила. И я хотела этого.А он хотел меня и не пытался этоскрыть. Мне было все равно, что он

не был смертным, меня неволновало, что я состарюсь и умру, аон будет жить.

Но слова Жиля звенели у меня вголове почти непрерывно - как еслибы он сделал это специально, чтобыудержать меня от падения в мои жежелания. Фактически, он поместилмысль в мою голову. Он буквальносказал мне, что Эли было бы лучше,если бы он не был зациклен на мне.И что? Это было трудно, не поймитеменя неправильно. Мне никогда небыло так безумно сложно держатьсяподальше от мужчины. Хуже того, ядолжна была делать вид, что меняэто не волнует, что мне все равно.

Черт возьми, мне было не все

равно. Слишком тяжело, даже длямоего собственного блага. И онповлиял на меня. Кого я обманываю?Он это знал. Он мог читать моимысли. Я старалась держатьдистанцию те несколько дней, и Эли,как ни странно, позволил это. Ясовершенно ясно дала понять, чтонам необходимо сосредоточиться нанашей миссии, а не утонуть встрасти.

Он приложил немало усилий понастоянию своего отца, он дажеотошёл в сторону, и моей нянькойостался Финн. Но сны все ещепродолжались. Дома я провела ещёдве ночи. И согласилась провестивремя, оставшееся до превращения

Сета, в доме Дюпре, в основном, втренировках.

Я была трудоголиком, и да, чёртвозьми, я бы убила себятренировками, если бы это помоглоповязать Аркосов. Сны были уже двеночи, и я не собиралась никомурассказывать о них из-за ихсодержания. Они были весьманапряжёнными, эротичными, поройчертовски странными, и какая-точасть меня думала, что я их виделатолько потому, что засыпала, думаяоб Эли.

В первую ночь послепроисшествия на складе я сноваочутилась в «Комнате страха», водной из задних комнат, причём

полностью обнаженная, а мои руки иноги были привязаны к кровати, чегов жизни не было. Думаю, я слишкомлюблю контролировать. Он был там— тот же безупречный, красивый,странный парень — и он ничего неделал, просто смотрел на меня.

Он шептал у меня в голове что-тособлазнительно плохое: что он хотелсделать со мной своим языком, вкаких позах он хотел меня брать — иэто было, как наркотик. Я хотелавырваться и сбежать отсюда такдалеко, как только возможно; носначала я хотела, чтобы он вошёл вменя. Это было безумием. Никогдаэтот парень из сна не прикоснётся комне в жизни.

Я чувствовала себя злой ивиноватой. На следующую ночь яоказалась одна в паркеаттракционов, вроде Кони-Айленд,на набережной. Он преследовал менячерез парк, медленно, безжалостно.Я нырнула в «Дом зеркал» иобнаружила его там, и он наблюдалза мной. Когда я взглянула в зеркала,я увидела там нас, голых,занимающимися сексом. Я бросиласьбежать, и бежала так быстро, чтопроснулась с болью в груди.Странно. Очень странно.

Я никогда не видела этого парнявживую, и всё, что я знала о нём —это то, что он был похотливоймаленькой жабой, которая могла

контролировать меня. Я выбраласьиз постели и встала, как обычно. Уменя был только один клиент, изатем я бы направилась к Татуманиисо своими телохранителями изГалла. Не знаю почему, но ячувствовала себя в безопасности сними. Я знаю, что это звучитбезумно, но я твёрдо верила, чтоДюпре отличаются от любой другойнежити.

Кроме того, Эстель дала мнебаллончик со специальным отваром.Не успела я надеть чёрные джинсы ифутболку с логотипом Татумании,как резкий стук в заднюю дверьзаставил меня вздрогнуть.

Когда я зашла в гостиную, Финн

посмотрел на меня, я пожалаплечами и спустилась, чтобыпосмотреть, кто там. Когда яоткрыла дверь, была весьма удивлена— причём неприятно — увидев кое-кого, кого надеялась никогда невстречать снова.

— Вот и вы, мисс По, —произнёс детектив Клод Мюррей. Оносматривал меня слишкомпристально. Собственно говоря, каки всегда — Уже выросли, как япосмотрю.

Я осмотрела его в ответ.— А вы, как я вижу, по-прежнему

упакованы в этот костюм, каксардина.

Он усмехнулся - похоже, что он

всё ещё жевал табак - и покачалголовой.

— Взрослая, но чертовски умная,а? — Он взглянул на часы. — Мыможем прогуляться до участка,чтобы вы могла ответить нанесколько вопросов, маленькая миссв узких брюках?

— Зачем? — спросил Финнповерх моего плеча.

Я чувствовала напряжение,исходившее от него волнами. Финнмог выглядеть невинным, но не былтаким на самом деле. Я знал, что онмог разорвать Клода голыми рукамименьше, чем за пять секунд.

Клод проигнорировал Финна иуставился на меня.

— Скоро узнаешь. Пойдем.— Если вы думаете, что я поеду

куда угодно с вами, значит вытеряете хватку, Мюррей. — Ясхватила ключи с крючка. — Что задопрос? — спросила я и закинуларюкзак за спину.

Клод Мюррей, седеющиймужчина с пузиком лет пятидесятипяти, одарил меня тяжелымвзглядом.

— Похоже, прошлоевозвращается, чтобы укусить тебя затвою маленькую задницу, По, —сказал он тихо. — Твой бывшийбойфренд, Келтер Филипс, толькочто был доставлен в городской морг.

Он пристально на меня

посмотрел, и я буквальнопочувствовала, что мне нужно вванну.

— И, если верить показаниям егодевушки, ты последняя, кто видел егоживым.

Глава 9Оживление

Я была уверенна, что извращенецМюррей заметил шок на моем лице,когда я узнала о Келтере, вернее, он судовольствием делилсяинформацией. Не то, чтобы тамприсутствовала какая-то потеряннаялюбовь — ни в коем случае. Всегдашокирует, когда кто-то умирает,даже если это такой отморозок, как

Келтер. Я даже была удивлена, чтоон прожил так долго.

По пути в полицейский участок, ярассказала Финну всё о детективеКлоде Мюррее.

Я смотрела на светофор сквозьмою тень и произнесла:

— Старик Клод повел себя грубо,да, я знаю. Хотя я была ещеребенком, я могу с уверенностьюсказать, что он был уродом. Яуверенна, что была не единственноймолоденькой девочкой.

— В смысле? — спросил Финн, аего голос помрачнел, прямо как уЭли.

Я пожала плечами.— Ну, ты знаешь, его

прикосновения не прерывались,когда я была в наручниках, а когдамы каким-то образом оставалисьодни, он все так и хотел трогать моиволосы, и прочее, что делают такиеже психи, как он, — циничнорассмеялась я. — Я думаю, это из-затого, что я тогда была немного подкайфом, а он, естественно, думал,что ему всё сойдет с рук.

Так и произошло. С тех пор, я егобоялась. А сейчас? Я бы надрала емузад, даже если бы это означало ночьиди две в тюрьме.

Финн сидел молча напассажирском сиденье, к его лицуподкатывала злоба, и я догадалась,что детектив Клод Мюррей отныне

попал в список Дюпре, в которомнаходятся пожизненные придурки.

— Эй, — сказала я и пихнула егов руку. — Я справлюсь. Не волнуйся.Я уже большая девочка, не какой-нибудь обдолбаный подросток.Окей?

Он посмотрел на меня, и хотя яне видела его глаз, точно знала, чтоон хмурится.

— Хорошо.Я припарковала джип и бросила

несколько четвертаков впарковочный счетчик, Финн пошел вучасток вместе со мной. Он стоял устены, скрестив руки на груди, а япрошла вперед. Когда я оглянулась,он достал свой телефон, и я знала,

что он звонит Эли.Твою мать.Финн пожал плечами, а я пошла

дальше по коридору. Я знала кудаидти, конечно же. Здесь ничего неизменилось спустя десять лет.

Клод ждал дальше по коридору -внутри, участок напоминал мнесреднюю школу, с ее грязно-белымибетонными стенами и плиточнымиполами, а так же там быладеревянная дверь с небольшойкоричневой табличкой снаружи. Ипахло там необычно. Оченьнеобычно, и этот запах вернул моинежеланные воспоминания.

Клод улыбнулся мне, когдаофицер провел меня в комнату

допросов. Я молча зашла и села.— Так значит, гуляем со старыми

друзьями, мисс По? — спросил Клод.— Нет, просто пошли выпить.Клод наклонился к моему плечу.— У меня есть свидетель,

который говорит, что видел Васвходящей в задние комнаты сКелтером Филипсом, после того какВы флиртовали с ним у бара. И Вызнаете, мы знаем, что тампроисходит.

Я свирепо взглянула на него.— Ближе к делу, детектив. Да, я

видела его в ту ночь, так же как исотня других людей. Когда я уходила,он был очень энергичен.

— Алиби? — спросил он.

— Конечно. Почему бы Вам неспросить охранника у двери, Зетти?Он видел, как я уходила.

— Ты была одна или с кем-то? —он подошел ко мне в упор. — О,давай я все проясню. С Вами былкто-то, чью фамилию Вы знаете?

Черт.— Да.Клод моргнул и подождал.— Что же, Вы назовёте его

фамилию?Я смотрела ему в глаза, несмотря

на то, что я не хотела втягивать в этоЭли.

— Элигиус Дюпре, и я была сним всю ночь.

— Нам нужно поговорить с ним.

Я даже не моргнула.— Нет проблем. Теперь я могу

идти? У меня назначена встреча.Клод растянул тонкие губы в

ухмылке, обнажив желтые откурения зубы.

— Ну, конечно назначена. — Оннаклонил голову. — Вы можетеидти. Но, возможно, мы заглянем кВам.

Я встала и пожала плечами.— Всегда добро пожаловать. Мне

нечего скрывать. — Я посмотрела нанего с отвращением. — Пока, Клод.Надеюсь, не увидимся.

Я вышла, хлопнув дверью.Когда я дошла до комнаты

ожидания, Эли, разгневанный, уже

стоял рядом с Финном и Люком. Яподошла к нему.

— Прости, но он хотел знать, скем я была, после того, как мы ушлис «Комнаты страха».

Я чувствовала себяотвратительно.

— Он хочет поговорить с тобой.— Я понизила голос. — Ты убил его?Келтера?

Эли ничего не ответил, и япредположила, что это означало«нет». Он подошел к стойке ипопросил клерка, чтобы за нимпришел офицер для допроса.

Я взглянула на Финна.— Неужели ты ему сказал?— Да.

— Все? — спросила я.— Да, — подтвердил он.Я вздохнула. Я знаю, Эли мог

прятать свои эмоции, но только негнев к Мюррею.

Неожиданно, спустя несколькоминут, он возвращался, устремивсвой взгляд на меня. Все еще вярости.

— Давайте выбираться отсюда,— сказал он.

Вторая половина дня прошладовольно быстро, от Мюррея нислуху. Эли с парнями испарились, вто время как я с Никс погрязла вделах.

Я всегда одевалась подобающе врабочее время - ведь клиенты

ожидали от меня этого. Одежда былатакой же частью моей репутации,как и работа. Так что на мне былиобалденные шмотки: кожаноебордовое мини-платье, без рукавов, ичерные сапоги выше колен. Обычныйчерный галстук из бархата ибархатный браслет на запястьезаканчивали наряд.

Клиенты были более чемудовлетворены.

Никс решила взять выходной наостальную часть дня, чтобыразобраться с ее родителями наострове Веллингтон. Она закончилапередо мной. Было почти 7 вечера.Перед тем, как уйти, она забраласвою сумку с черепом и крепко

обняла меня.— Я буду скучать по тебе, —

сказала она, и посмотрела на менясвоими огромными, всегда-широко-открытыми, голубыми глазами. — Неволнуйся об этом. Если копызаявятся, я сделаю все возможное,чтобы быть здесь.

— Спасибо, — сказала я ипожала ее руки.

— В любом случае, я буду здесьдо завтрашнего обеда. И ядействительно признательна тебе затвою помощь, Никс. Позвони мне,если что-то разъяснится.

Мы попрощались, Джин резкокаркнул, когда Никс ушла черезпереднюю дверь.

