К. Бальмонт и И. Эренбург в контексте

идеологии «славянского единства»

Леонид Кацис*

Идеология <<Славянского единства», предусматривающая, как известно, чаемое

обьединение всех славянских народов, независимо от религиозной, государствен­

ной, территориальной и иной принадлежности на базе лишь общеславянского

происхождения, к 1926-1928 гг. насчитывала в России и СССР практически

столетие. Начавшись со знаменитых стихов Пушкина «Клеветникам России»,

пройдя через творчество Ф. Тютчева, К. Данилевского, В. Соловьева, В. Хлебникова

и ми. ДР., эта идеология обрела в русской литературе свою своеобразную структуру

(и образный ряд, восходящий к грандиозной поэме в сонетах Яна Коллара Дочь

Славы), позволяющую достаточно уверенно опознавать ее даже в тогда, когда

мы имеем дело с относительно "вырожденными" случаями. Более того, серьезней­

шие политические проблемы, связанные с непростой историей межславянских

отношений, породили особый достаточно скрытый язык, при помощи которого

проблема «славянской взаимности» обсуждалась в России почти два века. Одио­

временно с этим создалась та образно-символическая сфера, в рамках которой

были созданы многочисленные художественные произведения от «Клеветников

России» А. Пушкина до авангардиого сочинения И. Зданевича «ЯНко Круль Албан­

скай»(так! - Л. К.). И оно не было последиим в этом ряду.

Это позволило нам вместе с нашим соавтором М. Одесским предложить понима­

ние всего описанного комплекса как особой «поэтики славянского единства» в

русской литературе XIX-хх вв,1).

* Доктор филологических наук по русской литературе. Доцент Российкого госу­дарственного гуманитарного университета.

1) Наши предыдушие работы на эту тему см. Л. Кацис, М. одесски(l~) "«И если когда нибудь

в этой стране"'»: О некоторых славянских параллелях к «Реквиему» Анны Ахматовой,"

198 2-f АI o~1l! т Jlif11bl! ~12.:2.

Однако изучение этой проблематики лишь с «русской» стороны И СО стороны

лишь русской литературы страдает известной односторонностью подхода. Между

тем, зародившись в Чехии, идеология славянского единства в той или иной

форме дожила до хх века. И именно тогда после веков развития в рамках ост­

рого польско-русского противостояния, отразившегося, в частности, в лекциях

Адама Мицкевича о славянских литературах, вновь вернулась в свой «родной»

чеШСКО-РУССI<ИЙ контекст. Произошло это тогда, когда уже в 1920-е гг. в чеш­

ской политической мысли после образования Чехо-Словакии EI итоге Первой мировой

войны остро встал вопрос об отношении и к новой Советской, и будущей пост­

Совесткой России. Более того, этот ВОПРОС имел и некоторое практическое со­

держание. Ведь в 1920-е Г'г. осуществлялась т.н. «русская акция» чешского

правительства по поддержке РУССКИХ эмигрантов в расчете на будущие диви­

денды, которые должны бьUIИ бьпь получены в пост-СовеllСКОЙ России с помощью куль­

турных аген"roв влияния.

Одним из получателей этой помощи был выдающийся русский поэт К. Бальмонт,

который, как стало известно совсем недавно, создал оБШИрную антологию пере­

водов «Душа Чехии». Антология <<душа Чехию> сохранилась в архиве выдающегося

чешского политика, движущей силы «русского проекта», К. Крамаржа2). Эта не­

изданная своевременно работа была опубликована совсем недавно микроскопи­

ческим тиражом в 100 экзеМIIIЛЯРОВЗ). Ее целостный разбор представляет собой

Литературное обозрение, No. 5, 6.; Они же(1999) "Пушкин - Коллар - Мицкевич,"

Известия Ah! Серия JШтера-туры и языка, Т. 58, No. З; ОНИ же(2001) "Идеи «славянской

взаимности» в творчестве В. В. Хлебникова и литераторов его круга," Известия АН,

Серия литературы и языка, Т. 60, No. З; ОНИ же(2005[2006]) "Поэтика «славянской

взаиНОСТII» и ее отражение в творчестве Н. Я. Данилевского, К. Н. Леонтьева, В. С. Со­

ловьева," Славянский альманах, М., и другие.

2) Е. Серапионова(2006) Карл Крамарж и Россия. 1890-1.937 годы.: Идейные воззрения, политическая активность, связи с русскими государственными и общественными

деятеляии, М.

З) к. D. Balmont(2001) Duse Cheskych zemi ve slovech а cinech Vidani, preklad,

studie, komentar Danuse Ksicova. Masarykova univerzita, Вто. Z dejin rusko-ceskich literamich vztаhu.(Из истории pyccko-чешсlCИХ литературных отно­шений: Бальмонт КД Душа Чехии в слове и в деле.! Издание, перевод, статьи, комментарни

Дануши кшицовой. Университет им. Т. Г. Масарика. Брно. 2001.) Далее: ДЧ. стр.

К Бальмонт и И. Эренбург 199

отдельную ПРОблему4>, а в данном случае мы коснемся лишь того ее аспекта,

которьш связан с острейшей проблемой всей славянской истории и, соответ­

ственно, истории идеи «славянской взаимности» и который задевает проблему

т.н. Карпатской или Пряшевской Руси.

Сложнейшая история этого региона получила в последнее время обстоятельное

описание5), что освобождает нас от необходимости ее конспективного изложения.

Поэтому сейчас мы прямо обратимся к текстам К. Бальмонта и к его анализу

стихов поэта Карела Томана из чешской антологии.

Здесь Бальмонт затрагивает одну из важнейших особенностей идейнь~ споров,

бушевавших и в Чехословакии, и в русской эмиграции: с одной стороны - это терпи­

мое отношение к Советской власти, а с другой - забвение (по мнению и Бальмонта,

и как мы увидим позже К. Крамаржа), роли России в даровании своБодыI ЧСР.

Читаем Бальмонта: "По тоске и надменности своей, слепой человек охотно

поклонится несоразмерному, хотя бы безобразному, в лике человеческом. Разве

не горит лампада у останков одного из наименее человечнь~ и разумнь~ чело­

веков, который был неверным итальянцем во французской раме и назывался

Наполеоном? И не потому ли высоко тонкий, идеально чувствительньш Поэт Бес­

приютнь~, чешский поэт Карел Томан может в правдиво-лживом явлении Большевизма

не видеть безграничной Дьявольской лжи - и об уродливом изверге, коего мумия

оогохульно охраняется в f,bcKBe, может что то несуразно бряцать на лире?" (дч. с. 176).

Мы опускаем сравнение и поэтики Томана с Э. По и Бодлером и обращаемся

к анализу цикла о 12 месяцах славянского года. Одно из стихотворений вновь

сравнивается со стихами Тютчева «Весенние BOдbI»6), однако интересует и Баль­

монта, и нас не это. Прервав свой перевод 12 месяцев на 5-0М мае Бальмонт,

4) Л. Кацис, М. Одесский(2007) "Константин Бальмонт, Владимир Маяковский и Илья

Эренбург в 19д)-1928 гг.(К поэтике и идеологии <<Славянского единства» и «Славянской

политики»)," Марина Цветаева и Константин Бальмонт. Материалы международных

научных чтений, Иваново(в печати).

5) А. Пушкаш(20О6) Цивилизация или варварство. Закарпатье 1918-1945, М.; К. Шевченко

(2006)· Русины и межвоенная Чехословакия. К истории этнокультурной инженерии, М.

6) о роли Тютчева в идеологии «Славянской взаимности», объясняющей неслучайность

его появления в контексте «души Чехии» см.: Л. Кацис, М. Одесский(200З) "Тютчев и

славянский вопрос," Известия АН. Серия литературы и языка, Т. 62, No. 6, се. 11-24.

200

реагируя на строки:

Цепь братских рук спаяла хоровод,

И песен их встречает дружный дух

и говорит к отцам.

Затем что никогда воитель,

За плугом ли идет, кует ли меч железный,

Победы ль ищет, брата презрить - он не смеет! (ДЧ. с. 184)

пишет: "Так как же такой чувствительный и чувствующий поэт, едва только

его Родина стала вольной после столетий рабства, может повторить неосмо­

трительные слова о братьях, почти единокровных, о русских, играя именем

самого лютого врага России и всех славян? Тут выявляется (...) причина

почему я не хочу перепевать все месяцы Томана. Он сказал, что никогда воитель,

кует ли меч, идет ли в бой победный, не смеет презрить брата. 3то славянское

слово. Мечом своим, или своих братьев, не без помощи и жутких жертв со

стороны братьев русских, со стороны истинной, подлинной страдальческой

России, свой Дом вернув, пусть же сладкозвучный поэт и не осмеливается гово­

рить неосторожно о братьях, которые потеряли свой дом лишь потому, и затем, что

жизнь, и кровь, и мысль, и все свое отдали на то, чтоб на чужбине выковать воз­

рождение и воссоздание своего Дома" (дч. с. 186).

На этой ноте заканчивается явно обращенная к Крамаржу и связанная с его

идеологией антология чешской поэзии и начинается часть, так сказать, прозаи­

ческая. В книгу «Душа Чехии» ВКJDOчена статья Бальмонта об английском слависте

Поле Сэльвере, чьими антологиями пользовался русский поэт. В статье <<Англича­

нин о чехах и русских» Бальмонт сетует, что вновь русских учить славянские языки

могут вынудить лишь английские и немецкие переводчики и ученые, а сами рус­

ские не стремятся изучать я.зыки поляков или сербоlВ с чехами. В этой статье

упоминается рядом со славянскими и "богатейший литовский" язык. Что не

случайно дпя идеологии славянского единства как раз в исполнении и понима­

нии упомянутого выше Ф. Тютчева7).

7) Подробнее см. М. Одесский(2005) "От «Как дочь родную на 3aJкланье» к «Над русской

Вильной стародавней». Литва в историософии Тютчева," Балтийские перекрестки.

Этнос. Конфессия. Миф. Текст. СПб., 2005. сс. 351-366.

К. Бальмонт и И. Эренбург 201

Однако все время помнит Бальмонт и о поисках древнейших корней славянства,

которые ведут не только к ариям, но и к глубинам индо-ариЙским. Поэтому

неудивительно, что рассказ о книге Владимира Ванека «Моя военная Одиссея»,

включенный в хрестоматию, Бальмонт начинает с рассказа о своих индийских

встречах в Париже в 1926 г. Рассказывает Бальмонт и об индийском поэте

Сураварди, который работал когда-то в театре Станиславского при постановке

драм Рабиндраната Тагора. И именно этот индус познакомил Бальмонта с вице­

консулом чешского посольства в Париже Владимиром Ване к ом. Индийский поэт,

влюбленный в Россию, как рассказывает Бальмонт, живет теперь в Париже именно

потому, что любит Россию, а лишь в Париже можно общаться с ее духовными

представителями, а с Ванеком Бальмонт встречался в связи с "изданием чешским

правительством" его переводов Врхлицкого в Праге. Затем Бальмонт излагает

жизненные перипетии Ванека, который прибыл в Россию с мечтой об Индии, а

в итоге - вступил в русскую армию. "Ванек стал одним из бойцов чешской

дружины, образовавшейся в России и соединившейся с волей России (ср. С наз­

ванием парижского эмигрантского журнала. - Л. К.) не дозволить германскому

деспотизму без конца топтать славянство и душить дух вольности и независим­

ости народов и отдельных людей" (ДЧ. С. 210).

Ванек оказался в труднейшей разведке по поручению русского поручика:

"Юный чех, божий воин этот подвиг совершил, и после целого ряда лишений,

превзойденных опасностей, сидения в тюрьме, после побежденных угроз, и не

угроз, а вот вот уже касания палаческой петли, и свистящих пуль, и неприя­

тельских ядер, Ванек достиг родной Праги и тайньw вестником чешского заговора

свиделся с Крамаржем, а позднее с Масариком и с целым рядом выдающихся

политических и общественных деятелей, построивших и зодчески скрепивших

нынешнюю вольную Чехию, являющую среди славянских государств пример госу­

дарства разумно делового и спокойно творческого"(ДЧ. с. 212).

Теперь для полноты картины сопоставим подход Бальмонта к идеологии Славян­

ского единства с подходом к этому вопросу самого Карла Крамаржа, высказанному

им в 1926 1927 гг. в книге «В защиту славянской политики».

Книга К. Крамаржа «В защиту славянской политики» интересна тем, что она

подводит итог многолетней деятельности в попытках политического решения

202

проблемы Славянского единства на протяжении десятилетий, с одной стороны,

и делает это автор, сверяясь с почти вековой традицией философИИ такого

единства, с другой. Наконец, если ПОМНИТЬ, что идеология Славянского единства

зародилась в Чехии и что она связана с проблемой передачи мессианского

назначения от Чехов, к Полякам и Русским, то работа Крмаржа, напомним, фана­

тичного русофила и, при этом, сторонника примирения поляков и русских, стано­

вится наиболее принципиальным недипломатическим документом, созданным

одним из творцов этой политики, из тех, что нам сегодня доступны.

Поводом JK написанию этого текста являются публичные выступления действую­

щего тогда !Министра иностранных дел ЧСР Э. Бенеша. Текст «Предисловия» Крамаржа

настолько важен, с одной стороны, и так четко корреJшрует с текстами Бальмонта,

рассмотренными ВЬШlе, что мы приводим его полностью: "Пока это было возможно, я

УI<ЛОНЯЛСЯ от полемики с д-ром Бенешем, так как он - министр иностранных дел

нашего молодого государства.

Его «Проблемы Славянской политики», опубликованные в «Славянском Пшегледе»,

являются таким резким нападением на наше традиционное понимание славянского

вопроса и на славянские чувства народа, таким проявление не свойственной

чехам неблагодарности в оценке русской политики и, наконец, таким высокомер­

ным осуждением неославянства, передовым представителем которого бьUI Я, что мне

дальше прямо невозможно оставаться пассивным.

Славяне и остальной МИР(Д-Р Бенеш свои взгляды на Славянство опубликовал

и в парижском «Le monde Slave» и в русских журналах) не должны, в интересах

будущности нашей и всего Славянства, составить себе такое впечатление, будто

весь наш нв.рОД оказался неверным тому, чем жил в течение столетий, и перестал

верить тому, что бьUIО его надеждой и поддержкой в период неволи и что дало

ему в решительный момент силу к сопротивлению и у себя дома и за границей,

и будто весь народ наш забьUI о русской решимости не допустить покорения и

порабощения сербских Славян, будто он забыл о миллионах русских жизней,

которые спасли Францию от рокового и решительного поражения и дали войскам

союзников ВОЗМОЖНОСТЬ продержаться до победного конца, Тем менее могу я мол­

чать, что все это написал не частный писатель или журналист, но первый министр

иностранныlC дел чехословацкого народа, в столь большой степени обязанного

К. Бальмонт и И. Эренбург 203

своим освобождением русской крови"8)(зсп. С. 7).

Книга К. Крамаржа начинается довольно обширным обзорным очерком, где

анализируется соотношение идей Коллара родоначальника идеи Славянского

единства, представителя западиого славянства, и позиции русских славянофилов

XIX века. Глава «Старое славянство» начинается с места в карьер, будучи

рассчитанной, видимо, на профессиональных знатоков вопроса: "Д-р Бенеш в

своем исследовании, естественно дает очерк развития славянской идеи. Уже

здесь он старается все то, что делалось в России в отношении Славянства,

представить в неблагоприятном свете по сравнению с тем, что делалось у

западных Славян. для д-ра Бенеша - Коллар гораздо "больше европеец, философ

и гуманист", чем теоретики славянофильства в России, ибо кульминационной

точкой его теории является гуманитарная идея, хотя это далеко не верно, д-р

Бенеш сам не может не видеть в русском славянофильстве Киреевского и Хомя-

кова высокоэтического мессианизма; в сущности, и, в конечном счете, он признает

за славянофилами наличие демократизма, который он считает верхом всякого

совершенства. Но при этом он забывает (...) о коренном различии между психикой

русских и западнь~ Славян в вопросах практически осуществимой славянской

политики"(ЗСП. С. 9).

Зто и есть основной пункт разног ласий. Указывая, что русские Славяне

были всегда свободны, что они победили Наполеона и т. д., Крамарж говорит о

том, что русским никогда ничего не было надо от западнь~ Славян, в отличие от

надежды последних на русских в мечтах об освобождении. При этом русский

религиозный мессианизм оценивается Крамаржем очень по чешски: "Русский

мессианизм психологически должен бьm БЬNЬ укреплен положением России в Священ­

ном Союзе и русские славянофилы естественно верили, что несут спасение миру и

особенно Славянству, принося свою религию сердца и чувства, не искаженную

ни критицизмом Запада, каким он вышел из реформации, ни новыми жизненными

условиями, которые выросли на западе из капиталистического индустриализма"

(ЗСП. С. 9).

8) в дальнейшем ссъmки на книгу К. Крамаржа в русском переводе «В зашиту

Славянской Политики»(Прага, 1927) будут даваться в виде (зсп. с.).

204

Крамарж утверждает, что русские славянофилы не заботились "0 политическом

влиянии пра.вославия", и что русским не было надо от западных Славян помощи

ни физической, ни моральной. Крамарж продолжает рассуждать о Колларе: "с

другой стороны, Коллар бьvт сыном порабощенного народа, Для него славянство

бьvто моральной опорой, верой в будущность и потому политическим фактором;

он не смел, не мог открыто и ясно этого признать, так как славянское движение

уже в самом начале возбуждало опасения и Немцев, и Мадьяр, что в случае

усиления Славян, благодаря славянскому самосознанию, германизация и мадьяри­

зация их окажется не столь действенной, какой бьvта до того, причем эти опасения

переходили 13 страх перед агрессивностью Славян и - главное - в беспокойство за

целостность Австрии, угнетательницы Славян; вот почему западные славяне не при­

давали такого значения гуманитарному моменту, как последнему слову славянкого

развития"( ЗСП. С. 10),

Упоминает Крамарж, вслед за Бенешем и о том, что Погодин, побывав в Чехии,

ознакомил с идеями Коллара графа Уварова, автора формулы "самодержавие,

православие и народность", однако ПРОДОJDкает утверждать, что в кругах русских

славянофилов не было желавших объединения Славян под русской властью, а

Данилевский и Фадеев предлагали либо федерацию. Либо союз славянских народов

с русским ЯЭЫКОМ лишь для общеславянского общения. Формула же Уварова бьvта важна,

по мнению Крамаржа, скорее для внутреннего, чем для внешнего употребления.