Я закрылась раньше, чем обычно,но я бы с удовольствием отменилавсе мои заказы и разобралась сделами. Я повесила знак «Закрыто»,закрыла жалюзи и включила LinkinPark.

Я распечатывала зарисовки дляНикс, когда появился Эли ипосмотрел на меня. Он стоял,прислонившись к дверному косяку,со скрещенными на груди руками, инаблюдал за мной.

— Эй, — сказала я небрежно,стараясь говорить так с тех пор, какон вернулся.

Я продолжила свою работу. Элиоттолкнулся от окна, зашел внутрь изавалился на диван. Он взял альбом с

рисунками тату и сталперелистывать страницы.

— Я хотел убить того детективасегодня.

Я подняла глаза.— Не ты один. Я хотела того же

недавно, — ответила я, пытаясьподнять настроение. Я собралазарисовки и подвесила их наподсветку - идентичная той, которуюиспользуют доктора для просмотрарентген-снимков. Я стояла там,выискивая дефекты, и внезапнопочувствовала Эли прямо позадименя.

— Нет, — сказал он тихо. — Тыне понимаешь. Я хотел убить его.

Я обернулась и встретила его

разъяренный взгляд.— Почему?Я поняла, что гнев кипел в Эли

весь день.— Из-за того, что он обращался с

тобой как с ребенком, — произнесон. — И из-за его сегодняшнихмыслей. — Его глаза сверлили мои.— Это было бы так легко.

Я положила руку на грудь Эли.— Я ценю твою галантность.

Правда. Но он просто глупыйсмертный. Я могу справиться с ним,— улыбнулась я. — Поверь мне.

Воздух вокруг нас сталбезмолвным; взгляд Эли потемнел.

— Что ты чувствуешь, когдаприкасаешься ко мне? — спросил он

и передвинул мою руку над своимсердцем. — Что-нибудь?

Это было тем, чего я избегала;это было нелегко. Между намибурлили чувства, и я знала, что онимеет в виду не секс. Он сказал мнесовершенно серьезно, что я была его.Я сказала ему то же самое, пока темане была снова затронута. Что онимел в виду под «его»?

Я опустила руку и отошла.— Я не знаю, Эли.Тишина захватила «Татуманию»

на несколько секунд, а затем Элиудивил меня.

— Я хочу, чтобы ты сделала мнетатуировку.

Я взглянула на него, осуждено.

— Татуировки - на всю жизнь, аесли считать твою, то - на чертовскидлинную жизнь. — Я поднялаголову. — Ты знаешь, какую хочешь?

Эли задержал свой взгляд на мне.— Да. — Он поднял медальон на

шее. — Эту. Наш фамильный герб.Пока медальон висел перед

моими глазами, я разглядывала егововсю. Прежде я его уже видела, итеперь он меня заинтересовал.

Грифон, сжимавший парукинжалов, сидел в центре лилий,которые обрамлялись тернистойлозой. Внизу - имя Дюпре.

Я посмотрела на него.— Довольно необычный герб.— Ты сможешь его сделать? —

спросил он.Я улыбнулась, взяла его за руку и

толкнула в кресло.— Садись.Я взяла карандаш и альбом для

рисования, и через пару минут налистке был эскиз татуировки,размером в большой апельсин.

Я показала ее Эли, и он кивнул.— Идеально, — сказал он.Я отсканировала эскиз, затем

распечатала и подошла к Эли,который по-прежнему глазел наменя.

— Где? — спросила я.— Между лопатками, — он

повернулся. — Черные чернила.Мое сердце забилось быстрее, и я

кивнула.— Снимай футболку и

приступим.Эли натянул футболку на голову

и развернулся животом к столу счернилами. Я протерла его спинуантисептиком и дала ей просохнуть,а затем положила распечатанныйэскиз печатной стороной к спине,прямо между лопаток. Я включилаВдову, одела перчатки, загрузилачернила и наклонилась к уху Эли.

— Будет немного больно, — яопустилась на стул.

Он хихикнул.— Да, окей.— Не смейся, — предупредила я.

Я отклеила пленку с рисунка,

отпечатавшегося на его коже, и сталарисовать. Эли даже не дрогнул. —Хорошо, — сказала я исосредоточилась на работе.

Честно говоря, это был классныйрисунок, и татуировка должна былаполучиться просто крыше сносящей.Уверенными движениями явытатуировала герб рода Дюпре намускулистой спине их старшегосына.

Делать татуировку Эли в такихинтимных условиях было более чемэротично - мое дыхание участилось,сердце забилось быстрее. Моя грудьприкоснулась к его спине, когда янаклонилась. Я чувствовалавозбуждение, даже сквозь перчатки.

Я втянула его запах в свои легкие, иэто возбуждало меня еще больше.

Чтобы закончить тату, мнепотребовался час и сорок минут, и,клянусь Богом, я не хотела, чтобыэто кончалось. Наконец, татуировкабыла закончена — она выгляделасногсшибательно.

Я вручила ему небольшоезеркало, и он повернулся проверитьмою работу.

— Неплохо, — одобрительносказал он, затем обернулся ко мне.— Ты настоящий художник.

Я пожала плечами.— Спасибо, — ответила я, затем

глубоко вдохнула и попыталасьпрогнать сексуальное возбуждение,

которое перемещалось внутри менятолько из-за того, что я была вкомнате вместе с Эли.

Я возилась с уборкой, затемвыключила Вдову. Я прошла вдругую часть комнаты и по-прежнему чувствовала взгляд Эли насебе.

— Почему ты отшиваешь меня?— сказал он, следуя за мной. Безрубашки. — Это не похоже на тебя.

Я щёлкнула свет и пошла обратнок лестнице.

— Ты прав, Эли. Это не похожена меня. Но я уверена, что так будетлучше для нас обоих.

Он схватил меня, прежде чем янаправилась к лестнице.

— Ты чувствуешь, что это лучшеили ты боишься меня? Чувствуяотвращение от того кем я являюсь. —Он притянул меня к себе и егогорячий взгляд прожигал меня. —Правду, Райли. — Я посмотрела нанего в ответ.

— Дай. Мне. Пройти. Я не спорюна лестнице.

Его рука отбросила мою руку, какбудто он обжегся.

— Тогда иди.Я знала, я отважилась ступить на

очень опасную территорию, проходяпо этим ступенькам и заманивая себямежду стенами моей квартиры с ЭлиДюпре снова - особенно с тех поркак Жиль сказал мне держаться

подальше. Но сгоряча, и в споре, этоказалось единственным выходом.

Напряжение между нами запоследние несколько дней со времёнТайбэй было практическиневыносимым и моей целью былорешение данного вопроса прежде,чем я на самом деле должна будуостаться под одной крышей с ним ивсей его семьёй.

Я топала впереди него, прекраснозная, что его глаза были на моейзаднице — мне было всё равно.Внутри квартиры длинные туманныетени, лежащие поперек комнаты ибалок, какие бывают в самые жаркиедни августа, тускнели, проходя черезвенецианские стекла.

Меня неожиданно поразило, чтоне было ни моего брата, ни моейсобаки; всё что я любила, исчезло иничего никогда не будет прежним.

Я оглянулась на Эли.— Что именно ты ожидал от

меня? Я не могу врать - тыпостоянно читаешь мои мысли,поэтому я уверена, ты уже знаешь,насколько сильно я постоянно хочутебя. Это как какая-то чертоваболезнь или наваждение. Знаешь, яне боюсь тебя из-за того, кем тыявляешься.

— Ты знаешь это. — Его глаза иголос смягчились. — Тебе следовалобы.

— Если бы да кабы, — ответила

я, звуча как ребенок. — Похоже,правильные поступки и подчинениеправилам не в моем характере.

Эли приблизился ближе, егоглаза смотрели в мои.

— Я не могу выбросить тебя изголовы. Не могу забыть о той ночи.Обеих ночах.

— О, я понимаю, — сказала я иоткинулась на плюшевые подушкисидения возле венецианского окна.Не важно, смертные или вампиры,все мужики одинаковы: они думаютне головой, а тем, что у них в штанах.— Так ты одержим сексом?

— Сексом с тобой, — объяснилЭли и шагнул ближе ко мне. —Только с тобой. — Его тело накрыло

мое, когда он облокотился на стенурядом со мной. Он все еще неприкасался ко мне, но я чувствовала,как во мне разгорается желание. —То как ты двигаешься, звук твоегоголоса, — произнес он, своимтемным, обольщающим голосом. —Твои мысли обо мне той ночью, отом, что ты хочешь, чтобы я с тобойсделал, и то, как ты трогала себя.Твой запах - не духи, и не шампунь,— сказал он, приблизив длиннуюпрядь моих волос к носу и вдохнувзапах. — Ты.

Он засунул руки в волосы сразочарованием.

— Я наблюдал за тобой Райли...прежде чем мы встретились. Ты

заинтриговала меня, и я обнаружилсебя у твоего окна, в твоей комнате.— Его глаза исследовали меня. —Это все ты.

— Ты наблюдал за мной в моейкомнате? — Сказала я, мой голосдрожал, спокойно. Эта мысльвозбудила меня. — Зачем?

— Ты заинтриговала меня, —ответил он, его тело соприкасалось смоим. — Потому что я должен былсделать это.

Мое сердце уже билось быстрее,и я пыталась дышать нормально.

Я не могла перестать пялиться намускулы на его торсе, как его пресссокращался, и его лицо; тенивыросли и комната была

практически брошена в темноту, нобыло достаточносюрреалистического света, чтобыразглядеть черты его лица.

Его угольно-черные волосысвисали на лоб и светящиеся голубыеглаза, и когда он говорил, его губыпленили меня, они были полными,прекрасной формы, и память о нихна моей коже снова разжигала меняповсюду. Его щека, покрыласьтолько что выросшей тенью, исделало его бледную кожубезупречной и чувственной.

Мои пальцы жаждалиприкоснуться к нему. Мое сердцетосковало по нему. Мои мозгипревратились в кашу.

Не поднимая своих глаз на меня,Эли приблизился, взял мою руку иприложил поверх своего сердца.

— Я снова спрашиваю. Что тычувствуешь, когда прикасаешься комне?

Мои глаза закрылись, когда егорука накрыла мою и прижала ее к егогруди.

— Я чувствую сладострастнуюэнергию, которой не могунасытиться и эта медлительность намоей коже, внутри меня сводит менясума, — сказала я тихо, моя грудьвздымалась и опускалась быстро втакт моему прерывистому дыханию.Я посмотрела на него. —Одержимость. Я чувствую тебя.

Эли скользнул еще ближе иприжал свою руку поверх моей.

— Но не сердцебиение.Я приподнялась, скользнула

руками по бёдрам Эли, и повела егок постели, которую я только чторасстелила. Цепляясь за его шею, ясела к нему на колени, моё кожаноеплатье задралось вверх, когда ярасставила ноги по разную сторону искрестила их за его спиной. Он сиделмолча, абсолютно спокойно, но язнала, что если бы у него былобьющееся сердце, оно бы колотилоськак сумасшедшее прямо сейчас.

Его руки скользнули к моимбедрам, пока его глаза исследовалименя. Я положила руки ему на грудь

и приблизила губы к его губам.— Мое сердце бьется достаточно

для нас обоих, — прошептала янапротив его рта. — Только неубивай меня, хорошо? — я зарыласьруками в его шёлковые волосы имягко поцеловала его, а он сиделспокойно, пока я исследовала егорот.

Я пососала его нижнюю губу,медленно, затем перешла к его зубамсвоим языком, а лёгкая небритостьна его щеке прикасающаяся к моейладони зажгла меня и заставиласкользнуть ближе. Я скользнуларуками ниже его горла, и онпробежался своими руками по моимобнажённым бёдрам, сильно

придвинул меня к себе и углубилпоцелуй.

Мой разум полностью опустел,когда его язык касался моего, а егорот двигался эротично по моимгубам, и везде, где его руки касалисьменя, разжигался огонь.

— Ты действительно это имела ввиду, когда сказала, что я твой? —тихо спросил он.