Радикализация же взглядов русских мыслителей (Каткова и др.) произошла

после Польского восстания 1863 г., когда расположенные к Польше русские

деятели резко сменили вехи. Затем Крамарж отмечает, что русификаторские

тенденции, возникшие в Польше, были перенесены русской властью на другие

окраины. Однако далеко не всегда это было связано с идеями православного

царства. Та:к, указывает Крамарж, конфликт с Болгарией после ее освобождения

возник вовсе не из за православия - Болгария право славная страна. Никто

также не говорил и о русификации Сербии,

Наконец, для Крамаржа неприемлемо традиционное сравнение Бенешем пансла­

визма и пангерманизма потому, что пангерманизм предусматривал угнетение не

германских народов, а панславизм - нет.

Разумеется, как и всегда, на пути Славянского единства и в теории, и на

К, Бальмонт и И, Эренбург 205

практике встает польский вопрос: "Если исключить русско-польский спор(хотя

даже один из немногих русских панславистских писателей, Фадеев, требовал

свободы для Поляков), то окажется, что Славяне, которые мечтали об объеди­

нении Славянства, никогда не допускали и мысли о притеснении неславянских

народов и, поэтому, не заслужили того, чтобы чех (з, Бенеш - Л, К.) мог усомни­

ться в этичности их суждений" (ЗСП, с. 12-13).

В ответ на обвинения панславизма в понимании Бенеша в экспансионизме

Крамарж формулирует свое собственное понимание этого феномена, но, как ка­

жется, в форме идеологии Славянского единства. Хотя, разумеется. Не всегда легко

отличить один от другого в конкретных политических обстоятельствах. Тем

не менее, позиция Крамаржа такова: "Содержание и смысл панславизма никогда

не были установлены авторитетно и ясно, ибо - д-р Бенеш это признает -

сочинения Данилевского, Фадеева и Леонтьева были делом частных лиц, которое

никогда и нигде не получило официальной санкции. Ни со стороны государства,

ни со стороны какой-либо авторитетной корпорации.

Русский государственный «панславизм» был ни чем иным, как обычной немецкой

и мадьярской клеветой и существовал лишь в фантазии наших врагов, и потому

ему трудно было умереть".

Здесь содержится ответ Бенешу на его замечание, что министр считает

панславизм мертвым(ЗСП. с. 13).

Крамарж продолжает: "Мы, впрочем, всегда протестовали против злоупотребления

словом «панславизм», при каждой, малейшей попытке к сближению между Славянам

и, и особенно мы не желаем быть на одной линии с пангерманизмом, который

для нас означает насилие и угнетение нашего народа и других Славян, живущих

на путях к Ближнему Востоку".

Здесь явно слышатся отголоски неудавшегося проекта по строительству

черногорской железной дороги через Турцию на Ближний Восток, которое

планировалось в период близкий к Славянскому съезду 1908 г. Эта дорога

должна бьmа стать препятствием (при участии Австрии) к германской экспансии

на Ближнем Востоке. Однако всю картину европейской политики изменил выстрел

в Сараево. Поэтому неудивительно и заключение этой тирады Крамаржа: "Славянство,

по нашему, никогда не преследовало агрессивных целей, даже если предста -

206

влять его ПОJШтически. Оно бwlO ДНЯ нас охраной против германизма и мадьяризма

и - главное - обеспечением европейского мира".

Обратим Jвнимание на то, что Крамарж настойчиво избегает называть Австро­

Венгрию с использованием первого топонима. Ведь существенной частью его

политики Нl30-славизма было сложное взаимодействие и борьба с т.н. австро-

славизмом.

В самом начале полемики с д-ром Бенешем в своей книге, которая представляет

собой жесткий и сжатый манифест политического нео-славянства по состоянию

на 1926-1927 гг., Крамарж практически в самом начале касается и двух сложней­

IIIИХ ВОПРОСОБ Славянской политики - польского и украинского. Сами эти неизбежные

проблемы МОГJШ бы возникнуть в книге и позднее, однако Крамарж сразу же стре­

мится выявить разницу своей позиции и позицию официальной ЧСР, т.е. пожиз­

ненного президента республики Масарика9) и министра иностранных дел страны

- Бенеша. Оставляя в стороне вопросы истории, на которых останавливается

Крамарж, цитируем его собственную позицию: "tvlbI в украинском движении в Галиции

всегда видеJШ веJШчайшую угрозу дпя Славянства, потому что ни для кого не

было секретом, что это движение поддерживалось сначала Поляками, а потом

Немцами из Вены и из БеРJШна - в целях ра.зрушения единства России, т.е. во

вред Славянства. Д-р. Бенеш очень усиленно подчеркивает, что и профессор Ма­

сарик шел путем, уклоняющемс:я от нашего. Это - правда, так как его органы, и

он сам относятся очень благосклонно к украинству. Мы видим и теперь, что на

ша официальная политика прямо балует украинцев, заклятых врагов России, и

этим, к сожалению, очень осложняет наши отношения к будущей России. (,..) Между

прочим, эта наша официальная украинская политика весьма скверно отражается

на наших отношениях к Словакам и на нашей текущей политике; мы любим сло­

вацкий язык и охотно отстаиваем все права Словаков, IIЮ мы хотим слияния

двух ветвей объединенного народа и политического единства, т.е. стремимся

совсем не к тому, чего хотят Украинцы, сепаратизм которых направлен опреде­

ленно против России"lО)(ЗСП. с. 15).

9) Его позиция последовательно, но C:l<aTO изложена в К. Чапек(2000) Беседы с т. г.

Масариком, М., С. 63-144(Глава «Жизнь и работа»).

10) Ср. Информативную статью о позиции российских дипломатов от рубежа веков до

К. Бальмонт и И. Эренбург 207

О том, как Крамарж понимает отношения ЧСР и будущей России мы будем

говорить позже, также как и о том, какая Россия имеется им в виду в 1927 г.

и здесь у нас есть замечательный литературно-политический документ, поз­

воляющий оценить украинско-словацкие взаимоотношения того же времени, в

частности в языковой сфере. Это книга И, Эренбурга «Виза времени», Сочинение

советского писателя требует серьезного учета, как мы показывали в наших

более ранних работах, в частности, об Эренбурге и Маяковском. К анализу

«Визы времени» мы, естественно, обратимся специально. Пока же процитируем

из нее небольшой отрывок. Обращаем внимание на то, что советский автор занимает

четко анти-украинско-самостийную позицию, однако Карпаткую Русь считает частью

(пусть будущей, но естественной) Советской Украины и, следовательно, частью

России в понимании любого европейского политика. Кроме всего прочего, Эренбург,

выступая за присоединение Пряшевской Руси к СССР, вовсе не выступает на

Чехословакию. он говорит о своем отдельном пути Словакии после чаемого воссоеди­

нения русинов с Советской Россией и всего Прикарпатья,

цитируем Эренбурга: "Местные газеты переполнены известиями о жизни СССР.

Это не страсть вчуже, это духовный оплот. Словаки твердо помнят, что мы

- их естественные соседи. Всякому ясно, что Подкарпатская Русь рано или

поздно отойдет туда, куда она хочет и должна отойти, Между нею и Советским

Союзом - только узкая полоска Западной Украины, Тогда то государство, о котором

деды слагали песни, похожие на сон, и о которых теперь пишут в газетных передо­

вицах, как о баснословном ЯНошике, окажется рядом, под боком, Так будут уравно­

вешены различные влияния, а Словакия сможет идти своим путем: ведь дерево, обду­

ваемое встречными ветрами, не гнется к земле, но растет вверх".

Понятно, что такая позиция противостоит уже и Бененшу, иКрамаржу.

И заметим, что нам придется вернуться к этой цитате, когда мы будем анали­

зировать, по видимому, неслучайную, поездку Эренбурга в Карпаты и Словакию с

недолгим, но показательным заездом в Польшу в 1927 г., где, кстати, практически

Первой мировой войны ПО этому вопросу в: М, Клопова(1999[2000)) "Украинское дви­

жение Австро-Венгрии в оценке РОССИЙСКИХ дипломатов," Славянский альманах, М.,

се, 164-174. Эти материалы особенно интересны т,к, Крамарж в своей книге подробно

излагает собственную дипломатическую деятельность в этот же период,

208

тогда же побывал и Маяковский. Он описал это в ряде знаменитых очерков «Ездил

я так», <<I1оверх Варшавы» и др.ll) ни Бальмонт, ни Маяковский этого сравнитель­

ного для понимания позиций Крамаржа и Бенеша материала нам не дадут.