Я заглянула ему в глаза.— Ты знаешь, что я

действительно это имела в виду.Эли остановился, и хотя он

держался за меня, я выскользнула изего объятий и повернулась,переплела свои пальцы с его идернула, направляя его к себе в

комнату.Он без слов последовал за мной,

но подтянул меня ближе к себе, покамы шли, спиной к его груди. Онотпустил мою руку, скользнулпальцами по моим бедрам и сильноприжал меня к себе; ощущение еготвердой плоти, прижимающейся кмоей пояснице, сделало менягорячей и влажной, и я подалась кнему, вытянув руки, и обвила ими егошею.

Его руки поднялись вверх,медленно скользя по маслянистойгладкой ткани моего платья, инакрыли ладонями мои груди, идаже, несмотря на тонкую кожу, этовызвало ощущения пульсации во мне,

заводя меня еще больше. Его губыдразнили кожу на горле, и моесердце колотилось от нетерпения.

Я полностью доверяла ему. Яхотела его полностью.

В моей комнате, Эли остановилсяи прижал меня ближе к себе; мыпросто слились вместе. Я забылаотключить док-станцию iPod вмагазине, так что музыка снизуподнялась и дрейфовала черезвентиляцию, а темнота теперьзакрепила свой покров. Только тени,и полутёмные проекции игралипротив наших возможностей,скрывая все подробности,предоставляя всё остальное другиморганам чувств: прикосновению,

пристрастию, чутью.Я потерялась в Эли; для меня он

не был бессмертным; он не былвампиром. Он был необходим.

— Эли, — сказала я, неподозревая, произнесла ли я его имявслух.

Я расслабилась возле него, покаего руки исследовали меня; стомящей медлительностью онраспустил шнуровку на бюсте моегоплатья, мои груди вывалилисьнаружу и ладони Эли накрыли их.

Моё тело становилось тёплым,затем горячим, а его рукипрокладывали путь вниз по сторонаммоих бедер, где он тянул моё платьевсё выше, лаская мои бёдра и

потянув меня за задницу к еговозбудившемуся достоинству.

Он застонал возле моего уха; ячуть не кончила от этого звука.

Когда его рука направилась кмоей внутренней части бедра и даженемножко дальше, я приподняласвои бёдра; его пальцы сперваскользнули к маленькому шёлковомутреугольничку, затем медленно слёгкостью в мою влажность.

Моя голова упала на его грудь, имоё тело начало обуревать, но онсдвинул свою руку и остановилоргазм. Я практически прикоснуласьк себе, я была так неистово желаннаи необходима. Он утихомирил моируки, крепко сжав их.

— Не надо, — сказал он мне наухо. — Нет пока, — я заставила себяостановить трепет и это практическине сработало.

Но Эли поднял меня однимбыстрым рывком и положил меняпоперёк кровати. Он схватил триподушки и уложил их позади меня,задрал моё платье вверх над бёдрамии медленно стянул мои трусики.

Каждое нервное окончание вмоём теле гудело от удовольствия;его сильные руки скользнули вверхпо моим бедрам и развели их, а когдаего голова склонилась, и он вкусилменя своим языком, я взорвалась,искры полетели из моих глаз, япровела руками по его волосам и

придержалась. Его пальцы схватилимои бёдра и глубоко вкусили, а моётело охватил экстаз.

Прежде чем мой оргазмзавершился, он отстранился, и мнене надо было намекать. Я до смертихотела иметь его внутри себя, и япоследовала за ним, поднимаясь скровати. В этот раз моя нужда быласлишком сильной чтобысдерживаться - он сделал это; онвызвал это. Я не могла избежатьэтого.

Мы поменялись местами.Я толкнула его обратно на

кровать; я стянула своё платье исапоги и встала на колени между егоног, в то время как я ловко

расстегивала каждую пуговицу на егоширинке. Я чувствовала себяпервобытной, дикой и ничто и никтоне мог удовлетворить меня, заисключением Эли.

С жестокостью, которая удивиладаже его, я стянула его джинсы,только для того, чтобы обнажить еговнизу. Затем я посмотрела на него иего глаза ничего не отражали, кроместеклянных чёрных орбит в темноте.

Я задержала свой взгляд на нём, вто время как моя рука скользнула поего твёрдости, каменная и твердыняи гладкость одновременно; япогрузила его в свой рот; ондёрнулся, застонал, и это сновасделало меня влажной. Я не могла

взять больше.Я откинулась назад, стянула

одежду сначала с одного бедра,потом с другого; я оседлала его ипоглотила его полностью.Ощущение, от того что Элинаполняет меня, перехватилодыхание и я ахнула, а затем онсхватил меня, перевернул на спину ипоследовал за мной.

Он посмотрел на меня, сплёлсвои пальцы с моими и поднял моируки над моей головой.

— Ты мне доверяешь? — спросилон, его голос был хриплым искрипучим.

— Да, — ответила я охрипшимшёпотом. — Доверяю.

Самым чувственным движением,которым я когда-либо испытывала всвоей жизни, Эли обернул свои рукивокруг моей спину и держал меня,когда начал двигаться.

Каждый дюйм наших тел слилсявоедино, он двигался быстрее, мыдвигались вместе и оргазм, которыйя отрицала дважды, взорвался всовершенстве, и моё тело дёрнулосьв неконтролируемых спазмах, когда яв отчаянии схватилась за Эли. Еготело двигалось вместе с моим, и ячувствовала его содрогания как своисобственные.

Он замедлился; он остановился;он не отодвинулся от меня, его рукитесно сцепились вокруг моего тела.

Он лежал очень тихо. Слишком тихо.О, черт.

Я стала такой же тихой, как иЭли. Я едва дышала.

Спустя почти две минуты — а этодолго, очень долго — я сделаламаленький вздох.

— Эли? — Я спросила, шепча.Он не отвечал.Вот дерьмо.Затем, медленно, он поднял

голову. Я вздохнула с облегчением,когда пара флиртующих глаз,посмотрели вниз на меня. В уголкеего сексуального рта появиласьнебольшая ухмылка.

— Ты удивительна. — Онпоцеловал меня. — Моя. — Я

ударила его, а он засмеялся иположил свою голову на моё плечо.

Затем, пока мы были вокружении друг друга, Эли Дюпреопустил свою голову и поцеловалменя, мягко, нежно, тратя оченьмного времени на исследованиекаждого дюйма моего рта, которыйвозможно был попущен во времянашей страсти. Затем он поднялпалец к моему ангельскому крылу инежно дотронулся до него, проведяпо нему пальцем там, где оноразветвлялось на моем виске.

— Ты такая противоречивая,Райли По, — сказал он. — Знаккромешной темноты написан натвоём лице, — он погладил ее снова,

— и тревожной заботы внутри.Он положил руку на моё сердце.Невероятная неясность описала

занятие любовью с Эли Дюпре. Язнала, что я была навечно испорчена.

— Для записи, — сказал он, ловямою нижнюю губу своими зубами.— Не мой член привёл меня сюда.

Я засмеялась, и он быстроуспокоил меня своими губами, своимязыком, а потом он растянулся сбокуот меня, прижал ближе и обнялрукой мой живот. Он прислонилсвой подбородок к моей макушке.

— Засыпай, — сказал он. — Ябуду здесь, когда ты проснешься.

Удовлетворённая, на некотороевремя, я всё-таки закрыла глаза и

задремала.Впервые в жизни я почувствовала

себя любимой и достойнойследующего утра.

Как сон смог побеспокоить меняпосле секса с Эли, я понятия неимела, но я оказалась в коляскезапряжённой лошадью, глазаповернулись к окну, где явысмотрела снаружи дремучий лесиз массивных деревьев, серыхлистьев и скалу. Все выгляделосерым, суровым.

Копыта лошадей стучали наскаку, и карета свернула опасноблизко к краю обрыва перед сменойнаправления движения, погружаясьвсе дальше в тень, все глубже в лес.

Лошади снизили скорость, и ярасслабленно откинулась наподушки и закрыла глаза.

Не знаю как долго я держала ихзакрытыми, но когда я открыла ихснова, он сидел напротив меня.Одетый в черные бриджи, высокиечерные ботинки, и кроваво-бордовоевельветовое пальто с белымиоборками на шее и манжетами, онпосмотрел на меня, изучая меня снапряжением, как будто стараясьраскусить меня.

Женщина с тюрбаном на голове искрытым лицом сидела рядом с ним,прижавшись к его груди, ее рукавластно лежала на его бедре; спит,подумала я. Было сложно

определить, поскольку она былаочень-очень тихой.

Его взгляд обольстительноблуждал по мне, бесстыдно иотважно, а затем его глазаостановились на мне, я же была не всостоянии отвести глаза, оннаклонил голову вниз и прошепталженщине, и все же я слышала егослова отчетливо в своей голове.

— Расшнуруй мои бриджи.Двигалась только одна ее рука, но

она ловко развязала шнурки, какбудто она делала это прежде многораз. Я не хотела смотреть; я не моглаотвести взгляд.

— Прикоснись ко мне, — шепталон снова и снова, я слышала слова в

своей голове, как будто он говорилих мне.

Женщина медленно просунуларуку в штаны и погладила его. Ячувствовала его твердость своейладонью, и я очарованно села. Оннаслаждался, глядя на меня, а яужасно хотела отвести взгляд, но немогла.

— Оседлай меня.Женщина была по прежнему

спиной ко мне, когда задрала юбки иоседлала его.

Он смотрел на меня поверх ееплеч, пока она скакала на нем, и уменя между ног появилось тянущееощущение. Я не хотела этого, номеня охватил оргазм. Его красивое

лицо было напряжено отудовольствия, созерцания моейслабости, и затем он потянул блузкуженщины вниз, обнажая ее спину.

Я замерла в ужасе заметив доболи знакомые татуировки на нееспине и вдоль рук, она обернуласьчерез плечо и пристальнопосмотрела на меня. Она былабледна, слишком бледна, ее губыбыли ярко алыми, а глазазатуманенными.

Она была мною.И тут я заметила движение

снаружи экипажа; это быликрылатые создания сдеформированными челюстями иострыми зубами, которые кружили

вокруг, их лица превратились вморды этих ужасных тварей.

Они смотрели на меня. Они былиголодны и хотели моей особеннойкрови - я знала это. Однако когда яповернулась к нему, он улыбнулся идва длинных клыка появились из еговерхней челюсти, нежно оннаклонил голову девушки набок,вонзил в нее клыки и начал пить.

Я ощутила боль, пронзившуюмою шею, я почувствовала какбыстро жизнь ускользает из меня.Крылатые существа стали биться окарету, визжа и цепляясь, онипытались достать меня.

Я закричала.— Райли! Я очнулась, отчаянно

хватая воздух ртом, мое сердцебешено билось.

Я чувствовала себя так, будтоучаствовала в триатлоне и,обессиленная, упала обратно вподушки. Я попыталась восстановитьдыхание, потому что дышалаучащенно.

А затем я увидела Эли, которыйсклонился надо мной. Его идеальноелицо выражало тревогу.

— Что не так? — спросил он иположил руку мне на сердце. —Полегче Райли. Дыши.

Он держал руку на мне и каким-то образом это помогало.

— Сны, — сказала я, моедыхание замедлилось. — Они такие

пугающие. Мне они не нравятся.— Какие сны? — спросил он,

часть его лица была освещенасветом, льющимся сквозьфранцузские двери. Я посмотрела наних - они были закрыты. Я потряслаголовой и накрыла ладонью глаза.

— Их было, ну, четыре, —произнесла я, думая, что сбилась сосчету. — Они ужасно отвратительныи вульгарно эротичны.

— Расскажи мне, — в голосе Элизвучали нотки стали.

— Они унизительные, —произнесла я и была удивлена своейсобственной реакцией. — Необижайся... я же не могуконтролировать свои сны, и во сне я

всего лишь невольный участник, —начала я. — Я изо всех сил пыталасьубежать. Но они странные - всегдаодин и тот же парень, оченьсексуален, и он дерзок поотношению к другой женщине,заставляет ее трогать его, — явзглянула на него. — И знаешь что?Когда он смотрит на меня, тозаводиться.

Эли скептически посмотрел наменя.

— Что еще?Я вздохнула.— Что-то ужасное всегда

происходит во сне. Смерть.Вампирская смерть. А женщина, скоторой он дерзко говорит? Когда

она поворачивается и смотрит наменя - я вижу себя. У нее такие жетату и все остальное.

Эли засунул руки в волосы, сел иоперся локтями об колени.

— Опиши его. — Его голос былобеспокоенным.

— Я не знаю, — ответила я ивнезапно поняла, что я многого незнаю о нем. — Он простовеликолепный. Красивый вообще-то.Длинные темные волосы. Темныеглаза. — Я посмотрела на Эли. —Это все что я могу вспомнить.

Эли медленно поднялся с кроватии начал ходить. Свет с улицыотбрасывал острые тени на его нагое,идеальное тело и темные линии на

его рельефный мускулистый живот,и я не думаю, что видела когда-либов жизни более красивого мужчину.

Более красивого, чем парень вмоих пугающих развратных снах.

— Спасибо, — сказал Эли, слегкаухмыльнувшись мне. Он продолжилходить по комнате. — Это плохо,Райли. — Он сел на край кровати изаправил мои волосы за ухо. — Намнужно поговорить с моим отцом.

Я хлопнула себя по лбу.— Боже мой, Эли. Ты

прикалываешься надо мной? Перво-наперво Жиль поймет, что у нас былнепристойный секс... разве ты незнаешь, что он будет копаться в моихмозгах, чтобы найти лакомый

кусочек? И как ты собираешьсясказать ему, что мне снятся порно-сны?

— Да. — Я села и посмотрела нанего.

— Почему?Взгляд Эли потемнел от

беспокойства.— Потому что это похоже на

кого-то из Аркосов.Мой живот скрутило от этой

мысли.— Как он может вторгаться в мои

сны? — я потерла свои глаза. — Онитакие реальные.

Эли повернул голову и посмотрелна меня долгим взглядом.

— Он был здесь. Потому что он

прямой потомок стригоев. Онинаделены силой вторгаться во снысмертных, — он покачал головой. —Он должно быть сильно увлечентобой.

— Почему? — спросила я, и уменя внутри похолодело. Эли убралупавшую прядь с моего лица. — Онмог бы так же легко убить илизабрать тебя. Хотя в его ослабленномсостоянии он, скорее всего, не можетсделать ничего больше, чемпроникать во сны. — Он закрылглаза и вздохнул. — Должно бытьэто Викториан. Его брат слишкомпорочный, чтобы тратить время насны. Он бы получил удовольствие стобой или без тебя, а затем бы убил

тебя.— Но его сила выросла, не так

ли? — спросила я, и Эли сплел своипальцы с моими. — Почему он всееще посылает мне сны? Как онможет делать это, когда ты сидишьрядом со мной? И откуда он вообщезнает, кто я?

Взгляд Эли изучал мое лицо.— Я не знаю. Но он увлечен

тобой. А стригои оченьмогущественные существа, Райли. —Он притянул меня к груди иоткинулся на подушки. — У тебябыло больше одного сна за ночь?

— Не так давно, — ответила я,облокотившись рукой на его живот.— И увлечен - это не совсем то

слово. Скорее, одержим.— Ты права. Теперь, спи. Я буду

здесь.Я молчала некоторое время, и

наконец, сон снова овладел мной, аВикториан оставил меня в покое.

Когда я проснулась в следующийраз, яркий утренний солнечный светлился через французскую дверь. Ялежала на животе и нежные пальцыЭлая возбуждающе блуждали помоей спине, следуя каждомунемыслимому изгибу дракона.

Мы наслаждались друг другом...каждым поцелуем... каждымприкосновением... все началось ещена моей кровати, продолжилось наполу и закончилось уже в душе... Эли

вымыл мои длинные волосы, и явымыла его безумно красивыетемные волосы. Я соорудиламыльный ирокез на его голове, и мызасмеялись.

Не могу припомнить, чтобы кто-либо из моих мужчин мыл меня стаким энтузиазмом. И для менявесьма необычно, до сих пор ни одиниз моих мужчин не задерживалсянастолько долго, чтобы смеяться сомной следующим утром.

Эли был исключением из правил,тем, кто украл мое сердце, хоть мнеи страшно в этом признаться.

Я закончила мыться первой, аЭли понежился в горячей воде ещенемного. Я одела узкие шорты, кофтуи шлепки и спустилась в магазин,чтобы отключить домашнююсистему iPod и забрать пару вещей,которые я принесла из дома Дюпре.

Я листала книги, когда стук вдверь заставил меня подпрыгнуть отнеожиданности.

Я не была сильно удивлена,увидев ухмыляющегося за дверьюдетектива Клода Мюррея в своей«слишком тесной» форме.

— Не против, если я осмотрюсь?

— спросил он. — Тебе ведь нечегоскрывать, не так ли?

Я распахнула дверь и убрала руку,впуская его.

— Будьте моим гостем. Вмагазин сюда.

Я пошла первой, все времяощущая взгляд Клода на моем заде.Дверь захлопнулась, и поношенныемокасины Клода заскрипели, следуяза мной. Я вернулась к тому, чемзанималась прежде, пока детектив неспеша исследовал Татуманию.

— Я всегда знал, что ты быласлегка чокнутой, Мисс По, —заметил он, глядя на книги поискусству. Он посмотрел вверх иулыбнулся. — Сейчас, когда ты уже

совершеннолетняя, готов поклясться,это только усугубилось, а? — Онподошел к столу с компом.

— Никаких регистрационныхкниг?

— Добро пожаловать в 21 век,дедуля, — ответила я. — Все накомпьютере.

Мне не нравилось егоприсутствие в моем магазине и мнене нравилось, что он трогал моивещи. Я хотела, чтобы он ушел.

— Ты не возражаешь? — спросилон, наклоняясь к экрану. — Простогляну данные за прошлую пятницу.

Это заставило меня подойти кнему ближе, и, проглотив своюярость, я показала ему то, что он

хотел. Я ввела пароль, открылаклиентскую базу — просто непредставляю, что он может в нейнайти — и повернула экран к нему.

— Развлекайтесь.В следующую секунду, Клод

встал позади меня и потерся о моюзадницу. Я подпрыгнула и онрассмеялся.

— Ты помнишь те времена, когдатвой панковский зад обитал в моейтюрьме еженедельно? Накачанныйнаркотой, но упругий как воздушныйзмей? — Я замерла, а онпридвинулся ближе. — Ты трахаласьс любым в качестве исправительныхработ.

Он бросил небольшой,

завернутый в целлофан предметразмером со столбик десятицентовыхмонет на мой стол, и его рукапотянулась к моей заднице.

— Как сейчас обстоят дела? —сказал он, учащая дыхание. — Как встарые добрые времена?

Я отреагировала; Я знала, что этоможет привести меня снова втюрьму, но мне было все равно. Яударила локтем ему в живот; когдаон отшатнулся, я сложила пальцы вкулак и впечатала его Клоду прямо внос. Спотыкаясь, он начал вытиратькровь, стекающую по его лицу. Егоне удивил такой поворот событий,казалось, это его еще больше завело.

— Бешеная маленькая сучка, да?

— усмехнулся он. — Только этого тыи заслуживаешь

На этот раз он удивил меня;неожиданно, он ударил мне вчелюсть. Я почувствовала, что моягуба кровоточит снова... вдох... и яударила ему в пах коленом. У Клодапросто не было времениотреагировать... он даже не успелупасть на колени.

Появился Эли - неожиданно... вярости... и я с ужасом наблюдала, какон сгреб детектива в охапку иприподнял его над землей, держа загорло. Лицо Эли исказилось - егочелюсть трансформировалась, ипоявились острые клыки; глаза сталинепроницаемыми - от страха Клод

Мюррей напрудил лужу на полу.Эли притянул детектива ближе к

лицу.— Оставь ее в покое! —

угрожающе прорычал Эли не своим,мрачным, голосом.

Клод ахнул, задохнулся, и прямона моих глазах цвет полностьюсошел с его лица. Его телодернулось, а затем сталонеподвижным. Абсолютнонеподвижным. Безжизненные глазауставились на меня, и внутри менявсе похолодело.

Эли кинул его на пол. Детективтолько что умер от испуга.

Я стояла, дрожа, так же как иЭли. Это лицо вновь стало

нормальным. Его клыки втянулись.Его глаза оставалисьнепроницаемыми, пока его яростьпонемногу утихала. Я молчауставилась на тело детектива,лежащее неподвижно на полу.

— Позови моих братьев, —сказал он резко и отвернулся отменя. — Позвони Проповеднику, —он схватил наркотики и сунул вкарман.

Я сделала, как он и просил, хоть уменя и шумело в голове.

Сначала я позвонилаПроповеднику, затем Финну.Проповедник появился первым. Мойприемный дедушка вошел череззаднюю дверь и подошел прямо ко

мне.— Расскажи мне, что произошло,

девочка, — сказал он, вытирая кровьс моей губы.

Я рассказала ему о КомнатеСтраха, о Келтере, о том, что вчераменя допрашивали.

— Детектив появился, когда Элибыл в душе. Он хотел проверитьместо работы, — я потерла затылок.— Потом, я не знаю... он началразвязно говорить со мной, затемраспустил руки. — Я посмотрела наПроповедника, и только тогдазаметила, что три другие Дюпре,включая Жиля, вошли в помещение.Я взглянула на них и продолжила. —Я отреагировала... ударила его

локтем, а затем кулаком.Я посмотрела на Эли, чьи глаза

почти что пришли в норму, но онбыл по-прежнему молчаливым иразъяренным.

— Эли не убивал его, — пылкопроизнесла я. — Он не убивал. Ядумаю, у него случился сердечныйприступ, когда он увиделпревращение Эли.

Проповедник начал говорить по-французски с Жилем. Я, конечно же,не поняла, о чем они говорили.

— Проповедник говорит моемуотцу, что Мюррей сделал для тебя,когда ты была ребенком, —предположил Финн, и япоблагодарила его кивком головы. Я

взглянула на Жиля, и он посмотрелна меня.

— Не волнуйся, дорогуша; всебудет хорошо. Ты скоро поймешь,что создания ночи лелеют так, каксмертный не может себе дажепредставить, то, что принадлежитему, и яростно защищает это, еслибросают вызов. — Он посмотрел наЭли, вниз на детектива и снова наменя. — Мы больше не убиваем вобычной жизни. Но в данном случаеничего нельзя было поделать.

Жиль и Проповедник началивместе ходить туда-сюда, продолжаяговорить по-французски. Элисхватил меня за локоть.

— Иди наверх, Райли, — сказал

он. — Джози и моя мать в пути. — Япосмотрела мимо него на детектива.— Мы сейчас позаботимся обо всем.— Он легонько прикоснулсякостяшкой пальца к моей щеке. — Яничего не мог с собой поделать.

Я накрыла его руку своей.— Да, я знаю. — Наши взгляды

задержались друг на друге намгновение, и я никогда прежде неощущала на себе настолько мужскоговзгляда, как у Эли. — Скажи мне,что все будет хорошо, — попросилая.

— Будет, — сказал он. — Яобещаю.

Я ушла не оглядываясь. Мнехватило и того что я уже видела,

больше я не желала видеть... Мне нехотелось даже думать, как они будутизбавляться от тела детектива, егомашины и любого следа, который бымог привести к Татумании. Ядоверяла Эли, что вновь и вновь меняпоражало... ведь я действительно емудоверяла.

Только, когда я оказаласьнаверху, а Джози, Элис и Эстельсидели на моей кухне, я поняла,насколько моя энергия истощена. Ясела за стол, Эстель сделала для менячашку чая; два вампира, женацелителя Гула и я вот и вся нашакомпания.

Это казалось таким странным,что я чуть было, не рассмеялась

вслух.И если я подумала, что это

странно, то позже, когда мы поехалив Уолмаркет, чтобы купить мне всенеобходимое для пребывания уДюпре, это стало пугающим. Когдамы прошли в двойныеавтоматические двери, женщинатридцати пяти - сорока лет, стоящаяу доски объявлений, привлекла моевнимание.

Ее подавленный вид, когда онаприкрепляла пальцем изображениена пробковую доску, заставило уменя все заболеть внутри. Янаблюдала за ней несколькомгновений, пока она смотрела нафотографию, и мои глаза

проследовали за ее к изображению -молодой парень возраста Сета,одетый в бейсболку Атланта Бравс иулыбающийся, как будто нет ничеголучше в жизни. Она провела рукойпо лицу и ушла, а я продолжиласмотреть на эту стену.