Можно с уверенностью сказать, что, говоря о будущей России, Крамарж менее

всего имеет в виду Россию сталинскую ... А Бенеш менее всего мог сочувствовать

идеям Эренбурга. Тем более что главной своей заслугой Крамарж считал тот

момент, когда Чехи в Москве(в 1908 г. - Л. К.) защищали свои взгляды на Славянство

и на отношения русских к 1Il0лякам, хотя мужественно и безуспешно, а вот в

Праге русские и Поляки подали друг другу руку!"(3СП. с. 17).

Понятно, что в 1926-1927 гг. Крамарж должен был больше оправдываться за

свою политическую деятеЛЬНОСТIb, чем про водить свою реальную политику. Однако

он в этом своем качестве привел ряд важных аргументов в пользу того, что

переход Славянского движения в руки праlВЫХ был связан с радикализмом и

космополитизмом русских левых. Это, по его мнению, привело к искажению всей

реальной картины славянской политики. Понятно, что крайне правый политик,

которого обвиняли даже в фашизме (хотя надо помнить, что это слово имело

отношение к итальянской разновидности движения, а не к национал социализму,

а друг Маяковского, герой его очерков и даже сотрудник советской торговой

миссии Р. О. Якобсон, как известно, возглавлял чешскую лингвистическую делегацию

на приеме у Муссолиии), старался продемонстрировать свой либерализм и даже

демократизм, но, разумеется, не социализм.

Роль Славянской идеи в сохранении России от революции повторяется Крамаржем

постоянно: Д-р. Бенеш "постоянно вспоминает о пометке, сделанной царем Николаем 1

в начале пятидесятых годов на полях доклада Ивана Аксакова по славянскому

вопросу: "Если бы силой обстоятельств действительно осущеСТВИЛОСIb объединение

Славян, это привело бы к гибели России".

Д-Р. Бенеш узнал об этой помеТlКе из одной реляции австрийского посланника

в Петрограде, и она явилась для него, при его исполненном любви отношении

к России, весьма приятным открытием.

11) Л. Кацис(199З) "Маяковский и Эренбург в Варшаве в 19Z1 г." Литературный авангард

Особенности развития, М.: Он *е(1995) "Маяковский в Варшаве в 19Z1 г.," Wlodzimier Majakovskegczas. Literatura nд pograniczach, Warsavva.

К. БаJJЬМОНТ н И. Эренбург 209

в пятидесять~ годах! и это должно сохранить силу и для конца 19-го столетия,

когда большая часть русской интеллигенции была уже революционной и анархо­

социалистической и когда славянская идея, наоборот, могла бы вносить поло­

жительньш элемент в жизнь русского народа, а не разложение, которого боялся

представитель Священного Союза, Николай П"(ЗСП. с. 58).

Крамарж не приемлет идею Бенеша, будто славянское движение как направление

Колларовского романтизма возможно лишь до тех пор, пока Чехи и Словаки не

стали независимыми. Причем, Бенеш выдвигает идею необходимости социалисти­

ческой критики прежней славянской теории. Крамарж не допускает возможности

смотреть на Россию критически именно тогда, когда она ослабла(ЗСП. с. 63, 69,)

Не забывает Крамарж и русских эмигрантов, причем далеко не рядовь~. Возражая

Бенешу, который считал участие России в войне лишь экспансионистским прое­

ктом, лидер нео-славистов пишет: " ... заявление г-га Бенеша о территориальнь~

целях России представляется не только безусловно беспочвенным обвинением

русской политики, но и скверной попыткой отнять всю моральную цену у решения

России - не допустить уничтожения самостоятельного братского сербского

народа. Этим способом Бенеш хочет избавиться от всякой обязанности быть

благодарным. Это представляется тем более легким, что люди, которые в свое время

верностью своей Славянству втянули Россию в войну, теперь являются бедными

эмигрантами и относительно их влиятельному министру освобожденного государства

дозволено все, на что он бы не решился, если бы вместо республики советов была

... Россия"(ЗСП. с. 72).

Понятно, что подобные рассуждения ведут к объяснению невозможности для

Крамаржа официального признания Советской России Чехословакией: "и вот теперь,

когда мы видим ужасные страдания русского народа, видим развал, которьш несет

миру большевизм, когда мы слышим, как говорит министр нашего освобожденного

славянского народа о самом героическом моменте русской истории, о безмернь~

жертвах России, прииесеннь~ ею вопреки собственным интересам, во имя славянской

идеи и исполиения миссии, вытекающей из нее для России, когда мы слышим, что и

в Сербии, для которой Россия принесла в жертву себя и миллионы своих людей,

некоторые циничные, безнравственные политики заводят речь о признании советского

правительства, то не было бы, воистину, удивительным' если бы стали говорить

210

о том, что Россия должна была ждать, пока она сама не приготовится и только

после этого могла окончательно решать все вопросы. В этом случае война не

продолжалась бы четыре года и все, также и МЫ, могли бы к ней приготовится,

ибо после покорения Сербии каждый бы знал, что война неизбежна; Россия не

должна была бы за вьmолнение своего нравственного долга Б отношении Славянства

заплатить своей собственной гибелью ... /(ЗСП. с. 72-73).

Таковы причины, по которым Крамарж не считал возможным признание СССР.

Необходимо прокомментировать и одну деталь стихотворения Маяковского

<<Славянский вопрос-то решается просто» ТОГО же 1927 Г., где Крамарж упоминается

в эпиграфе к стихотворению, и где партия Крамаржа названа партией фашистов.

Это важно помнить при оценке позиции ЭреНбурга.

Понятно, что сам Крамарж себя так никогда не называл, однако симпатии к

итальянскому фашизму ему бьV1И свойственны: "Между тем д-р. Бенеш умеет иногда

показать характер и в отношении иностранцев, только, к сожалению, не там,

где это нужно. Мы видели это в деле наших социалистических лидеров, когда

они позволили себе выпады против фашистской Италии. В этом случае д-р. Бенеш

очень мало торопился заверить Италию в том, что высказанные этими лидерами

взгляды ни по форме, ни по содержанию не соответствуют намерениям нашего

министерства иностранных дел, и этот недостаток нашего внешнего положения

пришлось исправлять в порядке очень демонстративного пожалования соответствую­

щим лицам наших орденов/(ЗСП. С. 1(4).

Вспомним на этом фоне еще раз о сотрудниках советского постпредства, включая

сюда и Р. О. Якобсона.

Надо отметить, что некоторые политические ВЗГЛЯДЫ Якобсона парадоксаль­

ным образом совпадали не столысо с взглядами его собеседников из круга

Бенеша или Масарика, а скорее - с взглядами Крамаржа. Так, Н. Автономова

и М. Гаспаров точно указали в статье под характерным названием "Якобсон,

славистика и евразийство" направление политической Mыcm~ великого лингвиста,

а автор статьи о его дипломатической деятельности в Чехии М. Ю. Сорокина

обобщила их совершенно верный вывод в следующих словах: " "Советский космо­

полит" Роман Якобсон бьV1 одним из ревностных сторонников идеи славянского

культурного (и далеко не только - л. К., О. М.) единства. Его главная политическая

К. Бальмонт и И. Эренбург 211

тенденция 1920-х, по выражению Н. Автономовой и М. Гаспарова, - "донести до

совестких властей предЛожение укреплять свои международные позиции в Восточной

Европе, а не в Китае"12), совпадала с вектором разнонаправленных сил между­

народной политики"lЗ).

Интересно сопоставить это мнение с тем, что, в противовес Бенешу, пишет

в своей книге Карл Крамарж, обсуждая как раз альтернативу "Славянское единство

- евразиЙство". Однако чтобы увидеть позицию Бенеша во всей ее полноте и

связи с проблемой признания правительства большевиков, мы процитируем его

высказывания в достаточно широком контексте. Тем более это интересно на

фоне попыток Якобсона объединить как-то свою любовь к единению славян и

евразиЙство. Здесь начинаются уже расхождения друга и корреспондента великого

слависта Н. Трубецкого с имплицитно присущим идеям Якобсона следам раЗМЬШIлений

К. Крамаржа.

Итак, Бенеш "(,..) не хочет, чтобы Россия в отношении Славян играла роль

покровителя. Польша, мы и балканские Славяне освобождены навсегда, Россия

нам больше не нужна и потому "представление о России, как о покровительнице

Славян, окончательно отпадает".

Нам, дескать, этого не нужно, даже принимая во внимание Германию, по тому

необычайному соображению, что Россия теперь перестала быть соседом Германии.

(,.,) для того, чтобы вполне себя обезопасить против всякого помышления о

подобном русском протекторате, д-р. Бенеш во что бы то ни стало, хочет отодвинуть

Россию в Азию, и в этом отношении всякий аргумент кажется ему пригодным.

Вот что он решается заявить: "после создания Польши, укрепления положения

в Средней Европе (Румыния, Венгрия, Чехословакия) и разрешения балканских

вопросов, для России навсегда закрыт путь на запад". Словно Россия когда­

нибудь имела агрессивные намерения в отношении названных стран!".

12) Н. Автономова, М. Гаспаров(1997) "Якобсон, славистика и евразийство: две коньюнктуры.

1929-1951," Материалы Международного конгресса « 1(1)-летие Р. О. Якобсона», Москва

18-23 декабря 1996г., М.: РГГУ, се. 39-40.

13) м. Ю. Сорокина(2(ХХ)) "<<Ненадежный, но абсолютно незамеIшмый>:: 200-летний юбилей Академии

наук и <<Дело Масарика Якобсона»," ln rnгrmriпm Исторический соор!ШК памяти А. Н. IJoБКJШа,

Шб. -f1aриж, с. 120.

212

После этих рассуждений KpaMaIJ)1< переходит к обсуждению проблемы Славянство

-евразийство, которая нас наиболее интересует: "Теперь возьмем советское

правительство. По мнению д-ра Бенеша, азиатская политика последнего больше

согласуется с интересами России и всего света, чем прежняя, и он ее одобряет,

так как она менее опасна для европейского мира. Даже удивительно, как мало

д-р. Бенеш понимает, к чему советское правительство стремится в Азии. Он

не понимает, что большевиков интересует не величие России, а проведение о

бманного плана нанести решительный удар европейским державам, особенно Англии,

ударить по самому больному ее месту для того, чтобы вызвать переворот в

метрополии, в силу которого Англия лишится в лице азиатских колоний истори­

ческого рынка для сбыта"(ЗСП. с. 106-107).

Таким образом, позиция Якобсона, выраженная им открыто в 1929 г., практически

совпадала с тем, что предnагал Крамарж. Кроме, разумеется, крайнего антисоветизма

и антиевраэийства последнего: "Д-р. Бенеш просто желал бы подобно евразийским

фантазерам(курсив наш - Л. К., м. О,), или подобно Германии и Австрии, чтобы

Россия оставила неблагодарную Европу и превратилась бы просто в азиатскую

державу, не мешала бы европейцам, как д-р. Бенеш и ему подобные, делать пан­

европейскую или средне-европейскую политику и отучила бы нас и других Славян

видеть в НI9Й нечто большее, чем народ, КОТОРЫЙ может вспомнить о Славянстве

лишь тогда, когда это будет нужно для его собственных политических видов".

Надо отметить, чуть отвлекшись от Эренбурга, что слова эти, рассмотренные

в контексте тогдашней деятельности Маяковского и Лефа вкупе с известной

нам частью переписки Якобсона с Трубецким, позволят увидеть ситуацию более

объемно. Достаточно ВСПОМНИТIb, что в это самое время О. Брик пишет киносценарий

«Потомок Чингисхана», связанный с проблемой получения Кремлем грамоты на

владение Монголией, а Маяковский по идее В. Горожанина(Председателя ГПУ

Украины и начальника ИНО ОГI1У) пишет сценарий несостоявшегося фильма «Инженер

д'Ар:и» , где описывалась борьба Англии и США в 1901(1) году за Персидские нефтяные

поля. ''Инженер Д'Арси" - это основатель кампании «Бритиш Петролеум», что инте­

ресно коррелирует с рассуждениями Крамаржа.

Что касается Якобсона, то ему его корреспондент и основатель движения

евразийцев Н. С. Трубецкой подробно разъяснял в письмах цеJШ и задачи евразийства

К, Бальмонт и И, Эренбург 213

и, среди прочего, радовался тому факту, что Мировая революция не перешла

в Германию по марксистским схемам, а Россия стала центром, Таким образом,

Россия не оказалась жалкой провинцией германского мира и сохранила свое

монголо-туранское состояние 14),

Нельзя сбрасывать со счетов и то, что в это самое время я развивается

история с чекисткой "Операцией Трест"15) и, соответственно, в повременных

газетах печатаются многочисленные репортажи В, Шульгина о ситуации в Советской

России, с одной стороны, а с другой, эмигрантская русская печать уделяет

существенное внимание проблеме т,н, "хулиганства" в молодежных кругах тогдашней

Советской России, Без учета этого невозможно понять ни стихи Маяковского

«В мировом масштабе»(1926):

Пора

на очередь

о делах

мандаринства и панства,

Рабочие мира,

прекратите рост

международного хулиганства!,

поставить вопрос

ни то, что пишет Крамарж в своей книге, оценивая ситуацию в Советской России

1926-27 гг, Говоря о невозможности признания существующего советского режима,

Крамарж обращается к оценке исторической ситуации у Бенеша: "и совсем обнажая

свое нутро, д-р, Бенеш присовокупил несколько заявлений о своем отношении

к большевикам, чтоБЫ, как он пояснил, быть справедливым к старому режиму

и к советскому: "На старом режиме, - заявляет он, - лежит большая ответствеиность,

чем на большевизме, так как Ленина создал царь, и так как большевизм сделался

возможным по вине царизма", Вот такова справедливость г-на Бенеша!

14) Подробнее см, Л, Кацис(2004) Владимир Ма.яковский. Поэт в интеллектуальном контексте

эпохи, М,

15) Л, Флейшман(200з) В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зарубежна.я печать,

М,

214

Независимо от того, что самая большая вина лежит на "бескровной" ревоJDOЦИИ,

которая в своем отношении к свободе, как какому-то фетишу, явилась прямо

карикатурой на власть, сознающую свою ответственность во время войны, нельзя

не отметить эту трогательную предупредительность: у д-ра Бенеша не оказалось

ни единого слова осуждения за большевицкие зверства, за экономическое разрушение

Россни и разорение большей части ее населения. Д-р. Бенеш идет так далеко, что

объявляет нашей целью "вступить с теперешней Россией в сношения и подготовить

почву для идеи славянского сотрудничества". Стало быть, нам предстоит распро­

странять славянскую идею, осквернив ее признанием палачей русской интелли­

генции и уБИЙц неповинных, мирных русских граждан, и пропагандировать эту

идею среди коммунистов-интернационалистов! ТрудНО даже себе представить, как мо­

жно еще болнпе дНскредИТИРОвать славянск)IO Идею на вечныe времена! "(ЗСП. с. 107-108).

Что же касается Бальмонта, то теперь, вспомнив его пассажи о проблеме

признания большевиков, нет никаких сомнений, что его тексты бьUIИ прямо ориенти­

рованы на взгляды Крамаржа.

Наконец, учитывая тот факт, что книга Крамаржа пишется в 1926-27 г. и явно

связана с текущей информацией из России, два следующих абзаца являются в

этом смысле определяющими: "Д-Р. Бенеш полагает, что большевики воспитали

новое поколение, и вот в нем он не хотел бы создавать впечатления, будто

Славяне недружеJDOбно относятся к теперешней России. (,..) В России подрастают

две разновидности молодого поколения: "комсомольцы" и антиболнnевики. Комсомольцы

так морально развращены, что сами большевики теряются перед их "деяниями",

и если среlЩ них д-р. Бенеш желает распространять славянские идеи, то я его

наперед поэдравляю с успехом: это самые отчаянные хулиганы.

Но рядом с этой, физически и морально испорченной частью молодежи есть

другая, о которой можно сказать, что она является здоровым, сильным ядром

подлинно новой России. Она смертельно ненавидит большевиков, и ей, по логике

вещей, ПРИН,!lдЛежит будущее"(ЗСП. с. 108-109).

Нет никаких сомнений, что перед нами след "Операции ТРЕСТ". Недаром на книге

Крамаржа мы находим рекламу работы Вл. Лазаревского «Россия и чехословацкое

. ВОЗРОЖдение», предисловие к которой написано В. В. Шульгиным - главной жертвой

"Операции ТРЕСТ". Это ЛИШНИЙ раз подчеркивает актуальность текстов Маяковского.

К. Бальмонт и И. Эренбург 215

Другое дело, как сегодня мы оцениваем теории двух политиков и реакцию на

них в советской России. В любом случае, политические подтексты в 1926-1927 гг.

явно превалировали над литературными.

На протяжении всей оставшейся части книги Крамарж неоднократно возвращается

к своим прогнозам о будущем России и поясняет, что будушее страны может быть

правильно организовано лишь людьми из эмиграции, сохранившими настоящее

чувство России.

Это касается ситуации 1926-1927 гг. однако в главе "Будущее Славянства"

Крамарж затрагивает все тот же карпатско-украинский вопрос, следы которого

мы видели в текстах Бальмонта и очерках Эренбурга и обсуждение роли корпуса

т.н. бело-чехов и их роли в русской революции.

По второму поводу Крамар>к пишет: "(...) в России, при неизмеримо меньших

жертвах, наше войско играло свою особую, исключительную роль, и, действительно.

Больше, чем вся наша днпломатия за границей помогло завоевать нашу независи­

мость. (...) И прямо трагическим для всего будущего нашего народа и всего

Славянства является то, что наше войско не пошло дальше в самостоятельности

своих решений, что оно дало себя уговорить, будто большевизм это внутреннее

дело, в которое нам не следует вмешиваться, и не освободило Россию от ее

тирании"(ЗСП. С. 112).