На трех из этих изображений яузнала друзей Сета. Но их виселоздесь гораздо больше.

— Это скоро закончится, дорогая,— сказала Элис, положив руку мнена плечо. — Мы поймаем мальчиковв целости и сохранности и исправимэто. Мой муж, Эли и его братья, твоитемные собратья, они не подведут.

— Правильно, детка, — сказалаЭстель и продела свою темную руку

через мою снежно-белую. — Этимальчики те, на кого можноположиться. Они не сдадутся. Такжекак и Проповедник, это точно.

Джози смотрела на меня слюбопытством; она поразила менятем, насколько много она поняла,просто слушая других. Даже онаулыбнулась мне.

— Не волнуйся.В тот же день, когда я паковала

вещи в своей квартире, пришлоизвести о смерти, одного изполицейских Саванны, детективаКлода Мюррея. Он скончался отдавней болезни сердца. Егопохороны состоятся через два дня.

Я не спрашивала как или почему.

Я просто почувствовала облегчение инемного вину. Я ненавидела этогоизвращенца, мне было совсем нежаль, что он испустил дух и отстраха наделал в штаны, увидевтрансформацию Эли. Ни тенисожаления...

На протяжении последующихнескольких дней Дюпре проводилисо мной настолько выматывающиетренировки, каких еще не было вмоей жизни. В течение дня янаходилась в донжоне на верхнемэтаже, и все подкалывали меня. Вкаждом члене семьи было что-тоуникальное.

Джози научила меня изыскам вакробатике. Я теперь могу подбежать

к стене, достигнув ее, сделать полноесальто назад. Я ощущаю, что моетело стало сильным, полнымэнергии, живым.

Я чувствовала себя как те парни с«Матрицы перезагрузка». Зовитеменя Нео. Я избранная.

Вернее, была, пока Люк несровнял меня с землей.

Знаете, есть такие парни избойцовского клуба, которые бьютногами и кулаками, и вообще простосходят с ума во время драки. А естьтакие, как Люк, которые остаютсяпочти идеально спокойными изастают вас врасплох, когда выбездумно сражаетесь. Он показалмне несколько движений, и я начала

тренироваться. Он позволил мнепобедить пару раз.

Финн фантастический ловкач ироллер. Конечно же, способностьдвигаться, как молния, помогала, ноесли серьезно, он замечательный,замечательный паркурщик сам посебе. Когда мы не были в донжоне,мы были на улице, работая с каждойплоскостью и поверхностью домаДюпре, с его хозяйственнымипостройками, его стенами.

У меня уже были природныеспособности и атлетизм, ноусовершенствование способностейпаркурщика обещало занятьнекоторое время. И все же... когда ясделала это на крыше в первый раз, я

завизжала, как черлидер.Элис была экспертом в стрельбе в

цель, когда дело дошло до метаниякинжалов. Ее учил лучший, ее муж.

Слава Богу, они не участвовали втренировках, когда я использоваладвижущуюся мишень. Без вариантов,чтобы я смогла метнуть кинжал, какэта милая маленькая женщина, и неважно, что она могла разорвать горлов мгновение ока. И конечно, как мнеказалось, Эли был мастер во всехаспектах.

Да, да... во всех... На и внетренировочного мата донжона,добавила бы я.

Он был невероятно быстр, могбегать, как сам черт, и соперничал с

матерью в искусстве метанияклинка. Я полагаю, если жить такдолго, как они, у тебя появится правона всякое. У меня не было века длятренировок, зато было сердце,полное решимости. И я знала, чтоэто был единственный способпомочь моему брату. Ни за что Элине позволит мне приблизиться кэтим быстрым парням без еще однойтренировки.

Я пахала весь день и каждыйдень. Лишь на четвертый день япочувствовала усталость.Невероятную усталость, если бы язаболела гриппом или чем-топодобным. Тело болело - и боль быласильнее, нежели чем просто от

тренировок или от секс-марафонов сЭли. Я не хотела казаться варенойсосиской, поэтому держала это присебе. В любом случае я ненавиделатех, кто жалуется.

Внутри дом Дюпре был огромен.Вы буквально могли ходить днями понему и не наткнуться ни на кого,если бы этого пожелали. Каквампирам, им хватало два часа сна втечение дня. Остальное время онибодрствовали, тусовались,смешиваясь с обществом Саванны.

Элиза любила антикварныемагазины. Жиль любил ходить в тири имел богатейшую коллекциюоружия. Это все было оченьпоучительным.

Я гостила у Эли. Не было и речио том, что было с самого начала. Втот момент, когда я приехала, онвзял мои сумки и отвел меня прямо ввосточное крыло на третьем этаже вогромную спальню. Внутри былбольшой камин, здоровенногоразмера кровать с замысловатовырезанными ночками и спинкой ибелым прозрачным пологом. Этобыло прекрасно.

Жиль и Элиза располагались напервом этаже. Остальные на втором.

У Дворецкого Филиппа комнатабыла в задней части первого этажа, ион был с Дюпре круглосуточно. Онбыл довольно забавным парнем, и явсегда ловила его за тем, что он

обследовал мои чернила.Чертовски смешно, если бы ты

спросил меня. Бьюсь об заклад, онхотел бы заполучить одну из них.

Таким образом, мои дни былинаполнены прохождением курсамолодого бойца, церковнойместностью островного типа,тренировками убийства плохихвампиров, мои ночи были наполненыобследованием темных, захолустныхмест в исторической части города ивыслеживанием мальчиков.

Аркосы перемещались с места наместо каждую ночь, из-за чего заними было следить еще сложнее.Хоть они и были отравлены, нотемные места, где дети могли

нарваться на неприятности, конечноже, находили. Они предлагалинаркотики, алкоголь и даже женщин.

Ужас, я была свидетелем того,как убили двух проституток. Мыпредотвратили несколько другихпреступлений. Я знала, где самыетемные из душ болтались посленаступления темноты. И когда-тобыла одной из них.

После смерти Келтера Филипса«Комната Страха» закрыла своидвери. Теперь Морг и Убежище былинаполнены под завязку.

Эли редко позволял мне выходитьиз зоны его досягаемости, когда мыбыли внутри. Он знал, что я могудраться. Он много раз наблюдал за

тем, как Люк задавал мне жару, даженесмотря на то, что Люк и смягчалсвои навыки, чтобы соответствоватьмоим навыкам смертной.

И все же, Эли активно защищалменя и мое тело. Только однащупающая рука на моей заднице, ион разбрасывал толпу только длятого, чтобы выяснить, чья именно.Честно. В прошлом я имела дело сподонками так часто, что ониперестали меня оскорблять. Онибыли жалкими, и для меня непредставляло сложности скрутитьруку придурка за его спиной ипродолжать выкручивать до тех пор,пока он не начнет визжать, какдевчонка.

Эли не нравилось, что другиедотрагиваются до меня. Он в тайнелюбил то, что я такая задира. Я зналаэто.

Это была моя третья ночь в домеДюпре, Эли пошел поговорить сосвоим отцом, пока я отмокала вванной.

— Я быстро, — сказал он, нежноглядя на меня, от чего мурашкипобежали по моему телу. — Дождисьменя, — я улыбнулась.

— Да я никуда и не собираюсь.— Обычно я не любила валяться вванной с пеной, но почему бы и нет.Ведь это была не обычная ванна. Онабыла медной и чертовски огромной...Кто бы мог пройти мимо?

Я прикрыла глаза и положилаголову на воздушную подушку,честно говоря, я не собиралась спать,но заснула... Я надеялась, что если янахожусь в доме вампиров, то этосможет предотвратить мои сны, яошибалась.

И что хуже всего, в связи синцидентом, произошедшим сдетективом, я совсем забыларассказать о снах Жилю. Так же каки Эли, что странно.

Я не забыла. Я просто хотелабыть избавлена от унижения. Яполагала, что Эли спустил это с рук,как только мы поселились вместе, исны, казалось бы, прекратились.

Сейчас они вернулись.

Я бежала сквозь густой темныйлес. Все вокруг меня было серым,пустынным, бесцветным, и все желес был живым. Я бежала,испуганная, босиком, мои длинныечерные волосы свободно свисали помоей спине, и тоненькая, белаякомбинация на тонких атласныхбретельках облегала мое бледноетело.

Начался небольшой дождь, искоро комбинация полностьюпромокла и стала прозрачной, и я по-прежнему бежала, хотя даже не зналабегу ли я от чего-то или от кого-то. Ябыла испугана.

Когда я пробегала мимо деревьев,я заметила его.

Он был одет в черные бриджи,заправленные в черные высокиесапоги, и белую тонкую рубашку спышными рукавами и кружевами нашее. Его бледная, безупречная кожаразительно контрастировала стемными волосами, а темно-кариеглаза следили за мной, пока ябежала. Когда я думала, чтооставляю его позади, он возникал заследующим деревом, затем задругим, и создавалось ощущение, чтоон даже не двигается при этом.

В этот раз, он был один. Никакойдругой женщины.

Только он, я и лес.Нет, я чувствовала другого -

другого мужчину. Я не видела его, но

я знала, что он был там, что онзатаился.

Я продолжала бежать до тех пор,пока не споткнулась о корень,укрытый опавшей пожухлой листвой.Он неожиданно оказался здесь,потянув меня вверх, и я задохнуласьот его красоты.

И в этот момент я услышалакрики на верху, над деревьями. Язнала, что крылатые, клыкастыесущества вернулись, и они хотелименя.

— И я теперь узнала его:Викториан. Я не хотела, чтобы онзнал, что я знаю.

— Если ты хочешь освободитьсвоего брата, то ты должна пойти со

мной, — сказал он, и его глаза сталинепроницаемыми. — Я хочу, чтобыты стала моей. Все, что ты виделасейчас — это мои мечты. Приди комне, Райли По, но не говориостальным. Приходи одна и яосвобожу твоего брата от проклятья.Твоя жизнь в обмен на его.

Он погладил мою грудь сквозьпрозрачный влажный материал, явздрогнула.

— Ты не пожалеешь, — иположил мне на грудь бутоннераскрывшейся, кроваво-краснойрозы.

Я распахнула глаза и обнаружиласебя все там же... лежащей водиночестве в огромной ванной.

Вода остыла, а пузырьки исчезли.Ветер подул через открытое до полаокно, и, когда я взглянула на воду,мое сердце замерло.

Рядом со мной плавал бутоннераскрывшейся кроваво-краснойрозы.

Слова Викториана звучали в моихушах.

Твоя жизнь за его.Я вздрогнула, схватила розу и

вылезла из ванной. Как ему удалосьпробраться сюда, так что другие незаметили его?

Жуть. Просто жуть.Почему он так повернут на мне?

Надеюсь, такое больше неповторится.

Попробуем сначала план Дюпре.Я бы, все же, хотела быть рядом иувидеть выздоровление брата. Но, вконце концов, если это не сработает?Да, черт, да я обменяю свою жизньна жизнь Сета.

Я пыталась изо всех силпредставить себе Аркосов со склада.Они были достаточно далеко отменя, чтобы я смогла разглядеть ихлица в деталях, по крайней мере, недо тех пор, пока онитрансформировались.

Но мне трудно поверить, чтокрасивый парень из моих снов,Викториан, был одним из тех парнейна складе. Сколько им - что тамЖиль говорил? Двадцать один и

двадцать два? Я видела порно сны сдвадцати однолетними? Вот, черт.

Как я уже говорила: Каждый деньбыл посвящен обучению.

Я очень надеялась, что мненикогда не придется использовать напрактике ни один из моих новыхприемчиков, но, не смотря на это, яупорно тренировалась, ирассчитывала, но то, что если дойдетдо драки... мои усилия окупятся.

Ночью мы патрулировали улицы,заглядывая в клубы и аллеи околоклубов, заглядывали в каждоезаброшенное здание. Мы так и несмогли найти Аркосов с той ночи наскладе, а время было уже на исходе.Совсем скоро они полностью

восстановятся, а трансформацияСета будет завершена.

Как только он кого-нибудь убьет.Он станет убийцей.