Это пишется уже в ответ на <<Мировую революцию» Масарика. Того самого Масарика,

который еще в 1918 г. не был против признания Советов.

Подробное изучение противоречий между Масариком-Бенешем и Крамаржом мы

оставим, ибо это, скорее, касается политической истории. А вот обсуждение

украинско-карпатской проблемы мы про анализируем подробнее, ибо этот вопрос

найдет свое яркое отражение в литературе от политических и путевь~ очерков

до авангарда.

Характеризуя прозападническую и не славянскую (по мнению автора книги)

позицию Бенеша, который путем открытия в Праге советской торговой миссии

и (той самой, с которой сотрудничал Якобсон, помогавший и Маяковскому в его

ТУРliе и освещеliИИ поездки после нее) "открьи большевикам путь в Западную Европу"

(ЗСП. с. 113), Крамарж переходит к обсуждеliИЮ украииской проблемы: "Эта западни­

ческая ориентация является даже причиной того, что мы демонстративно поддержи-

216

ваем украинцев и, стало бьпь, их сепаратизм.

Д-р. Бенеш не в состоянии отразить тот аргумент, что русский народ является

самым многочисленным среди Славян и что этот факт не может остаться без

определенного влияния на роль России в Славянстве. Поэтому д-р. Бенеш во

что бы то ни стало стремится к уменьшению России, поэтому он ровно ничего

не имеет против украинского сепаратизма, хотя последний является открыто

и страстно враждебным России".

Далее Крамарж возмушается тем, что чешские власти закрыли русский педаго­

гический институт, однако оставили и финансируют украинский университет.

Его все более интересуют проблемы глобальной политики, в частности, выход

России к Черному морю, которым СССР на тот момент обладало, однако которого

могло лишиться из-за претензий украинцев самостиЙников(ЗСП. С. 11З). Однако

все выводы Крамаржа делаются относительно той новой России без большевиков,

которую он провидит В самое ближайшее время. в сущности, разница между пози­

циями Масарика-Бенеша и Крамаржа заключается в том, что те готовы признать

реалии современного им мира, в частности СССР, а Крамарж размышляет "поверх

СССР", если воспользоваться образом Маяковского «поверх Варшавы».

При этом Крамарж уверен, "С,,) Россия (не большевистская, конечно. - Л. К., М. О.)

никогда бы не посягнула на Подкарпатскую Русь, между тем, как Украинцы, которые

уже теперь на открытках рисуют великую Украину со включением нашей Под­

карпатской руси и вплоть до Тихого океана, не будут колебаться объявить

своим то, что принадлежит нам. Тем более что и мы сами, в сущности, подготовляем

такое решение вопроса своим противодействием великорусскому языку и своей

внутренней политикой в Подкарпатской Руси"(ЗСП. с. 11З).

Теперь вспомним о том, что писал И. Эренбург в дважды цитировавшемся абзаце

о стараниях Словаков сделать то, что не получилось у Австрийцев и Поляков

в т.н. Пряжской Руси, т .е. заставить карпатских Русин перейти на (в данном

случае) словацкий язык.

Чтобы осознать, как виделся этот край в 1926-1928 ГГ. несовестко-советскому

путешественнику И. Эренбургу, про следим, как он проехал, вновь вспоминая

Маяковского «по чехам, по словакам» и что он УСЛЬШlаil там относительно "племени

славянского", хотя о Словаках Маяковский нам ничего не сообщил, в отличие

К. Бальмонт и И. Эренбург 217

от своего коллеги-прозаика.

Ведь, как мы видим, все серьезные политические аналитики тех лет неизбежно

занимались проблемами Карпатской Руси, доставшимися Европе от Австро-Венгрии

и Первой мировой войны.

Эренбург не старается найти что-то новое для описания Праги или даже Бра­

тиславы. Столица Словакии для него экзотический город, граничащий в деревнями

разных племен бывшей империи. В столице Словакии самих Словаков не более

двадцати процентов, а чехи учат жителей союзной части нового государства

управлению и всему остальному. Описывает Эренбург и чисто этнографические

особенности Словакии. Однако все это производит довольно обьщенное впечатле­

ние. В отличие от описания Польши с ее Варшавой или немецкого Берлина. ОбсУЖДая

проблемы жизни в пост-венгерской Словакии, Эренбург впервые касается про­

блемы Карпат в связи с местными евреями: "Сначала все евреи говорили по­

немецки, но здесь-то началась мадьяризация. Будапешт - большой город,

с т о лиц а. Делать нечего, отцы, говорившие по-немецки, стали ПОСЬUIать своих

детей в мадьярские школы. (...) Так выросло поколение, говорившее по-мадьярски.

Кажется, на этом можно бьUIО успокоиться, но началась война, а в итоге появилась

какая-то "чехо-словакия". Вначале евреи недоверчиво усмехались: "Посмотрим,

насколько это ... " ВыясНИJЮСЬ, что надолго. Тогда стал вопрос - какому же языку теперь

учиться? Прага - столица, большой город. Где только возможно, будь то Сло­

вакия или Подкарпатская Русь, евреи ПОСЬUIают своих детей в чешские школы"16).

Картина, нарисованная Эренбургом для евреев куда более актуальна для Ру­

синов, ибо, в отличие от потомков Рэби Акибы, для Русинов язык - это вопрос

не только национального самоопределения, но и вопрос политической лояльности

Австро-Венгрии, Чехословакии или России с Польшей. А вопросы эти непросты и,

зачастую кровавы. В чем нам и предстоит убедиться.

В главе «Пряшевская Русь» Эренбург оценивает ситуацию с русскими в Сло­

вакии, о чем, как мы помним, писал Крамарж, споря с Бенешем, так: "о суще­

ствовании Подкарпатской(или Угорской) Руси в России, хотя смутно, да знают,

но вот уж, наверное, никто не подозревает, что существует какая-то Пряше-

16) И. Эренбург(1931) "Корчма И рэби Акиба," Эренбург И. Виза временн. М., се. 235-236.

218

вская русь, которая упорно отстаивает свои права на русский язык. Это -

горная область восточной Словакии, узкая полоска СКУД1-ЮЙ земли, на которую

мало кто зарится. Русских давно уже вытеснили с равнины, остались они только

в "верховине", то есть в горах".

Эти люди на вопрос: "кто они?", отвечают "Мы русские", говорят они на

смеси русского, украинского, белорусского, мадьярского и словацкого, Поняв,

что, называясь в переписи словаками, они теряют право на преподавание русского

языка в школах Пряшевцы собираются добиваться преподавания по-русски.

Здесь-то Эренбург и замечает, что новообретшие государственность Словаки

считают не так: "Словацкий администратор пожимал плечами: - Русские? Здесь

нет никаких русских. Это просто Словаки греко католического вероисповедания,

которые говорят на местном говоре"17).

Поразительно, как ближи сетования Крамаржа на притеснения чехами словацкого

языка в новой ЧСР тому, что пишет Эренбург о ситуации в Словакии с Русинами:

"Вопрос о Пряшевской Руси уж по своему масштабу никак не может стать предме­

том "высокой политик", (,..) Но кто же лучше словаков знает, что такое нацио­

нальный гн,ет? ИХ давили и немцы, и мадьяры. Теперь они узнали вежливый,

задушевный "прижим" чехов. (....) При случае и словаки не прочь заняться тем же".

Такова непростая реальность маленького русинского региона. В прошлом, расска­

зывает ЭренБУРГ, Пряшев был духовной столицей Подкарпатской Руси. Здесь назна­

чались тайные совещания, печатались русские книги и журналы, а теперь "новая

произвольная граница отделила "словацкий" Пряшев от якобы автономной Подкар­

патской Руси. (,..) Приверженность крестьян к религии здесь в сильной степени

продиктована национальным вопросом. Православное, да и униатское духовенство

отстаивало русский язык. В противовес судье, жандарму,. зачастую и учителю

- поп был "своим", "русским человеком".

Что станет с пряшевчанами? Сохранят ли они свой язык до того часа, когда

Подкарпатская Русь получит возможность распоряжаться своей судьбой? Или

словакам удастся то, что не удалось немцам и мадьярам'?".

Отношение Эренбурга к Прикарпатской Руси, несомненно, носит характер поли-

17) И. Эренбург Пряшевская Русь, се. 242-243.

К. Балыюнт и И. Эренбург 219

тическиЙ. Недаром он, упоминая о многотысячных Братских могилах русских воинов,

пишет: "Эти братские могилы как бы предостерегают. Дело ведь не только в им­

периализме Санкт-Петербурга или Вены. "Москва", "Россия", "СССР" эти слова опреде­

ляют и акафисты, и изобретательные(избирательные?) бюллетени, и шепот молодых

парней в летние грозовые вечера. Великое дело - родной язык, но, может быть,

человеческая жизнь еще вьпnе?"lЮ.

Это предостережение вкупе с упоминанием чуждого учителя, которого, порой,

заменяют священники, свидетельствует о знании Эренбургом о тех трагических

событиях, которые разыгрались в этих краях. Позже мы увидим то, как Эренбург

еще раз намекнет на знание им этих событий, а мы сегодня имеем возможность

увидеть происходящее с русинской стороны, без чего, как мы видели во всех

предыдущих случаях, понять "путевые" очерки или "стихи на случай" советских

поэтов либо сочинения и переводы эмигранта Бальмонта, попавшего и в тексты

Маяковского, невозможно. Тем ценнее то, что говорит, проговаривает или недого­

варивает Илья Эренбург.

Вьпnе, читая книгу Крамаржа мы видели, что повременному руководству ЧСР

романтическая русофилия бывшего лидера неославизма оказалась крайне чужда. Не

вступая в спор с реальньшм политиками, Эренбург формулирует идею специфической

словацкой русофилии: "На культуре России воспитывалась вся словацкая интелли­

генция прошлого века. (...) каталоги библиотек, где русские писатели - на

первом месте, и все романтическое, слегка наивное, слегка подслеповатое

русофильство стариков, безотносительно развития и положения: CTapь~ полити­

ков, CTapь~ учителей, CTapь~ бачеЙ".

Так и хочется среди этих словацких "CTapь~ политиков" встретить чеха К.

Крамаржа, имя которого, кстати, Эренбург не упоминает, в отличие от, например,

мимолетного упоминания Бенеша. Забавно, как слова Эренбурга о Словакии прак­

тически повторяют то, что Якобсон писал о Чехии. Похоже, что перед нами писа­

тельский вариант лоббирования чехословацкой модели, с одной стороны, и чеш­

ской и словацкой - с другой. Не исключено, что Якобсон и Эренбург относились

к представителям различнь~ группировок в тогдашней советской верхушке.

18) Там же, сс. 244-245.

220

"Любовь молодой Словакии к сегодняшней России отнюдь не слепа. В школах

вводят теперь русский язык. Словаки жадно читают новых русских писателей.

Местные газеты переполнены известиями о жизни в СССР. Это не страсть вчуже,

это духовный оплот. Словаки твердо помнят, что мы - их естественные соседи.

Всякому ясно, что Подкарпатская русь рано или поздно отойдет туда, куда она

хочет и должна отойти. Между нею и Совестким Союзом - только узкая полоска

западной Украины. Тогда то государство, о котором деды слагали песни, похожие

на сон (,..) окажется рядом, под боком. Так будут уравновешены различные влия­

ния, и Словакия сможет идти своим путем: ведь дерево обдуваемое встречными

ветрами, не гнется к земле, но растет вверх."

Здесь интересно, что ЭреНбург вовсе не является сторонником Чехословакии,

он за свободное развитие Словакии. Однако лишь в том случае, когда вся Прикар­

патская РуСЬ отойдет, минуя полоску Западной Украины, которая окажется Совет­

ской. Тогда две половины Карпатской Руси, включая, естественно, Пряшевскую

окажутся соединенными даже через границу свободной Словакии с ее русофиль­

ством.

Надо заметить, что подобная позиция жестко противостоит позиции хотя бы

Бенеша да и всей ренальной чехословацкой политике того времени.

Еще острее и содержательнее специальная глава очерков Эренбурга "Под­

карпатская Русь". Острота политического смысла этого текста на фоне про­

анализированного текста Крамаржа, который учитывал, как мы помним, и позицию

Бенеша, сомнений не вызыа,ет •. Разумеется. В тексте Эренбурга иет прямых

ссылок на разговоры с сотрудниками советского постпредства, однако практи­

чески нет сомнения, что, как и в случае со "славянскими" текстами Маяковского,

книга ЭреНбурга напоминает политический манифест.

Рассказывая историю появления Подкарпатской Руси в Чехословакии, Эренбург

пишет: "После мировой войны совещание карпатских эмигрантов в Америке при­

НЯЛО резолюцию о добровольном вхождении Подкарпатской Руси в Чехо-Сло­

вацкую республику. С Советской Россией общей границы не было. ИЗ двух зол

приходилось выбирать меньшее - куда угодно, только бы не к полякам!"19).

19) И. Эренбург Подкарпатская Русь, с. 248,

К. Бальмонт и И. Эренбург 221

Разумеется, Эренбург не политический деятель, поэтому он может высказы­

ваться о Польше куда более откровенно, чем действующие политики, Эта же

ситуация позволяет Эренбургу достаточно жестко высказываться о том, что

чехо-словацкое правительство забыло свои обещания о предоставлении Под­

карпатской Руси автономии, Касается Эренбург и крайне болезненного вопроса

о взаимоотношениях русского и украинского обществ в Карпатах, Эренбург

отмечает, что, не будучи лингвистом, он, тем не менее, понимает язык русинов

легче, чем украинский, Это важное замечание, ведь Эренбург - киевлянин,

Да и завершает свои путевые заметки Эренбург глухим упоминанием того, что

происходило в этих местах в годы Первой мировой войны: "Чехо-Словакия не

федерация, это, прежде всего, государство, тесно слитых племен. Подкарпатская

русь в ней - случайность, это даже не доходная статья, но только маленькая

политическая гирька, да еще, может быть, синекура для сотни другой бюро­

кратов, Карпато-русские крестьяне безграмотны, но они далеко не без головы,

Еще не настало время рассказать о том, что делалось во всех этих деревушках,

когда Красная армия, разбив поляков, находилась всего в нескольких де­

сятках километров от границы Подкарпатской Руси, Крестьяне были готовы

хоть с вилами кинуться на "панов", расчищая дорогу "своим", Судьба решила

иначе. Впрочем, что значат еще двадцать или тридцать лет для страны, которая

ждет раскрепощения уже шесть с половиной столетий"20),

То, почему еще не пришло время рассказать о событиях в Подкарпатской Руси,

обьясняют сборники, подготовленные участниками и жертвами этих событий.

Понятно, что, намекая на украинский компонент карпатской проблемы, Эренбург

не имел возможности цитировать те материалы, которые издавали в память

трагических событий лидеры Карпатских русин, Однако есть все основания

считать, что Эренбург был в курсе того, что печаталось по этому поводу как

раз в 1924-1928 гг,

Да и проблему русского языка в Подкарпатьи он понимал и чувствовал

остро, равно как и возможность будущего объединения двух частей Подкар­

патской Руси: "Побывал я снова и в Польше; правда, это мое посещение было

20) И, Эренбург Пряmевская Русь .. , С, 255,

222

весьма кратким и для поляков никак не обременительным: в Татрах польские

пограничники, приняв нас ;\а чехов, милостиво разрешили нам освежиться в

польской корчме. В избе, где, конечно, уж красовался и "маршал"(Пилсудский

- Л.К,), мы разговаривали друг с другом по-словацки или по-французски,

боясь обронить русское слово как нелегальную прокламацию, Если бы только

знали эти симпатичные жандармы, что у нас за паспорта в кармане! А, вернувшись

полчаса спустя в Словакию, мы почувствовали себя, чуть ли не дома: ведь

здесь слово "русский" открывает все двери и сердца, Да, кажется, Словакия

- еДИНСТВЕнная теперь в Европе страна, где русский путешественник - это

нечто вроде американца в Париже, хотя он и не обладает долларами"21),

Так Эренбург предварил свои приведенные нами выше рассуждения о полоске

Западной Украины, мешающей русинам воссоединиться с теми с кем они хотят,

и завершил предыдущую главу с обсуждением возможного поглощения русского

языка словацким.

Теперь взглянем на ситуацию с другой - русинской - стороны. Этим людям

не надо бьио соблюдать даже минимальный дипломатический стиль в разговорах

о польско-чешско-австрийских отношениях. Да, к тому же, авторы текстов, которые

мы приведем, не отличались и .moбовl:Ю к Советскому Союзу, как бы этого ни хотелось

или казалось Эренбургу.

Мы не будем сейчас подробно анализировать Подкарпатско русские документы,

которые выходили как раз в интересующее нас время22),

Мы указываем эти документы, несмотря на их крайнюю антиукраинскую и анти­

семитскую (хотя меньшую, чем антиукраинство) направленность, ибо они выражают

реально существовавшую позицию лидеров Карпаторусов по отношению к событиям

Первой мировой войны.

21) И. Эренбург Любовь не вчу~<е .. , с. 245. 22) ТалергофСКИЙ альмаиа.х. Присиоламятная книга австрийских жестокостей, изуверств и

насИJШЙ Над карлаТО-РУССКЮJ народом во время всемирной ВОЙНЫ 1914-1917 гг., Вьш. 1-4, Львов, 1924-1934. Перепеч. в Русская Галиция и «маз елилс тво», М.. СС. 211-511. Сведений о том, что поисходило в Карпатах во время COEleTCI<O-ПОЛЬСКОЙ войны,

I<ОТОРУЮ имеет в виду Эренбург, в Альманахе нет. 3аметим, что и К. Крамарж употреблял

выражение "мазепинство", будучи I<райним ПРОТИВНИI<ОМ "Yl<paHCTBa".