Когда мы заканчивали бегать поулицам, мы шли в дом Дюпре, Эли ия отправлялись в наш маленькийкусочек рая на земле. Единственное,что могло освободить мою голову отпроблем насущных, была душа,которая способная утешить меня.

Не существует слов, чтобыописать секс с Эли. Я пробовалаописать его несколькими словами,но их было недостаточно.

Я буквально сходила по нему сума. Достаточно было одного взглядана него, чтобы я завелась. А его руки

и губы заставляли меня умолять оразрядке.

Это был не просто секс. Былочто-то еще, что-то, чему я не могудать имя. Что-то, что мне хотелосьпродлить навсегда.

Но я с горечью понимала, чтоэтому неминуемо наступит конец.Когда сны прекращали быть снами иначинали сбываться в то время, когдая бодрствовала... и я знала, что всетайное вот-вот станет явным.

Не знаю, как он это делал, нокаким-то образом Викторианпомещал мысли в мою голову -образы, видения, просьбы.

Сперва я оборачивалась, чтобыпосмотреть, кто говорил со мной. Я

была одна.Слова всегда были

соблазнительные: Пойдем со мной. Яхочу тебя. Ты мне нужна. Дай мнекоснуться тебя. Почувствуй менявнутри. Поцелуй меня. Возьми меня.Люби меня вечно.

Слова пугали меня. Я не знала,чего ожидать, и услышит ли он, еслия отвечу. Я никогда не отвечала. Япросто держала их при себе.

В день, когда Проповедникпришел в дом Дюпре с дюжинойдругих галла, я поняла, что время,когда мы с Эли были вдвоем,подходит к концу. Я дала себеторжественное обещание, что выучуфранцузский, когда мы выберемся из

этой переделки.Проповедник и Жиль общались

между собой только на французском.— Трансформация почти

завершилась, — сказала Джозирядом со мной, слушая их. Мы почтибыли готовы отправиться в ночь,когда они появились. —Проповедник говорит, что Аркосыпочти восстановились, — онавзглянула на меня. — Онудостоверяется, сможем ли мызащитить тебя.

На мне были кожаные штаны иботинки, и уютный, черный,лайкровый топ, а под черной,кожаной курткой я спряталанесколько серебряных клинков в

различных карманах и кобуре.Да, вся эта кожа в самый разгар

августа. Было жарко, как в пекле, нозато эта одежда была хорошейзащитой.

Эли нагрузил меня до отвала, акогда разъем не совсем подходил дляклинка, он делала так, чтобы онподходил. У меня было по дваклинка в каждом ботинке. Ямолилась, чтобы не порезатьсясамой.

Солнце совсем недавно село,когда мы вышли. Мы ехали навелосипедах по Уитакер,останавливаясь в нескольких местах,но безуспешно. Ни следа Риггса,Сета или Аркосов. Мы проверили

доки; ничего. Мы даже осмотрелисклады в западном конце РиверСтрит. Ничего.

Мы провели в поисках почти всюночь, один раз Эли даже зашел кНеду Гиллеспи, который утверждал,что в районе острова Тайбэй незарегистрирована активностьвампиров.

Почти на рассвете мы вернулисьобратно в дом и за все время мы ниразу не заметили, ни одногоподростка в толстовке с капюшоном.Меня передергивало от одной мысли,что трансформация практическиподошла к концу. Я не могла этогодопустить.

Именно поэтому у меня родился

план. Я спятила. Снова. Но радибрата я была готова на всё.

Мы вошли в небольшую кухню -перед Жилем и Элизой стояло побольшому стакану «V8» и я приселанапротив них, чтобы иметьвозможность посмотреть им в глаза.

— Я хочу прекратить пить травы,чтобы своей кровью выманитьВикториана и Валериана из укрытия.

— Нет, — сразу же сказал Эли,слова его были адресованы не мне.— Ни за что, папа.

Я не обратила внимания науговоры Эли и заглянула в голубыеглаза Жиля.

— Пожалуйста. Вы же знаете, чтоэто сработает. И мы не можем

больше ждать.Я схватила его за руки и с

мольбой в голосе сказала:— Я хочу вернуть брата.

Пожалуйста.— Я запрещаю, — сердито сказал

Эли. — Райли, черт возьми, нет.Взгляд Жиля не дрогнул; он

смотрел в никуда, одобряя моерешение.

— А ты отчаянный боец, дорогая,— сказал он и пристально посмотрелмне в глаза. — Отдаешь ли ты себеотчет, чем это тебе грозит?

— Да, — сказала я.Эли схватил меня и резко поднял

со стула.— Нет, Райли, ты не понимаешь!

— воскликнул он в бешенстве. — Тыкогда-нибудь видела свору собак,которые провели взаперти без еды иводы две недели? Ты толькопредставь себе, что они могутсотворить с тем, что хотя быотдаленно напоминает им еду? — Оннаклонился ближе ко мне. — Этоименно то, что сделают с тобойАркосы, Сет и вся его компания«новообращенных» — сказал он,встряхнув меня. — Поняла?

— Сын, отпусти ее, — сказалЖиль. — В этом он конечно прав,моя дорогая. Это опасно. И нам, —он обвел взглядом всю свою семью,— тоже придется удвоить дозу травПроповедника для

предосторожности.— Папа, ты же не серьёзно это?

— спросил Эли.— Это ее решение, не твое.Мне не нужно было дважды

обдумывать эту идею.— Да. Это то, что я хочу сделать.

— Я взглянула на Эли. — Все будетнормально со мной. Я хочу с этимпокончить, Эли. Я хочу вернутьмоего брата.

Эли воззрился на меня снедоверием, затем циничнорассмеялся:

— Боже мой, Райли. — Онотошел, закинув руки за шею. —Твою мать.

— Не позволяй ему решать за

тебя, дорогая, — сказала Элиза. —Он слишком оберегает тебя, как тымогла заметить.

— Кроме того, — сказал Жиль.— Кроме того, если ты перестанешьупотреблять травы всего на одиндень, твоя кровь вряд ли проявит всюсвою силу. Но думаю, даже этогобудет достаточно.

— Какое облегчение, — сказала яи искренне улыбнулась. — Спасиботебе.

Мои внутренние часы вернулиськ расписанию моей юности:бодрствую всю ночь, сплю весь день.

Только вот Эли, со своимущемленным самолюбием делал всевозможное, чтобы я не спала. Ближе

к полудню он разбудил меня,сердитый и отчаянно настроенныйизменить мое решение. Ониспробовал все, включая секс.

Но, если уж я что-то решила -меня не переубедить. Он чувствовалсебя еще более оскорбленным, чемпрежде.

Мы тренировались на матах. Оннадрал мне задницу.

Проповедник принесдополнительную порцию еды дляДюпре, третью на сегодня. Еслиговорить о сытости... Проглотивочередной стакан жидкости, Финнпогладил свой накачанный живот.

— С меня достаточно. Я нахожуэто странным и смешным в то же

самое время.— Да уж... накидываться

неизвестными травами, только длятого, чтобы не поддаться на соблазнвыпить моей крови... Очень мило...— Он усмехнулся.

Люк хихикнул. Джозиулыбнулась. Эли осталсянепоколебим.

К вечеру, мы были готовы.— Только помни, дорогая, —

заметил Жиль. — Ты должнаправильно выбрать момент. Если тыпоспешишь, то можешь статьпричиной безумства не только всеймоей семьи, но и компании твоегобрата.

— Окей, — сказала я. — Что это?

— Он достал нож из-за моего пояса.— Ты должна немного

порезаться и выставить свою кровьнапоказ. Пока кровь в жидкомсостоянии, она не имеет полнойсилы.

— Отлично, — сказала я икивнула.

— Хорошо. Жди сигнала от Эли,— предупредил он. — Поняла?

Я кивнула.— Не беспокойтесь.Снаряженная серебром, с

соблазнительной первойположительной группой крови вмоем теле, я вышла вместе с Эли. Онбыл крайне напряжен. Его яростьпросто кипела в нем, что было

весьма заметно.— Ты сделаешь это, только тогда,

когда я скажу, Райли, — сказал он,поворачиваясь, и посмотрел на меня,сидящую на мотоцикле. — Клянусьбогом, так и будет.

— Не волнуйся, — заверила я его.— Я обещаю, что буду ждать тебя.

Прежде чем мы нашли место подназванием Распад 11, притон панковв заброшенном гараже на Ист-Брод,мы побывали в Морге и Убежище иушли оттуда с пустыми руками.

Оно было новым для меня, но недля меня в подростковом возрасте,поэтому мне пришлось сделатьнесколько звонков, чтобы выяснить,куда направляться.

Мы обнаружили его в простомздании из металла, в котором когда-то размещалась заправка иремонтная мастерская. Спертыйзапах моторного масла до сих порнаполнял воздух.

Оказавшись внутри, мы незаметили ничего необычного напервый взгляд. Я бочкомпроталкивалась к бару, когдауслышала, что парень говорит потелефону о вечеринке наБонавентура, вечеринка не длятрусов, по его словам.

— Походу, крутая вечеринка, —сказал он, взглянув на меня иухмыльнувшись. — Да, они ужеотправились туда. Я пойду прямо за

тобой, приятель. Сегодня это местокачает.

Он закрыл телефон, положил егов карман, и развязно приблизился комне.

- Эй, детка. Хочешь пойти сомной на вечеринку?

Неплохо выглядящий парень скоротко постриженнымикаштановыми волосами и глазамикрасивого синего оттенка. Япокачала головой.

— Спасибо за приглашение, но яне одна

Он дотронулся пальцем до моегоподбородка.

— Жалко. Бонавентура, если тыизменишь решение, — он

ухмыльнулся и ушел.Я наблюдала за ним, как он

продвигался в толпе до тех пор, покаон не подошел к двери. Я решила,что стоит проверить это место,особенно потому что время у насбыло на исходе.

Был всего лишь один путьпроникнуть на кладбищеБонавентура после часа ночи,прокрасться тайком. За чернуюкованную ограду. Я была рада, что наэтот раз на мне были брюки.

Безлунная ночь. Я как разобиралась позвонить Эли, когда онпоявился. Он положил руку на моюспину и наклонился ближе.

— Я слышал. Пошли, — он

посмотрел на меня. — Просто длясправки, этот парень чуть только чтоне лишился пальца.

Я не сомневалась в этом нисекунды.

Снаружи мы встретились сФинном и Люком, а Жиль с Элизойи Джози встретят нас в Бонавентуре,и мы пошли по тротуару, сели намотоциклы и направился кУэллингтон Ривер. Мыприпарковали мотоциклы наТридцать Шестой улице, прямоперед поворотом на дорогу вБонавентура, и прошли оставшуюсячасть пути пешком.

Полная луна, большой белыйлунной диск, бросал туманную

сияющую дымку на кладбище. Ну,хотя бы что-то будет видно.

Прежде чем мы успели подойти кцентральным воротам, мы услышалисмех, доносящийся от реки.

— Они внизу, у реки, —прошептала я, наклонившись к Эли.

— Проклятый камень опять наместе, — взглянула я на него.

— Почему они это делают?— Просто так, — ответил Эли,

хватая меня за руку.— Может, празднуют победу.

Маленькая странная традиция.— Кто знает? — ответил он,

сурово глянув на меня. — Мне всеэто не нравится, я уверен, что твоеприсутствие здесь излишне.

— Их здесь более десятка, —напомнила я ему, — а вас всегошестеро, плюс я.

— Но нам надо убить лишь двоих- Аркосов, — ответил Финн. — Имейв виду, парни проповедника сейчасподтянутся.

Я посмотрела и убедилась, чтовэн Проповедника был припарковансразу за байками. Восемь большихпарней вынырнули из машины идвинулись в нашу сторону.

— Что ж, прекрасно, — сказала я.— Мой дедушка Галла принес навойну с вампирами мешок пыли.

Я чувствую себя лучше. Ячувствую себя лучше.

— Он сильнее, чем ты думаешь,

— сказал Эли. — Верь мне. Онможет позаботиться о себе лучше,чем ты думаешь.

— Надеюсь, ты прав, — ответилая.

Это все еще беспокоило меня.Проповедник слишком стар, чтобынаходиться здесь.

Эли схватил меня и развернуллицом к себе.