К. Валыюн1Г и И. Эренбург 223

Вернемся к проблеме языка, ибо в соответствии с целями нашей работы, мы

обращаем основное внимание на те аспекты Славянской проблемы, которые

отразились в литературе либо оказали на нее существенное влияние. Понятно,

что проблема языка не могла пройти мимо именно писателей. Да и Эренбург

в «Визе времени», говоря о Подкарпатской Руси, начал с истории бытования

там русского языка: "Для Подкарпатской руси (...) Россия была единственной

надеждой, залогом что не тщетна борьба ее умных и обворованных крестьян

за простое человеческое право: говорить на родном языке. В Подкарпатской

руси немало можно найти библиотек, где тщательно подобраны русские книги.

Сочинения Ломоносова или Державина были здесь подпольной литературой, их

прятали подальше от нескромных глаз, а, переплетая, на корешках проставляли

мадьярские или латинские имена, В 1853 году один из зачинателей карпато­

русского движения Духнович издал в Будапеште первую русскую грамматику.

Это было бомбой революционера, Да, за грамматику арестовывали. Вся дальнейшая

история карпато-русского движения изобилует однородньши эпизодами: русская

школа - аресты, сборник стихов, школьный кружок с чтением Пушкина вслух

- крепость. Шел поединок между крохотным народцем и огромной империей"2З) .

И в центре этой борьбы стояла проблема: кириллица или латиница, письмо

этимологическое или фонетическое,

Вот, как описывалось это в 1902 г, И. П. Филевичем: "в 1891 г. Львовский

"краевой выдел" обратился в Министерство внутренних дел с запиской, ука­

зыBaя на желательность устранения из «Вестника законов державных» и друг

их официальных публикаций того языка, который, по мнению "Выдела", пред­

ставляет смесь "церковнославянского и великорусского языков, из которых

последний также чужд галицко русскому населению, как языки чешский или

сербский", а в конце того же года "Товаристсво им. Шевченко" и "Руске товари­

ство педагогичне" обратились в Министерство просвещения с ходатайством

о введении так называемой "фонетики"(фонетического правописания). (...) Возник

горячий спор о правописании, очень напоминающий подобные же споры в 30-х

и 50-х годах"24).

23) И. Эренбург Подкарпатская Русь ... с. 247.

224

Сегодня на этом можно и закончить. Ведь историко ПО.7Штическая реальность

начала хх1 века вновь во многом вернула нас к проблемам, которые казались

решенными после Второй мировой войны. Но политика нас сейчас не интересует.

Что же касается судьбы книги Эренбурга «Виза времени», то ее сегодня практи­

чесlКИ никто не читает и уж, тем более, не переиздает, а выход 100 экземпляров

антологии Бальмонта «Душа Чехию> и вовсе стал событием лишь для предельно

узких кругов славистов.

однако все это не дает нам оснований оставить эти книги без внимания.

Ведь они стали очередными звеньями цепи рецепции идеологии и развития

поэтики «славянского единства» или «славянской взаимности», которые волнуют

умы художников, историков и политиков и по сей день.

24) И. Филевич(1901) "Вопрос о двух русских народностях и «Киевская старина»" Сборник

«ГМИЦI<О--РУССКОЙ матицы», Jlьвов, кн. 2, се. 105-122; кн. 3, се. 185-197; кн. 4, се.

282-308. Цит. по: Русская Галиция и "мазепинс'Тво" М., 2005, с. 7.

К. Бальмонт и И Эренбург 225

Литература

Автономова, Н., Гаспаров, Н.(1997) "Якобсон, славистика и евразийство: две

конъюнктуры. 1929-1951," Материалы Международного конгресса «100-летие

Р. О. Якобсона», Москва 18-23 декабря 1996г., М.: РГГУ.

В защиту Славянской Политики, Прага, 1927.

Кацис, Л.(1993) "Маяковский и Эренбург в Варшаве в 1927г.," Литературный

авангард. Особенности развития, М.

____ (1995) "Маяковский в Варшаве в 1927г .," Wlodzimier Majak.ovskegczQS.

Literatura па pograniczach, Warsawa.

____ (2004) Владимир Маяковский. Поэт в интеллектуальном контексте

эпохи, М.

____ , М. Одесски(1996) "«и если когда нибудь в этой стране"'»: О не­

которых славянских параллелях к «Реквиему» Анны Ахматовой," Литера­

турное Обозрение, No. 5, 6.

__________ (1999) "Пушкин - Коллар - Мицкевич," Известия АН.

Серия литературы и языка, Т. 58, No. 3.

_________ (2001) "Идеи «славянской взаимности» в творчестве В.

В. Хлебни-кова и литераторов его круга," Известия ЛН, Серия литературы

и языка, Т. 60, No. 3.

________ (2003) "Тютчев и славянский вопрос," Известия ЛН, Серия

литературы и яшка, Т. 62, No. 6, сс. 11-24.

_________ (2005[2006]) "Поэтика «славянской взаиности» и ее отра­

жение в творчестве Н. Я. Данилевского, К. Н. Леонтьева, В. С. Соловьева,"

Славянский альманах, М.

________ (2007) "Константин Бальмонт, Владимир Маяковский и Илья

Эренбург в 1926-1928 гг.(К поэтике и идеологии «Славянского единства»

и «Славянской политики»)," Марина Цветаева и Константин Бальмонт. Мате­

риалы международных научных чтений, Иваново(в печати).

Клопова, М.(1999[2000]) "Украинское движение Австро-Венгрии в оценке ро­

ссийских дипломатов," Славянский альманах, М., се. 164-174.

226

Одесский, М.(2005) "От <<Как дочь родную на закланье» к <<Над русской Вильной

стародавней». Литва в историософии Тютчева," Балтийские перекрестки.

Этнос. Конфессия. Миф. Текст, СПб., 2005. се. 351-366 ..

Пуmкаm, А.(2006) Цивилизация или варварство. Закарпатье 1918-1945, М.

Русская Галиция и "маз епинство11, М .. 2005. С. 211-511.

Серапионовгi, Е.(2006) Карл Крамарж и Россия. 1890-1937 rOдbL: Идейные воззре-

ния, политическая активность, связи с русскими государственными и

общественными деятелями, М.

Сорокина, М. Ю.(2000) "«Ненадежный, но абсолютно незаменимый»: 200-летний

юбилей Академии наук и «дело Масарика Якобсона»," ln mеmопаm.

Исторический сборник памяти А. Н. Добкина, СПб.-Париж.

ТалергофСКИЙ альманах. Приснопамятная книга а.встриЙских жестокостей,

изуверств и насилий над карпато-русским народом во время всемирной

войны 1:914-1917 гг. Вьш. 1-4. Львов. 1924-1934.

Шевченко, К.(2006) Русины и межвоеннfJ.Я Чехословакия. К истории этнокуль­

турной инженерии, М.

Чапек, Ч.(2СЮО) Беседыl с Т. Г. Масариком, М.

Филевич, И,(1901) "Вопрос о двух русских народностях и «Киевская старина»"

Сборник «Галицко-русской матицы», Львов, кн. 2, се. 105-122; кн. 3, се.

185-197; кн. 4, се. 282-308.

Флейmман, J:.(2003) В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зару-

бежная печать, М.

ЭреНбург И.(1931) "Корчма и рэби Акиба," Эренбург Н. Виза времени. М.

_________ Пряшевская Русь.

_________ ПодкаРПfJ.ТСI<ая Русь.

_________ Любовь не вчуже ...

К. D. Balmant(2001) Duse Cheskych zemi ve .slovech а cinech Z dejin

rusko-ceskich literarnich vztahu, Vidani, preklad, studie, kamentar

Danuse Ksicava. Masarykova univerzita, Вша.

К. Валыюнт и И. Эренбург 227

Abstract

П'iа Erenburg and Konstantin Balmont in the Context

of the Ideology of the "Slavic Unity"

Katsis, L.

This article is dedicated to the history of the ideology of so called

"Slavic Unity" as it has reflected in the literary and public activity of two

writers: emigre Russian poet Konstantin Balmont and Soviet writer Il'ia

Erenburg. L. Katsis shows that both authors each from their own point of

view took into consideration political positions of Check leaders of that

epoch К. Kramarge and Е. Benesh. The author examines recently

published Anthology of translations Ьу К. Balmont "The Spirit of Check

lands" written Ьу the influence of Karamarge's activity and ideology and

travelogue Ьу 1. Erenburg "The Visa of Time", published at the beginning

of 19ЗОth but connected with the end of 1920th.

~~~JJ.~:

~~~Л~~:

~ЛН~!-fi~:

2006. 9. 30 2006. 10. 18 - 2006. 11. 23 2006. 11. 27

Katsis. 1_. Associated professor of the Russian-Ameгican Center foг BibIe

and Judaic Studies at R'ussian State LJniversity foг the Humanities in

Moscow. His main ,"eseaгch агеа is Jе\t'iish-Сhгistiап гelation in Modern

Russian litrarature.