— Это опасно, Райли.Действительно опасно, — сказалЭли. — Не забывай, что обещаламне.

— Я знаю, — ответила я. — Я незабуду. Я готова.

Пристальный взгляд Эли впился вменя.

— Я могу учуять твоюнервозность.

— А ты можешь учуять моюособенную кровь? — спросила я, и,чёрт побери, я действительноволновалась. Я себя чувствовалааппетитным мультяшным стейком наножках, бегающим вокруг сворыголодных собак.

— Нет, — ответил он тихо. — Яне могу.

Мерседес Дюпре припарковался,Жиль, Элиза и Джози вышли инаправились к нам.

— В этот раз, — сказал Жиль,как будто он слышал весь разговор.Он и Эли ускользнули в темноту.

Я должна увидеть это, чтобы

поверить - Жиль и Элис в вампирьейдраке. Джози, должно быть,прочитала мои мысли, потому чтоона слегка усмехнулась.

Я предполагаю, что участникивечеринки перепрыгнули через заборБонавентура, как и я нет так давнотой ночью. Но я была в компаниимолодых вампиров-паркурщиков, иони вскочили и взобрались на воротатак быстро, что у меня закружиласьголова.

Я последовала за ними, простонемного медленнее, а Эли следовалпрямо за мной. Я действительнобыла горда моими новыминавыками, даже несмотря на то, чтоони были гораздо медленнее, чем у

Дюпре.Оказавшись внутри, мы

прокрались вдоль железного заборана звук смеха, идущего от реки.

— Это будет кровавое побоище,— сказал Люк, оглядевшись вокруг.— Я чувствую это.

— Мы опытные, не такие, как этиньюлинги, — сказала Джози. — Мыготовы.

Пока мы шли по траве, светмесяца просачивался через кроныдубов и кизила, из-за чего от древнихнадгробий и мраморных статуйБонавентура падали длинные тени.

Легкий ветерок касался моейщеки, и я заметила, колебание мха,можно даже было услышать шелест

меч-травы у реки и как воданакатывала на берег. Тем не менее,не было ни цикад, ни сверчков, нидаже лягушек.

Моя кожа была ледяной, внутривсе сковал холод. Как и у Люка, уменя было плохое, плохое чувство.Эли, должно быть, прочитал моимысли, поскольку его пальцынащупали мою поясницу.

Мы двигались молча, когда япроходила мимо мраморной статуимолодой девушки с раскинутымируками и печальнейшим выражениемлица, я вздрогнула. То, как тенипадали на нее, не придавало ли еепечальному выражению лицаугрожающий вид? Оно казалось

темным, пугающим и... простонеправильным.

Я никогда не боялась кладбищ, носегодня, я была подозрительной.Нервной. Бдительной.

Адреналин, запертый во мне,стремясь освободиться, разрывалменя.

Ты принадлежишь мне.Я поворачивала голову налево и

направо, ища произнесшего этислова до тех пор, пока не поняла, чтоя слышала их у себя в голове. Этобыл он. Викториан. Сейчас я узнаюего голос в любом месте.

Да, это я. Побоище можнопредотвратить, если ты придешь комне.

Я посмотрела на Эли. Он не имелпонятия, что происходит. Так же каки Люк, Финн и Джози.

Только ты можешь слышатьмой голос. Ни Дюпре, ни твой колдунГалла. Только ты, любовь моя. Твойбрат умрет сегодня, если ты незакончишь это сейчас. Пойдем сомной. Я очень хочу тебя, Райли. Яочень хочу твое тело. Я знаю потвоей реакции, что ты тожехочешь меня. Я должен завладетьтобой. Я обещаю, ты никогда непожалеешь об этом.

Я оглядела все вокруг себя, но неувидела ничего, кроме слабогомерцания костра на берегу реки,угрожающих надгробий и тенистых

деревьев. Мое сердце отчаянноколотилось, и Эли повернулся, чтобыпосмотреть на меня.

— Я слышу, как быстро бьетсятвое сердце, — сказал он,дотрагиваясь до моей щеки. — Ты необязана делать это.

— Я в порядке, — настойчивосказала я, после того, как онвнимательно посмотрел на менянесколько секунд, мы продолжилипуть.

Душный, спертый воздух спривкусом морской соли виселтуманом над надгробиями.Потрескивал хворост, брошенный вкостер на берегу реки. Хлопнулипробки пива, напиток вспенился и

послышался смех. Нам нужноспешить.

Ты должна быть моей, Райли По.Ты не можешь сопротивляться мне.Я наблюдал за тобой во сне иощутил, как ты трепещешь отэкстаза. И я заставил тебятрепетать не один раз. Тыпомнишь?

Я не ответила ему. Я хотела, ноне сделала этого.

Это не имеет значения. Я по-прежнему слышу каждую твоюмысль. И хотя ты занимаешьсялюбовью с тем, кто идет впередитебя, ты забудешь его довольноскоро. Ты не будешь думать ни очем, кроме моих прикосновений,

моего языка. Всегда. Я знаю, что тыхочешь меня. Я наблюдал за тобой.

Именно тогда хаос воцарилсявокруг нас.

Мальчики в капюшонахвыпрыгнули из-за деревьев и склеповна реке и с размаху обрушились научастников вечеринки у костра.Запах пива разнеся по воздуху. Уменя внутри все обледенело, когда яувидела, как не менее пятнадцатимальчишек двигаются, как молния, ия знала, что один из них Сет. Парни укостра выругались. Один из нихбросил банку пива.

Дети, ньюлинги, продвигалисьтеперь медленно. Играясь с ними.

И затем началось. Мальчик в

капюшоне раскачался на нижнейветке дуба и опустился в кругуучастников вечеринки. С силой,которая застала всех врасплох, онсхватил парня и рывком поднял еговверх, и в мерцающем свете костра, яувидела, как клыки появились из егочелюсти. Его юное лицо исказилось,и он погрузил клыки в горло орущегомальчика.

Тогда послышались крики.— Нам нужно двигаться дальше,

— сказал Эли. Он взглянул на меня.— Жди меня.

Возле костра разгорелся бой.Когда участники вечеринкипопытались сбежать, ньюлингивскочили и погнались за ними, а

сзади к ним приближались Дюпре.Люк швырнул двух ньюлингов в реку,еще одного далеко за огонь к склепу.Джози дралась с мальчиком вкапюшоне. Мне представилось, чтоэто мой брат, хотя я и не видела еголица. Финн бросился сразу за тремяпарнями в капюшонах, а позади негоя увидела Эли. Он двигался быстро,так быстро, что я не могла уследитьза ним. Он сражался, каксумасшедший и расшвырял троих вкапюшонах, как скорострельныеракеты.

Я видела, как вмешалосьнесколько родственниковПроповедника, а так же Жиль иЭлис. Все было настолько

сюрреалистично, невероятно, чтомои ноги стали ватными.

Я не могла пошевелиться. Крикиусилились.

Иди ко мне, Райли. Ты можешьположить конец всему этому прямосейчас. Я здесь, направо от тебя закамнями. Ты можешь прекратитьубийства, если ты придешь ко мне.

Я, как будто лишившись контролянад своим телом, подалась вправо. Янадеялась и молилась, чтобы Элипростил меня, но я не собираласьдопустить, чтобы эти юныеневинные дети были убиты простоиз-за того, что они были обращеныпротив их же воли.

Вот уж черта с два.

Все сразу, Эли, Люк и Джозипобежали вперед к куче людей вкапюшонах и курильщиковмарихуаны. Жиль и Элисприсоединились к ним, и это былопохоже на сцену из средневековойбитвы.

Я не стала больше ждать. НиГалла, ни Эли. Он не догадывался,что мне не нужно больше резать самусебя, чтобы заманить Аркосов. Одиниз них и так ждал меня.

Не похоже, что Дюпре остановятэто кровопролитие. Все зависело отменя.

Одним плавным движением явыхватила клинок из-за пояса ивцепилась в него. Я продолжила

двигаться вперед на голосВикториана.

Правильно. Иди ко мне. Я здесь,жду тебя.

Тогда я побежала, не зная куда,но крики со стороны костраподнялись в ночной воздух и завислитам, мучая меня. Я оглянулась назади с ужасом увидела, что ньюлингипродолжают свою бешеную атаку.Крики наполнили ночной воздух,трещали кости, и отвратительныйметаллический запах крови испортилсоленый воздух,

Боже, я могу опоздать. Мы всеможем опоздать.

Я, спотыкаясь в темноте,поднималась по длинной грунтовой

дороге, которая куда-то вела. Большея ничего не знала. Я просто хотела,чтобы ньюлинги отстали отсмертных, а Викториан былединственным, кто мог мне помочь.

Я знала, что Эли и его семьяпоследуют за Викторианом и моейкровью.

Именно тогда из-за большогодуба появилась фигура. Я тотчас жеостановилась, мое дыхание сталоотрывистым, мое сердце с силойколотилось о ребра. Наши взглядывстретились, когда я с трудомвытаскивала клинок.

Я зашипела от боли, пронзившейменя.

У меня было самое

сильнодействующее средство, моякровь, стекающая с ладони ипадающая в грязь и на могильныйкамень, который стоял рядом. Номои глаза были будто прикованы кнему. Викториан.

Я молилась, чтобы ньюлингиучуяли запах моей крови и пришли замной.

— Я знал, что ты придешь, —сказал он и вышел на свет.

Он был так же красив, как и воснах. Он был одет в одеждудевятнадцатого века: темныебриджи, зашнурованные спереди,свободную белую рубашку и высокиечерные сапоги, а его темные волосыбыли собраны сзади в косу. Лунный

свет лился туманным потоком,освещая кладбище, и отбрасываятени на его потрясающее лицо,безупречное и бледное, точно, как восне. Я ощутила бессознательноеблагоговение.

Он улыбнулся, и его лицо сталоеще более утонченным. Он казалсягораздо старше двадцати одного.

— Давай уйдем, — сказал он ипротянул руку.

— Нет, — сказала я, когда мнеудалось обрести голос. — Ты сказал,что можешь остановить это. Моегобрата... и остальных?

— У твоих Дюпре все подконтролем. Все будет хорошо, яклянусь. А теперь пошли.

— Если мой брат...— Если твой брат что? — сказал

мрачный, угрожающий голос позадименя.

Он был так близко, что его голосразрывал меня изнутри. Она быстрообернулась и оказалась лицом к лицус другим почти таким же красивыммужчиной. Хотя и одетого всовременную одежду.

Темные волосы, темные глаза,бледная кожа, но все же онотличался. Более грубый.Безжалостный. Это то, что я моглатут же сказать о нем.

Я безмолвно позвала Эли. Ксчастью, он услышал.

— Райли! — донесся голос Эли с

реки.Я знала, что каким бы быстрым

он не был, ему не успеть ко мневовремя. Взгляд Валериананеожиданно изменился, его глазазакатились, и он вдохнул воздух. Онтут же увидел мою кровоточащуюруку.

— Думал сохранить эту зверюшкудля себя, Тори? — спросил он своегобрата. Два острых клыка появилисьиз челюсти Валериана, и он двинулсяко мне, его глаза сделали темными, ион не сводил их с меня. — Онникогда не любил делится.

— Нет! — крикнул Викториан ибросился на брата.

Слишком поздно, Валериан уже

впился ртом в мою руку, высасываякровь изо всех сил. Викторианоттолкнул его, и Валериан отлетел кнадгробному камню.

Прежде, чем я смогла моргнуть,он поднялся и двинулся ко мне, егоглаза были белыми без зрачков.

Я потянулась за клинком,засунутым за пояс, и к тому времени,когда он оказался в моей руке,Валериан схватил меня за кистьнастолько сильно, что япочувствовала, даже услышала, какмои кости ломаются, и я ахнула.Клинок упал, боль, охватившая меня,была настолько сильной, что у меняперед глазами замелькали звездочки.

У меня не было времени, чтобы

двинуться или сместиться. Я былавсецело в его власти. Одной рукой ондержал меня, а ртом приник к моемугорлу. В тот момент, когда его клыкипроникли в мою кожу, я закричала.

Они погрузились глубоко в меня.Я чувствовала каждый дюйм их, амое тело билось в конвульсиях. Он ссилой высасывал из меня кровь втечение трех секунд.

Внезапно, Валериана оторвали отменя. Эли стоял там, глядя ему влицо, внушая ужас, потому что еготрансформация была полностьюзавершена.

— Оставь ее, — приказал он идвинулся вперед.

Валериан засмеялся и

трансформировался, но он былдругим. Совсем другим. С крыльямии серебристой кожей, он выгляделотвратительно, совсем не какчеловек. Он бросился к Эли, а Элибросился к нему, они встретились ввоздухе, и начали сражаться.

Валериан отшвырнул Эли ксклепу. Он поднялся и менее чемчерез секунду, схватил Валериана загорло.

— Идем со мной, — сказалВикториан рядом со мной, его голосбыл мрачнее, чем до этого. Его глазатоже изменились и теперь былиприкованы к дыркам на моей шее,оставленные его братом. — Простименя. Я не могу сопротивляться, —

сказал он, и в следующую же секундупоявились острые, длинные клыки.

Как и его брата, они проникли вмою кожу и погрузились глубоко вартерию. Я была совершеннообессилена и сильно мучилась, чтоменя парализовало. Он держал моетело в своих сильных, почтилюбовных объятиях, пока пил. Однаего рука лежала на моей груди,другая интимно обвивала моюталию.

Он пил мою кровь по-другому.Его руки касались меня с любовью, ане жестокостью. Тем не менее, яумирала. Я чувствовала это. Яощущала поспешность, с которойВикториан кормил меня.

Мое дыхание стало еще болееповерхностным, мое сердцезамедлилось еще сильней, и я струдом удерживала глаза открытыми.

Тогда, когда Викториан уронилменя, меня кто-то пихнул, я знала,что меня отпихнули с силой, но допоры до времени даже недогадывалась с какой. Единственное,что я знала, что я упала на что-тотвердое. Я даже не знала, кто этосделал.

Я лежала лицом в сыром мхе ивлажных сосновых иголках,устилающих кладбищенскую землю,мое сердце слабело, а вдохи были сбольшими интервалами. Мои глазазатуманились, и последнее, что я

помнила, что мое тело подняли. Кто-то нес меня, но я не знала кто.Сквозь пелену, застилающую моиглаза, я увидела хаос: тела на земле,кровь, высокие темные люди,непроницаемые глаза, все остальноеосталось в тени. Я чувствовала себялегкой, невесомой, а мое дыханиестало слабым.

Я хотела моего брата. Я хотелаЭли.

Затем абсолютная ивсеобъемлющая тьма поглотиламеня. Тьма и мучительная,отупляющая боль.

Глава 10Склонность

Грустно без тебяЭпитафия на безымянной могиле,

кладбище БонавентураМои глаза медленно

приоткрылись, мои веки были, какбудто налитые свинцом. Я моргнуланесколько раз, чтобы убрать паутинус глаз и разума. Все было туманно,сюрреалистично, и все мое телогорело. Мои суставы горели так же,как и моя кожа.

Внезапно я осознала всю глубинуболи и съежилась.

— Ты проснулась, — сказалотчаянный, глубокий, нежный голоснад моим ухом. — Райли?

— Не беспокой ее, мальчик, —произнес знакомый голос. — Эта

девочка сейчас очень устала, не такли? Кыш. Я тебе сообщу, когда онапридет в себя окончательно.

— Я не сдвинусь с места, Эстель,— сказал голос.

— Ох, — ответил знакомыйголос. — Злой сегодня, но этоничего. Я тогда пойду, проведаюсвоих старых пациентов.

Я заставляю глаза открыться,несмотря на то, что боль продолжаетбушевать в моем теле. Мое зрениепрояснилось достаточно, чтобы ясмогла увидеть силуэт человека. Чембольше я всматриваюсь, тем яснееоно становится.

Наконец я увидела чёрные, каксмоль волосы и бледную кожу.

Прекрасно.— Эли.— Я здесь, — сказал он, прямо

мне в ухо. — Как ты себячувствуешь?

Воспоминания нахлынули такбыстро, что я почувствовалатошноту.

— Сет?— Он здесь, — сказал Эли. — С

ним всё будет в порядке.Облегчение тяжелой волной

накрыло меня, и я выдохнула.— Спасибо.— А теперь скажи мне, —

продолжил он, и я ощутила, как егопальцы погладили мою руку. — Какты себя чувствуешь?

Я не хотела, чтобы со мнойнянчились как с ребенком, хотя былотакое чувство, что по моим венамрастекается пламя.

— Я чувствую себя хорошо.— Ты не умеешь врать, chиre, —

прошептал Эли. — Я скажу Эстель.Она даст тебе что-нибудьобезболивающее. — Его мягкие губыприжались к моему лбу. — Я сейчасвернусь.

Я не могла двигаться. Такоеощущение, что мое тело былогрузным и неуклюжим. Но всеостальные мои чувства работалинормально, и я почувствовала запахсоленой воды. Не застоявшийся, асвежий соленый воздух.

Слабое дуновение дотронулось домоего лица, и я почувствовала теплосолнца пробивающееся через что-то.

— Ты на Острове, малышка, —произнес другой знакомый голос.

Я улыбнулась.— Проповедник, — я хотела

взять его за руку, но не моглапошевелиться. Но он сам взял моюруку, и я чувствовала его крупныемозоли, пока он держал мою ладонь.

— Ты знаешь, как заставитьсердце старого человека замереть отстраха, — сказал он. — Я почтипотерял тебя, детка. Если бы это неиграло никакой роли для Эли, егобратьев, сестры, матери и отца.... —Он позволил словам раствориться в

воздухе. — Если бы ты была здорова,я бы тебя выпорол.

Я снова улыбнулась.— Ты сможешь выполнить это,

как только я смогу поднять своисобственные руки. — Наконец, моезатуманенное зрение прояснилось, ия посмотрела в темное, красивоелицо Проповедника. — Чтослучилось? — я лежала на койке воткрытой хижине на Острове.

Чайки кричали над головой.Запах океана захлестнул меня. Былокак в раю.

Проповедник посмотрел на меняи щелкнул меня по носу.

— Эту историю тебе расскажетЭли. Он был там после того, как тыпотеряла сознание.

— Кто меня кинул? — спросилая.

— Это был я, — сказал Люк,подойдя ближе. — Никто же никогдане обвинял тебя, Райли, в том, что тылегкая?

Я прищурилась отпросачивающегося солнечного светаи улыбнулась.

— Раз уж я и пальцемпошевелить не могу, мысленнопоставлю тебе плюсик, — сказала я.— Спасибо, Люк.

— Без проблем, сестренка, —ответил он.

Пришла Эстель вместе с Эли,чтобы она там себе ненапридумывала. Она дала мне глотоктого, что держал в чашке Эли, иушла. Он присел рядом со мной.

— Что ты помнишь?Я подумала пару секунд.— Все до того момента, как твой

брат швырнул меня, — сказала я. —Валериан?

Взгляд Эли стал жестче.— Мертв.Облегчение охватило меня.— Викториан?Эли отвел взгляд, а затем снова

посмотрел на меня.— Не мертв, но исчез. Нед не

может выследить его.

— О, — ответила я. — Я помню,что видела тела. Кровь.

Лицо Эли стало мрачным.— Несколько ньюлингов

Валериана совершили свои первыеубийства. Шестеро в общейсложности, они сбежали сВикторианом. Финн и Люк убрались,пока мы взяли тебя и остальных ипривели сюда.

— Как вам это удалось? —спросила я, стараясь не думать оневинных мальчиках, чьи жизнитеперь жизни монстров.

— Это было нелегко. Ньюлинги,желающие совершить свое первоеубийство, очень сильные. Но мысправились. Они все здесь.

— Риггс? Тодд? — спросила я,затем вспомнила отчаявшуюся матьпо телевидению, которая умоляладать ей хоть какую-нибудьинформацию о ее пропавшем сыне.— Джаред Портер?

— Да, они тоже все здесь. С нимивсе хорошо, Райли.

Мои глаза наполнились слезами,которые я не стала сдерживать. Онистекали по обеим щекам в волосы, ая даже не могла поднять руку, чтобывытереть их.

— Могу я увидеть Сета? —спросила я, мой голос дрожал.

— Пока нет, — ответил Эли,пальцем вытирая мои слезы. — Егореабилитация займет немного

больше времени, чем твоя.Я поискала его глазами.— Почему я не могу двигаться?Эли встал коленями на землю

рядом с моей кроватью и нагнулсяближе ко мне. Боже, я никогда вжизни не видела более красивогомужчины. Я не могла поверить, чтоон действительно был моим.

Улыбка появилась на его бледномлице.

— Так ты считаешь меня своим,да?

Я ответила улыбкой.— Ты осел. Я бы треснула тебе,

но почему же я не могу поднятьруки?

Улыбка исчезла.

— Райли, с ночи на кладбищепрошло больше недели. Тебяукусили. Братцы Аркосы... они обапили твою кровь. В нее попал их яд.

— Есть еще и яд? — в ужасеспросила я. — Ты никогда нерассказывал мне про яд.

Бледное подобие улыбкипоявилось на его лице.

— Да, есть еще и яд. Это то, чтоназывается склонность. В тебенемного яда, но все-таки естьнекоторое количество, которые тыполучила от двух могущественныхвампиров-стригоев.

Я нахмурилась.— И что это значит? Я на всю

жизнь останусь парализованной?

Эли покачал головой.— Нет, недолго. Это значит, что у

тебя будет склонности, Райли. У васобоих, тебя и Сета, будутсклонности, но твоя будет другой. —Я подумала о Неде Гиллеспи. — Да,как у Неда. Только что-нибудьдругое.

У меня закружилась голова.— Давай, я сначала додумаю до

конца и озвучу свои мысли, а потомты можешь ответить, — сказала я,улыбнувшись.

— Ладно. Насколько они будутдругими?

Эли выставил одно колено иоперся о него рукой. Его пяльцыиграли прядью моих волос.

— Время покажет. Пока трудносказать. — Я попыталась свыкнутьсяс этой мыслью. Это было слишкоммного для одного раза. Так многопроизошло и за такой короткийпериод времени. — Поскольку моймладший брат в безопасности и впорядке, — сказала я, — яполностью удовлетворена.

— Полностью? — спросил Эли исклонился ближе. Он провелпальцем по моей нижней губе.

— Ты можешь меня поцеловать,или это слишком опасно? —спросила я.

— Опасно для кого?Я улыбнулась и наградила его

мрачным взглядом.

— Спасибо, Элигий Дюпре. Тыспас меня. Ты спас моего брата, и ябуду тебе вечно благодарна.

Он склонился надо мной, затемубрал мои волосы назад и взял моелицо в ладони:

— У меня не было выбора, —сказал он тихо, и наклонился к моимгубам. Он нежно поцеловал меня,как будто боялся ранить меня.Поцелуй был ласковым, нособственническим. Это было клеймо,и я наслаждалась им. Неповторимывкус и запах Эли искушал меня, иесли я не была парализована, япривлекла бы его к себе и никогда неотпускала.

Он поднял голову и поискал

глазами мои глаза.— Правда? — усмехаясь, спросил

он.— Ага, — ответила я.— Хорошо. — Его взгляд стал

серьезным и устремленным прямо наменя. — Моя, — произнес онбезапелляционно. — Ты моя, РайлиПо.

Эти слова тронули меня доглубины души, я не думаю, чтомужчина сможет сказать мне когда-нибудь что-нибудь одновременностолько собственническое ипритягательное.

Я улыбнулась. Эли наверняказнал, о чем я думала.

Колдовское средство Эстель

начало действовать, и мои векистали тяжелыми. Я заснула,переплетя свои пальцы с пальцамиЭли, но даже несмотря на то, что моетело спало, мой мозг продолжиляростно работать.

Во всяком случае, я думала, чтоэто были мои мысли. В начале. Показнакомый голос не ворвался в моимысли.

Я приду за тобой, Райли По. Этасила, которая стремительнонесется по твоим венам, с моегоязыка. Это внутри меня. Теперь тычасть меня, точно так же, как мойяд, бегущий по твоим венам — частьтебя. Нам предназначено бытьвместе навечно

Я приду за тобой...